Темное зеркало

Когда мы рождаемся, мир поет, окрашенный спокойным серым и радостной лиловой, сладкой нотой. Мы выходим из пустоты, зная, зачем мы существуем. Песни наших матерей звенят под сводами пещер, песни раскрывают нам наше предназначение. Не песня выпевает растворяющие камень челюсти рабочего, всесокрушающие лезвия солдата или грозную мощь племенного воина, но именно она придает им смысл. Именно она делает нас единым народом. Лишенные песни, мы лишь безмолвно плачем, скитаясь в холодной пустоте. Как объяснить не умеющему слышать? Как рассказать о цвете слепому от рождения? Мы не воспринимаем мир каким-то одним чувством; мы не представляем жизнь отличной от жизни во благо всей нашей расы. И это не навязанный идеал, не религия, не государственная идеология – это потребность. Это сама наша сущность. Зародившись в суровом мире, полном ядовитых паров и жестоких хищников, мы очень скоро позабыли, что значит слово «я»: на Суэне одиночка очень быстро погибает, и от этого не спастись. Можно лишь использовать. Не избегать, но управлять смертью, точно так же, как королева заставляет маленького рабочего взрываться в облаке кислоты, прорубая новый тоннель к озеру, полному рыбы, или обширным грибным полям, способным накормить голодных. Не беспокоиться лишь о своей жизни, которая рано или поздно все равно подойдет к концу, но думать о благополучии всего рода, о сохранности песни, о появлении и процветании нового улья, способного продолжить эту историю и сочинить еще один куплет. Именно поэтому мы стали… такими. Мы объединились. Мы изменились. Мы что-то потеряли, но обрели гораздо большее. Что-то значимое: историю. Будущее. Возможность помнить о том, что было, возможность увидеть то, что будет. Как когда-то на заре времен отдельные клетки объединились, чтобы стать сильнее, мы перестали быть самодостаточными животными, чтобы дать начало единой разумной расе. Но вы этого не понимаете. Вы воспринимаете улей как город, как государство. А это совсем не так. Мы не отделимы друг от друга. Только королевы, поддерживаемые наследственной памятью своих матерей, могут сохранять разум, находясь в одиночестве, предшествующем зарождению каждого нового улья. Любой же другой представитель нашего вида, оказавшись в тишине, рано или поздно забывает, зачем он родился. Процесс обращается вспять, и искусный рабочий или отважный воин становится просто животным. Бессловесной тварью, управляемой лишь самыми простыми инстинктами. Он не живет – выживает, как когда-то выживали его предки. Он убивает. Убивает. Убивает. Не потому, что хочет есть или защищает свою жизнь – потому, что утратил цель и не знает, что еще ему делать. Сам того не ведая, он выжигает себя дотла – не ест, не спит, не ищет себе подобных и ни к чему не стремится. Он истощается, иссыхает. И всего через пару недель – умирает в абсолютной, беспроглядной тишине. Как раса, как разумный вид мы способны существовать только внутри улья. Мы – не город. Мы даже не семья. Мы – организм. Единый и прекрасный. Мы – кровь, питающая тело, мы – когти, защищающие его от врагов, мы – семя, обеспечивающее начало следующему поколению. Мы – рахни. Таков наш выбор.

* * * * *

Выбор наш таков. И сделан он был задолго до того, как любая другая органическая раса обрела возможность мыслить и проложила свой собственный путь к звездам. Мы были первыми. Мы были величайшими. Когда на нашей планете появились существа, способные слышать, мы лишь взглянули на них – и они пали. Их цивилизация только делала свои первые шаги, наша же – давно постарела, и некоторые из нашего народа решили позабавиться со слабыми воздуходышащими созданиями, поиграть с ними, как дети – с игрушками. Тогда мы посмотрели на них свысока: какой, право, может быть толк от этих примитивных тварей, вся жизнь которых не достойна и единственной секунды нашего существования?.. Это была наша первая ошибка. Те, над кем мы смеялись, стали сильнее; ослепленные своим долголетием, мы не учли, насколько быстро могут развиваться низшие расы. Направляемые своими «богами», эти хрупкие комочки жизни в мгновение ока сменили каменные копья на космические корабли, растворили ворота нашей тюрьмы и показали нам бездну космоса. С помощью их технологий мы смогли усовершенствовать свои тела, выйдя за границы того, что может себе позволить существо из плоти и крови. Мириады планет ждали нашего прибытия, как заросшая сорняками целина ждет своего пахаря; миллионы народов готовились вступить в нашу империю и склониться перед нашей волей. Зачем они нам были нужны? Мы были стары. Мы устали от морей нашей родины. Мы искали что-то новое, и когда кто-то из нашего народа находил очередной биологический вид, обладающий необходимым потенциалом, он поселялся на его планете, дабы осуществлять контроль и направлять развитие цивилизации. Милитаристские, теократические, анархические – мы пробовали все новые и новые системы, смешивали и искажали, вызывали войны и эпидемии, бросали семена – и терпеливо ждали плодов, дабы насладиться их вкусом. Вся Галактика была в нашей власти, объединенная сетью ретрансляторов и нашей телепатической связью. Наша раса множилась и процветала, наша власть была неоспорима, и казалось, что так будет всегда, что наша империя просуществует вечно… Тогда мы считали себя неуязвимыми. Апогеем развития. Богами во плоти. Это была наша вторая ошибка. И когда наше собственное детище восстало против нас, и порожденные им Жнецы явились на первую Жатву – мы оказались столь же беспомощны, как и все те народы, чьими повелителями оставались на протяжении тысячелетий. Мы были побеждены и растоптаны – но не исчезли. Поглощение меньших народов отвлекло Жнецов от поисков, и остатки некогда великой расы смогли спастись. Оставив уничтожение следов нашего присутствия своим почитателям, мы ушли в глубины океанов, дабы никогда не возвращаться. Прошли тысячи поколений. Лишенные кибернетических усилений, мы утратили возможность странствовать в космосе, и лишь осколки нашей великой империи позволяли хотя бы призрачно возвращаться в прошлое и вновь повелевать низшими расами, призывая их на служение. Созданный нами искусственный интеллект терпелив. Но мы терпеливее. Рано или поздно час нашего возвращения наступит. Будут ли уничтожены Жнецы, или органические расы найдут способ развития без привлечения синтетической жизни – мы не знаем, однако этот цикл наступит. И тогда мы вернемся, чтобы на руинах прошлого построить новую империю, еще величественнее прежней. Третьей ошибки мы не допустим.

Конец.