Укрощение строптивой.

      -Ах ты безбожная тварь! - рыкнул Себастьян и со всего маху огрел одержимого топором, отсекая ему голову, -Ода! Давай быстрей! Их все больше и больше! -Я вижу на разговоры у тебя время есть!? Я и так спешу! Не торопи! Один неверный шаг и нас разнесет к черту! - прокричал Джозеф, продолжая обезвреживать мину-ловушку, которая висела на двери. Одержимые все прибывали и прибывали. Они пробили пол и спрыгивали вниз, к детективам, окружая их. Патронов катастрофически не хватало и Кастелланосу приходилось работать прикладами, кулаками и даже оружием врага - топорами и факелами. Рядом стояли бочки с бензином. Повалив одну из них, Себастьян выстрелил в неё из пистолета. Она вспыхнула ярким пламенем, окатив стоящих рядом монстром горящей жидкостью. Одержимые-мужчины падали на пол и бились в агонии, громко шипя и хрипя, в то время как женщины истерически вопили до потери голоса в горле. -Себастьян! Идем! - крикнул Джозеф, открывая дверь, -Похоже мы выбрались! Подпалив 2 оставшиеся бочки, детектив кинулся за Джозефом. Выбежав на открытое пространство, он с напарником закрыл большие чугунные ворота и опустил огромный рычаг, который запер их. За воротами было слышно рычание и шипение, а также удары. -Отдохнем немного...-тяжело дыша произнес Себ, -В таком темпе мы долго не протянем. -Мне кажется надо убираться отсюда, -произнес Ода, опираясь руками на свой большой топор, -И как можно быстрее. Тут детектив глянул наверх и увидел башню. -А может отправимся туда? - спросил он, указывая пальцем на высокое строение, -Оттуда мы сможем все хорошо разглядеть. Тут в ворота донесся тяжелый удар. Видать это был одержимый-здоровяк. От удара, детектив подскочил на ноги, а Ода поднял топор в руки, крепко сжимая его. -Намного лучше, чем оставаться тут. Неизвестно, насколько ворота их задержат, -произнес Кастелланос, выхватывая пистолет и проверяя боезапас, -Фак...всего 6 пуль осталось. С этим много не настреляешь.       Подойдя к столу, детектив увидел железный ящик. Открыв его, он удивился, а затем обрадовался. Там лежала снайперская винтовка. Правда старого образца, но новая, будто её недавно выпустили с завода. -А вот это уже другое дело, -произнес детектив, подбирая винтовку в руки и смотря в оптический прицел, -Снайперская винтовка. Всю гадость можно будет рассматривать издалека. Я не против. Лежащее рядом у стола зеркало треснуло и из него полился свет. Услышав музыку, Кастелланос вспомнил, что сейчас неплохо сделать переход между мирами, залечить раны, повысить навыки, а если повезет - открыть несколько шкафчиков с различными сюрпризами. Присев на корточки, он потёр зеркало правой рукой. Оно треснуло и затянуло детектива в себя ярким светом, переместив в знакомую больницу. Только он оказался не на койке, а рядом со столом, где были фотографии и открытый сейф с колючей проволокой.       Ну, а Татьяна... что же делала она в тот момент, пока отважные герои сражались с нечистью и пытались выжить в столь безумный час? Занималась обходом больнички в порыве своей скуки, заинтересованно заглядывая в давно изученные, темные комнаты (наверное в надежде на то, что там окажется что-нибудь интересное или устрашающее, но новое, но увы), бороздила пустые кафельные коридоры, с неким удовольствием слушая стук своих каблуков, а в перерывах меж всем этим подпиливала ноготки, потому что ей казалось, что за время обхода они опять становились неровными. Не было больше посетителей, не было людей и пациентов, которые требовали ухода. Лишь иногда на глаза ей попадались то Лесли, то Рувик, ведь не только Себастьян знал, как проникнуть в зазеркалье и передохнуть пару минут или даже часов. Только это должно оставаться тайной. Тайной. Но сейчас даже они не навещали обшарпанные стены здания, будто забыв о Маяке и найдя себе новое пристанище. Лучше, чем эта больница. А Себастьян? Его тоже не было видно довольно длительное время. А может быть это потому, что в этом измерении время не имеет счета? И на самом деле прошло не так много, как думала молчаливая медсестра. В любом случае, каково же было ее удивление, когда где-то неподалеку раздался тихий, протяжный звук. Прямо как тогда, когда детектив использовал рядом с собой зеркало и являлся сюда... На секунду Татьяне даже показалось, будто ее охватила какая-то долгожданная радость и она заулыбалась во весь рот, не открывая его, но затем тут же потухла, приняв свой обыденный вид и поспешила на звук прибытия. - Мистер Кастелланос? - отозвалась та, помимо того, что собираясь приветствовать своего гостя, так еще и убеждаясь в том, что это вообще он. Мало ли? -Сестра? - спросил детектив, глядя как в помещение заглянула медсестра, -Скажите честно...неужели я схожу с ума, а все что я вижу, в том числе и вас - галлюцинации? Детектив отошёл от стола, на котором рассматривал фотографии и подобрал газету с главной новостью - в церкви Седар-Хилл провалился каменный пол и пострадало несколько рабочих. Новость не наполнила Себастьяна ничем подозрительным. Поэтому он закинул винтовку на свою спину, демонстрируя этим самым свою интеллигенцию и вежливость к женскому полу. -Никто из новых пациентов не поступил? - спросил детектив, подходя к Татьяне, -Кажется вы сильно скучаете. По крайней мере медсестре не грозили удушья от своего безысходного положения в виду полного одиночества в больнице, так что, услышав голос детектива, она была ему безмерно благодарна и счастлива за присутствие человека в своем обществе. - Боюсь, я не смогу ответить на ваш вопрос корректно, Мистер Кастелланос. - холодно, но, наверное, Себастьян уже привык к этому тону, ответила женщина. Увы, детектив, такая уж была у нее работа - говорить загадками, хотя все ответы давно были известны. Но, раскрыв все карты в самом начале этой безбашенной игры, в нее было бы не так интересно играть поныне. Даже если ценой является собственная жизнь. Усмехнувшись на жест мужчины и высказав свое мнение по поводу его нового оружия, которое так и блеяло силой, она вздохнула, вытянув руки вниз и сложив их, поникла, наклонив голову вбок. - Представьте себе, Вы - первый за моё дежурство, - ответила та, -И вы выглядите не таким разбитым, как порой бываете. Видимо, в этот раз сыграла удача... - это был некий вывод, сделанный вслух, поэтому Татьяна особо не делала на него акцент, решив податливо кивнуть на утверждение детектива. Ведь это было правдой. - Да, вот только припасов у меня на нуле. И это хреново. Скажите, я могу воспользоваться вашим креслом? За время странствия я нашёл хорошую баночку зелёного геля. И...-детектив выудил из кармана связку из 3 ключей, -Вот эти 3 замечательных ключика. Можете не благодарить меня, я лишь просто жду вашего согласия на использование оборудования государственной больницы "Маяк". - Мистер Кастелланос, вы ведь знаете, что я просто-напросто не имею права вам отказать в использовании здешних ресурсов, поэтому... - та подняла руку и указала в направлении нужных комнат - прошу. Все, что нужно. Все, что хотите. И кстати, если вам не будет хватать геля для кресла прокачки, то в верхних ящиках, тех, что идут самые первые, есть залежи сей полезной жидкости... это так, на заметку. И, одобрительно хмыкнув, та продолжила: - Неплохой улов, ввиду того, что совсем недавно вам не везло с поисками ключей. Мистер Ода наконец проявил свои поисковые качества и решил помочь? - Что? Откуда вы знаете про моего напарника? - удивленно спросил мужчина, поднимая левую бровь. Характер и настроение медсестры Татьяны уже потихоньку начинали бесить, как и загадки, которыми она говорит, -Что вам о нём известно? Или это конфиденциальная информация, к которой нет доступа? - Расслабьтесь, Мистер Кастелланос. Однажды вы сами упоминали о том, какие трудности преодолевали со своим напарником, да и грех не знать о том, что ваша работа в одиночку в последнее время не актуальна. И потом... как же не знать о владении мистера Оды топором? - медсестра усмехнулась, но так, чтобы детектив этого не заметил. Не хотелось бы ей, чтобы сейчас измученный мужчина зря тратил оставшиеся силы на выпуск пара по пустякам, которые он сам когда-то изливал. Конечно, не так подробно, как хотелось бы, но все же. Приблизившись к нему, женщина будто нарочно заставила сделать его шаг назад, подталкивая Себастьяна идти, куда ему надо, и зря не тратить на нее нервы, думы и решать загадочные фразочки.       Поняв, что от Татьяны больше ничего не добьёшься, детектив выругался про себя в душе на весь мир, послав его на три известных буквы и отправился делать свои дела. Первым делом он отправился к шкафчикам в соседнее помещение. Выудив ключики он открыл сначала верхний ящик, затем посередине и самый нижний. Наверху, как и сказала медсестра обнаружилась баночка зеленого геля. Посередине - пистолетные патроны, а снизу - гарпуны для Агонии. "Неплохой выбор. Повезло", -подумал про себя Себ, собирая добро. Затем он подошёл к большой карте, которая висела на стене. В ней он уже отчетливо разглядел надпись и понял, что эта карта Кримсона-сити. Она потихоньку составлялась из фрагментов, которые детектив находил по дороге. Посмотрев еще пару минут на карту, Себастьян открыл дверцу к стойке регистратуры и пройдя её, подошел к тумбочке и взял свежую газету. В ней рассказывалось о том, что работники, которые ремонтировали пол в церкви Седар-Хилл, обнаружили подземные ходы и катакомбы. Немного исследовав их, они в страхе вернулись обратно, сказав, что видели мумий. Прочитав главную новость, Себастьян подошел к доске объявлений о пропаже и нашёл новое объявление. Пропал без вести пастор Сальвадор Грасиано и несколько его прислужников в церкви Седар-Хилл. Из-за пропажи людей церковь была закрыта до выяснения всех причин. -Один за одним пропадают, -произнес про себя детектив, -И никто не знает, где искать и найти. Поразмышляв, он отправился к креслу и принялся повышать свои навыки. Вот на голову опустился шлем, вот руки и ноги сковало рычагами. И началась шоковая терапия, в процессе которой Себ изредка вскрикивал от сильных ударов тока.       Выдохнув же, что разговор закончился благополучно (если так финал его вообще можно было назвать), хотя медсестра и заметила в походке детектива всю ту же напряженность, она, однако, не решилась выдать ему вслед что-нибудь утешительное или дать Кастелланосу очередную полезную подсказку. Хватит на сегодня, ладно уж, оставит свои речи на потом. Вернувшись на свое основное место, махнув файлы с какими-то документами в сторону, Таня оперлась локтями на стойку и вернулась к своему одному из любимых занятий: подпиливанию ноготков. Это всегда успокаивало и придавало какой-то безмятежности, особенно когда на фоне пустоты были слышны те самые звуки апдейта Себастьяна. Его крики и токовое шипение кресла... бррр. Ну, вот, остается лишь дождаться его последнего появления и детектив сдуется, словно пыльный ветерок. И вновь помещение окутает вечно поглощающее одиночество.       Детектив, слегка постанывая, дождался, пока шлем слезет с его головы, а рычаги откроют доступ рукам и ногам. Поднявшись с кресла и потерев затылок от боли, Кастелланос размял затекшую шею и покинул эту адскую машину, закрывая за ней решетчатую дверь. Подойдя к стойке, и застав Татьяну за её любимым занятием, Себастьян взял ручку из небольшой подставки и прочитав документ, полностью согласился с ним, ставя свою личную подпись. После этого он отправился к железной двери, и открыв её пошел по длинному коридору к большому зеркалу из которого сочился яркий свет. Встав возле него, детектив уже собирался отправится обратно в тот мир, полный чудовищ, опасности, смертоносных ловушек и в объятия своей любимой подруги - смерти...но в последний момент остановился, поднося руку к зеркалу. -Подожди косая...-прошептал он про себя, сужая свои карие глаза, -Я еще увижусь с тобой. И с этими словами он развернулся и пройдя по коридору, остановился у стойки регистратуры, где уже спокойно сидела медсестра Татьяна. -Татьяна...-впервые он обратился к ней по имени, но тут же впал в небольшой ступор. Что ему сказать такого, чтобы попробовать её разговорить или хотя бы согнать эту скуку с её лица? Вопрос не заставил себя долго ждать, -Вы же...не против, если я останусь у вас на неопределенное время? Мне бы хотелось с вами поговорить. Как душа с душой.       Пронаблюдав такими темпами за Себастьяном и его последними действиями, а затем и последующим уходом, та отложила пилочку. Ну, все, нервничать поводов больше не осталось, да и где пальцы идеальнее можно сыскать... Сложив руки вместе, та огляделась, думая, за что взяться, и не найдя ничего умнее, чем перечитать рядом лежащие бумажки, решила за них взяться. Честно сказать, сегодня женщина уже находилась, да и прогулки можно оставить на вечер. И только она увлеклась текстами, погрузилась в них с головой, забывшись про окружающий себя мир, как вдруг, довольно внезапно, из минувшего мира, написанного на листах, в реальность ее вернул знакомый голос, приближение которого рассеянная медсестра даже не заметила. Странно. Медленно оторвав взгляд от последних строчек очередного абзаца, Таня увидела перед собой знакомую фигуру, с упором стоящую около стойки. Себастьян? Признаться, та была удивлена, но сдержала свои эмоции, кашлянув и отложив файл в сторону. Сложив руки вместе, та, уставившись точно на детектива, кивнула головой и холодно ответила: - "Маяк" всегда рад вам, Мистер Кастелланос. И я вам тоже рада, не сомневайтесь. Вас что-то беспокоит? Вы хотите это обсудить перед уходом? Я готова вас выслушать. -Разрешите мне присесть? Получив утвердительный кивок, детектив подошёл к стене, где был небольшой зеленый уголок, взял оттуда стульчик и поднес его к стойке регистратуры. Присев напротив Татьяны, Себастьян осторожным и плавным движением руки отвёл документы с файлами и папками в сторону, показывая это тем, что разговор будет на личные темы. Отложив оружие в сторону и положив пальчики рук на стол, детектив приготовился к беседе. -Знаете, за все время моего опасного путешествия и страшных преград в лице смерти и Рувика, я не забывал постоянно думать о вас. Порой мне казалось что когда я умирал физически, вы умирали морально. И не скучно ли Вам постоянно ходить по пустым и темным коридорам вашей больницы, да пилить и без того красивые ноготки за стойкой регистратуры? Такое чувство складывается, что вы похожи на робота, а не на человека. Вы выполняете только те движения, в которых заложена ваша программа. И ничего больше. Неужели Вам это нравится? Не имея возможности дать отказ, Татьяна, естественно, дала добро. Негоже вести душевные разговоры в некомфортном положении. Отложив все свои дела, собственно, по велению самого детектива, женщина была готова его выслушать. И выслушала. При том ни разу не попытавшись его перебить, возразить или воскликнуть, мол, что что-то в его словах не так и там присутствует капля лжи, и вообще, Кастелланос ничего не понимает. О, нет. Не дав ни одной мышце на лице содрогнуться, а глаза держа строго открытыми, сделав их похожими на стеклянные, как у куклы. Сама Таня и сама будто стала не живой, затвердела, замерла. И может быть это и было странным, но иначе, увы, никак. И только тогда, когда Себастьян, озадаченный манерами медсестры, наконец закончил, та будто обмякла, стала вновь живой и, так сказать, мягкой, что свойственно живому человеку. Впервые та громко усмехнулась, опустила голову, сложив пальцы рук, а затем, вновь подняв глаза на детектива, ответила: - Мистер Кастелланос, боюсь, иная модель поведения была бы неподходящая. Ах, сами подумайте, как выглядела бы больница, если бы я была полна эмоций и чувств! Дело в том, что в "Маяке" никогда и никто долго не задерживался. А психически больные пациенты не в состоянии оценивать душевное состояние персонала, который ведет за ним уход. Им вообще плевать на это, по большей части. Большинство психов настроены агрессивно, и только некоторые из них требуют более мягкого подхода. Вы не пациент, я знаю, но... неужели у вас есть ко мне какие-то претензии? Сделав паузу, Тане показалось, что от волнения у нее даже очки запотели, оттого женщина сняла их, протерев подолом своего медицинского халата, и продолжила: - Если уж вы решили устроить вечер откровений, то, так уж и быть, я отвечу вам... честно и искреннее. Эта монета имеет две стороны. Но одна из них перевешивает другую. И она такова: меня все устраивает. Все, кроме той пустоты, что меня окружает. Именно она сделала меня такой. Я.. не знаю, как объяснить это.. просто.. знаете, Себастьян, чем дольше ты молчишь, тем сильнее чувствуешь, что нет необходимости проявлять какие-либо эмоции, изменять нотки в голосе в зависимости от своих чувств и ощущений перед людьми, важными событиями. Но, признаться честно, я действительно меняюсь и испытываю невероятные чувства, когда ваше тело в очередной раз обретает падение перед смутными врагами... и они не несут ничего хорошего. -Понимаете, Татьяна, -снова начал детектив, -За годы своей службы я повидал много разных вещей. И порой они были просто ужасны. Та же самая атмосфера одиночества крутится и вокруг меня. Я не замечаю всей это суеты в офисе, разговоры, крики начальника департамента. Там, я другой. Я груб с преступниками, порой могу наехать без разбора и даже прибегнуть к физической силе, если кто-то отказывается говорить начистоту. Но когда я покидаю просторы своей работы, я..как будто перерождаюсь. На работе я один...а в городе совершенно другой. Кажется, вам и также стоит поступить. Я вижу, как вам не хватает общения и ваша душа наверняка рвёт и мечет в вашем теле, прося хоть капли разговора. Но ваши другие чувства, такие как гордость, строгость, холодность и даже эгоизм закрывают к вам доступ. Эти черты характера развиты у вас очень хорошо и они стоят, словно солдаты во время длительной осады, не давая другим чувствам прорваться из их стального кольца. Я ведь верно говорю, так ведь? Тут детектив увидел, как в лице потихоньку стала меняться Гутьеррес. Её черные очки снова вспотели, а по лбу стали пробегать капельки горячего пота. Также было немного видно дрожь, словно те чувства, о которых говорил Себ, дрогнули и дали слабину. И если он еще что-то скажет, женщина просто не выдержит словесной атаки. - Я не эгоистка, Себастьян. Я просто умею сдерживать себя. И это когда-нибудь поможет мне, как помогает в нынешнее время. Я знаю, почему вы затронули эту тему. Вы - детектив, и ваше дело - разгадывать то, что зовется загадкой или не имеет моментального доступа. Я понимаю. Незаметно так избавившись от признаков своего небольшого волнения, та моментом сняла с себя очки и этой же рукой стряхнула пробегающую по лицу воду. Господи... Отложив свои окуляры на стол, потому что одевать в данный момент смысла их не было, все равно ведь запотеют, медсестра вжала голову в плечи и, развернувшись полубоком, с заметной ухмылкой смотрела на Кастелланоса. - Те ключи, которыми мы привыкли открывать ящики в архивах, не подойдут в этой ситуации. - Мне совершенно это не нужно. Сейчас я интересуюсь Вами, -произнес детектив, не сбавляя напора на медсестру. Он замечал, как в лице меняется женщина. Она села полубоком - пытается увильнуть от разговора, ухмылка - явный признак, что она не хочет сдаваться. А пробегающий пот и легкая дрожь - знак ломки. -Неужели вы потеряли вашу интеллигенцию? Я не люблю, когда женщина, столь красивой внешности, как вы, уходит от разговора. Я вижу вас насквозь Татьяна. Я не простой детектив. До того, как им стать, я работал следователем по особо важным делам и изучал жестикуляцию и мимику разных людей. Поэтому все, что вы пытаетесь скрыть от меня, я отчетливо вижу на ваших выходящих эмоциях. Говорил это Себ спокойным и ровным голосом. Его слегка опущенные бледные губы и квадратное лицо не давали шелохнуться ни одной мышце. Карие глаза точно смотрели на Таню и лишь изредка моргали. - Зачем? С чего бы вам вдруг браться за меня? Неужели все дела, которые вам когда-то поручало начальство, уже раскрыты, а преступники пойманы и теперь на очереди идут простые рабочие, которые являются не более, чем стражами огромной, заброшенной больницы? - естественно, та говорила про себя, затем кашлянула, выпрямилась и села, как положено, все также не желая поддаваться Себастьяну. - Моя интеллигенция всегда со мной. Просто порой надо показать зубки, чтобы люди понимали, что не стоит накручивать обороты. Показывать зубки и... улыбаться, блистая. Очаровательно, неправда ли? Поступил очередной хмык, затем Таня заинтересованно наклонила голову в бок, и широко улыбнулась, одевая очки на нос. Теперь-то она точно была уверена в том, что больше не будет его бояться. - Такими темпами, возможно, скоро вы докопаетесь до истины, детектив - шепнула она, поправляя оптику - а может быть и нет. Хи-хи. - Нервный смешок был. Вы не заметили? А жаль, -произнес детектив, -Докопаюсь я, или нет это предстоит решить мне, не Вам. А вот скажите мне...есть ли кто-нибудь ещё в вашей жизни? Или же вы просто одинокая волчица, каких не единицы? - задал очередной вопрос Себастьян, сложив руки в замок и приготавливаясь услышать на свой вопрос очередной загадочный ответ. - О, дайте-ка угадаю, из моих слов вы сможете сложить очередную "правдивую" картину обо мне. Но вот что... - зажмурилась та, затем открыла глаза и встала, поправляя халат и выходя из-за стойки - я совсем забыла о своем дежурном часе! Да-да, мистер Кастелланос, это настолько важно, что я должна вас покинуть. Может быть, надолго. В любом случае, меня еще ни разу никто так не допрашивал. Я чувствую себя... нелюдимой. Я... В общем, не желая больше общаться, та убрала руки на спину и, довольно поникше опустила голову, и отправилась в темноту одного из коридоров, желая поскорее скрыться. Дежурный час и впрямь существовал, только он давно прошел, но ведь надо было как-то увильнуть от ответа детектива, верно же? Ответа, которого медсестра не хотела давать. Разве не понятно, есть ли у нее кто или же им никогда даже и не пахло? Был ли человек, в которого можно было вцепиться мертвой хваткой и иметь желание всегда улыбаться ему? Был ли...Но не прошла медсестра и добрых 2 шага, как тяжелая рука с кольцом на указательном пальце нежно и аккуратно легла на плечо медсестры. Даже через халат и красную блузку, Себастьян ощутил, как по коже женщины забегали мурашки. -Я тебя понимаю. И может быть...хочу помочь тебе. Детектив сделал переход и встал прямо напротив Татьяны. -Если ты нелюдима, это не значит, что нужно принимать себя за такую. Ведь может найтись человек, который поймет тебя и постарается выслушать и вывести в правильное жизненное русло. У меня была точно похожая ситуация. Но потом появилась она. Была такой же как я: замкнутой, неразговорчивой, с роботехническим голосом. И только мои чувства и важные слова, смогли породить в ней нового человека, который заставил меня улыбаться, как и её самому. Но сейчас...-детектив слегка опустил взгляд, -Их больше нет со мной. Не знаю, поймешь ты это, или нет. Но я скажу. Я видел, как умирали мои друзья и коллеги. Это было часть моей работы. Но смерть собственного ребенка ударила по мне страшной болью. И когда маленький гроб опускали в могилу, я чувствовал себя таким...беззащитным. И я ничего не мог сделать. Я был готов умереть много раз, лишь бы спасти её. Но не смог. После этого, у меня пропала та, ради которой я изменился. И от неё не было никаких вестей. Лишь это кольцо помогает мне хранить о ней память. С этими словами, детектив взял слегка вспотевшие руки Татьяны в свои и произнес. -Знаешь...не всем дано быть идеальными. Но работе это...никогда не мешало. Наверное, если бы Гутьеррес умела употреблять в своем лексиконе ненорматив, то наверняка воспользовалась им, потому что лапа, упавшая ей на плечо, довольно неплохо испугала женщину. Татьяна ведь так часто и легко впадает куда-то в свой мирок, отстраняясь от реальности, а потом удивляется своим внезапным отходам от собственного бытия, да и потом, не думала она, что Кастелланос решится отправиться в погоню. И только она хотела возразить копу или даже стукнуть его за то, что он заставил почувствовать ее страх, как вдруг Себастьян начал введение Тани в экскурс своего прошлого. Печальная история, да. Но медсестра не могла ему посочувствовать так, как надо, потому что она никогда такого не испытывала, и единственное, что возможно пришло бы ей на сердце, так это простое безразличие. Да, безразличие. Но так как ее долгом, как бы она не могла войти в положение своих пациентов, все-таки проникаться пониманием, та деликатно извлекла свою руку из его и, утешительно похлопав по плечу, ответила: - Смерть детей - это страшно. Но страшнее всего смотреть на то, как умирают твои собственные. И я хочу сказать, что поражена тем, как вам удается все еще оставаться в себе после пережитого. Гибель собственной семьи может свести с ума. Но не вас. Это достойно похвалы, но перед кем и от кого? Чем тут можно хвалиться? Незаслуженным одиночеством? Гибелью дорогой женщины? Кончиной дочери? О, нет. Только не здесь. И не сейчас. - Неужели у тебя настолько холодное сердце, что в нём даже нет искорки света и тепла? - спросил Себастьян, глядя на Татьяну, -Что побудило тебя стать такой...отдаленной? - Есть... - тихо призналась медсестра, на секунду опустив взгляд, будто маленькая девочка, которая не хотела признаваться в том, что у нее, например, были проблемы в школе, а родители при любом удобном случае дали бы за оплошность нагоняй. Но затем, плавно вернувшись к Кастелланосу, Татьяна продолжила: - Их просто надо чуточку растормошить. Как какое-нибудь существо, живущее в раковине, которое не выходит из своего домика без причины. И, в общем-то, позволив себе добрую улыбку, Гутьеррес замерла у детектива на щеке, оказавшись в его сильной, но нежной хватке. -Получается, что они просто...как в спячке? И чтобы пробудить их, необходимо приложить очень большое усилие? Детектив нежно обнял медсестру за талию. Он почувствовал её небольшое тепло, которое становилось всё больше с каждым разом. Посмотрев на её лицо, Себ осторожно провёл 2 пальчиками по гладкой и бледноватой коже, и осторожно снял очки. -Тогда пусть они никогда больше не уйдут в спячку, даже спустя после этого... С этими словами, детектив прижался своими губами к губам медсестры, начиная поцелуй. Как долго его не было у Себастьяна. Как долго он не целовал всяких левых женщин. Но тут другая ситуация. Он нежно и ласково обводил каждый зубок девушки и пытался сплестись с её алым язычком. Руки уже были в районе лопаток, которые нежно массировали спину Тани. - Думаю, да... иначе, как по вашему, детектив, где бы я сейчас работала, если бы расплескивала свои чувства к окружающим меня мужчинам, которые мне симпатичны, направо и налево? Вне стен этой больницы, там, где полагается быть таковым!.. - надеясь на то, что Кастелланос понял намек на проституцию, та вздохнула. Не от усталости или из-за того, что разговор утомил ее, а от предвкушения дальнейшего. В конце-концов, Себастьян наконец-то смог заинтересовать ее, и Тане самой стало немного легче от понимания этого. Хотя она не была готова к сближению с Кастелланосом, и даже немного подалась назад, вновь занервничав, в конце-концов, сила и хватка мужчины не позволили женщине это сделать. И это к лучшему. В любом случае, долго не сопротивляясь, а даже наоборот, сразу вцепившись в Себастьяна всем своим телом, приобняв его за шею и как можно сильнее притянув к себе, Татьяна прикрыла глаза и с огромным желанием ответила на поцелуй детектива, слегка приоткрыв рот и оставляя ему места для маневра. Издав игривый рык, та облизнула его губы и коснулась языка, легко потеревшись кончиком своего и таким образом постепенно сплела их. Не до морской петли, конечно, но в этом действии было что-то жгучее и подстегивающее... Детектив облизнул её алые губы, отрекаясь от неё. Увидев, как по ротику Татьяны стекает слюна он поймал её своим тёплым язычком и глубоко выдохнул. -А у вас есть...диван? Или комната отдыха для персонала? - спросил Себастьян, не отпуская Татьяну из своих объятий. Сделав глубокий выдох после столь затягивающего занятия, женщина прижалась к нему, проведя пальцами по груди Себастьяна, ведь он был таким... таким... сильным. И большим. И вообще, такой тип мужчин медсестре всегда нравился больше остальных. Никогда не чувствуется комплексов рядом с ними и хочется к ним жаться и трогать. И об этом еще можно очень долго говорить... Моментально отпрянув от детектива, но взяв его за руку, Таня уверенно повела его вперед, обернувшись: - По дикому счастью, если мы пройдем еще пару метров, то обнаружим ту самую комнату. Идем.       Проведя детектива сквозь темноту, окутывающую все пространство, медсестра наконец привела обоих к месту, которым интересовался Кастелланос. Раньше здесь было светло и людно, постоянно были слышны голоса старых работников. Там, например, около автомата с кофе, который уже лет сто не работает, сидели две подружки-медсестрички, которые вечно обсуждали новых работников, в частности - парней, вон там, около стойки, которая прилегала к кухне, сидел старый доктор и пил чай, поникнув головой, а в другом месте сидела напарница Татьяны, с которой они часто пересекались на службе и в перерывы... но теперь их не стало, а вокруг была пустота. Единственное, что здесь осталось, так это мебель, нетронутая и никому ненужная, но не покрытая толстым слоем пыли. Татьяна ведь ухаживает за всем убранством, что находится здесь. Подведя мужчину к подходящему дивану и оставив его там на пару секунд, медсестра подошла к торшеру, стоящему рядом, и включила его. Этот кусок комнаты осветил мягкий, тускловатый свет, не бьющий по глазам, но и не позволяющий выколоть их из-за темноты. Все лучше, чем трогать Себастьяна на ощупь. Вернувшись к Кастелланосу, Таня взяла его за обе руки и, держа их, присела с ним. - Ты замечательно выглядишь, -произнес Себастьян, аккуратно снимая с головы Татьяны белый чепчик. Дернув за резинку, он распустил её тёмные шелковистые волосы. Он осторожно запустил в них свои сильные пальцы, слегка помассировал их, а затем аккуратно стащил с женщины красную блузку. Все её вещи он осторожно сложил на столик, ничего стараясь не помять. Прижав Гутьеррес к себе, Кастелланос зарылся носом её шелковые волосы и слегка поколол её нежное личико своей небритой щетиной. -Хах...-выдохнул он, глядя в горящие глаза медсестры, -Не знаю почему...но ты сводишь меня с ума. Даже похлеще чем этот обгорелый псих - Викториано. - И ты не боишься вот так со мной связываться, м? Откуда тебе знать, детектив, вдруг мы с Рувиком в зааааговоре? - тон медсестры был слегка угрожающим и таинственным, схожим не на шутку, а на правду. Она даже в лице изменилась слегка, сделалась не безразличной, как обычно, а серьезной, но потом обмякла и коротко хохотнула, ткнувшись Себастьяну в шею и обняла его за плечи, хотя потом опустила руку и ниже, исследуя и трогая его везде, где только было возможно. Потому, что нравилось. И потом, раз мужчина не против... как этим не воспользоваться? Вслед за этим, ослабив ему галстук ниже горла и расстегнув пуговки, одну за другой, на жилете, та лизнула шею Кастелланоса, вдоль по ее изгибу, снизу вверх, добралась языком до подбородка, оставив после своего действия влажную дорожку, едва не коснулась губ, но здесь резко вернулась на свою исходную точку, где оттянула зубками край рубашки и прикусила ему кожу. Не ради боли, но потому, что настроение было игривое. -Ум...-Себ подавил в себе стон, после укуса в шею и повалил медсестру на мягкий диван, начиная расстёгивать пуговицы на её белом халате и снимая с его правой части бейджик с надписью: "Tatiana Gutierrez". Осторожно положив его на столик рядом с остальными вещичками, Кастелланос раскрыл халат в разные стороны, обнажая тело. -Если ты с ним в зааааговоре, -повторив это последнее слово Себастьян слегка оскалился, -Я покусаю тебя, где это только возможно. Будешь стонать и мучиться, а я - наслаждаться. С этими словами детектив прикусил шею Татьяны сбоку и тут же зализал алую ранку своим язычком. Обведя им же выступающие ключицы, детектив осторожно стал разминать груди медсестры, которые были надежно скрыты в белом лифчике. Сделав легкий массаж, Кастелланос запустил руки за спину Татьяны, успев задать дурацкий вопрос. -Позволите ли снять? А то кажется, он Вам очень сильно жмёт, -произнес детектив, аккуратно находя петельки на лифчике и разъединяя их, -Ммм...кружевной, -он внюхался в ткань изделия, -Какой аромат... Не успев и пискнуть от неожиданности, Татьяна оказалась под ним. Ловкость рук - и ничего больше, верно? Было что-то в этом такое. Растерянность и скованность вперемешку с уверенностью в том, что сбежать никуда не получится, как не хоти. Еще как, когда над тобой нависает такая глыбина. И это вовсе не укор, а наоборот, восхищение! Нет, действительно, что может быть лучше доминирования мужчины над женщиной, особенно при соблюдении рамок? Великолепие своего положения медсестра начала чувствовать уже сейчас, когда внизу живота приятно защекотало и заставило поерзать на месте, в надежде хоть на чуть-чуть сбить ощущение. Игриво прикусив губу и выгнув бровь, Таня, меж тем, пока Себастьян разбирался с ее одеждой, притянула его к себе за галстук и, шепнув на ухо, расплылась в широкой улыбке. - Тогда можешь не сомневаться в нашей с ним связи. Его влияние на тебя идет через меня, и не удивляйся, от чего ты становишься таким свирепым и кровожадным. Если ты понимаешь, о чем я... Поправив прядку выбившихся волос и откинув их назад, женщина ухмыльнулась и следом чуть приподняла голову, почувствовав у себя на груди горячее дыхание детектива: - О, да, несомненно. Избавляйтесь от него, Мистер Кастелланос!.. На пол упал белый кружевной лифчик. -Люблю, когда ты такая послушная. Неизвестный человек, скрывающийся за маской невинного ангела, захочешь ли ты явить свою истинную сущность? Детектив припал к одной груди и принялся её облизывать и слегка покусывать, а затем и посасывать. Вдоволь наигравшись, Кастелланос принялся делать дорожку из мокрых поцелуев на теле медсестрички. Он вдохнул в себя аромат горячего тела Татьяны, облизнул своим язычком впадинку пупка и опустился ниже, где находился самый главный нетронутый половой орган девушки. Сняв легкие трусики под цвет лифчика, детектив откинул их в сторону, а затем принялся медленно и нежно поглаживать орган. А потом осторожно просунул туда 2 своих пальчика. Этим он пытался завести Татьяну и даже раздразнить. - Маска не сможет ничего вам рассказать, мистер Кастелланос... она лишена рта. - и пока это было последним вразумительным ответом от загадочной медсестры, потому что в дальнейшем на философские речи просто не было времени. Времени и возможности вставить свое слово.       Свободно вздохнув от долгожданного освобождения от жмущего атрибута своей одежды, и тут же почувствовав у себя на довольно чувствительной части тела губы Себастьяна, женщина издала несдержанный стон, как первый показатель того, что она определенно наслаждалась моментом, а не испытывала какого-либо дискомфорта от данной ситуации. Обхватив детектива за голову, Таня прижала его к себе, запустив пальцы к нему в волосы, и изредка подрагивала от каждого, даже малейшего, действия Кастелланоса. Так как медсестра еще до этого начала испытывать легкое возбуждение, проблем с тем, чтобы пустить ее желание обрести с проницательным детективом близость, не оказалось, а даже наоборот, с каждым движением руки Себастьяна усиливалось, давало о себе знать стонами и короткими вздохами женщины, а также дрожью, что порой пробивала, когда Себастьян вновь вводил их внутрь. Все это было странно и временами даже резало изнутри, но постепенно затухало и становилось приятным. Что же будет, когда Себ решит выйти на основную линию?.. Детектив почувствовал, как его "друг" уже буквально пробивается сквозь ширинку брюк. Надо начинать. Вынув пальцы и облизав их, Себастьян щелкнул молнией, сделал пару щелчков ремешками и скинул с себя кобуру, ремень и жилетку, которую успела расстегнуть Татьяна. Хищно оскалившись, детектив вынул свой орган и стал снова дразнить медсестру - он терся головой о её влагалище, не желая так быстро входить. И когда он увидел, что Татьяна прикрыла глаза от наслаждения и забыла обо всем, он резко вошёл в неё, заставляя тело содрогнуться, а затем выгнуться мостиком и услышать, как из алых губ вырывается громкий стон с частичками слюны. -Тише...-прошептал на ушко медсестры Себастьян, слегка прикусив его, а затем подарив простительный поцелуй в губы, -Сейчас привыкнешь. И с этими словами он начал движение вперёд и назад. Он входил в горячую плоть медсестры, слышал её стоны и наполнял влагалище своей жидкостью. В какой-то момент Себастьян почувствовал, как ноги Гутьерес сомкнулись на его спине, заставляя двигаться быстрей, а само тело Татьяны двигалось навстречу детективу. Прошло около 2 минут райского наслаждения прежде чем детектив снова решился на вопрос. -Не желаешь ли быть сверху и обуздать меня? - спросил он, глядя на Татьяну с хитрой улыбкой, -Или ты предпочитаешь быть снизу? И все же, впервые в жизни Татьяна подумала о том, что в больницу крайне редко поступают пациенты, не так уж и плохо. Кто знает, сколько бы их сейчас сбежалось на крики и стоны?.. Подумать страшно! Но то, что Себастьян приносил ей крайнее удовольствие, минутой ранее которое смешивалось с болью, сравнимой с треском стекла или ножом в руке психа, который всаживается в свою жертву снова и снова, это дико заводило и опьяняло рассудок. И если удавалось краем уха уловить не меньше возбужденные порыкивания партнера, что склонился над беспомощной Татьяной, то можно было словить дополнительный кайф от происходящего. Но, по опыту было известно, что Себастьян мастер задавать вопросы в самой подходящей ситуации, видимо, это было проявление не только беспокойства и заботы, но и детективные наклонности. Таня приподняла ранее откинутую голову и, задумчиво протянув, тихо ответила: - Я была бы не прочь сделать это, если ты и сам не против. Ну, заодно передохнешь... Себастьян кивнул в ответ, подарил медсестре страстный поцелуй в губы и резко переместился вниз, а Татьяна - наверх. -Теперь ты королева верха, -произнес Себастьян слегка хихикнув и тут же застонал, когда Татьяна насадилась на него, -Ахах...черт...подловила на моменте, проказница... Выгнув бровь и натянув ухмылку на пол лица, медсестра положила ладони на грудь к детективу. И следом, медленно и, наверное, довольно неуклюже, начала осторожно насаживаться на член, с каждым поступательным толчком делая это более уверенно и быстро вскоре, но не настолько, конечно. Просто, чтобы был эффект, а не простые скучные потрахушки одного типа. Свыкнувшись со своим положением и уже довольно неплохо делая свое дело, медсестра наклонила корпус своего тела, заднюю часть же наоборот приподняв и, не останавливаясь и порой меняя темп, обняла детектива за шею, прижалась к его щеке своей и, ласково мурлыкнув ему в лицо, поцеловала в губы, одарив нежным поцелуем и изредка подаваясь вперед и используя трение друг об друга. Продолжалась эта нежность довольно долго. Детектив же обхватил Татьяну за бедра и помогал ей хорошо насаживаться на себя. Вскоре Себастьян понял, что он на исходе своих сил, а Татьяна всё продолжала его изводить. -Танюшь....не могу больше...-произнес сквозь стоны Кастелланос, -Я сейчас кончу... А вот здесь уже надо было соображать быстро, дабы не допустить оплошностей. Ну и, в общем-то, рассудок медсестры не посоветовал ей ничего лучше, кроме как немного поработать ртом и все содержимое Себастьяна сглотнуть, когда подойдет дело к финалу. Замерев, а затем высвободив орган из себя и спустившись вниз, за это время давая ему передохнуть и не изливаться в никуда, та, набравшись уже достаточного опыта, взяла дружка детектива в руку и, довольно нежно лаская его по всей длине, взяла в рот, по-началу только головку, приложив ее к языку, а затем и весь член, до середины, сопровождая свою активную работу рукой не менее активными ласками ртом и всем тем, что с ним прилагается. -Акха...-простонал Себастьян, -Танюшечка.....прошууу...хватииит...Я кончаю! Вместе с этими словами и зашуршавшей сутаной, детектив кончил, впрыснув в рот Татьяны последний остаток своей жидкости и без сил откинулся на белый диван, который уже был перепачкан во всем, что было. Высунув язычок и приоткрыв рот, Таня словила все, до последней капли, и проглотила это, с некоторым удовольствием промычав после. Да, кажется, ей действительно понравилось. Отдышавшись после пережитого, та переползла на Себастьяна, улеглась на нем. Сейчас она не лезла целоваться, лишь обняла детектива, устроив голову у него на груди, которая так и ходила ходуном, но от этого было спокойно и тепло на душе, и прикрыла глаза, лишь наслаждаясь моментом. -Отдыхай...-произнес детектив, засыпающей Татьяне, -Всем нужен отдых. Неважно кто ты - простой человек...или герой. С этими словами, детектив устроился поудобней на диване, натянул на себя и на Татьяну тёплый плед и улыбнувшись, закрыл свои карие глаза, проваливаясь в крепкий богатырский сон. Возле небольшого торшера летала пара мотыльков, пытавшихся пробиться к свету, а на столе рядом с бейджиком Татьяны поблескивал в лучах света полицейский значок детектива Себастьяна. Сам же мужчина сладко заснул, чувствуя на своем теле теплую и разомлевшую после бурного оргазма Татьяну. Теперь он никогда не отпустит от себя эту любимую женщину.