Теория подобия

Дешевые, убого и абсолютно безвкусно обставленные бары где-то на окраине штата - совершенно не то к чему привык Роман Годфри. Но его слишком сильно трясет в очередном приступе разодрать чью-либо глотку, чтобы искать менее гадкий клоповник. Поэтому он заваливается на высокий стул без спинки у самого дальнего края барной стойки, сжимая пальцами края столешницы, и пытается не зацикливаться на звуке такой манящей пульсации десятков жилок на шеях посетителей. -Плохой день? Вопрос, произнесенный слегка сочувствующим тоном, заставляет его резко вздернуть голову. Этого, блять, не может быть. Просто не может. Он натыкается взглядом на такие знакомые/родные голубые глаза, что создается впечатление, будто бы все внутри трескается и лопается со страшным скрежетом. Роман буквально не может втолкнуть в себя не единого глотка воздуха. Думает, что окончательно тронулся мозгами. Совсем уже нахрен. -Лита? – хрипит он, стараясь не отодрать кусок столешницы. -Лив, - произносит она с легкой улыбкой, и стучит указательным пальцем по маленькому золотистому бейджу с именем. Годфри передергивает, и он срывается с места, словно ему на спину вылили ведро кипятка. Оливия Паркер лишь пожимает плечами. Мало ли придурков развелось. Вылетая из бара, почти срывая чертовы двери с петель, он даже не сразу вспоминает о непрерывном жжении в горле. Роман судорожно вдыхает. Это какое-то блядское проклятие. Ведь ему кажется, что все его внутренности понемногу выскабливают ржавой десертной вилкой. Он бредет к своей машине и какой-то нерадивый студент очень не вовремя выходит с парковки. Роман его не убивает, но парнишка вряд ли сможет говорить. Просыпаясь утром на заднем сидении своего коллекционного красного «Ягуара», с кусками запекшейся крови на воротнике дорогущей рубашки и подбородке, он думает, что это самый чокнутый передоз, который только с ним случался. А потом понимает, что уже даже не помнит, какой на вкус привычный белый порошок, когда-то так часто втираемый в десна. Поэтому он возвращается. Оставляет машину в квартале от того самого бара, выжидает до самого вечера, прислонившись спиной к шершавому дереву у черного входа, и выкуривает несколько пачек «Парламента». Роман расталкивает носком кожаных туфель груду спаленных под фильтр окурков, когда вновь слышит ее голос. Он отступает назад и наблюдает, почти сливаясь с высоким дубом. Убеждает себя – это не Лита. Она чуть выше, волосы вьются, да и какого рожна врать самому себе будто бы не заметил, что грудь у этой Лив размера на полтора больше. Его сестра никогда не носила подранные джинсы, растянутые майки и тяжелые ботинки. В голове у него словно что-то щелкает. Он вытаскивает из внутреннего кармана пиджака телефон и набирает номер. Через час, за который гора окурков заметно увеличивается в размерах, он получает полный отчет. Ее зовут Оливия Паркер (усмехается – прОклятые имена преследуют его). У нее есть брат-близнец. Мать умерла, когда той было десять. В 1994 старший брат к чертовой матери вырезал половину семьи. Ей скоро 22. Учится в Уитморе. Годфри окончательно убеждается в ее реальности и своем относительно здравом рассудке. Поэтому приезжает в Хемлок Гроув с твердым намерением не вспоминать. План, откровенно говоря, оказывается, ну, очень, очень хреновым. Потому, что он не может выкинуть из головы и забыть. Она ведь так похожа на нее. Ему до онемения пальцев хочется услышать ее (Литы) голос. Поэтому незаметное преследование не кажется Роману чем-то из ряда вон выходящим. Он наблюдает за Лив, пока она грызет сочное яблоко (а вовсе не груши) и листает конспект по какой-то бесполезной бредотине, сидя за столиком в университетском внутреннем дворике. Вдыхает ее запах с примесью миндаля и фиалок (не шоколада и корицы), пока она протирает столы и расставляет чистые пепельницы. Вслушивается в ее фальшивое пение, пока она в наушниках слушает Nirvana (не Тейлор Свифт, хвала небесам) и складывает в комод чистые футболки. Это хуже чем героин. Такую ломку просто не выдержать. Поэтому когда она со скрипом отодвигает стул и садится напротив - по телу проходит волна расслабления. Такая сладкая, что он не может сдержать едва различимый вздох облегчения. -Либо скажи что-то, либо проваливай, - с нажимом говорит Лив, и выжидающе смотрит в его глаза, немного выцветшего зеленого цвета. -Ты очень красивая, - непринужденно говорит Роман, неопределенно махая рукой в воздухе. -Вторая попытка, - она кривит губы в наигранно снисходительной улыбке. -На твоей футболке пятно от кетчупа, что выглядит крайне неряшливо. Однако, я все равно хочу пригласить тебя на ужин, - он улыбается лукаво и смотрит с пляшущими в глазах бесенятами. -Годится. Завтра я заканчиваю в семь. Она поднимается и возвращается за барную стойку, даже не удосужившись спросить имя, или оглянуться. Оливия Паркер совершенно не похожа на Литу. Теперь он абсолютно точно в этом уверен. Роман Годфри хочет ее в собственность, как минимум, на ближайшую вечность.