Семь дней до Рождества

Она допоздна засиживалась за работой и чашку за чашкой пила кофе. Все, лишь бы вымотать себя так, чтобы лечь в постель и сразу заснуть. Все, чтобы не оставаться в темной, холодной комнате наедине со своими мыслями. Но это едкое чувство - совесть - находило ее даже во сне, превращаясь в однотонные кошмарные сны. Днем же агент Симмонс и вовсе жила в этих кошмарах. А за окном кружился снег. Такой пушистый, праздничный и умиротворенный, что Джемма невольно представляла себе всех агентов Гидры, с которыми имела несчастье недавно познакомиться, дома, в теплых свитерах с оленями, в красных праздничных колпаках, мирно наряжающих елку. От таких новогодних видений у девушки все чаще вырывался нервный смешок, от чего окружающие стали поглядывать на нее несколько странно. Но ей было все равно. Пусть считают, что она сошла с ума. Может, тогда укоряющие взгляды сменятся жалостливыми и она, наконец, перестанет чувствовать себя виноватой во всех бедах этого мира. На самом деле, упрек во взглядах большинства коллег только мерещился, а сама она прекрасно осознавала всю тяжесть вины за разрушение ее собственного мира. Их собственного мира на двоих. Снег укутывал верхушки деревьев, легким теплым покрывалом опускался на землю. Казалось, людям вокруг не было никакого дела до приближающегося Рождества. На всю "игровую площадку" нашлось только два человека, отчаянно пытающихся навязать веру в чудеса остальным. О примирении Хантера и Бобби Морс знали абсолютно все, при чем, на следующее же утро после сего чудесного события. Лэнс не уставал зажимать свою ужасную бывшую жену в каждом свободном углу и шуточки об их ненасытной взаимной "ненависти" ходили еще долго после этой новости. В перерывах между поцелуями они успешно выполняли задания директора, а в канун праздников даже вызвались исполнить просьбу "создать праздничное настроение, а то что-то в этом году...". Всех заставили вырезать снежинки или трафареты для "зубной пастой по стеклу". Большинство агентов этих идей не поддерживало, но и спорить с Пересмешницей мало кому хотелось, поэтому снежинок нарезали, все стеклянные поверхности зубной пастой празднично измазали и даже где-то раздобыли несколько гирлянд. Симмонс стояла с чашкой горячего кофе в руках и задумчиво разглядывала нарисованного пастой снеговика. Рождество было их любимым праздником. В этом году они с Лео собирались праздновать вместе, еще с весны строили планы на следующие праздники. Кто же знал, что все так обернется? Кто же знал, что она вот так вот просто его предаст?.. Девушка обернулась на звук шагов и увидела того, кого и ожидала здесь увидеть в полвторого ночи. Она наверняка могла сказать, что Фитца тоже мучают кошмары, даже если бы он сам уверял ее в обратном. Ей слишком близко знаком этот рассеянно-усталый взгляд. Он, казалось бы, заметил ее на несколько минут позже, чем она его. И неожиданно для самого себя первым с ней заговорил: - Почему не спишь? Девушка вздрогнула от неожиданности, потому что в этот момент сама отчаянно пыталась придумать, как начать разговор. Фитц уже пожалел о нелепом вопросе. Слова прозвучали прежде, чем он успел о них подумать, что само по себе было весьма странно, принимая во внимание его теперешнее состояние. Видимо, фраза была настолько привычной, что сама по себе сорвалась с губ. - Не могу заснуть, - поспешила ответить девушка и, как всегда, неловко улыбнулась, - А ты почему? - Я тоже. Снотворное выпью и пойду, - Фитц прекрасно знал эту улыбку, когда ей жутко неудобно и больше нечего сказать, поэтому как можно спокойнее повернулся к шкафчику и начал искать нужный препарат. Руки предательски тряслись, отказывались слушаться, впрочем, как всегда при виде ее. Пытаясь справиться с накатившим волнением, он и не заметил, как Симмонс появилась рядом и подала ему нужную коробку. - Спасибо, - прошептал он и вышел из комнаты прежде, чем на кончиках пальцев угас огонь от ее прикосновения. А она стояла, словно пораженная электрическим разрядом от нечаянного прикосновения к нему. Она стояла, так и не опустив руку, понимая, что потеряла самое важное, что было у нее. В груди все как-то нехорошо сжалось. Фитц забыл воду. Девушка, словно во сне, взяла стакан, набрала воды и понесла ему. Она зашла к нему тихо, без стука, словно привидение. Фитц уже спал. В комнате было темно, Симмонс на ощупь нашла тумбочку, поставила стакан и легла рядом с ним. Она отчаянно боролась с желанием дотронуться к нему и страхом потревожить его сон. Но тут ее сердце и вовсе остановилось, потому что Фитц потянулся через нее к тумбочке, чтобы поставить коробку со снотворным, которое так и не успел выпить. В Гидре не было так страшно. Не проронив ни слова, он осторожно обнял ее. Спустя несколько минут, вновь научившись дышать, она обняла его в ответ. До Рождества оставалось всего шесть дней. Симмонс вновь не спалось. Сегодня она подметила, что Фитц всегда просыпается около половины второго и, вновь победив свои страхи, пошла к нему. Этой ночью Джемма первая обняла его. Симмонс проснулась от невероятно уютного запаха корицы. На тумбочке стояла чашка горячего кофе, но его, как всегда, уже не было рядом. Улыбка у девушки вышла с легким оттенком горечи. Осталось пять дней до чуда. Казалось бы, на четвертый визит в постель своего «больше, чем лучшего друга» уже не должно быть так страшно, но сегодня Джемма жутко устала и решила лечь спать пораньше, потому и мечтала о том, чтобы заснуть до того, как Фитц обнаружит такой сюрприз в своей постели. Они по-прежнему почти не разговаривали, поэтому Симмонс никак не могла предугадать его реакцию. К счастью, она все-таки уснула, а утром ее вновь разбудил аромат кофе. Через три дня – Рождество, и агент Симмонс с нетерпением ждала этого праздника хотя бы потому, что наивно надеялась на то, что у Гидры будет выходной, а значит и агенты ЩИТа смогут насладиться долгожданным отдыхом. Куча всех этих образцов, материалов, результатов исследований… И Джемма засыпала прямо на рабочем столе, сложив руки под голову, с единственной мыслью: «Только бы не проспать полвторого ночи…». И конечно же, проспала, не желая проснуться даже от того, что кто-то такой родной и любимый перенес ее в постель. До Рождества оставалось два дня и что-то неуловимо менялось. Прежде всего то, что этим утром Фитц разбудил Симмонс лично, энергично тряся ее за плечи и в добавку криком: - Джемма, вставай! Скай похитили! Весь день прошел во всеобщей панике. Агенты сбились с ног, бросили все ресурсы на поиски девушки, но это не дало никаких результатов. Друзья терялись в догадках и предположениях, что может быть хуже: если Скай похитил безумно влюбленный в нее серийный убийца, или же безумно любящий ее папаша-маньяк. Безумно уставшая, Джемма уснула прямо на диване, во время разговора с кем-то из команды, опустив голову на плечо Фитцу. В преддверии Рождества, кто-то притащил и развешал по всюду омелу, а Колсон, под чутким руководством агента Мэй, лично установил елку, и поручив нарядить ее опять таки Пересмешнице и Хантеру, поспешил скрыться от опасно нависающих над ним пучков омелы. Все и вправду немного расслабились, когда вечером пришла весточка от Скай. Какой-то паренек принес письмо, которое поручил ему еще-какой то подросток, которого попросила какая-то маленькая девочка и так далее по стандартной схеме. Послание предназначалось передать в руки лично Джемме Симмонс. «Джемма! Это тебе, как самой лучшей и понимающей! С наступающим Рождеством! Он не причинит мне вреда и сказал, что через несколько дней вернет меня обратно, если я не буду драться. Еще Он сказал, что я могу остаться, если захочу, но пусть даже и не надеется! Я вернусь! Передай всем, что я люблю вас! Скай.» Мэй пришла в настоящее бешенство, волнуясь за девушку еще больше прежнего, но директору Колсону ближе к вечеру все же удалось умерить ее пыл. После того, как все убедились, что девушка жива и ей, скорее всего, ничего не угрожает, наступила настоящая радость. Воодушевленная волной всеобщего веселья, Джемма решилась. Старательно не замечая, что коллеги забыли о Морс и Ханере и переключились на них, Джемма со всем присущим ей серьезным и сосредоточенным видом подошла к Фитцу и попросила ненадолго отделиться от шумной компании, чтобы поговорить. Как только они очутились в таком уже знакомом, закрытом помещении лаборатории, Джемма почувствовала то ли смелость, то ли выпитый «для храбрости» бокал шампанского, но не успела сказать ни слова, потому что Фитц первым обратился к ней: - Джемма… Я… Я знаю, что… Так, только не перебивай меня. Я сейчас подберу слова… Я и сам собьюсь. Я знаю, что ты чувствуешь себя виноватой, потому что я сказал тебе… А ты ушла, и не сказала мне… Я подумал, и ты решила… Но это не… - Фитц! Стой! Так, стань вот здесь! – девушка все же перебила его и, упершись руками в его плечи, направила на несколько шагов назад. - Ну, я же просил… Что ты?.. - Да, так идеально. Да… - прошептала Джемма, успевшая сократить расстояние между ними до минимума, и взглянула вверх, помогая Фитцу понять причину столь внезапных перемещений. Пока он озадаченно уставился на висящее над ними растение, девушка решила, что в следующий раз уже посмотрит в глаза не лучшему и не другу, а единственному и самому любимому на свете мужчине. Симмонс закрыла глаза и поцеловала его. Пьяная команда за стеклом аплодировала.