Клочки

А ведь она всегда была странной. Не такая, совсем не такая. Непонятно почему. Просто так получилось. И всё. А сейчас она в белом платье. Хотя никому не казалась красивой. Никогда. Её резкость пугала, ведь глаза хитро щурились, волосы топорщились, словно отросшая шерсть, и лезли в глаза. А ещё она любит бегать. И Ветер ластится к груди. Или бьёт, срывая кожу и прах городов. Или разглаживает складки светлой ткани, обвивая ею тонкие ноги. А коленки разодраны. И шрамы не заживают. А ведь сердце -- не кожа. Оно просто стучит в груди и гонит алые соки. И всё. Такое ма-аленькое. Но такое сильное. Наверное, как она. Луна щерится за тучами. Скользящие стрелки её лучей мчатся на землю, вспарывая брюхастые ночные облака. Они шипят и клубятся, но ведь шрамы не заживают... Так облака и хромают - рваные, озлобленные. А она вдруг улыбается. Она тоже хочет быть облаком. Так же молчать, облизывать небо и иногда смешно шипеть на луну. Смотреть на макушки людей и изредка щупать их дождём. И она бросается под острое серебро лучей. Но оно не режет. Оно с треском отрывает клочки от белого ситца, и Ветер жадно хватает их, вскидывая к небу. И тучи устало тянутся к ним, помахивая грузными лапами. Они берут её себе. А платье стало короче. И по краю уже висит пушистая бахрома. Она проводит по ней пальцем и тихо смеётся. Она всё понимает. Луна игриво зовёт её в смерть. Интересно, ей страшно? А никто так и не знает. Она никому не нравилась. Ведь она была худой, угловатой и пела по вечерам. Она не думала, что боится. И не боялась. А клочки прикрыли шрамы облакам. И тогда стало не больно. Шрамы прошли. И она засмеялась, не замечая слёзы. Просто была счастлива. А взамен ничего не нужно. И она удивленно втирает соль в щёки. А луна зубоскалит. И Ветер дрожит. И облака стонут. И она поёт вместе с ними. И серебристые клинки снова кромсают её подол, задевая бёдра. Но ведь не больно! Почти... И облака радостно шуршат, примеряя новые заплатки. Ткань, плоть, всё в перемешку. А она смеётся. Скоро не осталось ничего... Только клочки жёстких волос, словно выдранная шерсть, кружатся в воздухе. И Ветер задумчиво подкидывает их и забирает себе. А ведь она ему нравилась... Теперь её клочки торчат в боках облаков. И она сидит верхом на Ветре и ерошит его космы. И оба смеются...