В Вечности только ты...

Лишь если кто-то ждет тебя, Вернуться сможешь в мир Чудес… (Предсказание Абсолема) Алиса медленно коснулась дверей, возникших в стене. Дверей, за которыми был свет. Ослепительный, яркий. Но этот свет таил в себе опасность и потому так пугал её… Она смотрела в зеркало, мысленно моля откликнуться, пожелать её возвращения хоть кого-нибудь… Жизнь на Земле стала невыносимой после краха её предприятий и бегства Брента вместе с её деньгами. Но на что она могла надеяться после трёх лет жизни здесь, ведь там, возможно, прошли века…а возможно, и секунды с момента её ухода. Но если секунды, то почему никто не откликается на её зов? Неужели даже Террант забыл её? «Хоть кто-нибудь!» «Я слышу тебя! Я жду тебя!» О, она хорошо знала этот вкрадчивый мягкий голос. И ненавидела его! Ненавидела, бесилась, сходила с ума от отчаяния…но голос Валета Червей неизменно шептал, что ждет. И выхода у неё не осталось… …Она медленно протянула руку, открыв дверь и шагнув в белое сияние. Она шла так медленно, как только могла. Что ж, это унижение она, возможно, сможет вынести, всё лучше, чем идти на поклон к тем, кого когда-то заставила краснеть. Тем, чьим ненаглядным сыночком когда-то пренебрегла. И как она не догадалась сразу, что предложение старого лорда было хитро замаскированной ловушкой! И что старая леди никогда не простит ей прилюдного унижения её драгоценного отпрыска… Алиса пыталась не думать о том, что её ждёт. Не думать о злорадной усмешке на тонких губах, о сильных руках, сжимавших её плечи всего лишь однажды, в темных коридорах Алого Замка…Она попыталась не думать о том, что сделает Стейн, заполучив Бравного Воина. Но мысль о том, чтобы до конца жизни делить одиночество со страдающим запорами идиотом казалась ещё более невыносимой. Ах, Террант, почему ты забыл меня?! …Она вынырнула из сияния и теперь стояла, прислонившись плечом к твердому камню. Это был вход в пещеру. Алиса не сразу поняла, что находится на небольшом островке, с одной стороны окруженном топкими болотами, а с другой— отвесными скалами. Несколько минут, показавшихся ей вечностью, девушка стояла у входа, набираясь смелости. Затем шагнула внутрь. Здесь было светло, по стенам ползали живые паучки-фонарики, чьё брюшко давало достаточно света для небольшой, в общем-то, пещеры. Алиса огляделась. Здесь было чисто, пол тщательно выметен пучком осоки, связанным в подобие веника. На большом плоском камне, видимо, заменявшем стол, остатки обеда. В смежной пещере, выполнявшей роль спального помещения, Алиса нашла пустое ложе, устланное мягкими водорослями и источавшее слабый запах тины. Здесь же к своему удивлению она обнаружила томик стихов некого С. Кингсли. Фамилия, схожая с её собственной, удивила и вызвала что-то вроде любопытства. На большее её сейчас не хватило бы. Алиса была так опустошена и измотана событиями последних дней и Переходом, что недолго раздумывала. Растянувшись на постели, она взяла книжку и перелистнула наугад несколько страниц, стараясь отвлечься от плохих мыслей. Первый же стих, попавшийся ей, произвел на девушку сильное впечатление. В нём было что-то, что она ощущала и в себе, хотя она и не могла понять, что именно. Ей подумалось, что автор, должно быть, так же одинок и забыт, как и она сама. Всё, что останется нам с тобой Когда разойдутся наши пути, Звездное небо, морской прибой, Пальцы в пальцы переплести. Утро хлынет рассветной мглой, Душу-туман на поклон ветрам, Брошу я радостно и легко, Возвращаясь к забытым снам. Я не забуду, покоя нет, Там, далеко, за порогом слёз Ты мне оставишь в ночи привет— Сердце-игрушку с дырой насквозь. Я не заплачу по прошлым дням, Гордость превыше любви земной Эта гордость, горечью став— Всё, что останется нам с тобой. Ей вдруг вспомнился медальон-сердечко, подаренный Ирацибетой Ам, как довесок к платью, на которое ушла большая часть портьер и штор Алого Замка. Маленькое сердце, пробитое в центре, с вдетой в него цепочкой. Она тогда потеряла его, скорее всего во время схватки в комнате Шляпника. Как странно, что ей вспомнилась эта вещица! Алиса перечитала стих несколько раз, чувствуя, как к горлу подступает горячий комок. Слёзы хлынули сами собой. Алиса плакала и плакала, не в силах больше сдерживать себя. Выплакивала горечь, отчаяние, боль, страх перед будущим. Её словно прорвало, будто кто-то вскрыл огромный нарыв, и теперь гной вытекал из него густой черной струей. Она не сразу поняла, что сильные руки обнимают её плечи, а когда поняла, то даже не попыталась оттолкнуть Валета. Она плакала навзрыд, не в силах остановиться, потрясенная до глубины души тем, что тот, кого она боялась так сильно, лежит рядом с ней, крепко прижимая её к себе, обнимая не как любовницу, а как нуждающегося в поддержке друга. Она повернулась, уткнувшись мокрым от слёз лицом в широкую грудь, сжавшись в комок, почти теряя сознание от нестерпимого ощущения облегчения. Только теперь она ощутила, насколько тяжела была та ноша, которую она взвалила на себя, покинув Страну Чудес. Насколько тяжелее стала она после смерти матери год назад. И она была благодарна мужчине, лежавшему сейчас рядом с ней, что он позволил ей просто поплакать. И погружаясь в глубокое забытье, она ощутила, как его руки набрасывают на её плечи одеяло. Когда она проснулась, рядом никого не было. Торопливо выскользнув из-под одеяла, Алиса убедилась, что одежда всё ещё на ней и более того, её гостеприимный хозяин оставил у постели кувшин с чистой водой, завернутую в широкий лист кувшинки жареную рыбу и несколько черных плодов, напоминающих инжир. Рядом лежала записка, нацарапанная на листке кувшинки чем-то темным, похожим на чернила, но источавшим сильный рыбный запах. «Не скучай. Поешь. Старайся не отходить от острова. Вернусь к вечеру. С.» Что ж, по крайней мере, есть еда. Алиса даже не думала, что так голодна. Когда от рыбёшки остались одни косточки, а черные фиги (на вкус оказавшиеся изумительной помесью карамели и клубники со сливками) были съедены, девушка снова взялась за книгу. По дорогам шагая мерзавки-Судьбы, Позабыл обо всём, лишь тебя не забыть Безразличны мне радости, страхи, мечты, Знаю только, что в сердце всегда будешь ты Я иду, задыхаясь под грузом вины, И ни пытки, ни смерть мне уже не страшны, Только сердца осколок в ладони моей Дарит память тех сладких и горестных дней. Алиса несколько раз перечитывала каждый стих, ставя закладки из травинок на особо понравившихся. Книга была полна одиночества, нежности, горечи от потери возлюбленной. Тронутая до глубины души верностью автора памяти о его возлюбленной, девушка с печальной улыбкой подумала о том, что глупая, должно быть, та дама, что оставила такого человека. Стейн пришел под вечер. Алиса услышала шорох его шагов снаружи и торопливо отложила книгу, притворившись спящей. Она слышала. Как он вошел в пещеру и стоял, прислонившись к дверному проему, видно, глядя на неё. Она постаралась расслабиться, выглядеть как можно убедительнее. Наконец его шаги стали удаляться. С облегчением вздохнув, девушка свернулась клубочком и скоро уже спала по-настоящему. А под утро снова обнаружила рядом воду, еду на день и записку того же содержания, что и прежде. Он не сделал попытку остаться на ночь в своей спальне ни в эту ночь, ни в другие, наверное, спал снаружи. Так продолжалось почти неделю, пока Алиса наконец набралась храбрости и вышла ему навстречу, заслышав его шаги. Стейн выглядел очень усталым. Видимо, охота была не очень удачна. Его улов составили всего несколько небольших рыбёшек и мешочек ягод. Но при виде Алисы он радостно улыбнулся и поднял кукан с уловом. -Ну наконец-то, спящая красавица проснулась! Я уже и надеяться перестал! Алиса смущенно молчала, отмечая про себя, что он почти не изменился, разве что его кожаный колет был прорван в нескольких местах, обнажая мускулистое тело, да кожа стала темнее от постоянной жизни под открытым небом. Не зная, что сказать в ответ, она предложила почистить рыбу, хотя выходило это у неё не очень хорошо. Валет быстро разжег небольшой костерок и подошел к девушке, которая как раз пыталась очистить вторую рыбёшку. Их оставалось ещё три. -Тебе ведь не приходилось раньше этим заниматься?— спросил он, с улыбкой глядя, как она пытается разрезать рыбье пузо. –Не так…нож держи чуть набок…дай, покажу… Его тонкие пальцы ласково коснулись руки Алисы и девушка от неожиданности чуть не уронила рыбку. Осторожно держа её руку с ножом в своей широкой ладони, Стейн показал, как нужно чистить. Алиса прикусила губу, стараясь сдержать дрожь и удивляясь тому, что платье вдруг сделалось слишком тесным в районе груди. Она торопливо вернулась к рыбёшке, стараясь делать так, как показал Стейн. Когда она закончила, он натёр рыбешек листиком какого-то растения, источавшим приятный лимонный аромат, и, насадив на палочку, положил над костром на манер шашлыка. Глядя на него, Алиса невольно ловила себя на мысли, что он вовсе не кажется ей отвратительным. Возможно, потому что этот Стейн мало походил на того, что прижал её к стене в коридоре Алого замка, а потом пытался уничтожить её друзей. В этом Стейне было нечто, чего она раньше не замечала. Некое странное спокойствие, уверенность в себе. К её удивлению он вовсе не пытался воспользоваться её беспомощностью и тем, что она пришла сюда по его зову. Казалось, он был счастлив уже от одного её присутствия. Они мирно поужинали рыбой и ягодами, похожими на инжир и он на прощание поцеловал ей руку. -Благодарю за прекрасный вечер, моя госпожа. Она вошла в пещеру, но помедлив, вернулась и увидела, как он рвет осоку поодаль, сооружая себе постель у входа. Алиса вдруг ощутила комок в горле. Зачем же он позвал её? Зачем, если даже не пытается проявить хоть какие-то чувства кроме обычного уважения к даме? Она не призналась бы в этом самой себе, но то было чувство разочарования. Вернувшись в пещеру, она снова взялась за книжку, но после сытной еды её потянуло в сон, и скоро она уже свернулась клубочком на своем ложе из травы. Шли дни. Как-то незаметно пролетела ещё неделя. Стейн охотился, ловил рыбу, учил Алису собирать черный инжир, который на самом деле назывался смешным словом «бомбожук». Алиса чистила принесенную им рыбу, грустила, сама не зная, почему, и снова и снова перечитывала книжку стихов. И чаще четверостишие, находившееся на последней странице. Солнце вспыхнет и вновь угаснет С собой унося мечты о нашем с тобою счастье… Пусть Тьма облечает властью, Но в Вечности только ты… Стейн старался не досаждать ей, но однажды не выдержал. -Ты всё время молчишь…— грустно сказал он, присев рядом на камень (Алиса чувствовала его горящий взгляд и сквозь заросли волос видела, что он откровенно любуется ею), пока она чистила рыбу. -Я только…— девушка с трудом заставила себя говорить ровно-…я только хотела спросить…вы…почему вы один здесь? -Имеешь ввиду Ирацибету?— спросил он и в его голосе Алисе почудилось облегчение. – Мирана её простила…отдала ей Северные Земли. Теперь у нас два Величества. -Тогда…-Алиса нахмурилась. –Тогда почему вы не с вашей Королевой? -А меня никто не прощал!— резко ответил Стейн, поднимаясь с камня и отворачиваясь к болотам. Алиса отвлеклась всего на секунду и тут же охнула. Острый как бритва нож соскользнул и рассек сразу два пальца, указательный и средний. Алиса зашипела от боли, пытаясь промыть пульсирующие судорогой пальцы в болотце. Но видимо, рыбный ихор уже успел попасть в ранки и девушка невольно застонала. -Дай мне…так не смоешь!— оказавшийся рядом Валет торопливо взял её руку и сунул пораненные пальцы в рот. Ошеломленная Алиса попыталась было отстраниться, но Стейн покачал головой, на секунду выпустив пальцы изо рта, но продолжая держать её ладонь в своей. -Нужно высосать яд. Водные снарки в сыром виде довольно ядовиты. Рука может распухнуть, если не хуже…— он снова сосредоточенно принялся за дело. Алиса почувствовала, как он осторожно посасывает пальцы, как его горячий язык слизывает кровь с ранок, зачем-то обводя пальцы, скользя по всей их длине… Боль куда-то ушла. Голова кружилась. Алиса не понимала, куда вдруг подевался весь воздух и почему в низу живота словно разожгли костёр. Она невольно протянула вторую руку, касаясь спутанной черной гривы гиганта. Из её груди вырвался хриплый вздох. Она не могла понять, как вдруг его губы оказались на её ладони и скользнули вверх по руке. Словно в полу-сне девушка чувствовала как кончик его языка проводит влажную дорожку от локтя к плечу, а оттуда по шее к подбородку. Она сумела очнуться от наваждения, лишь когда эти нестерпимо горячие губы яростно прижались к её рту, а руки обвились вокруг её талии. Он стоял на коленях, держа её в объятиях, и ей пришлось приложить немалое усилие, чтобы оттолкнуть его. -Уйди прочь от меня!— выдохнула она…как тогда, в замке…и тут же пожалела об этом. Он отпрянул, словно она залепила ему пощечину, бледный, как полотно, с пылающим глазом и спутанной челкой. Его грудь под рваным кожаным колетом тяжело вздымалась и опадала. -Прошу…прощения…леди…-хрипло произнёс он, с трудом выталкивая каждое слово. –Думаю, мне лучше…уйти…на время… Алиса смотрела, как он исчезает за грядой скал. Он брёл, пошатываясь, словно пьяный. Ей захотелось откусить себе обе руки и язык. «Нужно пойти, вернуть его…— подумала девушка, торопливо поднимаясь и подбирая подол длинного платья-…и кто тебя тянул за язык…идиотка…за что ты его обидела?!» Она торопливо следовала по узенькой тропинке, огибающей скальную гряду. Там, за скалами было небольшое чистое озерцо, в котором били два ключа, отчего вода в нём всегда была свежей и необыкновенно вкусной. Чуть не оступившись, девушка вынуждена была остановиться на время и унять бешено колотящееся сердце. Немного погодя она продолжала путь и скоро вышла к озерцу. Увиденное заставило её замереть, сердце ухнуло, оборвавшись куда-то вниз. Он стоял по пояс в воде, совершенно обнаженный. Одежда черной пирамидкой лежала на песке. Его плечи вздрагивали, и девушка вдруг осознала, что этот могучий мужчина плачет. Медленными движениями он набирал холодную воду, обливая плечи, спину, погружая лицо в ладони. -Стейн!— окликнула она вдруг севшим голосом. Он замер. Потом медленно обернулся. Алиса пошла к нему, чувствуя, как горят щеки. Она старалась не смотреть туда, где по животу к воде спускалась узкая полоска темного меха. Её взгляд остановился на чем-то небольшом…и знакомом… …СЕРДЦЕ-ИГРУШКА С ДЫРОЙ НАСКВОЗЬ… О Небо! Алиса остановилась, едва не разрыдавшись от потрясения. Так это он! Он автор тех стихов! С. Кингсли…её фамилия, как псевдоним…но никто не мог знать о том сердечке! Никто кроме неё, Ирацибеты и того, кто нашёл сердце… -Стейн!— больше она ничего не могла выговорить. Просто вошла в воду и обняла его прижавшись щекой к груди. Он стоял неподвижно, подняв лицо к небу, а из его единственного глаза катились слёзы. Потом он наклонился, обхватив Алису за талию, приподнял и поцеловал. Она ответила, чувствуя, как её слёзы смешиваются с его, как на сердце вдруг становится очень-очень тепло и спокойно. -…и в Вечности только ты…— прошептала она, обнимая его растрепанную голову и целуя грубые полоски шрама. –Это ведь твои стихи, верно? Он кивнул. -Я писал их…на досуге…а когда солдаты пришли, чтобы забрать Ирацибету, обнаружил пропажу рукописи. Только потом мне потихоньку переслали экземпляр уже отпечатанной книжки. Думаю, это сделала Ирацибета, ведь только она знала, каковы на самом деле мои чувства. Она ведь по сути неплохая женщина…только немного нервная…— он издал слегка истерический смешок. -Стейн…ты прости меня…пожалуйста… -Алиса, девочка моя…простить…за что? Да ты хоть знаешь, что творится вот здесь, когда ты рядом?— он улыбнулся сквозь слёзы, прижимая её руку к своей груди, и она ощутила бешеные толчки его сердца, бьющегося в её ладонь. Он вынес её на берег и уложил на песок. Его губы касались её плеч, шеи, язык нежно скользил по ключицам. Он приподнял её и рванул платье, спустив его до пояса. Алиса прижала его голову к своей груди. Она не чувствовала стыда или страха, только любовь. Бесконечную нежность и любовь, которые были лишь жалкой тенью той любви, что пылала в сердце Стейна. Он целовал её тело, наслаждаясь каждым прикосновением, вбирая в себя каждый её стон, каждый всхлип. Его ладони скользили по её бокам, спуская платье, а вслед за ладонями его губы и язык ласкали живот девушки, спускаясь всё ниже и ниже, пока не коснулись нежного золотистого руна у основания бедер. Алиса застонала, выгнувшись навстречу, не совсем понимая, чего он хочет, но чувствуя, что должна позволить ему делать всё, что он пожелает. Отбросив платье, мужчина зарылся лицом в золото между бедер, припав жадным ртом к источнику её женственности. С губ Алисы сорвался пронзительный крик. Она забилась, прижимая его голову обеими руками, от первого в своей жизни оргазма. Стейн же уже не мог остановиться. Его язык и губы впивались в нежные складки, терзая, вызывая новые и новые судороги наслаждения. Алиса охрипла, её сознание балансировало на грани между светом абсолютного наслаждения и тьмой беспамятства. Ей казалось, что она сходит с ума. Потому что наслаждение не могло быть таким острым, пронзительным, словно грань Вострого Меча. Но умелый язык её возлюбленного был острее в сотни раз. -СТЕЕЕЙН!!!!! Он приподнялся, глядя на неё затуманенным оком, затем переместился вверх, накрыв гибкое девичье тело своим, которое всё ещё оставалось мускулистым и готовым к битве телом воина. Девушка застонала, обнимая его, задыхаясь и всхлипывая. Она ощущала под пальцами железные мускулы, а снизу, сверкнув искоркой боли, поднималась горячая сладкая волна. Он был уже внутри неё, двигаясь в мягком, щадящем ритме. Но теперь ей хотелось большего, намного большего. Она и сама не понимала многих из тех желаний, что вспыхивали в ней от его прикосновений, ведь с ней никогда не говорили на эту тему ни мать, ни тетушки. Но она знала, что он исполнит их всё. -Научи меня…— простонала она, впиваясь в его плечи ногтями, выгибаясь навстречу его телу-…ааахххх! Стейн…я хочу…сильнее...сильнее…! Он понял. Теперь его движения стали глубже, он был уже не так нежен, как вначале, чувствуя, что именно этого сейчас жаждет её изголодавшееся по любви тело. Алиса стонала, кричала, звала, молила…И вот уже он грубо вонзается в неё, словно солдат, берущий деву на улице захваченного города. Читая эти строки в трудах античных и средневековых авторов, Алиса плохо представляла, о чем идет речь. Но сейчас она вдруг подумала, что её солдату больше не придется тосковать об утраченной любви…Потому что она никогда не покинет его! Потому что он всегда сможет брать её…как пленницу, как возлюбленную…как рабу…рабу любви…его и своей, отныне сковавшей их в нерушимом союзе… -Алиса!!!!— его хриплый крик разорвал угасающее сознание и слился с последней, самой ослепительной вспышкой блаженства… …Когда они наконец смогли оторваться друг от друга, была уже глубокая ночь. Тихонько посмеиваясь, Стейн собрал останки Алисиного платья и свои доспехи, а потом взял свою женщину за руку и повел в дом. Дом, который отныне Алиса могла назвать своим…