Как пахнет весна...

Война. Война никогда не меняется. Очередная катастрофа, устроенная человечеством, унесла с собой в тот мир не только большую часть людей, но и других живых существ. Апокалипсис, пророчивший полное уничтожение Земли, был устроен не Богом, а самим человеком, и радиоактивный пепел покрыл её поверхность. Было известно, что Атомная Война способствовала этому, но её причины сгорели и ушли в небытие так же, как и надежда на рай на планете, которая превратилась в выжженную пустыню. Но. Большая часть не есть всё. Человечество дало себе очередной шанс жить. Жить, боясь будущего, и жить, не беспокоясь о вчерашнем дне. Как ползающие твари пустыни, прячущиеся от опасностей под песком, люди зарылись под землю, дожидаясь завтрашнего дня, который, к их незнанию, уже наступил. Но когда человек отличался своей разумностью? *** Молодняк Убежища 13 сидел на уроке философии. Так как скучная жизнь жителей этой дыры ограничивалась лишь работой в нем же, приходилось придумывать новые, ведь найти занятие, когда площадь действия ограничена лишь этими искусственными пещерами, даже работа учителя ненужного предмета становится нужным, даже если это работа учителя «длинноязычества», как его называли юнцы. Сидеть и болтать о вопросах, о вопросах детских, являлось невероятно нудным занятием, но средством убиения времени, целого часа их жизни, которая и кончится внутри этих свинцовых стен Тринадцотого. Каждый желающий в группе подростков задавал какой-то незначительный вопрос во время урока, начинавшегося заеденными словами главного философа этого обители радтараканов: “Здравствуйте, будущее человечества! И да здравствует Смотритель Убежища 13, тот, кто ведет нас к этому будущему. А теперь начнем нашу беседу…” И этот урок не стал исключением. С помощью жребия, в котором с неохотой участвовали все ученики, выбрали первого человека, кто будет ставить свой вопрос. И им оказался Макс Стоун. Макса никогда не интересовала всякого рода болтовня. Зачем слова, когда можно решать проблемы действием? Накаченному парню с высоким ростом было тесно внутри этой консервной банки, где ему приходилось мариноваться. А что? Зажеванные тысячи раз речи, непонятная деятельность жителей, совсем не светлое будущее – вот, что он видел за свои неполные семнадцать лет. Ему, как и другим детям, рассказывали об Атомной Войне и о том, как его предки спрятались в этом подземном ковчеге, который, в отличие от библейского судна, был не единственным на территории бывшей мировой державы. Рассказывали, что до того как мир утонул в горячем огне взорвавшихся радиоактивных бомб, он был покрыт густыми лесами, зарослями прерий и саванн. Также говорили, что война началась из-за борьбы за ресурсы и военной агрессии со стороны какого-то Китая, но юнца это мало волновало. Зачем ему сгоревшие история и растения? «Глыбу» волновало только настоящее. Что находится за многотонной дверью, так надежно укрывающего их от внешнего мира? Что стало с Землей за эти восемьдесят лет, за неполный век, прошедшие после Армагеддона? Макс широко зевнул, не обращая внимание на вызванный этим злой взгляд со стороны их «болтуна номер 1». Итак, вопрос… - А как пахнет весна? Весна. Лето. Осень, Зима. Стоун слыхал из рассказов других, что есть времена года. Ну, по крайней мере, были. Слышал из уст разных недофилософов, что они как годы жизни человека. Но это стало единственной вещью, которая заинтересовала парня за последние десять лет, после того, как он узнал, кто его родители. Да. Тот год, когда ему дали его личный «Пип Бой 2000». Год, когда он стал полноценным членом этого подземного сообщества и ему дали знать, о его маме и папе, мертвых, надеясь, что он повзрослел, созрел, чтобы услышать правду. А что ему? Ему было достаточно того, что он смог утолить свое любопытство. С того дня не было ничего такого, что заинтересовало бы его в этом ящике без окон. - Какой запах у весны? Но его вопрос не найдет своего ответа. Не сейчас, не тогда, когда их «предводитель» отправит его «наверх», и к его незнанию, навсегда. Он не узнает об этом никогда. Так как нет в пепле мира того запаха, который вздыхаем мы, те, кто живет в их прошлом, но в своем настоящем.