Чумной Доктор

Обмякшее и безвольное тело, точно пыльный мешок, волоклось кем-то в черном балахоне по тусклой лестнице. Бессознательность в такие минуты – высшая степень награды. Черная человеческая фигура резко дернула «мешок» за волосы, и тот пролетел несколько ступеней вниз. Тело с тяжелым стуком встретилось с бетонным полом, а небольшая алая лужица обрамляла голову упавшего, словно венец. - Черепная коробка потеряла срок своей годности раньше времени, - хриплый мужской голос пронесся по подвальному помещению. – Как жаль. С таким теперь, как следует, не поиграешь. Плохая и некачественная игрушка должна быть разобрана и выброшена раньше других. Человек в балахоне подошел к обмякшему человеческому телу и пнул его по лицу. Раздался тихий хруст, с губ бессознательного побежал красный ручеек крови. - Зубы тебе все равно больше не понадобятся, - заключил некто в черном, улыбнувшись изуверской улыбкой. Такая улыбка может быть только у мясника или, того лучше, патологоанатома. *** Бич небольшого городка на севере Франции, бесшумный убийца, вновь начал дарить людям свое «исцеление». Никто не осознает, что пороки, вплетающиеся в смертные души, - есть чума. А от чумы, как таковой, было всегда одно спасение. Смерть. Средневековые тайны врачей-целителей нашли свое воплощение в Нем. Надев маску Чумного Доктора, завернувшись в одежду врачевателей черной холеры, Он дарит порочным душам исцеление. Подвалы сгоревшего дома никогда не привлекали к себе внимания зевак и прохожих. Да и суеверные люди отплевывались, видя железные двери, покрытые многолетней коррозией. Кто-то пустил слушок, что сама Госпожа Смерть благословила эти темные застенки. Браво, браво… как же они были правы! Затхлый и заплесневелый воздух подпитывала сырость. Стены, поросшие мхом, были склизкими и неприятными на ощупь, а подвал… подвал же имел свою собственную извращенную прелесть. Серые каменные стены носили на себе отпечаток ужаса и необъяснимого страха. Этот липкий, тошнотворный страх, который так любит комочком сворачиваться в горле, навеки запечатлели стены во всем его болезненном величии – по ложбинкам-стыкам каменных плит змеею извивались засохшие багровые реки. Именно эти алеющие ленты к сырости и затхлости прибавляли гниющий запах железа. *** Шаркающей неровной походкой Чумной Доктор подошел к бессознательному телу, властно схватил его за безвольные руки и дернул вверх, усадив на низкий табурет. Голова человека тяжелым грузом упала на грудь, но грубым движением докторской руки была поднята за волосы в вертикальное положение. Несколькими пощечинами мучитель попытался привести «жертву» в сознание, однако тело все также вяло восседало на стуле. - Вот дрянь, - ругнулся Доктор, с силой толкнув голову мученика в стену. Стремительно врачеватель пронесся к большому темному столу и взял из ящика какую-то склянку с прозрачной жидкостью. - Нюхай, мерзкая рожа, - поднес Чумной Доктор склянку к носу жертвы. Сидящий человек бессвязно замычал и попытался открыть глаза. Мученик попытался что-то сказать, но скривился в приступе боли – выбитые зубы и разбитый череп дали о себе знать. Доктор смотрел на стонущую фигуру с мясницкой хищной улыбкой. - Добро пожаловать, мой друг, в мое скромное пристанище, - хрипло проскрежетал он. – Как тебе мое убранство? Не сильно противоречит твоему вкусу? - в ответ мученик только простонал. – Вижу, что нет. Это, несомненно, радует. – Доктор подошел к человеку и заглянул ему в глаза. В них не было ни испуга, ни страха: врачеватель увидел в них только непонимание. Такое бездействие и безразличие всегда щекотало его самооценку, и вот снова лицо жертвы встречается с грубым ударом. - Н-не надо, - тихо слетело с губ человека. - Ты не боишься? – ответом на вопрос «целителя» было лишь молчание. На этот раз Чумной Доктор не стал прибегать к простым пощечинам. Навестив все тот же старый стол, мучитель достал из ящика блестящий предмет. - Ч-что? Не надо! – захрипел человек и попытался встать со стула. - Куда убегаешь? – яростно взвыл Доктор и ударил ногой по колену беглеца. Сустав жалобно хрустнул, а мученик скрючился на полу, скуля, подобно избитой дворняжке. Вот теперь он его видел… испуг, да, это был испуг. «Целитель» гордо хмыкнул и наклонился над сгорбленным человеком. - Дернешься – сломаю вторую. - За что Вы так? – мученик зарыдал. - Ты порочен. Порок – чума нашего общества. Помочь тебе могу только я. Жаль, что лекарством от чумы является лишь смерть. - Но, но я не порочен! – Скулил человек, отползая от Доктора. Врачеватель, явно глумясь, выполнил свое обещание – второй коленный сустав захрустел, а беглец дернулся от нового болевого приступа. - Я бы не назвал человека, который вышел из публичного дома, ангелочком, - ядовитая усмешка озарила лицо доктора под маской. Целитель снял свою черную хламиду и присел на корточки рядом с мучеником. Вновь в руке сверкнул блестящий предмет. Это был самый обычный хирургический скальпель, коих у профессионалов было предостаточно. Властно подняв голову беглеца одной рукой за подбородок, Доктор медленно провел острым инструментом по лицу, высекая новые «линии улыбки». Теперь беглец не мог вымолвить ни слова – от уха к уху у мученика была зияющая рваная рана. Скальпель перерезал жевательные мышцы человека, лишив того возможности сомкнуть челюсть. Изуверски точный расчет. - Ну, что же Вы, больной, - притворно мягким голосом защебетал врачеватель. – Не стоит трогать руками открытые раны. Так можно занести инфекцию. – С этими словами «целитель» железной хваткой сжал кисти рук человека и связал их первой попавшейся веревкой. «Больной» жалобно пискнул. Впервые он задумался о том, что он делал неправильно, прокручивал все моменты его недолгой жизни. Самое время для таких размышлений: этот подвал станет его последним оплотом, его исповедальней, как и многим до него. Из тягостных мыслей мученика вернуло очередное болезненное ощущение - Доктор скальпелем высекал новые линии, но уже на руках. Скальпель плавно скользил от ладони до локтевого сгиба, ведя за собой струйки теплой венозной крови. Человек, понимая свою обреченность, закрыл глаза и ждал смерти от скорой кровопотери. Доктору это явно пришлось не по душе: - Не закрывайте глаза, больной. Вы должны видеть свое чудесное исцеление. В ответ на эту фразу «больной» отвернулся в сторону, так и не открыв глаз. Врачеватель взял склянку с той самой жидкостью, приведшей человека в сознание, и вылил ее человеку в глаза. Вновь мученик скорчился от боли, сдавленно зашипел и попытался сомкнуть зубы, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания. Но, увы, он не мог этого сделать. Едкий раствор слепил глаза, выжигая все новые и новые болезненные очаги. Пользуясь временной слепотой беглеца, Доктор взял из ящика стола иной инструмент, более крупной масти. «Больной» не помнил, что было дальше. Он уже не чувствовал холодной стали мясницкого резака на своей плоти. И даже едкие насмешки и причитания «целителя» казались ему далекими и затуманенными. Да, он просто смирился. Больше не было тщетных попыток вырваться, было лишь желание быстрее закончить этот кошмар. Боль звоном раздавалась в ушах, кровь пульсировала в висках бешеной дробью. Еще минута, и на смену боли пришла пустота. Та самая бездна, в которую стремилось окунуться сознание. Чумной Доктор наносил удары тупым мясницким топором по конечностям человека с явной долей цинизма – под маской с каждым взмахом инструмента сверкала хищная улыбка-оскал. «Больной» же теперь безвольно размяк в руках изувера, точно так же, как и по дороге в подвал. Теперь тело только изредка вздрагивало. «Неужели пройден болевой порог?» - мелькнуло в голове врачевателя. Доктор открыл глаз мученика. Зрачок сузился и потускнел. - Пройден. Смерть от болевого шока? Нет, это слишком просто. От кровопотери тоже маловероятна гибель. Самовнушение? Может быть. – Все также размышляя вслух, «целитель» оттащил порубленное тело к изъеденной временем деревянной двери. Открыв ее, он бросил тело туда. Судьба этого человека, больного «чумой» повторяла судьбы других, тех, что были до него. Вереница чудесных исцелений тянется кровавой линией наследства в жилах безумного доктора. Точно так же, как и он, несколько сотен лет назад его далекий родственник в этом самом подвальчике таким же способом избавлял от страданий людей, зараженных бубонной чумой, ставшей бичом Средневековья. И этот опыт не последний. Профессия чумного доктора всегда будет востребована, и подвальчик на неприметной улице французского городка никогда не будет пустовать. Кровь… линии крови… Алая лента несет в себе наследие, дань и традиции, она смывает грехи и хранит память, загустевшую между стыками каменных плит. И где-то там, любуясь ее багряными узорами, ходит человек с маской, напоминающей птичий клюв.