Рыжая

Казалось бы, день начинается обычно. Жесткая кровать, тонкая простыня вместо одеяла, деревянные стены. Я встаю с кровати и смотрю в окно. За ним всё то же красное небо, та же синяя трава. По небу летают те же иссиня-черные птицы. По улице ходят те же понурые люди с белыми волосами. Но этот день не может быть обычным. Сегодня мой день рождения. Сегодня мне исполняется двенадцать. Двенадцать. Такое ужасное число. По крайней мере, для меня. Оно означает, что мне осталось провести только один день здесь, в этом мире. А дальше - смерть. Смерть. Я никогда раньше не задумывалась о том, что она так близко. Я не хотела задумываться об этом. Я верила, что все обойдётся. Нет. Не верила. Хотела верить. Хотела верить, что все будет хорошо, что мои волосы успеют поменять цвет. Казалось бы, что важного в цвете волос? По мне, так ничего. Но королевская семья считала иначе. Люди с черными волосами всегда правы. Только у них были такие. У всех остальных в королевстве - белые. Если вдруг появлялся ребёнок с темными волосами вне королевской семьи - то они его усыновляли. Это считалось божьим даром. Если получалось наоборот, в королевской семье рождался ребёнок с белыми волосами, то его отдавали простолюдинам. Или убивали. Но изначально волосы у всех были рыжими. И только через несколько дней после рождения они меняли цвет. Но не у всех. Есть люди, у которых они так и остаются рыжими. Говорят, что таких один на сто тысяч. И такой человек - я. Такие, как я, считаются воплощением зла. Все сторонятся меня. Со мной никто не разговаривает. Все только и ждали моего двенадцатилетия, когда меня убьют. Считалось, что если такой человек ни в чем не виноват, он выживет. Пока не выживал никто. Оно и ясно. Никто ещё не выживал с отрубленной головой или повешенным. И вот этот день настал. В знак королевской милости мне разрешили самой выбрать вид казни. И зачем все это? Разницы никакой. Выбираю то, где я буду меньше мучаться. Обезглавливание. Моё тело потом сожгут, а голову посадят на кол в специальном месте. Там уже есть около пятидесяти таких. Голов ни в чем не повинных ребят. Я старалась доказать, что во мне нет зла. Я помогала людям на полях с семи лет, хотя до десяти детям можно не работать, кормила животных, убирала за ними. Один раз я спасла маленького мальчика, который остался один в доме и устроил пожар. Никто даже не пытался меня понять. У меня были рыжие волосы, значит мне нельзя доверять. Меня никогда не оставляли присматривать за детьми, боялись, что я их убью. Мать того мальчика, которого я спасла, силой вырвала его у меня, хоть он и жался ко мне. Я сижу у обрыва и вспоминаю всю мою жизнь. В ней не было радости, поэтому мне было очень тоскливо. В обрыве течёт река. Мутно-зеленая, тягучая, грязная. Но она родная. Именно здесь я проводила большую часть своего времени. В уединении, в покое. Смотрела на красивую землю за обрывом. Мечтала о том, что сбегу туда. Сейчас я понимаю, что это было глупо. Сбежать отсюда невозможно. Обрыв глубокий, широкий и гладкий, будто его вырыли специально. Возможно, это правда, и он был сделан людьми,чтобы оградить наше королевство от чего-то другого. Я не успеваю развить свои мысли дальше. За мной приходит моя мать, единственная, кто подходит ко мне ближе, чем на два метра. Она говорит, что через час будет казнь и мне нужно приготовиться. Будто есть в этом смысл. Какая разница, как умирать? Но мама говорить, что так нужно. Я иду домой. Надеваю чистые брюки и рубашку. Казалось бы, я готова. Но мама заплетает мне косу. Есть в этом некая ирония. Моя голова должна быть красивой на шесте. После этого мать говорит, что пора идти. Мне обидно, что при этом она будто не испытывает никаких эмоций. На площади собралось много людей. Посередине стоит эшафот. Место моей казни. В моей душе теплится надежда, что все это сон. Я щипаю себя за локоть, но ничего не происходит. Появляется ещё одна мысль. А что, если я не умру? Может быть так, что я невиновна? Я срезаю стебельки этих надежд на корню. Это невозможно. Шесть часов. Время казни. Я встаю на колени и наклоняю голову. Рядом появляется палач с мечом в руках. Над головой раздается свист и меч отрезает мне голову. Я успеваю только заметить выражение облегчения на лицах людей и слёзы матери.