Гений и Полубог

-- Александр, вам будет удобно идти в этих узких штанах в поход? -- Конечно, Артемий, я в них ходил довольно долгое время. Помните тот раз, когда наш наставник заставил меня отрабатывать провинность за пролитую чернильницу? Так вот, я собирал грибы, и на мне были эти штаны. Их мне сшила няня по новым французским выкройкам. Артемий и Александр всегда заботились друг о друге, хотя знакомы были чуть больше года. Они познакомились в первый же день занятий в Императорском Царскосельском лицее. Пушкин помог ему собрать с пола листы, они разговорились -- у них нашлось много общего. Артемий был довольно смышленым юнцом, и в свои (на то время) 12 лет он уже заканчивал писать первый сборник. Пусть этот сборник никто, кроме него, не читал, факт остаётся фактом -- у него выработался свой слог. Он любил метафоры и эпитеты, сравнения с природой; он любил описывать тела людей. В тот вечер Александр, Артемий и весь их класс пошли в поход, приуроченный окончанию первого семестра. Такие походы проводились нечасто -- 2 или 3 раза в год, и брали в него лишь тех, кто примерно учился. После костра с прочтением луших стихотворений учеников, все мальчики пошли на реку, однако ни Александр, ни Артемий не хотели плескаться в ледяной воде. Они сидели под ивой, размышляя о необходимости использовать различные художественные приёмы. -- Я могу звать вас Сашей? -- слегка робея спросил Артемий. -- Конечно, зовите. Мне нравится ваше имя, в нём чувствуется эстетика Древней Греции, тепло солнца. -- Саша, простите, но мне кажется, что вам пора бы начать бриться, так как на ваших щеках уже виднеются сажевые бакенбарды. -- Как жаль, что приходит эта пора. Так не хочется взрослеть... Юноши рассмеялись и побежали на место, где лежали их спальные мешки и палатки. Они уже давно договорились, что Артемий выпросит у родителей палатку, и во время похода они будут в ней вместе ночевать -- общаться, смеяться, обсуждать одноклассников и наставников. Родители выслали Артемию большую палатку, которой они сами пользовались. Александр зашёл за палатку, сменил дневные штаны на ночные панталоны и опять зашел вовнутрь. То же самое проделал и Артемий, и они начали обсуждать последние слухи о войне с Наполеоном и его армией; разговаривали они о бесстыдном поведении мальчишек с первого курса -- они ведь уже могут, второй курс как ни как. Артемий заявил, что в палатке слишком жарко, и поэтому снял майку. Александр почему-то накрылся одеялом и сел по-турецки. Худощавость и лёгкая атлетичность придавали ему ещё более эстетичный вид, напоминая Александру о рисунках из учебников истории, где были изображены юноши из палестры -- они не выделялись атлетичностью телосложения, но что-то в них был такое, что выделяло их из остальных. Его торс и соски были слегка покрыты черными короткими волосками, на что обратил внимание юный Пушкин. Артемий лёг головой у ног Александра, на что Александр отреагировал так: -- Артемий, вы вводите меня в неловкое положение. -- Каким же образом, Саша? -- Вы лежите у меня почти на ногах. Помните, как мы нашли ту книгу в закрытом отделе библиотеки? -- Конечно помню, но там далеко не такое было изображено, -- смеясь, ответил Артемий, -- там были изображены, простите, половые акты. -- Лично я нахожу этот вид времяпрепровождения каким-то странным и негигиеничным. Представьте себе: ваши чресла увеличиваются в несколько раз, вы вводите их в половые органы другого человека... Это ведь так неопрятно... -- Пожалуй, вы правы. -- Простите, Артемий, но мне нужно выйти ненадолго из палатки. Саша вышел из палатки и направился к деревьям. Его мочевой пузырь был пуст, но воспоминания о той книге, смешанные с гормонами и видом полуобнаженного греческого полубога вызывали у него желание выпустить сок. В лесу была темнота -- растущий месяц в облаках. Он оглянулся по сторонам. Никого. Он встал у дерева и принялся вспоминать тело лучшего друга, представлять, какое оно на ощупь. "Дурак, я ведь мог к нему прикоснуться, что выглядело бы совершенно невинно", -- подумал Саша. Вдруг его пенис начал набухать, подниматься. Александр снял ночные штаны и впервые в жизни взял его в руки. Он был тёплым, твёрдым и мягким одновременно. Руки сами начали двигаться по стволу пениса, в голове взрывались сотни и тысячи цветных шариков, глаза были закрыты. Он решил, что не стоит доводить дело до конца -- знал, что такое мастурбация. Он надел штаны и пошёл обратно в палатку. Внутри лежал Артемий -- голый торс, широкие плечи, чёткие скулы. Он лежал на левом боку, оставляя место для друга. Александр лёг, повернувшись к Артемию лицом. Артемий же был повёрнут к нему спиной. Сны начали забирать Сашу с собой, тело расслабилось. Что-то вдруг случилось, и глаза раскрылись,а сознание вернулось. Он понял, что его руки лежат на теле Артемия. Они прижимают его к себе. Он хотел их убрать медленно, чтобы не потревожить друга, но вдруг их схватила другая пара рук. Артемий повернулся, и теперь они лежали лицом к лицу. В штанах Артемия чётко была видна эрекция. -- Ты хочешь кое-что увидеть? -- Я...я-я... что? Артемий спустил с себя штаны и сел. Сказать, что Саша был удивлён -- ничего не сказать. От удивления он даже приоткрыл рот. Его пенис был не очень большим, покрытым угольно-чёрными слегка кудрявыми волосками. Кожа на нём была тёмной, головка была чуть светлее и розовее. -- Саша, а как насчёт вас? Саша не ответил -- он был в лёгком ступоре. Артемий снял с него штаны и увидел то, что хотел -- огромный агрегат, совсем не свойственный его возрасту. Африканские корни дали о себе знать: не очень приятная внешность компенсировалась большим размером члена. Артемий захотел потрогать его, и спросил разрешения на это взглядом. Саша улыбнулся, и Артемий крепко обхватил его обеими руками. Ладони артемия были большими, но головка всё равно выглядывала из них. Он начал ритмично ими двигать, что доставляло удовольствие столь близкому другу. Он решил попробовать его на вкус, широко открыв рот. В первый раз он облизал головку, которая оказалась солёной, а уже во второй раз решил заглотить его полностью. Этого у него не получилось, но больше половины пениса оказалось в его рту. Он делал так ещё много раз, лаская пальцами слегка волосатые яички. Потом он начал активно облизывать розоватую головку, пытаясь раздвинуть ягодицы Александра и поиграть там пальцами. Саша тихо-тихо стонал. Теперь Саша сел, подвинувшись к самому краю палатки, так что Артемий лёг в полный рост, не поджимая ног. Пушкин начал гладить лицо Артемия, а после подарил ему первый поцелуй. Поцелуй оказался очень коротким -- они едва соприкоснулись губами. Саша обхватил шею друга и наклонил его голову вниз. Артемий захватил его член почти полностью, и от неожиданности начал задыхаться. Это безумно понравилось Александру, и он сделал так ещё раз, и ещё раз, и ещё... Артемий играл пальцами одной руки в анусе Саши, а другой мастурбировал самому себе. Через некоторое время, когда ствол пениса Саши был весь в слюнях, он понял, что сейчас произойдёт то, о чём он однажды читал. Он сказал Артемию, чтобы тот перестал, и он послушно перестал сосать. Саша начал дрочить себе, и через пару секунд кончил на лицо Артемия -- спермы было немного, Артемий не растерялся и начал облизывать свои губы, слизывая капли сока друга. Артемий сел на грудь Саши так, что его член оказался у самых уст, и начал вводить его. Саше не очень понравился вкус его члена, но он активно работал губами, и через минуту член Артемий извёрг количество спермы, намного превосходящее количество Сашиной. Юный Пушкин хотел проглотить её, но тут в его губы впился Артемий, разделяя с ним сперму. Они вытерлись полотенцем из сумки Артемия и легли спать без слов. Утром парни проснулись -- голова Артемия лежала на животе Саши, и он был очень близок к проснувшемуся раньше хозяина члену. Он снял с него штаны и поцеловал в головку, и сразу же обратно надел на него штаны. Саша почти сразу проснулся, и всё пошло своим чередом -- они вели себя как обычно, собрались, позавтракали со всеми у костра и пошли обратно в лицей. Через 4 дня стало известно, что родители Артемия забирают его в связи с войной, и собираются переехать в тихое поместье родной тётки его мамы. Ещё через 4 дня директору лицея пришло оповещение, где было сказано, что в поезд, в котором ехал Артемий и его семья, попал снаряд. Никто не выжил.