***
В кафетерии после обеденного перерыва не было ни души, и оба мужчины заняли самый дальний столик у окна. Парк поставил пакет с пончиками на испещренную царапинами поверхность стола, открывая его. От запаха живот болезненно свело, и программист поймал себя на мысли, что не помнит, когда ел в последний раз. Его друг, Крис Уокер, посмотрел на него с заметной жалостью во взгляде, ставя рядом два стаканчика с кофе. Вейлон взял один из них, прислоняясь к нему лбом. Нагретая бумага приятно пахла чернилами и кофейными зернами, что помогло, наконец, расслабиться и выдохнуть. – Вейлон, – осторожно начал Крис, касаясь его плеча огромной ручищей. – Так не может продолжаться, ты же прозрачный, как лист. Ты видел себя в зеркало, мужик? – Видел, – уверенно кивнул Парк, делая маленький глоток из стаканчика. Язык неприятно обожгло, но любые чувства, помимо усталости, вызывали восторг. Вроде как “если я что–то чувствую, значит, пока живой”. Но поймав недоверчивый взгляд, Вейлон стушевался, отворачиваясь. – Ладно, не смотри на меня так. Не видел. Я вообще не помню, как выглядит долбаное зеркало. – Я заметил, – хмыкнул Уокер, сцепляя руки в замок. – На тебе лица нет. Этот пиздюк вызывал тебя? Парк, помедлив, кивнул и снова приложился к стаканчику, намеренно обжигаясь до ярких крапинок в глазах. Воспоминания о посещениях кабинета Блэра отзывалось ударом по нервам. Порой его удивляло собственное спокойствие между этими, приятными для обеих сторон, встречами. Сегодня утром это самое спокойствие подвело его, за что программист едва не поплатился собственной головой – за попытку возразить начальник опрокинул его на пол, надавливая на горло мыском ботинка, и не отпускал до тех пор, пока рыдающий Вейлон не выдавил сквозь слезы извинение, едва не захлебнувшись собственной слюной. На сетчатке отпечаталось выражение лице Блэра – ликование, вперемешку с отвращением, когда тот поднял Парка за ворот майки и толкнул к двери, приказав убираться. Рассказывать Крису всегда было легко, охранник не задавал лишних вопросов, внимательно слушал и сжимал ладони в кулаки, до хруста суставов. Вейлон всегда мог успокоить друга, говорил много лишнего, но видел, что это помогает, и злость Криса сходила на нет, сменяясь странным выражением на массивном лице – нежность вперемешку с щемящей жалостью. Каждый из них понимал, что один человек против целой корпорации не более чем капля в море. Даже сейчас, когда Уокер был постоянно рядом, их беспомощность крепла и прорастала корнями в бетонные стены Маунт-Мэссив. – Когда-нибудь я скормлю этому ублюдку весь его анатомический состав. Лживая мразь, – выплюнул Уокер, пододвигая к Парку пакет с едой. – Заканчивай и возвращайся в кабинет. Встретимся сегодня после смены, я останусь в ночную. У меня есть пара неотложных дел. Охранник поднялся со своего места и стремительно затопал к выходу. Вейлон удивленно пронаблюдал, как широкая спина скрывается за дверями кафетерия. То, с каким лицом Крис сказал последние слова, ему не понравилось. Неприятное чувство волнения кольнуло где-то в животе, тут же утихая.***
Когда за последним работником закрылись двери, Вейлон уже переоделся и ждал в коридоре у запасного выхода. На улице было прохладно, но надевать на себя что-то кроме простой хлопковой рубашки не хотелось. Разглядывая носки красных потрепанных кед, Парк прислушивался к звукам в коридоре, выжидал грузные шаркающие шаги и привычное покашливание. Спустя пятнадцать минут программист заметно заволновался, постукивая пальцами по бедру. – Ну, где же ты, – пробормотал под нос Вейлон, нервно обхватывая себя руками. Неделя изоляции от друзей и родных давала о себе знать, при малейшем всплеске эмоций его начинало трясти, в голове, словно заезженная пленка, повторялись слова Криса. Он не мог пойти к Блэру один, они множество раз обсуждали, что не будут ничего делать поодиночке. И программист даже смог убедить вспыльчивого друга, что не хочет рисковать им. – Прости, я задержался, – раздалось над ухом. Уокер улыбнулся, продемонстрировав злому, как сто чертей, Парку, коробку с пиццей. – Решил, что всю ночь на голодный желудок мы не протянем. К тому же, нужно хоть немного привести тебя в чувство. – Ладно тебе, ты каждый день так говоришь. Но мог бы предупредить, что задержишься, я чуть с ума не сошел, – заворчал Вейлон. – Ты волновался? – приподнял бровь охранник, но перехватив мечущий молнии взгляд, осекся, пытаясь примирительно поднять руки. С огромной коробкой в руках это не получилось. – Конечно, я волновался! Козел, – щуплый Парк пихнул Уокера в плечо, что в соотношении их роста и телосложения выглядело по–детски забавно, программист с трудом дотягивал огромному мужчине до плеча. – Не вздумай надо мной смеяться. Просто не вздумай. – Напугал, напугал, – Крис хохотнул, доставая из кармана кожаной куртки связку ключей, и открыл дверь запасного выхода, пропуская друга вперед. Всю неделю они вдвоем поднимались наверх, под самую крышу. Крис, с душой выругавшись, настоял на этом, узнав, что Парк подписал соглашение не покидать лечебницу, и достал где–то ржавый ключ от небольшой комнатки на последнем этаже. Заставленная коробками с многочисленными архивами, пахнущая плесенью и пылью, она скрывала за завалами старую, невесть, на чем держащуюся дверь на вертолетную площадку. Площадка была заброшена, сейчас больница не нуждалась в скорых перевозках пациентов в связи с очередным крупным проектом, растянувшимся не на один год. Парк иногда глупо улыбался своим мыслям: они вдвоем и так выглядели странно, и весь персонал помалкивал в тряпочку, когда видел их вместе, а тут еще и тайные вылазки, больше похожие на свидания. Как–то раз Вейлон пошутил, что Крис водит его на выгул, как побитую собачонку, но тот только ухмыльнулся и исправил это на “дружеские прогулки”. Устроившись на потрескавшемся бетоне и скрестив ноги, Вейлон втянул носом свежий прохладный воздух, блаженно прикрывая глаза. С такой высоты можно было увидеть окружающий их городок на несколько миль вперед, светящий из окон ярким электрическим светом где–то вдалеке. Программист тяжело вздохнул, думая о жене и детях. Наверное, Лиза сейчас целует Джимми и Алекса перед сном, накрывая одеялом, и желает спокойной ночи. Лиза, которая, наверняка, места себе не находит, но тем не менее все понимает, передавая каждый день обед в неизменных бумажных пакетах с запиской. – О чем задумался? – сев рядом, Крис внимательно посмотрел в лицо Парку. Измученное лицо, покрытое на скулах легкой щетиной и с залегшими глубокими тенями под глазами. Это явно не было признаком хорошего самочувствия, но Уокер по–человечески не знал, как еще подбодрить друга. – О Лизе, – не стал врать Парк, откидываясь назад и устраиваясь на спине, поежившись от холода. – Кажется, что мне только снится это. Иногда, что жизнь за пределами лечебницы, а иногда – что работа в ней. Как думаешь, что именно – всего лишь ебаный сон? Уокер только молча положил ладонь ему на плечо. Парк, чувствуя тепло сквозь тонкую ткань, вдруг положил свою ладонь поверх огромной ручищи. – Извини, я просто не могу больше. Правда, извини, – мужчина выдохнул, смущенно убирая ладонь спустя несколько минут молчания. – Не надо, – оборвал его Уокер, снова сжимая в своей руке замерзшие пальцы. – Давай поговорим о чем-нибудь другом, чтобы ты не думал об этом. Все будет хорошо, Вейлон. – Да, я… Давай о другом, – программист кивнул, впервые за день нормально, без натяжки, улыбаясь. Его внимание вдруг привлек краешек чего-то цветного, торчащий из кармана куртки Уокера, и Крис не оставил без внимания его взгляд. Встрепенувшись, охранник извлек странный предмет – им оказалась пачка желейных медведей. – Совсем забыл. Это тебе, я помню, что ты их любишь, – Крис протянул ошарашенному Вейлону упаковку, и тот, моргая через раз, принял ее. То, с каким выражением лица огромный секьюрити подавал ему желейных медведей, растрогало его и одновременно рассмешило. Парк прыснул в ладонь, трясясь в приступе истерического смеха. Уокер посмотрел на него с толикой непонимания во взгляде, на что программист неопределенно махнул рукой, вытирая слезы, и сел, придерживаясь за чужое плечо. – Это выглядит так… Так странно это выглядит, в общем. Ты, весь из себя огромный мужик, который может голыми руками порвать человека, подаешь хлипкому ботанику мишек. Серьезно, мишек, – Вейлон, отсмеявшись, распечатал упаковку, протягивая Уокеру. – Просто заткнись и ешь их, недоумок, – беззлобно огрызнулся Крис, открывая коробку с пиццей. Время до самого утра они проводят за разговорами за жизнь и в воспоминаниях об их дружбе, и в эту ночь Парк не верит, что это действительно ему так хорошо.***
– Через пятнадцать минут начнется рабочий день, – лениво, и даже как–то безжизненно сказал Парк, поднимаясь на ноги. Уходить не хочется, программист расслабился и забыл о проблемах, а теперь они снова навалились, сжимая в тисках голову, набивая ее ржавыми гвоздями. Вернуться в коробку, называемую кабинетом, слушать весь день веселую болтовню коллег, шуршание бумаг, шум кондиционера, стук каблуков, покашливание: весь этот раздражающий коктейль из звуков, от которых его тошнило. Крис за спиной грузно поднялся, спихивая мусор в пакет и оставляя у дверей, чтобы убрать позже. – Я же обещал тебе, что все будет хорошо, – заметив перемену настроения Парка, Крис осторожно потянул того за плечо, разворачивая к себе. Выражение на лице мужчины перед ним стало еще несчастнее, и сам охранник нахмурился, вспоминая что-то. – Слушай, я должен сделать то, что, возможно, тебе не понравится. Но я просто не могу не сделать этого. Парк вскинулся, во все глаза уставившись на друга и внезапно похолодев. Такого разговора он боялся больше всего на свете, и сейчас это заставило его дернуться, как от пощечины. – Ты что, хочешь пойти к… – Что? Нет, – Крис качнул головой, неровно выдыхая и оглядываясь, как будто помимо них на площадке был кто–то еще, и мог наблюдать в рассветных лучах такую интересную картину. И до чертиков неловкую. – Я хотел… Не мог бы ты?.. Парк подался ближе, прислушиваясь к невнятному бормотанию, и в следующую секунду оказался притиснут к стене, чувствуя под лопатками не холод от бетонной стены, а большие, теплые ладони, сгребающие рубашку в кулаки. Крис целовал его в губы, сначала несмело и просто вжимаясь в его рот, а потом осторожно, без нажима, провел языком между губами Вейлона. Тот хотел воспротивиться и сказать что-то, что тут же затерялось в уголках подсознания, рассыпалось, как бисер, во все стороны, подальше от Парка. Чувствовать под ладонями чужую, мужскую крепкую шею, вдыхать между поцелуями полной грудью запах терпкого одеколона и кожаной куртки, не казалось противным или выходящим за рамки, Вейлон расслабился, прижимаясь к массивному телу. Крис целовал его глубоко и влажно, и это было так не похоже на то, что Парк чувствовал раньше, и вдоль по позвоночнику пробежался слабый электрический разряд. Но именно в этот момент Уокер отстранился, давая возможность нервно облизнуть губы и спрятать взгляд, который мог бы выдать все его чувства, как на листе бумаги. –Какого… Какого, Крис? – спустя минуту выдавил Вейлон, осмелившись посмотреть на друга. Или уже не друга вовсе? Уокер горько усмехнулся, отступая на подходящую для серьезного разговора дистанцию, засовывая руки в карманы куртки. – Только не делай поспешных выводов, это было необходимо. Так необходимо, что ты представить себе не можешь, – извиняющимся тоном проговорил он, вытягиваясь, как струна. – Что ты натворил, сукин сын?.. – голос программиста дрогнул. – Твои неотложные дела как–то связаны с этим, да? – Тебе пора быть на рабочем месте, Вейлон, – вернув себе обычное добродушное выражение лица, Крис достал из кармана ключи, демонстрируя ему. – А этому пора вернуться на пост. – Вечером я жду твоих объяснений, иначе… Сам знаешь, – грозно пообещал Парк, покидая площадку и спускаясь вниз по лестнице, по дороге прижимая пальцы к губам, которые до сих пор нещадно жгло. Вейлон укусил себя за внутреннюю сторону щеки, твердо решая, что ему есть, о чем поговорить с Уокером.***
День тянулся как резиновый, перетекая от одного унылого дела к другому. Глаза болели от яркого монитора, строчки программ сливались и расплывались, духота сводила с ума. Окно было открыто настежь, подоконник завалило золотистыми листьями, но воздух с улицы не спасал от липнущей к коже жары. Вейлон смотрел на настенные часы каждые пять минут, в ожидании возможности оказаться подальше от этой тюрьмы, даже коллегам отвечал с ленью и неохотно. − Парк? − встревоженная Хелена заглянула за дверь, застав хмурого Парка за чтением очередного списка дел. Программист вяло кивнул, не поднимая на нее взгляда, продолжая сосредоточенно перелистывать страницы. – Парк, ты видел Уокера? Вейлон медленно поднял на нее полный ужаса взгляд, откладывая папку в сторону. Внутри что-то оборвалось, и дрожащие ладони пришлось сцепить в замок. − Да, утром видел, а… В чем дело? − заплетающимся языком спросил Вейлон, нервно сглатывая. Весь день его не покидало предчувствие чего-то плохого, поведение друга его тревожило, но он ожидал, что выяснить произошедшее вечером, в конце рабочего дня. − Блэр вызывал его в свой кабинет, и я хотела спросить у Криса, зачем, но весь день не могла его найти. Вы же друзья, может, ты в курсе… Вейлон, не слушая ее больше, кинулся к монитору, нервно стуча по клавишам. Он и раньше мог без труда получить доступ к досье практически на всех сотрудников, которые не имели грифа «секретно», и Уокер к таким не относился. Спустя минуту, на мониторе высветилась его фотография в половину роста – с привычным самодовольным выражением лица, со скрещенными на груди руками. Под его фотографией значилась надпись красными буквами, которая заставила Вейлона сжать зубы до головной боли. Крис Уокер, специалист службы безопасности. Статус: СПИСАН. − Что?.. – Парк запустил пальцы в волосы, с силой натягивая их. – Нет-нет-нет, этого быть не может… Хелена тихо подошла к нему, заглядывая через плечо, и Парк услышал, словно сквозь вату, ее удивленный вздох. Она что-то говорила ему, сжимая ладонями его плечи, но Вейлон не чувствовал и не слышал ничего. Он смотрел перед собой с широко раскрытыми глазами, задыхаясь воздухом, который застрял в горле обжигающим комом. В голове смешались образы и осколками впились в стенки черепа: обеспокоенное лицо жены, его мальчики, угрозы и насилие со стороны Блэра, жеманные улыбки людей вокруг, и Крис, огромный и надежный, как скала, целующий его на прощание. Только сейчас Парк осознал, что поступил неправильно, отпустив Уокера сегодня утром. Перед глазами все померкло, и программист почувствовал, что падает в бездну, которая с ревом проглотила его. Теряя сознание, Парк надеялся никогда больше не очнуться.***
− Сотрудник ном… Инжен..граммист… Вейлон….к…. − женский голос резал слух и становился невыносимо громким и звенящим. Черное марево в голове постепенно рассеивалось, смещаясь неприятным запахом нашатыря и смеси препаратов, выбрасывая сознание Вейлона как рыбу на песчаный берег, задыхающегося и такого же беспомощно. − Мистер Вейлон Парк? – четко раздалось прямо перед лицом, и программист резко открыл глаза, отшатнувшись от медсестры в слепяще-белом халате так, что его снова начало мутить. Негнущиеся пальцы с трудом нащупали край кушетки, и мужчина не дал себе упасть снова. − Сотрудник номер 2536, Парк, Вейлон, пришел в сознание, − проговорила женщина в небольшой диктофон, светя фонариком прямо в глаза, отчего тошнота в разы усилилась. – Не проявляет признаков недомогания, допущен к работе. – Щелкнув кнопкой, медсестра сделала запись в журнале, после подавая ему несколько таблеток в пластмассовом стаканчике. – Выпейте, это должно привести давление в норму и снять тошноту и головокружение. − С… Спасибо, − Вейлон поднялся на ноги, покачнувшись, и женщина придержала его за локоть с вежливой улыбкой. В ладонь с нажимом пропихнули лист бумаги, небрежно свернутый в несколько раз. − Инструкция по применению. Обязательно прочитайте ее, − она подтолкнула его к выходу. – Не задерживайте очередь, мистер Парк. Покидая кабинет, программист удивленно смотрел на сверток в руке: тот был не похож на справку, больничный талон или предписание к применению препаратов, которые он видел раньше. Вернувшаяся головная боль направила его прямиком к служебному помещению. На то, чтобы отвернуть вентиль с холодной водой, ушло несколько минут – дрожь не проходила, и, справившись, Вейлон опрокинул в себя весь стаканчик, запивая водой из-под крана. Любопытство взяло свое, и Парк развернул сверток. Обычный лист тетрадного формата, с двумя строчками рукописного текста. Вейлон узнал почерк, принадлежащий бывшему охраннику – мелкие, с небольшим наклоном, буквы. − Крис… − прочитав, программист с силой сжал бумагу в ладони, тяжело оседая на пол. В дверь постучали, но Вейлон не отреагировал, пряча покрасневшие глаза в рукав рубашки, сжимаясь и мелко вздрагивая. На листе значился электронный адрес и имя, которое пока Вейлону ни о чем не говорило. Майлз Апшер.