Странная быстрая

Хината привык доверять Кагеяме. И дело даже не в том, что вес волейбольного мяча составляет примерно двести восемьдесят грамм, а от связующего зависит, треснет ли мяч ему по лицу или же ляжет в руку, хотя сохранность собственной (несомненно, ценной) физиономии Шоё, безусловно, волнует. Дело в том, что Кагеяме, вопреки распространённому поверью, невозможно не доверять. Фонарь под глазом — перспектива, кто тут спорит, не из лучших, но много хуже усомниться в Тобио до того, как мяч коснётся пола, чем позорно разреветься после не самого удачного паса из арсенала лучшего связующего. В первом случае слабохарактерный идиот, не заслуживающий уважения, ты. Во втором — в идеальном мире Кагеямы Тобио всё равно ты, но он, во всяком случае, извинится. Утешение слабое, но всё же. Шоё же, в отличие от своего связующего, категорически не способен разделять жизнь на поле и вне его. Поэтому, когда Кагеяме во время поединка с Оикавой капитально сносит крышу, он не находит ничего лучше, кроме как плюхнуться рядом с ним на скамью и от души ляпнуть: — Ты слишком многое пытаешься сделать сам. Так себе утешение, после того, как его заменил Сугавара. Совсем не утешение, на самом-то деле, но с Тобио иначе разговаривать не выходит. — Заткнись, если морда дорога, — предупреждающе рычит связующий, но фокус в том, что рычит он громко, скалится страшно, а вот кусать — не кусает. Это Шоё уяснил недавно, верить в это получается через раз, но если представить, что каждая сказанная Тобио гадость — пас, то отбить её Хината не просто способен. Отбить её Хината рад. — Я просто хотел сказать, что приму любой твой пас не только на поле, — ошеломительно искренне выдаёт приманка и, нужно отдать ему должное, краснеет только тогда, когда Тобио скептически заламывает бровь. «Эта быстрая совсем ненормальная», — так, кажется, о них говорят, и именно так всё на самом деле обстоит — противники даже представить себе не могут, насколько. — Ударю на полсекунды позже — совсем мёртвый будешь, — уже менее грозно рычит Кагеяма, и если он действительно рассчитывал запугать, то, как минимум, не следовало отворачиваться. Как максимум — предательски смущаться, но это мелочи. — Да, вот только бьёт теперь Сугавара, — мерзким голосом подмечает Хината, закидывая руки за голову и откидываясь на несуществующую спинку. Тут же едва не падает назад, отчего вся и без того не ахти какая насмешка сходит на нет, и раздражённо фыркает. Смотрит куда угодно, только не на подозрительно спокойного Кагеяму, и, скрестив руки на груди, едва слышно говорит: — Ты же знаешь, что Сугавара на поле лишь до тех пор, пока ты не раскроешь чакры, или в чём там в очередной раз состоит гениальный план Укаи. — Знаю. — Тогда в чём проблема? Проблема в том, что Шоё сидит слишком близко, говорит о слишком личном, выглядит при этом слишком бесстрашно, а Тобио… А для Тобио слишком много «слишком», а то, что он вроде как этому рад (совсем чуть-чуть), так это скорее из-за появившейся вдруг признательности (самую малость) и, да, — привязанности. — Это не проблема, — огрызается связующий, и растерянность на лице Хинаты стоит поруганной гордости. — Тогда почему ты так… — Шоё делает неопределённый жест рукой вокруг темноволосой макушки связующего, имея в виду не то зловещую, не то угрюмую ауру, и отодвигается на несколько сантиметров. — Ну. Так взбешён. Кагеяма не взбешён. Он даже не зол, раз уж на то пошло. Он немного напуган и впервые за долгое-долгое время действительно взволнован. Потому что он на скамейке запасных, а Оикава там — на поле. Потому что он в запасе, а Хината — в игре. Потому что Сугаваре даже чудом не угнаться за Шоё, а его приманка не сможет довериться вице-капитану так, как верит ему и… И это хорошо, на самом деле. Ведь в противном случае пришлось бы иметь дело ещё и с вполне очевидной ревностью, но для игры это катастрофически плохо. И нужно что-нибудь сказать, пока обескураженное рыжее чудо сидит рядом и слушает в разы внимательней, чем прежде. — Просто не закрывай глаза, — выдыхает он. — А?.. — не понимает Хината. — Глаза не закрывай, — громче повторяет Кагеяма. — Когда отбиваешь пасы Сугавары, смотри на мяч — он не я, подстроиться под тебя не сможет, потому подгадывать придётся тебе и… — Я и не думал, — перебивает его Шоё. — В смысле, я же сказал, что я отобью любой твой пас. Только потому что ты знаешь, как подкинуть. И… — должно быть, выражение лица Тобио как-то меняется, потому как Хината тут же густо краснеет, обиженно поджимает губы и отворачивается. — И ты никогда не заставишь меня это повторить. — А как же «приму твой пас не только на поле»? – лукаво улыбнувшись, спрашивает связующий. Хината привык доверять Кагеяме. — Ох, иди к чёрту. И дело как раз в том, что доверять человеку, всегда способному попасть тебе мячом прямо в руки, необычайно просто. А не доверять Кагеяме — невозможно.