I will speak French between your legs

В последнее время у Макс всё было в порядке. Не в таком смысле, как это понимают обычно люди: рутинном цикле, который предполагает, что ты не выходишь из своей зоны комфорта и пытаешься не замечать всех мелких неприятностей, которые норовят произойти. Её порядок был немного беспорядочным, выходящим за рамки её представлений о спокойной жизни и уж совершенно не рутинным. Просто когда ты встречаешься со своей одногруппницей, которая на публике всячески пытается тебя унизить, а потом клянётся тебе, что по-другому никак, о спокойствии и речи идти не может. Произошло всё где-то через неделю после начала учебного года. Макс прогуливалась по сонным улицам города, любуясь постепенно темнеющими домами и уже желтеющими деревьями на аллеях, периодически доставая свой polaroid, чтобы сделать маленькое окно в эту атмосферу спокойствия и уединённости. Она знала, что потом будет просматривать эти фотографии и вновь чувствовать свежий, лёгкий ветерок на своей коже, слышать приглушённую музыку из недалеко располагающегося клуба и с замиранием сердца прислушиваться к шорохам: мало ли, кто может пойти сзади. Безобидный собачник или маньяк? Глупо, но Макс всё равно периодически оборачивалась, надеясь на лучшее. И один раз, повернув голову назад, решила пойти побыстрее - из того самого клуба с приглушённой из-за массивной двери музыкой выходила компания из Виктории и двух её подружек. Сразу было видно, что они немного неуверенно стоят на ногах и, должно быть, от них наверняка чем-то пахнет. Наверняка чем-то дорогим, ведь Виктория может себе такое позволить. После недели знакомства с ней Макс поняла, что есть люди, готовые тебя унизить просто потому, что ты, по их мнению, лучше всего подходишь для этого. Конечно, "унизить" - слишком сильно сказано. Виктория просто пыталась быть одной из первых на фоне людей, подобных Макс: застенчивых и немного неловких. Стоит сказать, что у неё это получалось: и, хоть в фотографиях Виктории чувствовалась холодность и какая-то излишняя академичность, столь присущая их хозяйке, нельзя было не заметить её потенциал. Кроме того, аппаратура последней модели явно была удобнее, чем старенький фотоаппарат Макс. Третьим фактором, малозаметным для остальных, но довольно значимым для Макс, было знание французского. Виктория как-то говорила на одном из уроков, что её родители родом из Франции, а сам язык она знала с малых лет. Виктория с лёгкостью могла сказать все имена французских деятелей, от которых у Макс заплетался язык, а ещё часто цитировала оригиналы французских источников. Было неловко признать, но Макс нравилось, когда Виктория говорила на французском. Весь её колкий и холодный английский исчезал, а на смену приходила череда лёгких переплетений певучих слогов, которые оставляли впечатление порхающей бабочки. К тому же, часто её цитаты были близки по смыслу самой Макс. Вчера Виктория сказала: - La photo, c’est la concentration du regard, - и сразу же перевела, не дожидаясь вопросов, - фотография - это медитация во мгновении, Анри Картье-Брессон. И Макс тогда подумала и поняла, что всегда воспринимала фотографию именно так. Медитация во мгновении. Состояние в вечности. Она тогда задумалась, рассматривая Викторию: её мягкие (наверняка мягкие) короткие волосы, губы, чуть улыбающиеся от удачной цитаты, и блестящие глаза. Было что-то детское в этой видной радости от последующей похвалы учителя, было что-то соблазнительное в изгибе шеи и мягкой, такой непривычной полуулыбке от маленькой победы. Потом Макс, почувствовав, что слишком долго смотрит на Викторию, поспешно отвернулась, и, вроде бы, её взгляд остался незамеченным. А сейчас Макс видит, как Виктория расстаётся с подругами и идёт в её направлении, и понимает, вспоминает, что ей нужно обратно - её дом в другой стороне. Она с тихим вздохом поворачивается и спокойно идёт, убеждая себя, что бояться ей нечего - в конце концов, что Виктория ей сделает? Скорее всего, просто не заметит, в худшем случае - попытается подшутить, но ничего страшного в подшучивании нет. В подшучивании нет ничего страшного. Виктория применила совсем другое оружие, чтобы заставить Макс поволноваться. Виктория начала говорить по-французски. Когда Макс почувствовала тёплую ладонь на своём запястье, то ожидала услышать что-то вроде "Эй, почему такая маленькая девочка гуляет тут одна?", но было: - Bonjour, - Макс узнала это слово, и уже хотела выдавить из себя ответное приветствие, но Виктория опередила её, - arrête-toi.* Этого слова Макс не знала, но по чуть сжавшейся на запястье ладони поняла, что просто пройти мимо не получится. Они стояли недалеко от клуба с неоновой вывеской, которая окрашивала лицо Виктории разноцветными огнями. Её взгляд был чуть затуманен, губы были блестящими и влажными, и Макс чувствовала едва ощутимый запах алкоголя. Они стояли прямо посередине тротуара, и Виктория отвела её на пару шагов к стене ближайшего здания, в тень. Макс почувствовала потребность в прояснении ситуации, а потому спросила: - Что тебе нужно? А Виктория, словно не понимая, произнесла опять на французском: - Je tiens à vous dire**, - Виктория погладила тонкую кожу на запястье Макс, которое до сих пор не отпустила - та почувствовала, как по телу пробежали мурашки. Это было немного... интимным, что ли, потому что до этих пор никто вот так легко и нежно не гладил Макс по запястью. А ещё Виктория говорила по-французски, и это, знаете, немного сводило с ума. Макс увидела, что волосы Виктории чуть взъерошены, и ей вдруг захотелось коснуться их, убрать непослушно торчащие прядки, но она удержала себя. В конце концов, это же не она только что сидела в баре? Она вспомнила подруг Виктории, выходящих с ней, вспомнила школу и этот холодный взгляд, и ей захотелось уйти, потому что нельзя вот так просто наслаждаться, как Виктория говорит на французском и чуть дотрагивается пальцами до запястья Макс. Она попыталась освободиться, но вместо этого Виктория взяла её вторую руку, и тогда Макс стало ещё более неловко. Она хотела уже сказать, что Виктория наверняка выпила и им обеим лучше пойти домой, но Виктория, словно прочитав что-то по её глазам, вновь поспешила сказать: - Je vous aime bien, - Виктория посмотрела на Макс выжидающе, будто хотела увидеть её реакцию. Добавила, - je suis sérieux.*** Макс не понимала. Она чувствовала, что это что-то важное, но языковой барьер и то, как мягко звучали слова Виктории, не давали ей хотя бы уловить смысл. - Vous ne me comprenez pas? - в голосе Виктории послышалось отчаяние. Она сплела свои пальцы с пальцами Макс, а потом опять сказала, - L'amour, je parle de l'amour.**** Что такое "l`amour", Макс знала. Но неужели это было произнесено именно в прямом смысле? И про Макс, на которую Виктория за время недели их совместного обучения повесила крест застенчивой девчонки, которая ни с кем не имеет дела? Она устала от этой странной ситуации. Макс почувствовала вкус сладковатого ликёра на своих губах. Почти неуловимый запах алкоголя превратился во вкус на её губах. Виктория целовала немного осторожно, нежно, словно боясь момента, когда Макс поймёт, что произошло. Но Макс нравилось. Сначала нравились лёгкие поглаживания по запястью и французские слова, которые звучали очаровательно, а потом начал нравиться поцелуй с привкусом ликёра и мягкими губами Виктории. Макс попыталась ответить, и почувствовала лёгкий вздох удивления. Она положила одну руку на плечо Виктории, а другой коснулась её волос, потому что думала об этом с момента того, как только увидела эту странную, непохожую на обычную себя Викторию. Это было приятным мгновением её жизни. На следующий день, в выходной, Макс долго думала, что же это было. Возникало желание написать Виктории, спросить, а ещё лучше - договориться о встрече. Но она так и не решилась, подумав, что, если Виктория не захочет об этом говорить, то лучше просто забыть это, как забываются иногда лёгкие и приятные сны. На учёбе, в понедельник, всё было, как всегда. Виктория находилась в компании своих подружек, не обращала на Макс никакого внимания и даже не посмотрела в её сторону. Тем не менее, к концу занятий Макс получила от неё сообщение: "AFTER FOUR IN MY ROOM". Было любопытно и немного забавно. Что она скажет? Захочет повторить? Захочет забыть это? И почему она пишет капсом? В назначенное время Макс аккуратно постучалась в комнату Виктории. Дверь сразу же открылась, и Макс дёрнули внутрь, захлопнув дверь и заперев замок. - Не хочу, чтобы нам мешали, - пояснила Виктория. Макс осторожно кивнула. - Садись, - ей показали на стул. Макс опять осторожно кивнула, теперь уже смотря на Викторию снизу вверх, потому что та не села. Виктория выглядела так, будто хотела скрыть своё волнение, но ей это не очень удавалось - она нервно облизывала губы и постоянно меняла положение рук. Тем временем, она начала: - То, что было в субботу... не воспринимай это серьёзно, - вопрос отпал. Очевидно, Виктория просто была пьяна, и ей хотелось целоваться. Только почему тогда она говорила про любовь и сейчас так нервничает? - Не думай, что ты мне нравишься, - чуть более грубо, чем это бы сделал безразличный человек, сказала Виктория, - и, тем более, что я тебя люблю. Решение о том, узнать, врёт Виктория или нет, пришло сразу. - Но я тебя люблю! - воскликнула Макс. Она встала и чуть ближе подошла к Виктории. Та поддалась порыву и тоже подошла, но тут Макс не сдержалась и засмеялась. Виктория обиженно и с какой-то злостью посмотрела на Макс, а та вдруг поняла, как это могло выглядеть. Поэтому, не теряя решимости, Макс быстро, но мягко обхватила лицо Виктории руками и поцеловала. Теперь это было по-французски. Макс никогда не целовалась по-французски, но была уверена, что с Викторией всё получится. В тот день Макс так и не вернулась в свою комнату. Она тихо выскочила от Виктории в пять утра, напоследок быстро поцеловав её, а потом ходила весь день сонной и счастливой. Конечно, за этот месяц их отношений Макс осознала существенный минус: Виктория ни в какую не хотела подтверждать их статус перед обществом, но она старалась не обижаться. В конце концов, может ли Виктория, которая так пылко целуется и так красиво говорит на языке любви, просто взять и бросить Макс? Нет, конечно же, нет. Хоть она и не общается с ней при всех, но всё свободное время они проводят вместе. Вот и сейчас она видит на дисплее своего телефона сообщение: "FIFTEEN MINUTES LATER, IN YOUR ROOM". Макс улыбается. Так и не удалось выяснить, почему Виктория так любит капс, но это выглядело так забавно, особенно из-за показной холодности Виктории, поэтому Макс даже нравилось. Она быстро напечатала ответ: "Only if you speak French". Макс однажды рассказала Виктории о своей маленькой слабости, и теперь та использовала французский в их разговорах. Макс понемногу учила язык и наслаждалась произношением Виктории. От той опять пришла смс. Только мельком взглянув, Макс удивилась отсутствию капса. Сначала удивилась, а потом, прочтя, покраснела и, стыдливо опустив голову, пошла к комнатам девочек. "I`ll speak French between your legs".