Становится хорошо...

БэкХён лежит в уже давно остывшей ванне и думает. Много и больно. Думает, смотря на почти догоревшую массивную свечу. Сколько он уже так сидит? По ощущениям - бесконечно долго. Очередная сигарета почти дотлела. А ведь Он не разрешал Бэку курить. И поэтому Бён редко когда вообще брал сигареты в руки, пока они были вместе. Только когда становилось совсем хреново. Только когда плохо и больно, пусто и одиноко. И совсем-совсем пропадало вдохновение. БэкХён пьян. Сильно пьян. Что-то вроде «в вашем алкоголе крови не обнаружено». Хах… Глаза наполнены слезами, но Бэк не плачет. Уже не плачет. Щеки неприятно стягивает от засохших слез, но уже всё равно. Бён БэкХён за свою относительно недолгую жизнь успел уже кое-чего добиться. Он учился на художника. И его уже признали. В свои 25, у него уже была не одна выставка и картины продавались с потрясающей скоростью. Но он бы не сказал, что сильно талантлив. Просто дело было в человеке, который всегда был рядом. Так званный Серый кардинал - Пак ЧанЁль. Он был вдохновением, музой, настроением и просто всем для юного Бэкки. БэкХён - гей. На все 200%. Он это понял после знакомства с ЧанЁлем. Он сразу стал причиной недосыпа Бэка. ЧанЁль не смог не обратить внимания на миниатюрного паренька с не совсем обычным цветом волос – фиолетовым. И всё как-то закрутилось, завертелось и вот они вместе. Были. Не сказать, что пока они были в отношениях, всё было идеально. Как и у всех пар, были и ссоры, и примирения, и взлеты, и падения. Но ничего не проходит бесследно. Все ссоры и поводы оставляют неприятный осадок. Особенно много их стало после обретения Беком своеобразной известности. И после последней ссоры, как оказалось, не будет бурного примирения. Будет только разбитое сердце в количестве одна штука, умершая душа и существующая оболочка. ЧанЁль оставил ключи от их совместной квартиры на тумбочке. И ушёл. А позже, совсем на чуть-чуть, БэкХён получил смс. Ёль писал, что им больше не быть вместе. Больно. Сердце стучит в ушах. И это единственный звук, который БэкХён слышал. А потом ничего. Тишина. Звенящая, противная, тяжелая тишина. Построенный благодаря этому человеку мир, рухнул, а сердце перестало биться. И красок вдруг не стало. Все какое-то серое, чёрное… И никак не разноцветное. И даже не белое… Телефон выпал из неожиданно настолько ослабевших рук, разлетаясь на части. А БэкХён просто осел на пол. Как марионетка, от которой отрезали нити, держащие её. Хён забился в истерике. Он плакал долго, надрывно, воя как раненое животное, крича что-то пока голоса не стало и не остались одни хрипы. А когда слёзы закончились, он поднялся. Подошел к зеркалу и, посмотрев на себя, произнёс: - Ненавижу тебя. Ты знал, что так будет. Знал. И всё равно не остановился тогда, когда можно было всё прекратить. Ненавижу. Ненавижу тебя! И засмеялся, надрывно хрипя. А потом резко умолк. И, сняв зеркало со стены, разбил его. Прямо у себя под ногами. Все художники странные. И БэкХён был странным. Он много рисовал ЧанЁля. Но, ни одного портрета не отдал. Все вешал дома. И вся квартира, каждая комната была обвешана. Их было много. Так же как и бессонных ночей, которые просиживались за мольбертом. Вместе. Художники странные. Все. Они много грустят, думаю о чём-то плохом. ЧанЁль редко когда допускал, что бы БэкХён был грустным. Он всегда веселил Бэкки, рассказывая шутки, корча рожицы или применяя щекотку. И БэкХён смеялся. По-настоящему. Так заливисто и заразно. Так весело. И теперь больше некому защищать Бекки от печали. БэкХён давно решил, что жизнь без ЧанЁля ему ни к чему. Его ведь держал только он, не давая провалиться в пучину раздумий. И теперь ещё океан боли, и море слёз. И БэкХён решает умереть. Сегодня. В той же ванне, где они не раз счастливо проводили время. Он даже подготовился: выгреб всё снотворное, что было в доме, и нашёл лезвие. Чтобы наверняка. Бэк бездумно смотрит в окно и начинается дождь. Погода под стать настрою. Он высыпает в руку горсть таблеток и принимает их, запивая тем, что осталось от Их бара. Начинает тошнить, но ведь упорности отчаявшемуся человеку не занимать, верно? Он берёт лезвие и проводит пару раз по руке. Вдоль. Боли он уже не чувствует. Метал входит в нежную, тонкую кожу легко, сразу являя за собой кровавые дорожки, которые становятся всё больше и больше. Кровь капает в воду, и БэкХён подмечает, как красиво она смешивается с ней. Он опускает руки в воду, отпуская лезвие и устраивает голову поудобней. Бэкки засыпает быстро под мерный шум дождя. Все мысли покидают его голову. И становится совсем-совсем легко. И становится хорошо…