Никогда

В ремблоке, когда шел ремонт, запрещалось издавать звуки всем, кроме Рэтчета. Сейчас медик ворчал над Дрифтом, ремонтируя его конечности после боя с Оверлордом. Все остальные пациенты ушли к себе – остался лишь дезактив в капсулах, который уже никому ничего не расскажет. Магнус тоже – мало вероятно, что выживет, и без сознания. Можно наконец поговорить. – Ты снова самый последний, – Рэтчет осторожно вставил замененную часть каркаса и стал укладывать уже наращенные провода и тяжи, – и отказывался, чтобы тебе помогли, пока я не закончил с остальными. – Я умею терпеть боль, – Дрифт тяжело провентилировал и притушил оптику. Рэтчет провел по его бедру: ему хотелось, чтобы Дрифт не испытывал боли и избавился от жутких ошибок, сыплющихся на внешний экран от обрыва нейроцепей, даже если заглушить боль. Но упрямец все противился выводу в стазис, и Рэтчет восхищался терпеливостью мечника. – Еще немного, вторая нога целее, – Рэтчет продолжал гладить целое бедро, и не только чтобы отвлечь Дрифта от неприятных ощущений. Он хотел, чтобы второй помощник капитана почувствовал, как он относится к нему, почувствовал желание заботиться. – Не нужно, мне не больно, – тихо, но твердо произнес мечник и шевельнул восстановленной ногой, – я и не такое переносил. А ты вот измотан. Все так же холоден, и отклик можно вызвать, только начав дразнить и втянув в спор. Рэтчету доставляли определенное удовольствие их словесные баталии, но не то, все не то! – Холодная у тебя Искра, – вырвалось у медика, – ты не раздумывая бросился защищать Родимуса от этого монстра. Хотя твоя смелость могла стоить тебе жизни. – Моя жизнь не имеет значения, я верю и подчиняюсь Родимусу, пусть он молод... – Дрифту прикрыли рот ладонью, а потом заглянули в оптику. Рэтчет чувствовал – мечник верит в то, что говорит, и готов на все, лишь бы полет прошел удачно, даже если уже без него. От этого было тоскливо: однажды он может не успеть спасти эту невероятную Искру. – Просто поживи еще немного, не торопись, друг, – Рэтчет убрал ладонь и вернулся к кропотливому ремонту. Последнее слово ему далось с трудом, но голос не дрогнул. Он медик, он не имеет права привязываться! Но как тут не желать быть рядом с таким замечательным меха... – Я мало кому нужен, Рэтчет, я дал слово нести справедливость, дал слово тому, кого не уберег, – Дрифт никогда бы не сказал этого, не будь его процессор в тумане ошибок, а все силы уходили на онлайн и поддерживание блокировки дергающихся непроизвольно конечностей. И рука Рэтчета дрогнула – нет, он не хотел терять Дрифта! Но и надежда на то, что то обратит на него внимание, почти исчезла. Обещание – что такое обещания, данные мертвым... их сила нерушима, особенно для таких, как Дрифт, отдающих делу Искру! Долгий ремонт был окончен, Дрифт все-таки отключился, теперь мерно вентилируя с погашенными линзами. – Отдыхай, Праймас тебя сохрани, –Рэтчет в порыве поцеловал белые пальцы и отпрянул, закрыл лицо. Да, ему нужно отдохнуть, заархивировать этот момент, когда он был так близко, сохранить отпечаток его полей…

***

Он смотрел, как Дрифт уходит, он смотрел на белую прямую спину, а губы прыгали – он не смог сказать ничего вслух, лишь пришел проводить. Зачем он сейчас рвал себе Искру? Он ведь больше никогда его не увидит, даже не узнает, если угаснет его Искра. Никогда... Он так и стоял в доке, стиснув кулаки. Да, он не нужен Дрифту, но Дрифт нужен им, ему!