Кошмары

Она падала. Вокруг нее не было ничего, кроме пустоты и тьмы. Ни стен, ни потолка, ни дна - только всепоглощающая и всеобъемлющая темнота. Она комками забивалась в уши, дергала липкими щупальцами волосы и рождала в мыслях самые страшные моменты из прошлого и этого иллюзорного будущего. Каждый вдох, словно под водой, каждый стук сердца – удар молотом о наковальню, каждая мысль – молния по венам. Кричать нет смысла, липкие щупальца так и норовят проскользнуть между сомкнутыми губами, через горло, прямиком в желудок, чтобы там пустить отростки и заполнить собой абсолютно все тело. Чтобы она наконец-то смогла целиком и полностью принадлежать только темноте. В пустой глазнице под повязкой пульсация отдает нестерпимой агонией, вытаскивая из глубины подсознания боль от потери глаза и умножая ее в тысячи раз. Пустота вибрирует смехом вокруг ее тела, а темнота словно хватает ее поперек талии и тянет вниз еще быстрее. Тянет туда, откуда нет возврата. - Наги... Моя милая Наги, ты ведь не предашь меня, правда? «Не предам», - хочет сказать она, но мысли в ее голове взрываются ярким калейдоскопом, дробя воспоминания на мельчайшие цветные осколки, не давая ей возможности вспомнить, откуда она знает этот приторный голос и почему подчиняется ему. - Ты моя, Наги, и даже не пытайся сбежать от меня. Повтори! Темнота неожиданно болезненно встряхивает ее, словно со всего размаху швыряя о стену. Эти слова проступают у нее под веками, как каленое железо, пронзая сознание. Тело вздрагивает от нестерпимой боли, а губы почти по своей воле размыкаются под напором скользких щупалец, пуская темноту в себя, выговаривая слова, навязанные ей чужой волей: - Я – Наги. И я принадлежу… И словно яркое солнце, наконец, прорывается сквозь плотную завесу облаков, вспарывая лучами тьму, заставляя ее с воем пятиться назад, поджимая под себя обожженные щупальца. - Хром! Такой знакомый голос, властный, словно самая прочная закаленная сталь, но кого он зовет? - Ты должна проснуться, Хром. Немедленно. Поверженная темнота беснуется, сдавленно ругаясь все тем же приторным голосом, требующим безоговорочного подчинения и слепого обожания, щупальца все еще тянутся к невесомому телу, но не смеют его коснуться. Тело словно зависает в пространстве – больше не чувствуется падение, только невесомость и неизвестность. Наги, нет, Хром, изо всех сил напрягается, поднимает руки вверх и чувствует, что ее тянут вверх, вырывая из липких оков. - Просыпайся! Мерный писк больничного оборудования взрывается в ушах многоголосым набатом, а приглушенный свет режет глаз не хуже острейшего лезвия, по подбородку теплыми струйками стекает кровь, а собственное тело кажется пустой, но тяжелой свинцовой оболочкой. Хром изо всех сил пытается рассмотреть и узнать держащего ее мужчину. - Я не могу позволить тебе умереть. Он аккуратно опускает ее обратно на постель, и она, наконец, узнает в нем повзрослевшего Хибари Кёю. - Ты должна уметь пользоваться своими силами, нельзя всю жизнь полагаться на других. Кольцо Тумана Вонголы начинает легонько вибрировать на ее пальце, когда он накрывает ее ладонь своей. - Твои мысли – это твоя сила. Если ты уверена в себе – ты можешь всё. Когда от кольца начинает волнами расходиться синеватое пламя Тумана, Хибари кладет её руку ей на грудь. Хром ощущает как ее тело, повинуясь только ее мыслям, восполняет отсутствующие органы, наполняясь собственным пламенем, и приобретает былую легкость. Хром думает, что она может многое, стоит только захотеть, но сейчас ей нужно поспать. Из последних сил она пытается вглядеться в лицо Хибари, и ей кажется, что он едва заметно улыбается. Тихий стук захлопнувшейся двери – последнее, что запоминает её сознание, затем Хром засыпает и в этот раз её сны далеки от старых кошмаров.