Мы с тобой разные, но

      Это случилось внезапно, как-то случайно. Ты приехала сюда, в Японию, чтобы покорить людей своей музыкой, но так вышло, что ты покорила и меня. Как это произошло? Ведь мы с тобой такие разные: ты — рок-певица, я — баскетболист. «Мы не можем быть вместе», — сотню раз повторял я себе, но эти слова никогда мне не запрещали смотреть на тебя, прислушиваться к твоему грубому, хриплому голосу из-за того, что ты постоянно срываешь его на концертах и репетициях, рассматривать твою неординарную одежду, искать новые и старые пирсинги или сережки в твоем теле, которые украшают каждый миллиметр кожи твоего живота, лица, изучать твои жесты, мимику, прислушиваться к твоим язвительным ответам парням, которые тебе нагрубили или нечаянно задели. Но это только начало. Мне становилось этого мало, я хочу еще что-то узнать о тебе. Я стал задевать тебя, насмехаться над тобой, а ты, в свою очередь, отвечала язвительными речами, показывая средний палец, комментируя пошлыми английскими предложениями, которые никак не соответствуют приличным девушкам. Но ты не они. И меня это интригует. Тебе начхать на всё: делаешь, что хочешь, творишь, что душа пожелает, как и твои друзья в группе. Скажи мне, сколько раз тебя вызывали к директору, потому что ты срывала уроки, сколько ты вымотала нервов студенческому совету из-за нарушения школьной формы? Сколько? Не знаешь? И правда же, зачем тебе это считать? Для тебя это обычная жизнь. Меня это забавляет. Меня каждый раз бросает в мимолетную дрожь, когда ты говоришь свою короную фразу: «Правила созданы, чтобы их нарушать». Черт, как ты меня напоминаешь!       Ты — бунтарка, хотя сама этого еще не осознала. Для тебя носиться вдогонку с парнями по школьному коридору и орать что-то в след — это нормально и естественно; идти по школьной аллее и петь со своей группой песню — это весело; сидеть на школьном стадионе с классической гитарой Ramirez и сочинять очередную песню — это одно твое удовольствие, однако тебя никогда не посещала мысль, что это запрещено в школьном обществе среди учеников. Ученики не должны орать, бегать — это не принято. Все учащиеся безликие и одинаковые, но не ты. Ты исключение в обществе, не стесняешься показать свое «я». И мне это нравится в тебе. Ты не замечаешь, как своими действиями ты меня подчиняешь. У тебя появляется надо мной власть, отчего я скриплю зубами и выворачиваюсь из кожи вон, не позволяя тебе властвовать надо мной. Но ты этого не видишь или же…       Мой взгляд всегда замечает тебя. Ты знаешь, что ты выделяешься из школьной толпы? Да, ты знаешь и ты этого не боишься. Твоя походка уверенная, шаг широкий, никогда не меняет свой темп. Твои прямые худые ноги шагают по невидимой прямой, как модель. Спину держишь прямо — я никогда не видел тебя сутулящейся, что на языке крутится одно слово «аристократия». На твоем лице всегда сияет усмешка, такая красивая и игривая, что вольно-невольно хочешь постоянно смотреть на нее, она пробуждает чувство подчиниться тебе. Ты будоражишь мою кровь, она кипит, как вода под температурой тысячу градусов, разливаясь по всем моим жилам, разнося жар по всему моему телу, что мне тяжело дышать, но меня это не злит, меня это заводит.       Твоя шапка и солнечные очки — это твой постоянный гардероб, который никогда не прощается с твоей головой. Это твой стиль. Сколько тебе делали замечание за это? Но ты снова повторяешь свою любимую фразочку, и меня опять бросает в дрожь, в такую приятную дрожь. Ты меня мучаешь, каждый твой шаг разжигает во мне новую волну мурашек и чего-то еще, что я пока и сам не разобрался, каждый школьный день я вижу тебя, и мной овладевает желание подчинить тебя, завладеть тобой, как ты завладела мной. Мои мысли постоянно путаются в морской узелок, когда я чувствую горьковатый, резкий запах твоего тела, похожий на эфирное масло, в то время, когда ты проходишь мимо меня, или мы снова стоим друг перед другом и бросаем язвительные фразочки. Ты хоть знаешь, сколько мне нужно сил, чтобы не сорваться с цепи и не прижать тебя к стенке, властно целуя тебя, сминая твои пухлые губы, которые накрашены неестественным цветом, темно-фиолетовым. Знаешь?.. Нет, поэтому ты продолжаешь смотреть на меня своими голубыми глазами без страха, без боязни, сверкая голубым огоньком уверенности и гордостью. Черт, как же хочется подчинить тебя, тебя — своенравную девку. Разве ты этого не видишь? Может, потому что тебе не видно через солнечные черные очки? Так сними их, как ты это делаешь во время наших перепалок и ссор. Тебе когда-нибудь говорили, что ты во время гнева красотка? Нет? Так прочитай мои мысли.       Ты такая худая, хрупкая и не по-человечески бледная, что создается впечатления, что ты сломаешься даже от своих высоких каблуков, когда ты быстро на них идешь. Но это не так. Это всего лишь мираж, иллюзия, потому что сейчас ты спокойно выдергиваешь свою хрупкую, тоненькую руку из моей хватки. Ты властная и сильная — это можно прочитать по твоим глазам. Меня это завораживает. Нравится. Очень.       Ты видела лица учеников, когда ты прибежала к финишу первой? Знаешь, они выглядели смешно. Ты в курсе, что ты прибежала первой, обогнав свою соперницу — одноклассницу, которую считают самой быстрой девчонкой. Нет, не знаешь, потому что тебе опять… Хочешь, я расскажу по секрету, что я видел: как ты тяжело отходила от этого марафона. Удивлена? Ты удивишься еще сильнее, если я скажу тебе из-за чего. Это из-за сигарет. Ты — курильщица. Да, я знаю.       — Откуда? — спросишь шокировано ты, прищуривая глаза, словно ища какую-то подозрительную зацепку.       — Тупой вопрос, — самодовольно произнесу я, широко усмехнувшись. Ты считаешь, что ты куришь на крыше беспалевно? Тебя никто не видит? Ошибаешься. Я вижу. Я знаю твои привычки курения. Твой любимый сорт сигарет — это More. Я до сих пор помню, как ты держишь тонкий фильтр двумя пальцами, не прикасаясь к своему лицу. Ты постоянно запрокидываешь голову назад, рассматривая голубое небо Японии, ища что-то там. Через несколько секунд ты выпускаешь дым, создавая серое облако, которое растворяется в прохладном воздухе. А я все это время питаю твою спокойную атмосферу. Я даже готов начать курить, чтобы хоть как-то понять и узнать, что творится в твоей безбашенной голове. Тебе говорили, что ты на солнечном свете похожа на наркоманку? Нет? Так прочитай по моим губам. Я заметил это, смотря на то, как ты куришь, освещенная солнечным светом. Твоя кожа, твои белые короткие волосы отблескивают тусклым желтым оттенком. Может, из-за этого ты надеваешь шапку на свою макушку? Но мне это нравится. Я схожу от этого с ума.       — Ты псих! — делаешь ты насмешливый вердикт, грубовато хихикая, будто насмехаясь надо мной.       Правильно, я псих. Все из-за тебя. Ты снесла мою крышу, выключаешь мой контроль над собой.       Знаешь, я обожаю твои кудрявые блондинистые волосы, как у Мэрилин Монро. Мне так и хочется запустить свою руку в твои растрепанные кудрявые волосы. Интересно, какое будет сочетание? Моя смуглая кожа и твои бледные волосы. Если я начну это представлять, то мой разум помашет мне ручкой, а вместо этого появится дикий зверь, которого все это время я пытался сдерживать.       «Перестань пытать меня!» — орет мой внутренний голос. Мои нервы уже и так не железные, они каждый раз плавятся при виде тебя. И вскоре то железо, которое меня сдерживает, превратится в сплав, и я буду на свободе. Меня больше никто не остановит, потому что у меня больше нет преград, даже твой страх в глазах или твои крики и возмущения, но это навряд ли. Потому что это будет не свойственно для тебя. Ты игнорируешь меня и мое желание, словно тебя ослепили солнечным лучом. Зря ты это делаешь, очень зря. Ты скрываешь свое чувство ко мне? Ты продолжаешь играть? Я вижу — ты экстремальная девушка, если любишь играть со мной. Меня это так заводит…       «Ты глупая», — опять орет мой внутренний голос.       Знаешь, я столько много думаю о тебе, столько вещей, которых мне нравится в тебе. У тебя столько харизмы, которую даришь определенным людям, которым я тоже хочу стать, и я стану. Ведь я знаю, что ты ко мне неравнодушна, ты уже привыкла к моим замашкам и бзикам, тебе нравится, как я тебя рассматриваю, тебя веселит, когда я стараюсь поговорить о серьезных темах, прежде всего о моих чувствах. Но сейчас, на данный момент, я терпеть больше не могу.       И мне глубоко насрать, как и тебе, что у нас разные цели, увлечения, вкусы, будущие работы, даже сами мы, личности, но я могу тебе назвать то, что нас объединяет…       — И что же? — спросишь ты у меня, как всегда безмятежно и одновременно четко и сдержанно, смотря мне в глаза.       — Это любовь, — уверенно отвечаю я, усмехнувшись…