За подведённой чертой.

Ещё раз проводя руками по щеке, дабы убедиться в том, что макияж «без макияжа» был достаточно скрытным, но стойким, девушка глубоко высвободила лёгкие, полные воздуха. Творить со своим лицом что-то невообразимое она не собиралась, равно как и изменять своему мнению на этот счёт. Грядущий вечер имел огромную вероятность оказаться фатальным, и она не имела ни малейшего понятия о том, каким образом он может завершиться. Чёткое осознание неопределённости трепетом проносилось по телу, а ожидание близящейся встречи уже переключалось на уровень коленного дрожания и, что называется, откровенного сосания под ложечкой, хотя некогда храбрая гриффиндорка ещё даже не миновала порог собственной жилплощади. Её неприятно одолевал лишь один, каверзно цепляющий черепную коробку своим острым клювом логики изнутри, вопрос: «Что ты творишь?». Однако, наперекор несколько мерзкому ощущению от отдалённых позывов тошноты из-за волнения собственного естества, Гермиона Грейнджер, прихватив сумочку и небольшой зонтик, а затем вышла за пределы квартиры и своего понимания. Все внутренние противоречия было решено оставить за спиной, по которой то и дело распространялся жар. Благо, пока что скрывать собственные эмоции было без надобности. Трансгрессия – бесспорно, наивысшее удобство для человека, в жилах которого течёт магия. Однако же, находясь под давлением купола стойкого напряжения, девушка, в крови которой этим вечером магия бежала быстрее своего привычного темпа, мысленно проклинала катастрофичность экономии времени, на чём только свет стоял. Она долго стояла у входа в паб, изнемогая от несогласия с самой собой. Серое пальто промокало на глазах, покрываясь сапфирами дождя, что искрились из-за света от фонаря. В конце концов, она раскрыла зонтик, который предусмотрительно захватила с собой. «Как знала…» – невольно подумалось Грейнджер, пока она аккуратно отступала от очередной лужи, чтобы не намочить ещё и ноги. От волнения её восприятие обострилось совсем не в её пользу. Казалось, что всё идёт не так: платье неподходящим, тело вспотевшим и каким-то распухшим, парфюм слишком резким, волосы неправильно распущенными... Ещё и это глупое желание подсмотреть в окно заведения, словно какой-то суперсекретный суперагент, прежде чем зайти, никак не давало покоя! Гермиона Грейнджер казалась неуместной самой себе, однако неуверенности в принятом решении не было – напротив, она была уверена в нём, как никогда ранее. Внезапно девушка почувствовала странную ностальгию. Всё было как тогда – ещё на первом курсе Хогвартса. Сколько же каши находилось в её голове, ингредиентами которой служили вопросы без ответов вкупе с бесконечной неуверенностью в себе. Последнее она благополучно держала под самым тайным из всех замков сознания, а разрушить его, в своё время, удалось лишь Гарри и Рону. Воспоминания нахлынули волной, которая необъяснимым образом унесла за собой часть теперешнего волнения девушки, оставив вместо него лишь образ её спокойного детского лица, озарённого улыбкой как бы говорящей «Девочка, ты всё делаешь правильно, как и всегда!». Сохранив его перед глазами, Гермиона Грейнджер сделала глубокий вдох и… – Оу, прошу прощения, – громко раздалось извинение нахального мужского голоса в ушах гриффиндорки. Обладателем его оказался почти не изменившийся со времён школьной скамьи Маркус Флинт. Он выходил из помещения в довольно интересной компании пышногрудой девушки, которую, очевидно, покидать планировал не так скоро, как компанию своих товарищей. «Многие вещи не меняются даже спустя годы... – подумалось Грейнджер, как только резкий толчок неприязни зашвырнул её в воспоминания, где Флинт по-прежнему резво ухлёстывал почти за каждой студенткой Хогвартса, не беря во внимание факультет и курс. Резкое столкновение дало повод для подогрева очередных сомнений. Девушке показалось, что случившееся могло стать своего рода предзнаменованием к отступлению. – Ох, ну и глупости, Грейнджер!» Миновав наплыв секундного отторжения собственных доводов, больше подходящих для дамы с маразмом, Гермиона хмуро и несколько гордо окинула взглядом Маркуса Флинта и его глупо смеющуюся спутницу, на ходу убирая мокрый зонтик. В помещении было душновато, где-то совсем недалеко играла музыка, со всех сторон слышались разговоры присутствующих и их хмельной смех, раздающийся как раз за секунду до того, как осушалось содержимое их пинт с оглушительным звяканьем. Она небрежно поправила непослушные кудри, которые от внезапного порыва ветра со стороны хлопнувшей двери так и норовили попасть в рот своей хозяйки, а затем обратила своё внимание на помещение в целом. «Если Флинт был здесь, то где же…» – закончить внутренний монолог девушке не удалось. Резкий и громогласный скрежет стула, раздавшийся буквально на весь паб заставил обратить на себя внимание. И не зря. Взгляд упал на стол, из-за которого мгновением ранее чересчур шумно вскочила шокированная и всклоченная фигура Драко Малфоя. Грейнджер словно оглушили. Дыхание в одночасье сбилось, а сердце будто подпрыгнуло к горлу, бешено застучав, ведь парень, ничуть не скрывая своих округлившихся от изумления глаз, смотрел ими прямо на неё, буквально пожирая силуэт. От такого откровенного внимания по спине прошлись мурашки, а предательский жар окатил щёки Гермионы, сделав их пунцовыми в мгновение ока. Стараясь скрыть румянец, девушка мельком покосилась на присутствующих, попутно снимая с себя пальто. За столом рядом с Драко сидел явно очень довольный происходящим, но так тщательно это скрывающий, Блейз Забини. По его беглому жесту «игривых бровей», направленному в сторону Грейнджер становилось ясно: тот уже во хмелю. Однако, в виду краткого, но всё же опыта, девушка знала, что в таком состоянии Забини соображает вполне вменяемо и излишним подстрекательством со своей стороны заниматься не станет. «Разве что, чужими руками» – хмыкнула про себя шатенка. Гермиона повернулась в сторону гардероба, незаметно переведя взгляд, она заметила фигуры отдалённо знакомых слизеринцев, которые уже ничего не соображали. Чуть поодаль от них около бара заказывал выпивку Теодор Нотт, которому до стадии «мордой в салате» было ещё далеко. Грейнджер мельком вспомнила о том, как молодой человек попался ей на глаза несколькими днями ранее в лифте Министерства Магии. Дело в том, что Анджелина Уизли только-только вступила в новую должность старшего секретаря в «Отделе Тайн» Министерства. А в виду того, что развод с Роном никак не повлиял на общение Гермионы с членами семьи бывшего мужа, в девичестве Джонсон попросила её помочь разобраться с некоторой привычной для Грейнджер документацией, тем самым, поднабраться от неё необходимого опыта в делопроизводстве. Словом, это вспомнилось лишь на миг, ведь с Теодором они перекинулись лишь парой-тройкой дежурных фраз, а затем разошлись в разные стороны. Однако она была счастлива узнать, что молодой человек всё ещё состоял в счастливом браке с её хорошей знакомой Кимберли, которая в школьные годы прекрасно рисовала, время от времени обсуждала с ней художественную литературу, а также была очень приятна в общении, хотя училась на Слизерине и курила, как паровоз. Теперь его жена имела свою скромную галерею в магловском районе Лондона и продавала собственные картины за хорошие деньги. Курить, по его словам, она так и не бросила, в отличие от Теодора. «Нужно будет как-нибудь навестить её… – решала про себя Грейнджер, стараясь переключиться на любые отстранённые размышления, дабы румянец и излишнее смятение оставили её хотя бы ненадолго. Масло в огонь подливали то и дело доносящиеся фразы ярого обсуждения со стороны стола, где до её появления мальчишник пребывал в самом разгаре. – Мерлин, лишь бы он не смотрел, молю!» Но её мольбы не были услышаны уже давно почившим волшебником. Она по-прежнему находилась под тщательным сверлением взгляда слизеринца, который почему-то был не в силах прекратить наблюдение за её персоной, не смотря на какой-никакой диалог со своими друзьями. Из-за этого она терялась, тем более, Грейнджер понятия не имела, что ей делать дальше, ведь плана как такового у неё не было. «Может, сесть за барную стойку? Не могу же я просто подойти к нему?! Да и что я скажу: «Привет, Малфой, я тут узнала интереснейшую вещь. Ты ведь меня, оказывается, любил все эти годы, а не ненавидел? Оу, у тебя мальчишник? Поздравляю!», так что ли?! – почти кричала про себя Грейнджер, поражаясь собственной беспомощности в сложившейся ситуации. Времени на раздумья не осталось, бесконечно сдавать пальто в гардероб было невозможно, поэтому в сердцах девушка отвесила себе огненную оплеуху и посмотрела в сторону частной зоны, где на втором этаже располагались гостевые комнаты для уединения посетителей. – Так, Грейнджер, соберись! Точно, как там говорил один мудрый раздолбай, сидящий неподалёку? Правильно: плыви по течению!» Вспомнив излюбленные наставления Блейза, девушка подвела черту, решив, что больше медлить она не намерена. Очистив свой разум, гриффиндорка уверенной походкой двинулась в намеченную сторону, полагаясь на случай. Подойдя чуть ближе, но не вплотную, к их столику она вновь соприкоснулась взглядом с Драко, испытывая нестерпимое желание осмотреть его чуть ближе. Возмужавший, похорошевший и очень напряжённый в своей позе. Слизеринец чуть привстал со стула, не прекращая наблюдения своими серыми глазами, до сих пор преисполненными шоком. «Шоком, но не отвращением, или типа того. Скорее, наоборот…» – отметила про себя девушка. Молодой человек был одет в лёгкую однотонную футболку, немного облегающую его подтянутое тело, и чёрные, чуть укороченные джинсы, что немало удивило девушку. Впервые перед ней предстал не зализанный подросток-притеснитель, который направо и налево орёт о чистоте крови или о том, кто его папочка. Перед Грейнджер сидел дико привлекательный парень, который, судя по всему, был ошеломлен её появлением отнюдь не в плохом смысле этого слова, ведь последнее, что заметила Гермиона, проходя мимо – румянец, проступивший на его скулах. И почему-то интуиция подсказывала ей, что возник он не по вине повышения алкогольного градуса в организме парня. Она прошла до поворота к слабоосвещённому коридору частных комнат и могла поклясться, что сделала это достойно: твёрдой и уверенной походкой. Равно как могла поклясться и в том, что Драко Малфой не сводил с неё своих внимательных глаз до самого конца, пока она была в поле его визуальной досягаемости. Грейнджер остановилась и прислонилась рукой к холодной стене, пытаясь остудить свой пыл после необычайного прилива уверенности, которого она никак не ожидала испытать. Рядом с ней висело небольшое зеркало. Гермиона подошла к нему и внимательно посмотрела на себя. То ли из-за удачно падающего освещения её кожа и волосы больше не выглядели как-то непрезентабельно, то ли из-за того, что комплексы покинули её также быстро, как и настигнули, то ли из-за зрачков, которые очень красиво почти слились с радужкой, но сейчас Грейнджер была готова уверенно заявить, что выглядела сногсшибательно. – Будь, что будет, но если он пойдёт за мной, то я его поцелую, – сказала она вслух и мягко улыбнулась собственному отражению. Как по заказу, телефон в её сумочке тонко пискнул оповещением. Гермиона вытащила его и уставилась на экран с лаконичным содержанием сообщения: «Действуй». Улыбка её стала шире, а в груди горячо. – Точно поцелую!