Troubled boy

Номер: не определен. Получено в 01:17 «553 Edgware road. Приезжай скорее». Джеймс, морщась от яркого свечения экрана в темноте, прочитал сообщение и, чертыхнувшись, кинул телефон обратно на тумбочку. У него было два дежурства подряд, а потом – столько бумажной работы, что впору было взвыть от такой жизненной несправедливости. В конце концов, это его заслуженный отдых. Завтра в семь утра ему опять придется вставать и ехать в Скотланд-Ярд, но сегодня, Господи, почему хотя бы сегодня нельзя позволить себе восемь часов здорового сна? Телефон разразился очередной звонкой трелью, и Джеймс с трудом подавил в себе желание вышвырнуть ненавистный аппарат в окно. Номер: не определен. Получено в 01:19 «Эй, я серьезно, выезжай прямо сейчас». Джеймс вздохнул и, собрал в кулак остатки собственной воли, постарался найти в себе силы для поведения, достойного добропорядочного полицейского. Отправлено в 01:21 «Кто это? Половина второго ночи, имейте совесть». Номер: не определен. Получено в 01:21 «А ты не слишком-то догадлив, верно?». Джеймс со страдальческим стоном сел на кровати и, включив лампу для чтения, попытался стряхнуть с себя остатки сна. Телефон в руках запищал с удивительной для половины второго ночи настойчивостью, высвечивая на экран сразу несколько сообщений. Получено в 01:22 «Серьезно, от тебя я ожидал большего». «То есть, я хочу сказать, ты произвел на меня неплохое впечатление в прошлый четверг». «Всяко лучше твоих коллег-тугодумов». «Но идиотизм, очевидно, заразен». Джеймс по природе своей был достаточно человеколюбив. Но к двум ночи его человеколюбие обычно имело обыкновение заканчиваться – за редкими исключениями. Эта ночь исключением не была абсолютно точно. «И всё равно приезжай». Фассбендер, конечно. Больше некому. Привлекательный засранец в очках-авиаторах, с рыжеватой щетиной на точеном, точно с глянцевой обложки, лице и с такой улыбкой, что оторваться невозможно – весь день любовался бы, если бы позволяла ситуация. Не улыбка даже – оскал, манящий и хищный. Джеймс допрашивал его в прошлый четверг. Убили двух парней, давно разыскиваемых в окрестностях Лондона за распространение наркотиков, и последним, с кем видели эти двоих, был Майкл Фассбендер, владелец небольшого бара в Энфилде. Джеймс разговаривал с ним почти четыре часа, и все инстинкты кричали: это он, черт возьми, с ним точно есть связь, несмотря на идеально слаженное алиби и самоуверенную ухмылку. Может, убил и не собственными руками, может, даже не имел к этому прямого отношения – что было уже сомнительно, - но что Фассбендер являлся в этой истории «плохим парнем», для МакЭвоя было очевидно. Для обвинения, к сожалению, катастрофически не хватало доказательств – да что там, их не было вовсе, - и Фассбендер в открытую наслаждался допросом. Отшучивался в ответ на провокационные вопросы, напускал на себя невинный вид и так мастерски разыгрывал непонимание, когда Джеймс пытался обманным путем заставить его сболтнуть лишнего, что впору было разразиться овациями. Еще Майкл, кажется, отчаянно с ним флиртовал, но Джеймс, поглощенный мыслями о том, как бы вывести этого сукина сына на чистую воду, не придал этому особенного значения. Видимо, зря. Фассбендер - это сто шестьдесят пять фунтов наглости и иронии, кожаная куртка, насмешливый взгляд поверх темных очков, глубокий вырез белоснежной футболки. Подозрения в убийстве либо содействии убийцам и покровительстве местным наркоторговцам были при нем точно вишенка на превосходном торте. Полный, чтоб его, комплект. Джеймс вяло чертыхнулся и напечатал неловкими после сна пальцами: «Откуда у тебя этот номер?». Номер: не определен. Получено в 01:27 «Это слишком страшная тайна, чтобы доверить её тебе так просто». «Твоя ассистентка, очевидно, чересчур страстно желала наладить твою личную жизнь». «Милая девочка, кстати». «Ты ведь уже выехал?». «Фассбендер, я тебе голову оторву. Сначала тебе, а потом - Мари. Прекращай мне писать». «Я надеюсь, ты приедешь в ближайшие пятнадцать минут, потому что тут чертовски холодно, а я без куртки». «Да какого хрена? Я никуда не еду и даже не собираюсь». «Серьезно? Ты разбиваешь мне сердце». «Я иду спать. Еще одно сообщение – и тебе предъявят обвинение в преследовании сотрудника полиции». «Если ты снова будешь вести допрос – я не против». «Серьезно, Джеймс, у меня пальцы уже коченеют, когда печатаю. Ты скоро?». «Фассбендер, что за шутки?». «Никаких шуток, офицер. Бар закрылся, а я понятия не имею, где моя куртка со всей наличкой. Всё, что у меня сейчас есть – телефон с разряжающейся батареей и намечающееся воспаление легких». «Расскажи об этом кому-нибудь, кому не наплевать». «Ты полицейский, Джеймс. По-моему, помогать людям – твоя прямая обязанность». «Свяжись со мной, если тебя ограбят или попытаются убить. Впрочем, не факт, что я смогу вмешаться, завороженный этим восхитительным зрелищем». «Так у тебя, выходит, есть чувство юмора?». «Не смешно, кстати». «Но я оценил попытку». «Просто поймай попутку и отъебись от меня, окей?». «Ты вообще видел этот район? В последний раз мимо меня сорок минут назад проехал какой-то азиат на полуумершем Харлее, и, честно слово, я раньше и не подозревал, что Харлей может выглядеть настолько убого". Джеймс отложил телефон в сторону и устало потер виски. Брюки и рубашка обнаружились на полу – там же, где он оставил их пару часов назад, вернувшись домой и, только раздевшись, рухнув в постель. Термометр этой ночью показывал минус семь по Цельсию. Если это не ловушка – хотя какая, к черту, ловушка для простого полицейского, так и не накопавшего никакой информации, - то этот придурок сейчас действительно сидит без верхней одежды на улице, и к утру воспаление легких может оказаться наименьшей его проблемой. Нет, вообще-то Фассбендер изрядно его бесил и таких усилий явно не заслуживал. Дело, наверное, было в чистом альтруизме. Уж точно не в вырезе на футболке Фассбендера, и тем более – не в его охренительной, потрясающей, невероятной улыбке. Альтруизм, и ничего больше. Само собой. Отправлено в 01:35: «Почему не позвонишь кому-нибудь из друзей?». На ответ он, если честно, не рассчитывал. Накинул на плечи куртку, попытался кое-как пригладить пятерней растрепанные вихры и уставился в зеркало, мрачно разглядывая собственную физиономию. Лицо за последние пару недель изрядно осунулось и обзавелось такими кругами под глазами, что теперь разве что со студентами-медиками тягаться. Джеймс раздраженно одернул на себе рубашку. Будь проклят тот день, когда его взяли на работу в эту чертову организацию. Будьте прокляты, двойное убийство и ежеквартальные отчеты, и Майкл Фассбендер с этой его долговязой фигурой и охуительной улыбкой. Эта улыбка – будь проклята в отдельном порядке. Он поставил чайник и оставил термос рядом с закипающей водой. В термос предварительно кинул пару смятых пакетиков чая и, когда чайник щелкнул индикатором, залил их кипятком. Телефон пиликнул, принимая очередное смс. Номер: не определен. Получено в 01:38 «Не думаю, что у меня так уж много друзей. А тем, что есть, не хочу быть обязанным». Джеймс подхватил термос и направился к выходу. «К чему эти откровения? Господи, Фассбендер, ты же не пьян?». Ответ пришел почти моментально: «Я в дрова, Джеймс». «Потрясающе». Попытка закрыть за собой дверь закончилась полным провалом. Ключи всё никак не желали вставляться в замочную скважину, и Джеймс, плюнув, оставил дверь просто захлопнутой. Он сбежал вниз по лестнице и напечатал на ходу, то и дело промахиваясь пальцами мимо клавиш: «Если это какая-то шутка, я тебя собственными руками придушу». «Джеймс, ты – чудо». «Знаю. Оставайся на месте, буду через десять минут». Холодный воздух и пронизывающий ветер, стынущий в волосах, забивающийся под куртку, слегка привели его в чувство. За Фассбендера, сидящего на улице в такую погоду, по необъяснимой причине стало страшно. Не то чтобы его всерьез интересовало самочувствие этого криминального засранца. Но по газам он всё равно вдарил с ненормальным для его состояния энтузиазмом. *** Майкла, сидящего прямо на бордюре, он заметил сразу. Тот обхватил себя руками в весьма жалкой попытке согреться и сжимал погасший телефон в пальцах. - Разрядился, - объяснил Фассбендер, когда Джеймс остановился рядом и опустил стекло. – Чудесно выглядишь, кстати. Почти как живой. - На себя бы посмотрел, - фыркнул Джеймс, – мистер мой-нос-похож-на-отмороженный-баклажан. - Зато теперь он чудесно гармонирует с синяками у тебя под глазами, - ощерился наглой улыбкой Майкл, и Джеймс в который раз за ночь сдавленно чертыхнулся: - Лезь уже в машину. Там термос с чаем на заднем сиденье, выпей. Хоть согреешься, что ли… Майкл не заставил предлагать дважды. Хлопнув дверью и расположившись в пассажирском кресле, за термосом он полез прямо оттуда и уперся для удобства свободной ладонью о ногу Джеймса. От Фассбендера ощутимо пахло спиртным, и Джеймс на секунду даже подумал, что пальцы, коротко и горячо сжавшиеся на внутренней стороне его бедра, очутились там совсем не по причине поиска удобной позы. Рука, к счастью, вскоре исчезла, и Джеймс позволил себе расслабленно выдохнуть. - Тебя куда везти? – поинтересовался он устало, наблюдая, как Фассбендер, обжигаясь, жадно хлебает чай из термоса. - Чайные пакетики, ух ты. Целых два, - Майкл, полностью проигнорировав его вопрос, насмешливо фыркнул. – Офицер МакЭвой, позвольте признаться: я нахожу вас абсолютно восхитительным человеком… - Фассбендер, спрашиваю еще раз: куда тебя везти? - …и привлекательным мужчиной. Впрочем, без этого трупного оттенка кожи вы выглядели куда симпатичнее. - Еще один неуместный комментарий, и ты останешься ночевать на этом бордюре. Майкл смешливо покосился на него и крепче обхватил термос замерзшими пальцами: - А вот и нет, офицер. Вы так не поступите. Что же касается дороги… знаете, я мог бы переночевать у вас дома. - Фассбендер, - почти ласково поинтересовался Джеймс, – а ты, часом, не охренел? - А куда мне? – пожал плечами Майкл с такой невозмутимостью, будто искренне не понял причины его замешательства. – Наличку уперли вместе с курткой, карточки тоже, пришлось даже в банк звонить и блокировать. Меня сегодня девушка из дома выгнала. Квартира, правда, моя, но не тащить же её было на улицу посреди ночи. Решил, пускай переночует, а я… Джеймс очень попытался взять себя в руки и заставить свой голос звучать по возможности спокойно: - Майкл, выслушай меня очень внимательно. Я почти уверен, что ты либо убил сам, либо прямым образом замешан в убийстве тех парней. Я знаю, что ты редкостный говнюк с криминальными наклонностями, и последнее место, где мне хочется тебя видеть – это в моем собственном доме. Да ни за что на свете, понял? Даже на порог не пущу, и не надейся. Он искренне надеялся, что голос звучит в нужной степени твердо уверенно, но, судя по скептическому взгляду Фассбендера, изобразить полную убежденность у него не вышло. - Да не убивал я их, - оборвал его Майкл. И посмотрел так серьезно, что Джеймс, удивленный, замер на середине фразы. – И никак этому не содействовал. Вот честно. Без уверток. Я вообще, конечно, говнюк, тут ты прав, но не настолько же. Никого я не убивал. Джеймс почему-то поверил. Вида, конечно, не подал, и сам себя осадил с неожиданной злостью, но всё равно в интонациях Майкла было что-то такое, что не позволяло усомниться в его словах. Значения это, разумеется, не имело, и МакЭвой растянул губы в саркастической улыбке: - И я, конечно, должен тебе поверить. - Хочешь, на Библии поклянусь? – ухмыльнулся Майкл. И Джеймс, внимательно вглядевшись в его лицо, сдался чересчур легко. - Я слишком устал и слишком хочу спать, чтобы спорить, - выдохнул он и повернул машину в сторону собственного дома. – Переночуешь на диване, а утром смоешься, как будто тебя никогда и не было, это ясно? Фассбендер кивнул, всем своим видом выражая невинное послушание. Если бы не пьяный блеск глаз, растрепанные волосы и расстегнутая сразу на четыре верхних пуговицы рубашка, ему почти можно бы было поверить. Остаток дороги провели молча, хотя, видит Бог, игнорировать короткие взгляды Майкла, обжигающие, с очевидной провокацией и насмешкой, было чертовски трудно. *** Оказавшись в чужой квартире, Майкл с порога двинулся на кухню. - Потрясающе, - прокомментировал он, разглядывая полупустую бутылку виски на столе. – Сходу чувствуется дух Шотландии. - Я дам тебе подушку, - перебил его Джеймс, – вздумаешь опять разбудить – этой же подушкой тебя и придушу. - Экий Отелло, - ехидно восхитился Фассбендер. – Чисто венецианский мавр! - Я гляжу, ты согрелся? – мягко поинтересовался Джеймс. – Снова хочешь на улицу? Майкл примирительно вскинул ладони кверху, демонстрируя полную капитуляцию: - Злить человека с табельным оружием я ни в коем случае не собираюсь. Давай сюда подушку, чудовище, и иди спать. - Диван стоит в моей спальне. Поэтому спать ты пойдешь со мной. Ляжешь и, ради всего святого, заткнешься до самого утра. Майкл в очередной раз опалил его сногсшибательной улыбкой, от которой внизу живота сладко заныл тугой и тяжелый узел, и Джеймс, нахмурившись, отвел взгляд в сторону. - Я, вообще-то, полагал, что окажусь в твоей спальне только после третьего свидания, - вкрадчиво сказал Фассбендер. – Но уж точно не представлял, что ты сам потащишь меня туда после второго. - Фассбендер, - Джеймс вскинул на него выразительный взгляд. – Заткнись, ладно? Майкл послушно заткнулся - но улыбаться не перестал. *** Очутившись в спальне, он уже не стал раздеваться, и как был – в рубашке и брюках, закутался в одеяло. Майкл на диване у противоположной стены копошился еще пару минут, а потом затих. Голос он подал только тогда, когда Джеймс уже почти отключился: - Эй, МакЭвой, - прошептал Майкл в уютной темноте. – «Город засыпает. Просыпается мафия»… - Фассбендер, ты идиот. - Просто хотел пожелать спокойной ночи. - Я так и понял. Он не смотрел, но всё равно знал, что Майкл сейчас с мягкой улыбкой разглядывает его, почти уснувшего, и эта мысль почему-то совсем не действовала на нервы. - Приятных снов, офицер МакЭвой, - сказал Фассбендер негромко. Только тогда Джеймс, наконец, позволил себе провалиться в глубокий сон. *** Ему снилась куча всякой чертовщины. Холодный ветер в волосах, запах виски, руки, зябко обхватившие плечи, шальная улыбка, ладони на его бедре. Совсем под утро приснилось другое – теплые, сухие губы, коротко мазнувшие полуприкрытый рот поцелуем, и смешливый шепот на ухо: - Скоро третье свидание, МакЭвой. Будь к этому морально готов. Когда он проснулся, часы показывали час дня, а на прикроватной тумбочке еще раньше, чем он успел впасть в панику по поводу своего непростительного опоздания, обнаружился сложенный надвое лист бумаги: «У тебя отгул на четыре дня. Не удивляйся, я обо всем договорился. Просто считай это моим способом сказать «спасибо». P.S. но вечер четвертого дня всё равно мой. Заеду за тобой к семи. P.S.S. и не забудь прихватить табельное оружие. Не то чтобы оно нам обязательно понадобилось – просто на всякий случай». Новых смс-сообщений на телефоне не было, и разгневанное начальство, как ни странно, в самом деле не осаждало его звонками. Майкла в квартире, как и подписи на записке, не обнаружилось. Бутылки виски на кухне, кстати - тоже.