Летняя гроза

- Сэмми. Ты опять залипаешь, - Дин перевел насмешливый взгляд на брата. - С чего ты взял? Больно надо, - пробурчал Сэм и пересел на стуле задом наперед, отвернувшись совсем. - Эй, я же вижу, у меня на ширинке уже дыра от твоих жарких взглядов, - Дин обошел Сэма, присел на корточки и посмотрел в лицо. - Лучше бы у тебя там был бугор, - Сэм обиженно надулся и отвел взгляд. Так, понятно, Сэм "включил сучку", что-то слишком часто в последнее время. Дин, мягко улыбаясь, протянул руку и взъерошил длинную непослушную челку. Он не злился на брата сейчас, да и не злился по-настоящему никогда. Дин просто не умел этого делать по отношению к Сэму. Они с детства были открыты и доверяли друг другу, может даже больше, чем следовало. И когда Сэму исполнилось шестнадцать, он прямо на следующий день потащил Дина подальше от мотеля и, разглядывая ботинки, признался, что парни ему нравятся гораздо больше, чем девушки, вернее, девушки совсем не нравятся. Дин ошарашенно молчал минут пять, потом спросил, пробовал ли Сэм с девчонками, прежде чем сделать такой вывод, и, получив утвердительный ответ, принял это как данность, без особых терзаний. Потому что это – Сэм. И потому что гомофобией не страдал, к счастью. Дин убрал руку от лица Сэма и сказал почти ласково: - Сэмми, ну сколько раз повторять? Я – бабник, Сэм. Мне нравятся бабы, нравятся сиськи, круглые бедра и мягкие задницы… хах, смотри не блевани, - он засмеялся, заметив, как Сэма передернуло. Сэм хмыкнул и взглянул на Дина: - Помнишь, ты спросил, был ли я с девчонками, прежде чем сделать вывод? А пробовал ли ты с парнями, что так уверен? - Нет, и ты это знаешь. Мне это не нужно. - Это. Скажи лучше, что я тебе не нужен, так будет честнее, - Сэма начало заносить, опять. Дин вздохнул: - Ты снова чушь городишь, и я… - Чушь, - Сэм скривился, как от боли, - чушь. - Не передергивай, Сэм, я устал уже от этого. Устал сто раз повторять. Я люблю тебя, но не так, не как ты хочешь. Не мучай меня, Сэмми, и сам… - Хорошо, - сощурив глаза, прошипел Сэм, перебивая брата, - будь по-твоему, раз я мучаю. Больше не посмотрю на тебя. Никогда, - голос его зазвенел. – Нет тебя! Сэм резко встал и вышел из номера, оставив Дина сидеть перед пустым стулом наедине со своими мыслями: "Черт, я же совсем не это… А, ладно, не в первый раз, проветрит мозги и забудет". Но Сэм не забыл. Нет, он не перестал общаться с Дином, и вроде всё как всегда. И Дин было успокоился. Но через несколько дней понял, что означали слова Сэма "нет тебя". Не совсем - нет, а нет в душе, в сердце. Дин начал чувствовать, замечать, как Сэм мучительно старается выковырять его оттуда. Сэм и правда не смотрел на него, совсем. Он не отворачивался, когда они встречались взглядами, но глядел как-то сквозь. Дин не ловил больше его влюбленных горячих взглядов, не заставлял поспешно отводить глаза, когда застукивал за разглядыванием себя. Сэм больше не краснел и не спорил, не улыбался смущенно и не сучился с лихорадочным блеском в глазах, не вырывал пульт из рук, требуя вырубить порнуху, нарочно включенную Дином, чтоб позлить его, не пытался быть ближе и не вздрагивал, случайно прикоснувшись, не заговаривал намеками о любви и не смеялся над тем, что все влюбленные ведут себя как придурки последние. Сэм потух внутри. Хотя внешне все оставалось на своих местах, отец не замечал ничего, слава богу. А вот Дин готов был уже на стены лезть. Клял себя последними словами и ловил на мысли, что скучает по тому Сэму, дико скучает, черт возьми. Он много раз пытался поговорить с братом, но слышал неизменное и холодное - "ты получил, что хотел" и "отвали, будь добр". Дин злился поначалу, потом убеждал себя, что плевать хотел, а потом затосковал. Затосковал сильно, до зеленого мха, до болотной жижи в душе. Дни шли один за другим, блеклые, пустые, одинаковые - охота, переезд, мотель, охота, переезд, другой дешевый мотель. Все менялось, как черно-белые картинки, не менялись только безжизненные глаза Сэма. Дин не знал, что делать. Он не думал, что все так обернется. Что у Сэма все настолько серьезно к нему. Он только сейчас понял, что это не блажь, не выходка, мелкий не может по-другому, он действительно любит, и это не излечивается по щелчку пальцев. Что ж поделать, угораздило влюбиться в собственного брата. И что с того? В сущности, Дин не видел в этом чего-то аморального, кто он такой, чтоб судить, потому никогда и не судил. И, если быть до конца честным, это было даже закономерным. Сэмми с младенчества смотрел на него как на героя, с обожанием и восхищением. А полгода назад, жутко краснея и заикаясь, признался в любви. Дин тогда еще погладил его по голове, как маленького, от избытка нежности и недостатка слов. Дин не знал, что делать с этой любовью. И поэтому избрал, как сейчас стало ясно, совершенно дурацкую разрушительную тактику, все превратилось в какую-то странную игру. Дин ясно дал понять Сэму, что парни его не интересуют, но в то же время не отталкивал. Не мог. Это, наверное, было малодушием, и надо было как-то по-другому, но у кого же есть рецепт на все случаи жизни? Дин не ведал тогда, чем все это закончится. Но сейчас он знал одно, он извел брата, просто извел. И Сэм так долго не выдержит, сорвется или сбежит чего доброго. А он сам загнется от тоски и чувства вины. Довел себя до ручки размышлениями. И когда подумал, что окончательно спятил при посещении его головы мыслей, что любить брата это не так уж и плохо, и точно ли он не гей - взвыл. Всё. Хватит. Так больше нельзя. Отец уехал на несколько дней, самое время поговорить с Сэмом. Дин не отступится, пусть хоть до драки дело дойдет, но он расставит все точки над "и". Сэм копошился возле стола, выкладывал из рюкзака книги, не обращая внимания на подошедшего сзади Дина. - Сэмми. - Отвали, Дин, - видно было, как Сэм напрягся и замер, положив руки на стол. - Сэм, - Дин притронулся к его пальцам. Сэм вздрогнул и отдернул руку так, как будто Дин ткнул в нее оголенным проводом. - Ты не понял? Я сказал, отвали, - Сэм произнес это тихо, четко отделяя слова. Дин развернул его за плечи, задеревеневшего, молча сопротивляющегося, прижал собой к столу и пытался заглянуть в глаза. - Мы поговорим, Сэм, прямо сейчас. Обо всем, - Дин взял его за подбородок, чтобы поднять лицо. - Я не могу так больше! Сэм треснул его по руке, попытался вырваться и вскинул полные горечи глаза: - Не можешь?! Всегда только о себе! Что творишь?! Зачем?! Я ведь почти справился! Сволочь! Не может он! Зато я могу! Могу без тебя… смогу… сука… зачем? – Сэм отвернулся, на щеках его ходили желваки от сжатых челюстей. Дин не ожидал таких слов и не знал, что ответить. Он вдруг почувствовал всю боль Сэма как свою и бессильно опустил руки. Сэм отодвинул его и, схватив куртку, вылетел вон из номера. - Сэмми! – но в ответ только хлопнула дверь. Дин на негнущихся ногах добрел до стула и рухнул на него. Долго сидел, тупо уставившись на здоровенный кривой гвоздь в стене напротив, и вяло размышлял о том, на кой ляд какое-то человеческое существо его туда вбило. Надо будет картинку повесить на него что ли… или не надо... Неизвестно сколько часов Дин пробыл без движения. Он не заметил, когда стемнело. Не заметил, как вошел Сэм. Очнулся только от яркого света, невольно зажмурившись. - Чего в темноте сидишь? – Сэм поставил пакеты с провизией на стол. - Иди ужинать. Дин попытался встать и упал обратно на стул. - Ноги затекли, - он посмотрел на Сэма и беспомощно улыбнулся. У Сэма все вдруг сжалось внутри. Вот так всегда. Как бы ни настраивался, ни убеждал себя, ни выстраивал мысленно диалоги, один взгляд - и летит все прахом. Сэм вздохнул, подошел и протянул руку: - Эх, горе, вставай уже. Дин, опершись на его плечо, доковылял до стола и шлепнулся на стул. Сэм вытащил из пакетов еду. Последним достал вишневый пирог. Дин просиял. Сэм хмыкнул и пожелал приятного аппетита. Ели сосредоточенно и быстро, оба оказались голодными, как стадо вендиго. Дошла очередь и до пирога. Дин, разделив его поровну, принялся за свою долю, постанывая, закатывая глаза, напихивая полный рот, брызгая начинкой и получая истинное удовольствие. На это нельзя было спокойно смотреть живым людям, и Сэм заржал, дико, неудержимо, до слез. Он смеялся и смеялся, не в силах остановиться, заразив сумасшествием и Дина, наскоро проглотившего, что было во рту и теперь хохотавшего до одури, откинувшись на спинку стула. Оба, насмеявшись до икоты, вдруг почувствовали огромное облегчение. Как будто все обиды и вся эта тоскливая дрянь последних месяцев спали с них душной мерзкой пеленой. И стало легче дышать, мир стал ярче, чище и прозрачней. Сэм сметал ладонью крошки и собирал грязную одноразовую посуду. Дин, задумавшись, наблюдал за ним и наконец нарушил молчание: - Всё как раньше, Сэмми? - Да, - просто ответил Сэм, продолжая убирать со стола. - А что ты имел в виду под "почти справился"? - Я хотел вытравить любовь из своего сердца, - Сэм сказал это спокойно и даже как-то буднично, как будто все уже решил для себя или просто устал. - Удалось? – Дин затаил дыхание, ему почему-то стало очень важным знать это. - Нет, – Сэм сел на стул, - не вышло, я старался изо всех сил, но… - Сэм пожал плечами, - ты по-прежнему сводишь меня с ума, смирись с этим. Дин незаметно выдохнул и удивился сам себе. Взглянул на Сэма. Тот сидел, не сводя глаз с одной точки, и вдруг произнес: - Странно. Зачем он там? Да еще такой огромный. Дин проследил за его взглядом. Сэм смотрел на тот самый гвоздь, уродливо торчащий в стене. - Не поверишь, но я думал об этом полдня. Сэм фыркнул: - Ну и… Придумал? - Не-а, кроме как повеситься на нем, ничего. Сэм засмеялся, хорошо так, легко, заливисто, делая Дина по-настоящему счастливым в этот момент. Просмеявшись, он достал из рюкзака потрепанный журнал, выдрал разворот, подошел к стене и присобачил на гвоздь картинку с поблескивающим хромом невероятно крутым "Харлеем". Отойдя и полюбовавшись на дело своих рук, он взглянул на Дина и улыбнулся, тот показывал большие пальцы и сиял, как начищенный доллар. Остаток вечера провели за просмотром боевика и жарким спором кто круче, Чак Норрис или Джеки Чан. Затем полночи глядели какие-то жутко слезливые мелодрамы и ржали, как укуренные. Приговорили весь запас отцовского пива в холодильнике и уснули вповалку на диване. Дин проснулся от какого-то глухого размеренного грохота, отдававшегося в башке похмельной болью. Медленно разлепив глаза, он понял, что лежит щекой на груди Сэма, а грохот – не что иное, как стук его сердца. Дин тихо сглотнул, боясь пошевелиться. Оно бухало так сильно и гулко, что голова подпрыгивала. Сэм не спал. Дина током прошибло, но вида не подал. Сладко потянувшись, чуть не свалился с узкого дивана, Сэм успел подхватить его. - Давно не спишь? – Дин сел, потирая глаза. - Давно. - Чего меня не разбудил? - А надо было? - Угу. Кто первый в душ? - Ты иди. - Окей, - Дин встал и, прихватив полотенце со спинки кровати, пошлепал в ванную. Как только захлопнулась дверь, Сэм поднялся и закрыл лицо руками. Вот теперь можно было задыхаться, выплевывая сердце. Придя немного в себя, сделал зарядку, особенно хорошо помогли отжимания от пола. Дождавшись, когда Дин выйдет из ванной, Сэм в одних джинсах, блестящий от пота, с полотенцем на плече прошел мимо, закрыл за собой дверь и не видел, как старший проводил его взглядом. Дин поднял бровь, затем нахмурился, пытаясь разобраться, почему внутри запекло. ... Дни летели быстро, весна уже вовсю слепила солнцем, радовала свежей зеленью и оглушала щебетаньем птиц. Скучать было некогда. Хоть отец и не разрешал им еще самим охотиться, но от помощи не отказывался. И братья старались участвовать во всем, рыли носом землю в поисках информации, сидели в библиотеках и за компьютерами. Конечно, им хотелось самостоятельности, особенно Дину, но Джон был непреклонен, заставляя их тренироваться до упаду и позволяя быть рядом только в не очень опасных делах. Дина он брал с собой чаще, просто потому, что тот был старше. Сэм места себе не находил, волновался до холодных пяток. Легче было, когда вместе. Отец часто уезжал и отсутствовал по неделе, а то и по две, давая о себе знать лишь по телефону. Домой приезжал хмурый и вымотанный. Отсыпался, залечивал раны и снова оставлял сыновей одних, давая им задания, чтобы не бездельничали. Все шло своим чередом, только Дин был сам не свой, он постоянно думал о словах Сэма, как никогда хотел быть рядом. И секса у него не было уже месяца два. Сэм удивлялся и подтрунивал над тем, как Дин, пряча глаза, отшивал очередную запавшую на него официанточку со словами, что он не заинтересован. Сэм недоумевал: "Да что с тобой, Дин?!" – "Не спрашивай, Сэмми, просто заткнись". … "Вот черт, я что, опять пялюсь на Сэма? Ну капец – Дин Винчестер не спускает глаз с паха младшего брата! Дожили! А может… Да фигня… Черт… Может Сэмми прав, стоит попробовать и окончательно убедиться? В чем? В своей гетеросексуальности? А стоит ли за нее так цепляться? Да не-ет, нет. Всё. Всё. Выбросить из головы. Да что за мысли такие дурные?!" – Дин глотнул воздуха и отвернулся к стене, чтобы не видеть Сэма, устроившегося на соседней кровати с ноутбуком. Дин был как чумной с того момента, как они с Сэмом всё выяснили. Ну как всё, ни черта они не выяснили, просто решили жить как прежде - в полном доверии друг к другу. Иначе у них не получается, и оба медленно загибаются. Опять все вернулось на свои места. Опять шутки, подколки, опять томные взгляды Сэма. Только Дин уже реагировал по-другому. Стало проще – Сэм любит, Дин не пытается ничего доказать и переделать. Только вот в голове был полный кавардак. Дин не понимал себя, не понимал, что творится в душе. Что-то изменилось, Дин чувствовал это. Ему почему-то вдруг стало дико интересно, чем живет младший, чем дышит, что читает, что смотрит. Дин даже, улучив момент, когда Сэма не было дома, открыл его ноутбук и нашел там, прямо скажем, много чего интересного, вплоть до папки "ХХХ". Дин не мог сдержать улыбку, когда вспоминал ее. Сэмми, наивный, нашел как назвать свою коллекцию порно. Дин даже посмотрел кое-что, не без интереса, надо сказать, и ни капли не устыдился, дроча после этого в ванной и представляя дыхание Сэма рядом и его руку на своем члене. А дальше - хуже. Дин начал засматриваться на Сэма. Вот так, помимо воли замечал за собой, что просто пялился на брата. Дин улыбнулся, сколько девчонок, а может и парней в школах наверняка сохло по Сэмми. А мелкий вот выбрал его. И, наверное, неправильно чувствовать теплую волну внутри от этой мысли, но Дин не собирался разбираться в том, что правильно, а что нет. Просто это есть и все. И ему было приятно это осознавать, приятно наблюдать за Сэмом, и внутри начинало щемить, стоило только вспомнить широкую немного смущенную улыбку, хитрый прищур серо-зеленых глаз, разворот плеч и его руки… Он запал на Сэма и точка. Хоть принимай, хоть застрелись. Дин зажмурился до белой вспышки, чтобы прогнать наваждение. Он лежал носом к стенке и размышлял. О многом. Почему никогда раньше, и как могло произойти, что, дожив до двадцати двух, он и не думал… не думал… Ой ли? И сейчас из архива памяти, из ящика под грифом "секретно" выплыл эпизод. Давний и затертый сознанием. Сколько ему тогда было? Шестнадцать? Но в эту минуту Дин вспомнил его, как будто это было вчера. Вспомнил запах школьной душевой, белую кафельную стену перед глазами и струи воды из кривой лейки, бьющие прямо в темя. Дин тогда замешкался после окончания урока физкультуры. И когда зашел в раздевалку, там было уже пусто. Тем лучше. Он разделся, прихватил полотенце, приготовленный пакет с принадлежностями и зашел в душевую. Вода лилась только в крайней кабинке. И Дин, заняв первую, включил кран. Следующим уроком было искусствоведение, на которое он чхать хотел и поэтому совершенно не спешил. В их мотеле на неделю отключили горячую воду, и Дин, решив хорошенько вымыться, наслаждался теплой водой. Ради этого он даже на физкультуру сходил и усердно гонял мяч по полю, как придурок, но - Дин неторопливо намыливал мочалку - было даже здорово, надо будет повторить. Он улыбнулся сам себе и подставил лицо струям воды. Убрав голову из-под душа и собираясь как следует отдраить свое тело, Дин вдруг услышал негромкий стон. Что за?.. Тут же наскоро обмотавшись полотенцем и подобравшись, как кошка, направился на звук. Нож остался в сумке, вот дьявол. В голове уже четко мелькало: свет - нет, не мигал, дверь – была закрыта, подозрительных следов и запахов – никаких. Что же тогда? Пока он тихо крался, мозг охотника перебирал варианты. И, приготовившись увидеть тело в кровавой луже, Дин быстро и бесшумно преодолел оставшиеся метры и оказался напротив последней кабинки. Он остолбенел, увидев вместо представлявшихся страшных картинок красивого парня, стоящего под душем с закрытыми глазами и сжимающего свой член. Дин узнал его. Это был Майк Далтон. Они учились в одном классе по нескольким предметам. Не успел Дин покраснеть и покинуть это место, как Майк, ускорившись, с протяжным стоном забрызгал пол и выдохнул: "Ди-ин, чертов Винчестер". Во рту пересохло, Дин мучительно переглотнул и, словно пригвожденный к полу, во все глаза смотрел, как вода смывает жемчужные капли, затем перевел взгляд на лицо парня. Тот, все повторяя его имя, доласкивал себя. Сейчас бы сбежать самое время, но Дин не мог пошевелиться, ощущая слабость во всем теле, и, черт, он не мог оторваться от приоткрытых губ, чуть улыбающихся и шепчущих два слова – "Дин Винчестер, Дин Винчестер…" Он, мать его, достоялся, пока Майк не открыл глаза и, ойкнув, не отвернулся к стене, шипя ругательства и что он не думал, что тут есть еще кто-то. Дина как ветром сдуло. Схватив пакет и по дороге запихивая в него мыльницу с мочалкой, он влетел в раздевалку, оделся со скоростью звука и выскочил на улицу. Переведя дыхание, пошагал к мотелю, забив на остальные уроки. Долго думал, что делать дальше. До отъезда было еще дней десять. Сначала хотел послать подальше школу вместе с этим Майком, а потом подумал - какого черта, и позвонил однокласснице Стефани Браун, с которой гулял уже неделю. И вечером, целуя мягкие сочные девичьи губы и постаравшись забыть обо всем, нагло забрался под блузку, а затем и в трусики. Назавтра Дин как ни в чем не бывало приперся в школу и честно отсидел три урока. Подождал Сэма, и они, пообедав, пошли на речку купаться. Два последующих дня тоже прошли спокойно. Майк вел себя нормально и, кажется, даже не смотрел в его сторону, видимо, тоже решил избрать эту же тактику - вести себя как будто ничего не произошло. В четверг приехал отец и сообщил, что они должны уехать раньше, так что завтра у них последний день в этой школе, но есть время забрать документы и попрощаться с друзьями, если они успели ими обзавестись. На следующий день Дин, управившись с делами, сидел в укромном углу школьного двора, курил и посматривал на часы. Уже пора идти, а Сэма все нет. Услышав шаги, обернулся и увидел Майка. Тот подошел, потоптался рядом и тихо сказал: - Привет. - Привет, – Дин выпустил струйку дыма. - Можно присесть? - Не куплено, - Дин чуть подвинулся. Майк сел на край парапета и, опершись локтями в колени, смотрел на землю. - Уезжаешь? - Откуда узнал? – кроме своей девчонки, Дин не собирался об этом никому говорить. - Стефани ходит зареванная. - М-м. Что тебе надо, Майк? - Ничего. Просто… хотел сказать спасибо, - слышно было, как тяжело ему дается этот разговор. - Ну пожалуйста, - Дин усмехнулся, - только знать бы за что. - За то, что не выдал и не смеялся. - Не в моих правилах, - сделав последнюю затяжку, отщелкнул окурок. Майк поднялся и, встав напротив Дина, протянул руку: - Удачи тебе, Дин, и… все равно спасибо. Дин поднял на него глаза и молча пожал руку. Майк развернулся и направился прочь. - Эй, Майк, – тот остановился и обернулся. - И тебе удачи. И… черт… впредь будь осторожней что ли, - Дин смотрел на него без насмешки, с улыбкой в глазах. Майк улыбнулся в ответ, кивнул и пошагал к школе. Откинувшись на переднем сидении отцовской "Импалы", Дин размышлял о произошедшем. Сэм спал сзади, а отец сосредоточенно вел машину. Дин все не мог понять, почему он не разозлился на Майка. Это странно, но ему не было противно вспоминать о нем. Эх, ладно, проехали. Стефани расставила все по своим местам. Дин улыбнулся, почувствовав, как член ожил при мысли о том вечере, когда Стеф позволила ему слишком многое. А Майк... Что Майк? Забыть и не вспоминать. Облегченно вздохнув от принятого решения, он устроился поуютней - до пункта назначения еще часов пять езды - и заснул под шорох колес. Он и правда потом не вспоминал об этом. До этого момента. Пока не начал осознавать, что так по-глупому втюхался в младшего - в ответ или еще раньше, или это было всегда, какая теперь разница. Что ж, прощайте девчоночки и… идите лесом, Дину Винчестеру ой как не до вас. Дин хмыкнул про себя и повернулся к Сэму. Тот сосредоточенно стучал по клавишам ноутбука и не слышал вздохов брата от тяжких раздумий. Сэм не замечал перемен в Дине. Так бывает, когда уверен в невозможности чего-то, пропускаешь мимо глаз многие очевидные вещи. Вот и Сэм, перестав надеяться, принял такое положение дел и почти смирился. Ему стало легче жить. Ну и что, что они никогда не окажутся в одной постели, разве это что-то меняет? Дин не перестанет быть самым дорогим человеком на свете… и самым желанным. Вот этого Сэму уж точно никто запретить не сможет. И было даже хорошо, что Сэм, оставаясь в неведении, позволил старшему не спеша во всем разобраться и самому принять себя, свои чувства. Пусть на это ушло намного больше времени, но зато Дин точно знал, что решение он принял сам. … Сэм сидел на диване и смотрел телевизор. Дин стоял сзади и не мог отвести глаз от лохматой макушки и тонкой шеи. Мучительно хотелось коснуться губами нежной кожи и поцеловать выпирающий позвонок. Сэм обернулся: - Ну где ты там? Иди, начало пропустишь, - улыбнулся и подвинулся, уступая Дину больше места. Дин, не вытаскивая рук из карманов, - так он чувствовал себя уверенней - сел рядом. - Сэмми, - просипел он и прокашлялся. - А? – Сэм не отрывался от экрана. - Сэм, я хочу попробовать, - и словно окатило ледяной водой. - Что? Дин, давай смотреть уже. Самое интересное начинается. - Я решил, что хочу попробовать… с тобой, - как будто в прорубь с головой. Сердце остановилось. Дин, словно в замедленной съемке, покадрово, видел, как Сэм поворачивает к нему лицо, и поклясться мог, что за секунду ясно рассмотрел в его глазах недоумение, неверие, смятение и неосмысленную надежду, что это - очередной прикол. - Что… прости? - Черт, Сэмми, еще раз переспросишь, и… - Дин подавился словами. Глаза Сэма потемнели, зрачки расширились, по щекам и шее стремительно разливался румянец. Сэм метнулся к нему, прижался, не зная, что делать, трогал пальцами лицо, целовал горячими сухими губами в щеку и шептал, шептал не останавливаясь: - Дин, Дин, ты правда? Ты уверен? Ты точно уверен? Я же… Дин, ты придурок… ты не должен, Дин… Если из-за меня… не надо… потому что всё, Дин, всё… уже не будет, как раньше… Подумай сейчас, Дин… - Я подумал, Сэм, очень хорошо подумал. Не узнаешь, пока не попробуешь, верно? – Дин прикрыл глаза и старался запомнить теплое прерывистое дыхание Сэма на своей коже и отпечатки неумелых поцелуев. Сэм мазнул губами по рту Дина и отшатнулся. И Дин увидел перед собой растерянного мальчишку с безумным блеском в глазах и дрожащими губами. - Дин, я не могу… дальше. Я еще никогда… - О боже, - Дин притянул его к себе и со вздохом брякнулся лбом в плечо. - Даже не целовался? - С парнями – нет, - Сэм обнял уткнувшегося в него брата. - А с девчонками? - Два раза. - Целых два раза! Господи, за что мне? - плечи Дина затряслись от смеха. – Тебе же на прошлой неделе восемнадцать стукнуло. - И ничего смешного. Это у тебя все просто. А я… Да мы же нигде дольше, чем на месяц не задерживаемся. И вообще… - Сэм хотел сказать, что кроме Дина ему никто не нужен, но не сказал. - Ну а теорию? Надеюсь, ты изучил? – Дин оторвал голову от плеча Сэма и смотрел на него, продолжая улыбаться. - Всё, что смог найти, - Сэм был смущен, но не обижен. Это же – Дин. - Не сомневаюсь, заучка, - Дин провел тыльной стороной ладони по щеке брата. – Ай! Я обжегся! Ты пылаешь, - и опять засмеялся. - Это нормальная реакция, - Сэм улыбнулся и покраснел еще больше. – Ты тоже волнуешься. - Почему ты так решил? - Видно по твоему смеху, ты нервничаешь. - Вовсе нет. - Вовсе да. - Ну, может совсем чуть-чуть, – Дин перестал смеяться. - Сейчас я преподам тебе мастер-класс по поцелуям. Он усадил Сэма к себе на колени, задрав голову, поглядел снизу вверх и со словами "ну и каланча вымахал, нет, так не пойдет" поменял позицию, и теперь сам сидел верхом на коленях Сэма и смотрел на него, обхватив лицо ладонями. Сэм тонул в его глазах. Дин прежде никогда так на него не смотрел - с такой нежностью и… желанием? А Дин в свою очередь утопал в бесконечной любви брата и чувствовал, что в состоянии дать ему то же самое со своей стороны. Зародившееся чувство ничуть не пугало его, обволакивая теплом и пронизывая каким-то странным ощущением восторга. Дин ласково водил большими пальцами по щекам Сэма: - Бреешься уже. - Раз в неделю. - Взрослый совсем, - тихо выдохнул и потянулся, чтобы поцеловать, но Сэм вдруг отстранился в последний момент. - Дин, прости… сейчас… подожди чуть-чуть, я… я не готов… - Сэм задыхался и не мог произнести толком ни слова. Дин почувствовал, что мелкого просто колотит, и решил немного успокоить его: - Сэмми, это так же, как с девчонками. Ну. Смелее. Ты же уже целовался. - Это совсем по-другому, я тогда не чувствовал того, что чувствую сейчас. - Хорошо. Покажи мне, как было в первый раз. Дин улыбнулся, и Сэм заметил хитринку в его глазах, но волнение все же немного отпустило. Зажмурившись, он коснулся губами губ Дина. Поцелуй длился одно мгновение. Сэм медленно открыл глаза и натолкнулся на недоуменный взгляд. - Сэмми, она что, была монашкой? Сэм фыркнул: - Нам было по тринадцать, умник. - А, ну да. Надеюсь, второй раз не был таким целомудренным. Давай, Сэмми, я хочу знать, как это было. Сэм хихикнул, глядя на приготовившегося Дина. Тот приоткрыл один глаз и улыбнулся уголками рта. Сэм сделал глубокий вдох для храбрости и поцеловал. Второй поцелуй в точности повторил первый, только длился подольше, секунд пять. Дин посмотрел на брата. - Сэмми, скажи мне, только честно, после свидания с поцелуем ты виделся с той девчонкой? - Нет. Она почему-то перестала отвечать на мои звонки. Дин вздохнул: - Я так и подумал. Сэм сморщил нос: - Что, все было так плохо? - Нет, это было не плохо, - Дин заметил во взгляде Сэма надежду. – Это было фантастически плохо! Это было ужасно! – и расхохотался, взлохмачивая волосы брата. – Я бы на месте той девчонки еще и под дых тебе зарядил за оскорбление личности таким поцелуем и крушение надежд на приятный вечер. - Придурок. - Не бери в голову, Сэмми, я шучу. Обещаю тебе, что уже сегодня ты будешь целовать меня так, что на моих штанах ширинка лопнет, и я буду задыхаться от возбуждения и просить еще! Сэм вспыхнул от таких слов. Рывком обнял, прижался губами к шее, глубоко вдохнул запах, родной, Диновский - привычная смесь ароматов парфюма, сигарет, Дин тайком покуривал, и отцовской кожаной куртки. Сэм дышал Дином до головокружения и слушал, как тот, обняв, шептал ему на ухо, прикасаясь губами и перебирая пальцами пряди отросших волос: - Забудь обо всем, Сэмми, сейчас только ты и я. Это как река, Сэм. Помнишь, мы с тобой купались в реке, и ты сказал, давай доверимся воде, и пусть она несет нас? И мы лежали, покачиваясь на волнах, и плыли по течению. Это - то же самое, только вместо реки - чувства. Не думай ни о чем, даже о том, понравится мне или нет, просто плыви по течению, делай, что захочется тебе, качайся на волнах, отвечай мне, повторяй за мной. Целуй меня, Сэмми, – Дин слегка прижал его голову к своей шее и чуть откинулся, открываясь. И Сэм целовал. Сначала робко, сухо и беспорядочно, затем поцелуи стали смелее и жарче. Сэм присасывался и даже покусывал, теряя голову от дозволенности и сладостного волнения. Дин обнимал его, ласкал, слегка направляя. - Сэмми, как хорошо, не бойся, попробуй меня на вкус. Сэм сглотнул и лизнул горячую кожу. Дин был очень приятным, сладковатым и чуть солоноватым одновременно, с легкой терпкой ноткой одеколона. Сэму понравилось и теперь он, не стесняясь, принялся вылизывать шею брата вперемешку с поцелуями. Тот чуть слышно застонал, и Сэм обмер, услышав это. Оторвавшись, посмотрел на Дина, и внутри тянуще заныло от того, что он увидел: приоткрытые губы, манящие, невероятно красивые, легкий румянец на щеках, закрытые веки с подрагивающими ресницами. Сэм прикоснулся кончиками пальцев к губам Дина и перестал дышать. - Ох, Сэмми, какой ты… - прошептал Дин, медленно открыв глаза, и начал осыпать его лицо поцелуями. Целовал нежно, без лишней настойчивости, боясь спугнуть и постепенно приближаясь к губам. - Закрой глаза, Сэмми, помни - только ты и я, - и с этими словами Дин накрыл его рот, улыбнулся про себя от того, как мелкий вздрогнул. – Расслабь губы, не зажимайся, да, хорошо, - Дин продолжал целовать, - повторяй за мной, Сэм, отвечай мне. Видишь? Все просто, - Сэм был уже почти расслаблен, а Дин – почти доволен результатом, но это было еще не всё. - Приоткрой рот, Сэмми, впусти меня. Молодец, - как Дин умудрялся целовать и говорить одновременно, было известно только ему. Когда он скользнул внутрь языком и начал там хозяйничать, Сэм чуть не умер... или чуть не кончил, да всё вместе, пожалуй. - Сэмми, ты проглотил свой язык? - Не… м-м… - Тогда дай мне его, прошу тебя. Дин опять впился в его губы, раздвинул их, пробрался дальше и, вопросительно мыкнув, получил, что хотел. Сэм осторожно просунул язык в рот Дину, и тот, тихо благодарно застонав, стал ласкать его своим и всасывать еще глубже. Сэм не мог больше выдержать, отстранился и смотрел на брата, изумленно раскрыв глаза. - Ну как? – Дин улыбнулся и ободряюще кивнул, приподняв бровь. - Потрясающе! – Сэм расплылся в блаженной улыбке. - Я рад, что тебе понравилось. - Ага, еще бы. Понравилось настолько, что я не понимаю, зачем секс, когда можно кончать только от этого. Я – почти, – Сэм со счастливым видом откинул голову на спинку дивана. - Секс – не только для того, чтобы кончать, дурилка, и ты скоро поймешь это. Дина рассмешило наивное заявление Сэма. Хотя он и сам держался из последних сил. Сэмми и эта ситуация заводили настолько, что впору было пережимать член через джинсу. Дин смотрел на мелкого. Шея с бьющейся жилкой, острый подбородок, улыбка, ямочки на щеках, разметавшиеся, не знающие ножниц волосы, еще мальчишечьи, но уже жилистые и сильные руки с красивыми длинными пальцами, лежащие сейчас на его бедрах и прожигающие сквозь ткань. Дин не понимал, что происходит, но этот переросток, его брат, сейчас стал желаннее всего на свете. Дин хотел его до одури, и пошло оно всё. Он припал губами к шее Сэма и отключил мозг. Нет больше никакой морали, нет чужого мнения, нет комплексов, нет преград, есть только он и Сэм, и плевать на всё. Сэм, как ни старался, не мог полностью расслабиться, стеснялся и боялся, что Дин будет смеяться. Он нечаянно прикусил губу Дина, потом в порыве стукнулся зубами о зубы и замер на мгновение, ожидая насмешки. Но брат даже и ухом не повел, не показал, что заметил. И вот тогда Сэма по-настоящему отпустило, он понял, про что говорил ему Дин. Здравствуй, "река", Сэм с головой окунулся в нее и поплыл, поплыл, упиваясь новыми ощущениями. Дин понял это сразу, чуть улыбнулся - вот это уже совсем другое дело - и они вдохновенно продолжили, уже на равных. Сэм оказался таким пылким, порывистым и, о боже, таким нетерпеливым. Он уже вовсю шарил по спине Дина, нырнув под футболку горячими руками. Он и правда был, как печка, и уже начало казаться, что еще немного и между ними загорится одежда от жара и трения. Дин иногда прерывался на секунду, чтобы взглянуть на Сэма и потерять голову вновь и вновь. Перед ним был уже не растерянный воробушек, хлопающий ресницами от волнения, а красивый парняга, встрепанный, зацелованный, чувственный, раскрепощенный, от которого так и прет желанием и сексом. И у Дина срывало планку все больше и больше. Рыча: "Мой! Только мой!" - он вновь кидался к Сэму и жадно выпивал, слизывал с губ прерывистое и жаркое - "Твой! Всегда!" Возобновляя безумный танец рук и губ, Дин обволакивал, накрывал сильно и страстно. Сэм бился в этом сладком любовном плену, как бойцовая рыбка, не справляясь с бурей эмоций. Дин уже еле держался, разве можно вынести такое - такого Сэма. Даже ему, искушенному, это становилось не под силу. И когда мелкий, не разрывая поцелуй, дрожащими пальцами нетерпеливо принялся расстегивать ремень на его штанах, Дин поперхнулся стоном и вскочил. Схватил Сэма за футболку и рывком поднял с места, чуть не оставив клок ткани в кулаке. - Не могу больше! Пойдем. Тяжело дыша Дин пятился к кровати и тащил за собой ошалело улыбающегося брата. Сев на постель и ухватившись за пояс джинсов, притянул к себе. Чуть задрал футболку, лизнул оголившийся живот, обнял и сжал руками ягодицы. Сэм охнул, наклонился и быстро поцеловал, оторвался, глядя в глаза и нежно держа за подбородок, поглаживал большим пальцем, слегка сминая приоткрытые губы. Чуть не задохнулся, когда Дин прильнул щекой к руке и еле заметно провел языком по пальцу, ласкающему его рот. Казалось бы, такая малость, но Сэма прострелило так, что сердце остановилось. Он зажмурил глаза и вновь открыл. Дин никуда не исчез и всё так же смотрел на него. Не разрывая взгляда, он, чуть улыбнувшись, направил рукой палец Сэма глубже в рот и, плотно обхватив губами, принялся ласкать и посасывать. Тысячи раскаленных иголок пронзили легкие, и теперь Сэм по-настоящему перестал дышать. Было так жарко, там - у Дина, и влажно, и он так сжимал, и его язык… и это невыносимо, это запрещенный прием! - Дин! – Сэм, ахнув, выдернул палец изо рта и согнулся пополам, сдавливая член другой рукой. - Я чуть… господи… - Дыши, Сэмми, чуть - не считается, - Дин наблюдал за братом. Нет, он не смеялся, он поражался его отзывчивости, взрывной сексуальности. Кто бы мог подумать, что скромняга Сэмми окажется таким фантастически горячим. - Придурок, сам штаны будешь стирать, - Сэм страдальчески поморщился. - Так сними их к чертовой матери! – Дин резко поднялся и одним движением содрал футболку с Сэма, затем поспешно принялся за джинсы, бесцеремонно дернув ремень. - К черту! К черту всё! Ты меня сейчас до инфаркта доведешь! – громко и сбивчиво дыша, расправился с застежкой и стащил вниз всё, вместе с трусами. - Дальше - сам. Предоставив Сэму самому выпутываться из штанин, Дин мысленно восхитился выдержкой брата, увидев потемневший, возбужденный до предела, прижатый к животу член - это, должно быть, уже почти больно - и начал быстро раздеваться. Покидав одежду на пол, секунду они голые стояли друг перед другом, прежде чем кинуться в объятия. Жаркая волна от лихорадочных поцелуев сбила с ног, оба упали на постель и, не заметив этого, продолжали, барахтаясь, как щенки, скомкав и запинав в угол покрывало. Дин, как ни старался, не мог совладать с бешеным натиском Сэма - да и надо ли было? – и, отбросив всё, поддался этому безудержному напору. Они катались по кровати, чуть не падая, оказываясь по очереди сверху, целуясь до сумасшествия и всё же не решаясь перейти к большему. Наконец Дин, ошалевший и, похоже, окончательно распрощавшийся с разумом, навис сверху, тяжело дыша и любуясь заласканным братом, опустил руку и провел ладонью по члену Сэма, от самого основания, захватывая тугую мошонку, до конца. Сэм невольно вскинул бедра вверх и застонал. У Дина вмиг закружилась голова, не было больше сил терпеть и он, опустившись чуть ниже, прижался членом к члену, потерся, обхватил их рукой и начал двигать. Сэм заметался по постели, выкрикнув его имя. - Давай, Сэмми, давай вместе, не могу… Не договорив, Дин выплеснулся на живот Сэма, еще и еще… и еще… В сладких судорогах сознание пробивалось вспышками, даря картинки стонущего, выгибающегося, получившего наконец то, о чем мечтал, брызгающего спермой до самой подушки брата. Придя в себя и увидев, что Сэм тоже уже начинает успокаиваться, Дин, последний раз огладив их плоть, убрал руку и лег сверху, обняв и окутав собой, поддавшись неосознанному желанию оградить от всего мира своего такого любимого, упрямого, нескладного. Своего. - Дин, я весь мокрый и липкий, - прошептал Сэм, обнимая его в ответ. - Плевать. Не отпущу, – Дин поцеловал в щеку и засопел в шею, еще сильнее сжимая в объятиях. А Сэм лежал, улыбался во весь рот и думал, что сейчас просто возьмет и спятит от счастья, вот прям сейчас. Дин долго еще оставался на нем, но Сэм не замечал его тяжести и, почувствовав, что Дин ослабил объятия и, задышав ровно и сонно, начал сползать на бок, уютно устроил его голову на своем плече и продолжал лежать, глядя в потолок и безуспешно пытаясь осмыслить произошедшее. Бросив бесплодные попытки думать, Сэм попытался заснуть. Да какой нафиг сон. После этой сказки, этого чуда и вот такого Дина… Его волновало сейчас только одно - что будет, когда Дин проснется? Может, он фыркнет, как всегда, и ляпнет что-нибудь, типа "попробовали разок, и хватит"? Нет, Дин не такой. Черт, а какой? Сэм вообще уже ничего не понимал, продолжая себя накручивать. А может, это вообще все сон, может, это выверт сознания? Сэм вздрогнул от этой мысли, машинально провел рукой по животу и успокоился, ощутив под пальцами шершавые пятна засохшей спермы, стягивающие кожу. Нет, не сон, и спящий на его плече Дин – тоже не сон. Сэм, задумавшись, царапал ногтем живот. Дин поерзал и тихо пробурчал: - Сэм, прекрати. - Что? - Так делать, - Дин лениво спихнул его руку с живота и, причмокнув, устроился поудобней. - Дин? - М? - А что будет дальше? – Сэм прошептал это с замиранием сердца. Дин вздохнул: - Поспать уже всё? Дохлый номер? - Угу, прости. Дин приподнялся на локте, привычным движением встопорщил ежиком короткую челку и уставился на Сэма своими невозможно яркими со сна глазищами: - А что дальше? Дальше - всё просто. У Сэма сердце перестало стучать. - Совсем просто? - Ну а чего усложнять? Сейчас примем душ и продолжим с того места, где остановились. Мы же во всем разобрались. Или нет? - Да, во всем. - Ой, Сэмми, сделай счас же лицо менее счастливым, а то меня стошнит, - Дин шутливо пихнул его под ребра и встал с постели. - В душ я первый, и это не обсуждается. - Окей, - Сэм улыбался, все хорошо, зря он себя накручивал. Когда из ванной послышался шум воды, Сэм закутался в простыню, прикрыл глаза, и не заметил, как уснул. Ему почему-то снилась авто-заправка. Отец вроде как пошел оплачивать бензин. А Дин заговорщицки поманил его пальцем, и они укрылись за одной из колонок. Сэм не удивился, когда брат, оглядевшись вокруг, достал из кармана мятую пачку "Лаки Страйк" и вытащил две сигареты. Одну протянул ему, а вторую вставил в зубы. Откуда взялась гравированная старая зажигалка, осталось загадкой. Дин лихо высек огонь и поднес ее к Сэму, потом прикурил сам, глубоко затягиваясь и с явным удовольствием выпуская вверх струю дыма. Сэм тоже попробовал, как Дин, глубоко затянуться и закашлялся. Голова закружилась. Он кашлял и кашлял, и сквозь слезы видел, как Дин что-то говорит ему, беззвучно шевеля губами и теряясь в клубах сизого дыма. Наконец горло перестало драть, в голове прояснилось, и Сэм смог разобрать, что говорил ему Дин, как обычно, в своей манере, насмешливо улыбаясь: "Сэмми, ты разве не знаешь, что курить на заправках нельзя? Эх, Сэмми, Сэмми, смотри, что бывает, если делать это вблизи горючего", - и с этими словами, глядя Сэму в глаза, Дин кинул окурок прямо себе под ноги в большую разноцветную бензиновую лужу. Сэм кинулся к нему, не помня себя: "Ди-и-ин! Не-е-ет!!!" - Сэм, проснись. Сэм! Сэмми! – Дин тряс его за плечи. Сэм разлепил мокрые от слез ресницы и увидел над собой встревоженное лицо брата. В голове медленно все вставало на свои места, и обрывки жуткого сна расползались, очищая сознание. Сэм прерывисто вдохнул и, привстав, прижался к Дину, горячему, влажному после душа, настоящему, живому. - Мне такой гадкий сон приснился. Я потерял тебя, навсегда. Ты умер, и я кричал, так кричал, - Сэм лепетал быстрой скороговоркой, все сильнее притягивая к себе Дина, пока тот не свалился на кровать рядом с ним. - Все хорошо, Сэмми, это всего лишь сон, я с тобой, - Дин, успокаивая, гладил его по голове, как всегда делал в детстве, маленького Сэма часто мучили кошмары. - Все хорошо. Да и не отделаешься ты от меня так просто, - Дин хмыкнул и посмотрел в глаза уже серьезно, - я буду с тобой, слышишь, что бы ни случилось, и всегда найду способ вернуться, хоть с небес, хоть из преисподней, я не оставлю тебя, помни это. - Хорошо, - прошептал Сэм и уткнулся в мокрые волосы Дина, поцеловал и, улыбаясь, слизал со своих губ капли воды. Солнце уже вовсю светило в окно сквозь шторы и все было вновь прекрасно, как это чистое весеннее утро. - А теперь, марш мыться, - Дин поднялся и, сорвав простыню с Сэма, рассмеялся от того, как братец, дурашливо прикрываясь ладонями, подпрыгнул с постели и резво поскакал в ванную. - Полотенце, Сэмми, чистое на полке. - Ага, - донеслось уже из-за закрытой двери. Пока Сэм плескался, Дин расправил вторую кровать и упал лицом в подушку. Лежал и ждал Сэма. Услышав, как отворилась дверь, он повернул голову. Сэм торчал в проеме в одном полотенце и медлил. - Ну, чего ты? Иди сюда, - Дин лег на спину и откинул угол покрывала, которым был накрыт. Сэм улыбнулся и, подойдя, юркнул в постель, так и не сняв полотенце. Прижался, дрожа. Дин обнял его. - Холодный, где ж ты успел замерзнуть? – Дин поцеловал его в макушку, стащил мокрое полотенце и кинул на соседнюю кровать. - Г-гор-рячую в-воду отключ-чили, - Сэм громко стучал зубами. - Гребаные мотели. Повернись, согрею, - подтолкнув Сэма на другой бок, Дин приник к его спине, отдавая свое тепло. - У тебя ледышка вместо задницы, - засмеялся, щекоча горячим дыханием. Когда Дин положил руку на пах Сэма, чтобы согреть и там, тот перестал дрожать и замер. Член под теплыми пальцами встал быстро и без спроса. Дин, улыбнувшись, продолжал поглаживать, чувствуя, как собственный уперся в поясницу Сэма. Жар возбуждения нахлынул, сделав ненужным покрывало, и Сэм, развернувшись к брату, откинул его прочь. И снова они утонули в безумстве ласк. Потеряв счет времени, дарили наслаждение друг другу, никуда не спеша, задыхаясь от долгих поцелуев и обжигающих прикосновений. - Кто будет сверху, ты или я? – прошептал Дин, закрыв глаза и цепляясь за волосы Сэма, вылизывающего ямку пупка и явно собирающегося спуститься ниже. - Что? – Сэм оторвался от своего интересного занятия и сглотнул так, что Дин это услышал. - Я думал, тут не возникнет вопросов. Дин понял, что лоханулся, да ладно, чего уж теперь: - Я слышал, что снизу тоже очень приятно, - чуть протянул слово "очень" и глянул, приподнявшись, на Сэма. - Постой-ка. Где это ты слышал? Ты же… - Сэм, прищурившись, смотрел на него. - Ну так, мельком где-то, - Дин уронил голову на подушку и закатил глаза, Сэм теперь не отстанет. - Дин? – Сэм привстал на руках и навис над ним. - Я чего-то не знаю? - Да нет, Сэмми, все нормально. Так на чем мы остановились? – Дин попытался притянуть Сэма к себе, но тот уперся. - Ди-ин? – Сэм хотел поймать взгляд Дина, старательно отводившего глаза. – Посмотри на меня. Нет, он точно не отвяжется, это же – Сэмми. И Дин выпалил, глядя в потолок: - Ну да, да. Я лазил в твой компьютер и нашел папку с очень интересным названием "Летняя гроза". Хм, и почему гроза? И еще, ты не чистишь историю интернет-посещений. И еще, я смотрел твое гей-порно. И читал, много чего. И еще, я давно ни в чем не уверен. Всё? Доволен? – Дин вдохнул и уставился на Сэма, и, увидев его лицо, не смог сдержать улыбку. – И прекрати сиять, как электрическая лампочка, перегоришь еще. - Никогда. - Иди ко мне. Дин втянул Сэма в безумный бесконечный поцелуй, затем оторвался, пару секунд смотрел в глаза и вдруг спросил: - Сэм, ты мечтал обо мне? Фантазировал? Сэм засмущался: - Конечно. Еще спрашивает. - А как? Расскажи мне, что ты делал со мной в своей голове? - Ну, - Сэм лег на бок рядом, - я… черт, ты заставляешь меня краснеть. - Пожалуйста, Сэмми. Я хочу это услышать. - Ладно. Только не смотри на меня. - Хорошо, - Дин закрыл глаза. Сэм подтянулся поближе и, касаясь губами уха, тихо заговорил: - Я думал о тебе каждую минуту, сходил с ума… и схожу. Я закрывался в ванной и мечтал о тебе. Я не делал это в постели, потому что боялся застонать и разбудить тебя или отца. Когда я был в душе и намыливал свой член, то представлял будто скольжу по смазке. Я долбился в свой кулак и воображал, что я у тебя внутри. Закрывал глаза и видел, как ты стоишь на коленях, прогибаешься для меня, подставляешься, а я ложусь сверху, прилипаю к тебе, и мы двигаемся вместе. Я мысленно проводил снизу рукой и чувствовал, как напрягается твой живот. Опускал руку ниже и обхватывал твой член, и вбивался в тебя, и дрочил, пока ты не кончишь мне на пальцы, а потом я облизывал их и кончал сам. - М-м, Сэмми, продолжай, - Дин тяжело дышал, откровения Сэма вызывали в нем шквал эмоций и желания. - Еще я делал мысленно тебе минет. В мечтах я вел губами по груди и животу, все ниже, ниже, а потом, дойдя до члена, вбирал его, обхватывал и двигался, рукой лаская твои яйца. А ты стонал и пытался трахать меня в рот, и я позволял тебе это, позволял хватать меня за волосы и насаживать на свой член снова и снова, пока ты не заливал мое горло. А я глотал и дрочил себе, и… - Бог мой, ничего горячее в жизни не слышал, - Дин уже не мог лежать спокойно. - Еще, Сэм, еще! Сэм приподнялся и, продолжая делиться своими фантазиями, наблюдал за Дином, как по его щекам разливался неровными пятнами румянец, как подрагивал налитой, лежащий на животе член, как он перебирал руками простыню и сжимал ее в кулаках. Сэм рассказывал и водил пальцем по груди Дина: - А чаще всего я мечтал, что ласкаю тебя языком прямо там, - жарко прошептал он и лизнул сосок. Дин со стоном дернулся, и прозрачная капля стекла по головке его члена на живот. – И у тебя там было так нежно и трепетно, и я видел, как тебе приятно, какое удовольствие доставлял тебе мой язык, и я доводил тебя им до разрядки, даже… - Сэм задохнулся от громкого стона Дина, - даже не прикоснувшись к твоему члену. Дин, я сейчас с ума сойду, можно мне?.. – и, не дожидаясь согласия, обхватил губами головку. - Сэм, подожди, Сэм, - Дин, очнувшись, хотел остановить его. Но Сэм не собирался повиноваться, а только взял еще глубже. – Сэмми, черт, я сейчас… Сэм не знал, хорошо ли, плохо ли он делал свой первый в жизни минет, но реакция Дина вдохновляла так, что он, позабыв обо всем и закрыв глаза, упоенно ласкал его. Дин кончил очень скоро, что-то пробормотав неразборчиво, наверное, пытался предупредить. Но Сэм не собирался отстраняться, ему совсем не было противно. Наоборот, он мечтал об этом. Не останавливая движений, Сэм выпивал с удовольствием всё, что дарил ему Дин, шепчущий ласковые слова и сжимающий до боли его плечо. Он облизывал член, слушая, как дыхание брата становится размеренней. Дин и тут оказался приятным на вкус, никакой не соленый, не терпкий и не горький, как пишут, а сладковатый, наверное, от пирогов, улыбнулся про себя Сэм и, оставив в покое плоть, провел губами по животу, груди, ключице, шее, вверх и вверх, пока не получил от Дина благодарный поцелуй, добравшись до его рта. Дин открыл глаза и прошептал: - А как же ты? Сэм улыбнулся: - Уже. - Очешуеть, Сэмми, ты точно никогда?.. М? - Дин с наслаждением потянулся и увлек Сэма в свои объятия. – Точно? - А тебе есть с чем сравнить? – Сэм мягко целовал его лицо. - Ну, было дело, конечно, только ни одна девчонка… - Дин смутился. - Не глотала? - Сэм продолжал касаться губами. - Ну да, - Дин прикрыл глаза и впитывал нежность Сэма. Оба, ненадолго успокоившись, молча лежали в обнимку. Вдруг тишину нарушило тихое, но требовательное урчание в животе Дина. Сэм прыснул. - У нас пожевать что-нибудь есть? Чего ржешь? - Дин и сам засмеялся, и тут же принялся щекотать Сэма, чтоб неповадно было потешаться над старшими. - Не знаю, сейчас посмотрю, - Сэм, увертываясь от безжалостных пальцев, пересчитывающих ребра, сполз с кровати и занялся поисками еды, наконец радостно сообщил: - У нас есть чипсы, крекеры и бутылка яблочного сока. - Тащи! - Дин приподнялся и полусидя подвинулся к краю. Сэм уселся рядом по-турецки и разложил все их богатство. Открыл пакеты и лихо отвернул крышку с сока, та соскользнула и поскакала по полу. Братья коротко проводили ее взглядом - хрен с ней, все равно они выпьют его весь - и вернулись к пиршеству. Хрустя снеками, глотая по очереди сок и дурачась, они быстро прикончили все до крошки. Пока Сэм относил пустую тару, Дин встряхнул простыню и привел постель в порядок. Ну вот, теперь можно жить. Дин довольный наблюдал, как Сэм с голым задом шуршал в углу комнаты, складывая мусор в пакет, и почувствовал новый прилив от этой восхитительной мелькающей задницы и того, что спереди. Через пару секунд он уже самозабвенно мял всё, до чего дотягивался, выцеловывая плюхнувшегося с разбегу на него Сэма. И, распалив до звона в ушах себя и его, вдруг ошарашил: - Я подготовился, Сэмми. Сэм глубоко вдохнул и залился краской. Сюрприз за сюрпризом. Он прекрасно понял, о чем это Дин. - Ты уверен? - Я хочу, чтобы ты это сделал. Я хочу тебя, Сэм. Сэм изо всех сил постарался взять себя в руки. - При одном условии, - мелкий смотрел серьезно и от волнения облизывал губы. - Кажется, я уже согласен. Говори, - Дин чувствовал, как внутри расползается жар от одного этого разговора. - Ты позволишь делать с собой все, что я захочу. Без всяких зажимов и "ой, Сэмми, давай оставим это на потом". Дин хмыкнул: - Ого, и куда это подевался наш скромный парень Сэмми? - Он остался там же, где и натуральный до мозга костей Дин Винчестер, - нахально ответил Сэм. Он возбудился уже не на шутку и, говоря это, терся налившимся членом о стояк Дина, этим доводя его и себя опять до невменяемого состояния. - Ох, Сэмми, полегче, а то спущу. Всё, что захочешь, Сэм... всё, что захочешь, - Дин уже метался по подушке, закрыв глаза, и был готов исполнить любые желания. Сэм вылизал его грудь, спустился вниз, прошелся по каменно-напряженному члену, вызвав волну дрожи в теле брата и тихие ругательства, что терпеть уже нет мочи. Потянулся вверх и вытащил подушку из-под головы Дина, свернув ее пополам, подложил под поясницу. Развел ноги, бессовестно полюбовался и, подняв глаза, улыбнулся, заметив, что щеки Дина просто пунцовые, но, несмотря на это, он, выполняя обещание, позволял всё. Сэм, окончательно осмелев, лег поудобнее и лизнул промежность, затем еще раз и, зажмурившись, перевел дыхание. Это возбуждало еще больше, чем в мечтах. Сэм продолжал, спускаясь с каждым движением языка все ниже, и когда длинно и нежно провел по входу, Дин вскрикнул. Сэм придержал его и открыл полностью, подняв ноги вверх. И пока Дин не передумал, принялся ласкать мокро и жарко. Похоже, Дину нравилось, он стонал и колотился крупной дрожью, откликаясь на каждый маневр рта Сэма, стягивал простыню и молотил кулаками по постели, обещая, что отплатит ему тем же. А Сэм, вдохновенно осуществляя свои фантазии, не собирался давать ему и секундной передышки, уверяя, что это еще не всё. Он, доводя Дина до исступления и наблюдая за ним, совершенно забыл о себе, и, наверное, только это помогло ему не кончить раньше времени. Сэм, прервавшись, хорошенько смочил слюной палец и слегка толкнулся внутрь. Дин замер. Попросив его расслабиться и добавив влаги, Сэм продолжал проникать. Господи, как туго, и слюны все равно недостаточно. - Дин, погоди, я сейчас, - осторожно вытащив палец, Сэм спрыгнул с кровати и зашарил в рюкзаке, выудил тюбик со смазкой и вернулся. - Всё-то у него наготове, - Дин усмехнулся, поняв, что будет дальше. Сэм вспыхнул - не объяснять же Дину, что на днях купил ее в исследовательских целях - и, вытащив подушку из-под него, навалился сверху, заласкал, зацеловал, дыша горячо и рвано: - Я буду очень аккуратен, ты только помоги мне, не зажимайся, ладно? Дин ответил жарким поцелуем, он всё сделает как надо и потерпит, если понадобится. И чтобы Сэм навсегда запомнил свой первый раз, Дин сделает его восхитительным. Они продолжили прелюдию. Сэму так нравилось, как Дин гладил его руки и подавался навстречу, как запрокидывал голову, закрывал глаза и втягивал воздух, ощущая горячие прикосновения на своем члене, как обнимал его и, целуя в губы, спускался ладонями вниз, сжимал ягодицы и снова возвращался вверх, как в стонах произносил его имя и говорил, как ему приятно, как здорово. Сэм чувствовал, видел и слышал, что это - Дин, здесь, сейчас, под его руками, но сознание все равно отказывалось до конца верить. Он так давно хотел этого, так ждал и изнывал от желания. Дин – единственная, яркая, всепоглощающая и ежеминутно выносящая мозг любовь всей его жизни. Может ли быть по-другому? Нет, не может. Только так. Только с ним. Только ему. Всё. Без остатка. Сэм дарил Дину всего себя, не оставляя ни капли. А Дин не мог напиться этой любовью. Брал всё, что давал ему Сэм и отдавал еще больше. Такого никогда не было в его жизни, он растворился, он всецело доверял, и это опьяняло, кружило голову так, что впору было сойти с ума. Позабыв обо всем, они увлеченно исследовали тела и души друг друга, чувствуя себя абсолютно свободными. Сэм, выласкав Дина руками, губами и языком с ног до головы, уже совершенно без стеснения выдавливал смазку на руку. Когда прохладные влажные пальцы коснулись входа, Дин вздрогнул и мысленно отругал себя. Сэм заметил это: - Я потихоньку. Я постараюсь, чтоб тебе было хорошо. Дин кивнул и закрыл глаза. Сэм растягивал его долго и неторопливо, не жалея смазки, поцелуев и ласковых слов. И когда пальцы заскользили свободно, Дин начал получать удовольствие. Сэм иногда вынимал их и ласкал его ртом. Дин выгибался, стонал и наконец прошептал, что готов. Сэм не спешил, получив разрешение, хоть и хотелось до одури втиснуться в Дина, но он продолжал сладко гладить его внутри, то добавляя пальцы, то оставляя один. И только когда Дин раскраснелся и потек, пачкая свой живот, Сэм повернул его на бок - он читал, что так легче - приставил член и осторожно толкнулся внутрь. Дин тяжело задышал и сжал в кулаке край постели. Хоть Сэм и очень тщательно его подготовил, член был толще пальцев, черт, намного толще. Дин невольно зажмурился, но взял себя в руки, что он - хлюпик, в конце концов, уж не больнее, чем раны наживую зашивать. Сэм так старался делать все плавно, но Дин видел, с каким трудом ему это дается, как он дрожит от напряжения и запрокидывает голову, переводя дыхание. Вот это выдержка, Дин бы, наверное, так не смог. - Сэмми, все нормально. До конца, Сэм, - Дин уже перетерпел, стало легче. Сэм, выдохнув, начал медленно двигаться, все еще боясь причинить дискомфорт. И отпустил себя только после нетерпеливой просьбы ускорить темп. Сэм, перекинув ногу Дина и уложив его на спину, стал вбиваться протяжно и ритмично. Он весь вспотел, и мокрая челка спадала на лицо. Дин, несмотря на яркие вспышки удовольствия, перемешанного с легкой сладостной болью, не мог оторвать от него глаз. Сэм был прекрасен. И Дин навсегда запомнит то, как Сэм, сгорая от страсти, все же берег его. То, как закрывал глаза и закусывал губы, как дышал глубоко и неровно, как нависал и касался губ в порыве нежности, что-то пылко шепча и горячо целуя, как потом выпрямлялся на коленях и вскидывал его в сильных руках, заставляя обхватить ногами себя за талию, и улыбался краешками рта, слушая, как он, не сдерживаясь, стонет от пронизывающего блаженства. И Сэм, в свою очередь, впитывал каждую секунду их близости, благодарил и восхищался братом, вынуждая себя закрывать глаза, потому что Дин отдавался ему так, что смотреть на это и не сорваться было выше всяких сил, а хотелось еще чуть дольше, еще немного чувствовать его, слышать, быть внутри, еще секунду, еще хотя бы секунду… невозможно, просто невозможно… Сэм глухо застонал, оргазм оглушил, затопил пламенем с головой, и он, изливаясь и хватая ртом воздух, упал на Дина. Тот обнял его, содрогающегося и тяжело дышащего, испытывая что-то непостижимое разумом. Наверное, это было счастье. Чуть отдышавшись, Сэм спохватился и, аккуратно выйдя из Дина, принялся осыпать его поцелуями, поглаживая и возбуждая член. Почувствовав, как напрягается под ласками плоть, Сэм, спустившись вниз, взял в рот и довел до желанной разрядки. Вылизав член дочиста и проверив, все ли в порядке у Дина внизу, Сэм подоткнул простынь и перебрался наверх поближе к губам брата. А тот улыбался, млея от такой нежной заботы, и с готовностью встретил губы Сэма. Нацеловавшись, Сэм лег рядом. Дыша в щеку, нашел руку Дина, переплел пальцы и, смущенно посопев, спросил: - Больно было? - Ни капельки. - Врун. - Ну может чуть-чуть. Мне было хорошо, Сэмми, правда, очень хорошо, - Дин повернул голову и тепло смотрел на Сэма. Тот, слегка касаясь, провел пальцами по его лицу: - Ты как летняя гроза. Дин улыбнулся - так вот почему - притянул Сэма к себе и обнял покрепче: - Что, никогда не знаешь в какой момент молнией по башке шарахнет? Сэм рассмеялся и мечтательно произнес: - Не-ет. Она восхитительна. Но, как бы ты ни ждал ее, она всегда застает врасплох. И она неистовая, грохочет, сверкает, а капли теплые. И после нее так прекрасно, так свежо, и листья на деревьях чистые, бархатистые и светятся, как твои глаза… - Дин шутливо всхлипнул, и Сэм беззлобно пихнул его. – В лоб счас дам кому-то. Дин не стал больше подтрунивать, что поделаешь, его брат – безнадежный романтик. Может и ему попробовать? Он приподнялся и произнес, ласково глядя в глаза: - А ты… как Сэм… промокший в летнюю грозу. - Насквозь. - До нитки. - До каждой клетки. - Пропитался мной и моей любовью… Надо ли рассказывать про то, как Сэм тогда чуть не задушил Дина в объятиях. Про то, как Дин не мог надышаться и обзывал уже себя придурком влюбленным. Про то, как плечом к плечу во всех передрягах. Про то, как хотели жить и жили как умели. Про их любовь, неправильную и слишком огромную, чтобы выдержать без потерь, но вдвоем они справятся, вдвоем они горы свернут и поставят мир на уши, а потом спасут. Вдвоем. Всегда.