Мой мальчишка

      Он совсем ещё мальчишка. Сантиметров эдак на восемь выше меня. А это весьма не просто.       Но несмотря на развитое тело, зычный голос и богатый жизненный опыт - он мальчишка. Любознательный, старательный и простодушный.       Он любит всё новое, любит учиться, шумные компании и незамысловатые развлечения. Совсем ещё мальчишка.       Наверное, он никогда не повзрослеет.       Наверное, мне это нравится.       Нравится, что под этой грубой оболочкой бьётся юное и чистое сердце. Нравится его наивность, просвечивающая сквозь недюжинный ум. Если честно, он мне просто нравится.       Я ему тоже.       Поэтому однажды он проснулся на моём футоне. Поэтому это не стало единичным случаем.       Он всегда приходит вымытый до скрипа, благоухающий каким-то благовонием. Надо заметить неплохим, но ему совершенно неподходящим. Как-нибудь подарю ему ароматическое масло.       Мне нравится то тщание, с которым он готовится к нашим свиданиям. Я знаю, что он делает это не для того, чтобы соответствовать мне, а потому что хочет понравиться. Это по-своему очень трогательно. Особенно тщательно выбритые щеки.       Мне нравится касаться их. Его кожа ещё по-юношески нежная и упругая, а лишённая детского пуха и взрослой щетины, кажется еще нежнее. Он доверчиво прикрывает глаза и грубое лицо с затейливыми бровями словно истончается, становится умиротворённым, непередаваемо прекрасным.       В груди щемит от того, что эту дерзкую рожу никто, кроме меня, не видел такой. Никто не знает, что лицо Абарая Ренджи может светиться нежностью и доверчивостью, когда легонько гладишь по свежевыбритым щекам.       Мой.       Только мой.       Так трудно удержаться от лёгкого поцелуя в уголок губ. Я и не удерживаюсь. Целую гладкие щёки, тонкие губы, прослеживаю линии бровей и носа. Он как котёнок льнёт к моим губам, моим ладоням. Большой такой, твёрдый и очень тяжёлый котёнок. И такой же игривый.       Он тихо смеётся, когда я щекочу поцелуями его ключицы, игриво прикусывает пряди моих волос. Его глаза светятся таким доверием, такой любовью, что мне хочется продолжать ласкать это закалённое отнюдь не в тренировочных сражениях тело. Отслеживать губами и кончиками пальцев шрамы и татуировки. Баловать его запасами нерастраченной нежности.       И он позволяет мне это. Этот огромный, сильный и чертовски живучий мальчишка с лёгкостью принимает всё, что я могу и хочу ему дать. Это подкупает. Подкупает его открытость и честность. У       сильного и выносливого тела есть много достоинств, но я как-то предпочитаю в сексе комфорт, а не акробатику. И за то, что помню не только о своём удобстве, Ренджи мне искренне благодарен. Я вижу это, хотя он и не говорит ничего. Только улыбается одними глазами и прижимается щекой к моей руке, когда уставшие и покрытые испариной мы лежим рядом, переплетя ноги под тонким одеялом.       Глажу его щёку, пока он не засыпает, уткнувшись носом мне в запястье. Утром его лицо станет колючим, а пока я могу гладить нежную кожу, вдыхать аромат дорогого, но неуместного одеколона и любоваться удивительно умиротворённым лицом одного непоседливого чертяки.       Спи, мой Ренджи.