Последний Поход

Дверь, ведущая в подвал, внезапно распахнулась - луч света упал на пол в полуметре от них. Релтэ инстинктивно подалась назад, глубже в темноту, утягивая за собой Снорри. Как это они забыли закрыть дверь? Хотя… Может это и к лучшему. Запертая дверь заставит насторожиться того, кто входит, и если он все-таки по-настоящему хочет войти, доска его не остановит. А так неожиданность все-таки на их стороне. Если, конечно, за ними не следили специально… Неужели те? Их все-таки выследили? Или просто патруль?.. Все это Релтэ успела передумать за долю секунды. Карабин лежал в стороне, и тянуться за ним было бы рискованно. Одной рукой она сжала рукоять меча, другой вынула нож, взглядом велев Снорри отодвинуться подальше. Он повиновался беспрекословно, видимо, признавая ее авторитет в таких ситуациях. Луч фонарика скользнул по стенам. - Есть кто? - голос прозвучал насколько грозно, настолько и неуверенно. «Идиоты», - подумала Релтэ. Нет, это не те, кого она слегка опасалась. Просто обыскивают подвалы. Значит, есть шанс, что сюда не полезут. - Наверно, нет, - сказал второй голос торопливо. - Да все равно… Всех не повыловишь. Да если и остались несколько десятков… Все равно перемрут. Стоит ли возиться. Релтэ вздохнула с облегчением. Она даже встала на ноги - до этого сидела пригнувшись. Все равно оттуда ее не разглядеть, разве что в упор посветить фонариком. Да и то… Обычный патруль. Значит, сюда побоятся сунуться. На такие дела настоящих вояк не посылают, а простые волонтеры поостерегутся лезть вниз, в темноту. Хотя пусть лезут, в принципе, ей-то что? Двумя ублюдками меньше. Они и в самом деле, кажется, не торопились спускаться, даже не подошли к лестнице. - Ладно, пойдем, – велел первый голос. - Нечего тут… Неужели все? Свет, проникающий через открытую дверь, померк, когда они выходили. Еще немного, и дверь захлопнется. И тогда они смогут вздохнуть с облегчением. Краем глаза она заметила, что Снорри за ее спиной тоже неслышно поднялся. «Я совсем трусихой стала, - подумала Релтэ. Раньше бы я из-за такой ерунды не дергалась, я бы даже…» Что-то шелохнулось в воздухе. Снорри не успел еще ничего сообразить. Релтэ, если уж совсем честно, - тоже. Сработал рефлекс. Каким-то шестым чувством она уловила движение воздуха раньше, чем увидела. Иначе бы не успела. Нож, достаточно удобно лежавший в руке, она метнула его навстречу движущемуся предмету. Чтобы оттолкнуть, направить к дальней от них стене… И тут же почувствовала, как пальцы Снорри впиваются ей в плечо, и ее рывком опрокидывают на пол... Он навалился на нее сверху, и это так взбесило ее, что она почти рванулась, чтобы спихнуть его с себя. В эту минуту прогремел взрыв. Значит, один из тех, перед тем как выйти, бросил в подвал гранату. Подонки. Но они часто так делали. Она должна была знать. Все-таки подсознательно знала, если успела бросить нож. Хорошо хоть крыша подвала не рухнула им на головы, но все равно разворотило его основательно. Лестницу на куски разнесло. Вместо двери теперь зиял разлом. Часть стены обвалилась вниз, и теперь почти все пространство подвала было завалено битым кирпичом. Но их не задело… Кажется. По крайней мере, ее, Релтэ, точно. Немного присыпало щебнем и мусором, но это было не смертельно. А Снорри? Он навалился на нее как-то чересчур тяжело – для живого – подумала она. Неужели его все-таки задело… Нет, не может быть… Кто просил закрывать ее… Она все рассчитала, и с ней… Она не успела додумать. Да и эти мысли пронеслись слишком быстро, прежде чем она успела разобраться в них, она уже поняла что он, по крайней мере, жив, уловила его дыхание. Хотя лицо было слишком бледным и глаза все так же закрыты… Релтэ подумала, он наверняка без сознания… Или ранен… Если бы он открыл глаза сейчас, это было бы очень здорово, не пришлось бы с ним возиться. Или дело даже не в этом, а просто очень здорово, потому что она переживает… Или нет, ей просто хочется, чтобы он открыл глаза. Прямо сейчас. Ей ужасно неудобно и жестко лежать в темноте, в этом подвале, полузасыпанной разным мусором, и тем более, одной. Релтэ вцепилась взглядом в белые смеженные веки, в короткие ресницы. Она всей силой воли приказывала ему открыть глаза. Сейчас. В ней уже темной волной поднималось раздражение. И возбуждение. Так почему-то бывало всегда, когда ей чего-то хотелось, и не получалось. Похожее ощущение возникло как-то совсем недавно – или наоборот очень давно – когда как-то в темноте ей требовалось зажечь свечу, а она не могла нащупать спички, и она тогда так же, напряженным тяжелым взглядом уперлась в свечу, мысленно требуя, чтобы она зажглась… Ей необходим был свет, и недосягаемость чего-то такого простого и необходимого, раздражала ее больше всего на свете. Вот как сейчас. Тогда она смотрела на свечу и знала, что без спичек она не зажжется, сколько ни смотри. Но вот сейчас… Она напряглась всем телом. Еще секунда и я просто сброшу его, решила она. Потому что мне просто надоело так лежать. Потому что это хамство с его стороны так лежать на мне. Потому что… Снорри открыл глаза. Как будто включили свет. Релтэ уже не казалась, что лежать жестко и неудобно, она не замечала, что в волосы набился мусор. Вставать уже вовсе не хотелось. Снорри пошевелился. Смотрел он несколько смущенно. Релтэ слегка улыбнулась. Ободряюще. Мол, нас не засыпало, и прекрасно. И мы выберемся отсюда… Как-нибудь выберемся. Она почувствовала, что рука Снорри, которая во время удара об пол сомкнулась на ее плече, теперь переместилась, почти к самой шее. Он осторожно коснулся ее пальцем. - Что это у тебя? – спросил он почему-то хрипло. Релтэ знала – что. Обычно такие вопросы ее раздражали, но в этот раз почему-то нет. - Шрам. Да ты потрогай, не бойся. Палец заскользил по ее шее, вокруг зарубцевавшейся уже почти отметины. Релтэ прикрыла глаза. Сердце билось медленно, но отчетливо. Давно она не ощущала его так явственно. Она сейчас боялась (???!!!) смотреть на Снорри, хотя даже с закрытыми глазами в мельчайших деталях представляла его лицо, как он сам на нее смотрит сейчас, когда вот так осторожно водит, гладит пальцем по ее шее. - Это шрам, - произнесла она с усилием. – От пули. Мне пробило шею навылет. Недавно совсем. Но меня вылечили. - Так не бывает. - Правда. Одна девочка из наших меня вылечила. Она умеет. Ну, не одна, а… долго рассказывать. Да и не нужно сейчас. Пальцы, уже пальцы, а не палец, замерли. Сердце тоже замерло, Релтэ почти не сомневалась, в том, что он сейчас сделает. - Очень больно было? - Наверно, я… Почти и не помню. На нас все заживает, как на кошках. Такие мы, видимо, дурные люди. - Бедная моя, - он осторожно коснулся шеи губами, в том самом месте. Релтэ вздохнула, вернее, выдохнула, давно застоявшийся в груди воздух, шумно, прерывисто. - А у меня еще шрамы есть, - сказала она. – С того же дня… Вот здесь… На животе. Меня тогда осколками стекла ранило… Хочешь потрогать? Не дожидаясь ответа, она схватила его руку, просунула между полами куртки, под водолазку, прижала горячую ладонь к своему животу. Больше ничего не потребуется, она откуда-то это знала. Дальше он все сделает сам. И странно, ей редко это нравилось. Не то, что бы она была эгоисткой в таких делах, стремилась брать верх… Совсем нет. Просто проявлять инициативу, быть на равных, ей это казалось естественным. Но сейчас почему-то первый раз в жизни ей захотелось другого. То, что он может оказаться не совсем умелым любовником, то, что у него это, возможно, из-за страха, а у нее от раздражения, то, что они вот только что говорили о другой девушке… Все это не имело значения сейчас. И хотелось ей совсем не секса. Чего-то другого… Меньше всего ей сейчас хотелось раздумывать, чего именно. Она почти ничего не ощущала. Только странную легкость во всем теле. Оно словно стало невесомым настолько, что не воспринимало физических прикосновений. Нет, наверно, она испытывала и физическое удовольствие, и все было великолепно, но что-то мешало в полной мере оценить это телом. Тело словно исчезло, растаяло. Осталось только – *** Она не смогла бы точно сказать, сколько времени это продолжалась, потому что когда она вновь обрела способность думать и анализировать то, что происходит вокруг, она обнаружила, что Снорри спит, уткнувшись мордочкой ей в плечо. Ей же спать не хотелось совершенно, наоборот ужасно хотелось немедленно встать, и что-то сделать. Побегать, попрыгать, подраться с кем-нибудь. Но она лежала, не осмеливаясь пошевелиться, чтобы не спугнуть это волшебное ощущения его дыхания у себя на шее, его волос, щекочущих ей ухо. Сколько это продолжалось, она не знала, наконец, Снорри заворочался и открыл глаза. Кажется, он не сразу сообразил, где находится, и что, собственно, произошло. Релтэ улыбнулась ему ободряюще, но внутри себя почувствовала какую-то неуверенность. Но и Снорри уверенным в себе не выглядел. - Я заснул? - он глядел на нее испуганно, почти панически. - Ну да. - Что - сразу? И спал все это время? - теперь он смотрел уже почти с ужасом. - Да. А что? Снорри застонал. - Нет, ну как же так? Ты теперь думаешь обо мне, наверно… Черт, как же так получилось? - Да в чем дело-то? - Мне всегда говорили… Все девушки… Ну, их было не так много, правда… Что это такое свинство с моей стороны… Не только с моей, все парни такие… Сразу засыпают после этого… Это так обидно… Для вас… Я не хотел… У меня иногда получалось. И ведь иногда мне и вовсе на них было наплевать, а вот теперь… Когда я хотел, чтоб все было хорошо… - А все и было хорошо. Прекрати. Слушаешь всяких дур. Ты ведь устал, верно? И было от чего. И это естественно, что спать тебе захотелось. Это должно быть главным, чтобы ты чувствовал себя усталым. Ты трудился, а не я… Так что какие у меня могут быть претензии. - Хммм… - он глянул вопросительно, неуверенно. - А что, претензий и правда никаких? Релтэ пропустила этот нескромный вопрос мимо ушей. - К тому же, - сказала она, - ты такой миленький, когда спишь. Как котенок. Или щенок… Мне нравилось смотреть на тебя. Спи дальше! Она решительно притянула его голову обратно к себе на плечо. Снорри рассмеялся и потерся о него щекой. - Я выспался. Теперь твоя очередь. Он вдруг решительно высвободился из ее объятий и легко перевернулся так, что теперь ее голова оказалась у него на груди. Прижал к себе и сказал непререкаемо: - Ты спи, а я погляжу. Релтэ была слишком ошеломлена, чтобы возражать, хотя спать ей все еще совершенно не хотелось. Никто никогда не обращался с ней так… Она даже не могла подобрать этому названия. Тем более, Снорри… Этот мальчик… Теперь она не могла даже в мыслях назвать его мальчиком. Руки у него оказались вполне мужские, может, пока не достаточно мускулистые и крепкие, но эта хватка, эта уверенность... Эта надежность… Это было что-то новое. Для нее новое. Релтэ мысленно пробежалась по нему взглядом, словно счищая шелуху. Каким он может стать. Если останется с ней. Легкая полнота исчезнет, мускулы подтянутся и окрепнут. Лицо чуть заострится, возможно, но пусть, так ему даже будет лучше. Волосы, наверно отрастут, так, что челка будет падать на лоб, она совершенно ясно представляла, как это будет. Вот только глаза. Релтэ не хотелось, чтобы они менялись. Этот взгляд, это их выражение. Что ж, если это неизбежно… Если он останется с ней, то конечно. Неприятные мысли, скорее даже чувства начали покалывать ее сознание, словно черными стальными иголочками. Нет, не сейчас. Сейчас она с ним. Нужно жить настоящим, а настоящее было - *** Выбраться из подвала не составило труда, хотя лестница и была разрушена. Но у Релтэ была ее цепь с топориком. Оставаться здесь уже было нельзя. Да и незачем. Релтэ отчетливо понимала – пора уходить. Все равно куда. Нет, у нее был определенный план. - Сначала навестим моего дядю, - сказала она Снорри. – Я не уверена, конечно, что он жив, но убедиться не помешает. Кроме него близких у меня нет, а потом… Там видно будет. Город словно вымер. Он пустел уже давно, но только сейчас Релтэ ощутила, насколько он пуст. Видимо, те ублюдки были правы. Если кто-то еще и оставался, то единицы. И большинство из них, скорее всего, погибнут скоро от голода. Хотя это уже и так… Был мертвый город. Надо было идти в штаб, в башню, но Релтэ почему-то очень не хотелось этого делать, и она готова была оттягивать этот момент до бесконечности. Поэтому и затеяла поход к дяде. Не будь с ней Снорри, она бы про него даже и не вспомнила бы. А он, кажется, чувствовал себя уже совсем в безопасности. Релтэ не уставала поражаться такому легкомыслию. Нет, пожалуй, стоило подержать его при себе подольше, подучить хоть немного, а то он и двух дней в одиночестве не протянет. Выбравшись из подвала, Релтэ обнаружила к своему неудовольствию, что движение по улице, на которой стоял их дом, стало весьма активным. Солдаты уезжают, поняла она. Навсегда уезжают и все причем. И, конечно, их маршрут пролегает этим путем. Нет, если они останутся в развалинах, их не заметят, машины проезжают достаточно быстро, но ведь и пешком придется кому-то из них пойти? Нет, лучше убраться подальше отсюда. И ни во что не ввязываться. Они теперь повсюду, как тараканы кишат, вдвоем можно и не спрятаться. Черт, как же все некстати. Если бы она верила в приметы, то наверняка бы уже махнула на все рукой. К счастью, верила она только в себя. И надеялась, что им удастся уйти потихоньку. Она присела на камни и задумалась. Снорри опустился рядом с ней, но он, казалось, был совершенно не встревожен. Продолжал непринужденно болтать. - Знаешь, у меня были девушки! Ну, то есть, я никогда особо не влюблялся, и я понимал, что это так… Просто для порядка, потому что надо, и раз уж они обращали на меня внимание. Были, конечно, среди них и умные, и интересные… Или казались такими. С несколькими дошло и до постели. Но мне никогда, – он вздохнул, – не нравилось это. Как объяснить? Друзья бы не поняли. Потому что… Да нет, я получал удовольствие! Но только это удовольствие, это все, что и было! Чисто физическое наслаждение, которое я при желании мог доставить себе и сам. Честно говоря… Самому мне как раз и больше нравилось… Потому что это удобнее, знаешь, чего ты от себя хочешь, и не надо думать ни о чем другом. И ни о ком. Ведь если занимаешься сексом с девушкой, предполагается, наверно, что будет что-то еще? Кроме этого элементарного удовольствия? Ведь так? А у меня было только это, и я перестал понимать, для чего они вообще нужны? Или я делаю что-то не так? Им вроде нравилось… Тогда почему же мне было все равно? Мое тело участвовало в этом, реагировало, а мое сознание, я сам просто наблюдал за этим со стороны. Я не участвовал. Только сегодня. Как первый раз. - Снорри? - Да? - Если я тебе рот не заткну, ты так и будешь болтать… до бесконечности? - Ну… Наверно… Да! Она улыбнулась. - Для меня это тоже в каком-то смысле был первый раз. Он вдруг наклонился и поцеловал ее в губы. Первый раз он коснулся ее губ своими. Странный поцелуй, сухой и легкий, но внутри от него все оборвалось. Релтэ зажмурилась, понимая, что еще немного и… Произойдет нечто непоправимое. Непоправимое для нее. Но она ничего не успела осознать. Потому что как раз в этот момент, раздались шаги и голоса, не на главной улице, а в проходе между бывшими домами, который вел на соседнюю. Не прямо вел: метрах в двадцати от них проулок преграждала глухая стена уцелевшего здания, так что он расходился на две узенькие улочки, ведущие куда-то в глубь переулков. Снорри тоже услышал. Сразу подобрался, глянул на нее настороженно. - Что это? Ищут нас? - Да зачем бы? Они уезжают куда-то. Возможно, насовсем их черти уносят. А действительно, что им еще здесь делать. Людей-то больше не осталось. - Но это же хорошо! - Да… Вот только то, что они здесь шныряют, так близко от нас… Пусть проходят, да поскорее. Снорри усмехнулся. - Странно. - Что? - Ты не хочешь с ними попрощаться? - Это ты мне говоришь? Он рассмеялся. Релтэ тоже улыбнулась. - Ты меня дразнишь? Нет, она не собиралась ни с кем прощаться. Хотя бы потому, что это все ей уже смертельно надоело.