Love Me Like You Do

Нет ничего чудовищнее того, что мы можем внушить себе сами. Наше сознание готово принимать на себя любой удар, который включает все что угодно: начиная с типичного разочарование, заканчивая отчаянием в сердце, разрушенной жизнью и отвращением к самому себе. Пожалуй, да. Именно это происходило со мной — я перестала контролировать вещи, происходящие вокруг меня. Потерялась в паутине лжи глупости. Если бы я только знала, что это все так получится, если бы я могла предположить данный исход. Когда-то в детстве, я обещала себе, что буду счастливой принцессой, что надену прекрасную диадему на своей свадьбе, а рядом…рядом будет стоять мой принц. Идеальный мужчина с красивыми глазами и в белоснежном костюме. Ведь большинство девочек в возрасте пяти лет об этом думают, это было совершенно нормально. Но это было детство, теперь на меня упала реальность, с который необходимо смириться. Из груди вырывался истеричный смешок, отчего хотелось разорвать грудную клетку. Порой, я просыпалась по ночам от непонятной безысходности и сильного кашля. Возможно, я умудрилась заболеть, а может, это было от боли. Я не знала. С испугом на сердце я осознавала, что являюсь пустышкой. Очередной пешкой судьбы. Всем было все равно на меня, на мое негодование. Я отвечала за то, что происходило вокруг меня. Иногда, все, что я могла сделать, это плакать в кровати и надеяться, что усну раньше, чем сойду с ума. Я показала себя в другом свете перед любимым человеком. Стала настоящей тварью, рвущей чувства других людей на кусочки. Я предала доверие Криса, выбрав… Боже, а кого я тогда выбрала? Маму, напыщенного индюка, свою жизнь, или же вечное несчастье? Я променяла все, но на что? Должны были быть какие-то еще способы, однако, я выбрала самый худший. Даже спустя трое суток я не понимала, зачем это сделала. Скорее всего, это решение было принято на эмоциях, без нормально обдуманной схемы, но я банально испугалась за маму. Ее здоровье резко ухудшалось. И я ничего не могла поделать. Неужели, все-таки, я начинала сходить с ума? Я не выходила на улицу с того момента, как ушла Камилла с ее нравоучениями, практически перестала есть, выключила ноутбук, откинула от себя телефон, разговаривая только с мистером Грином. Иногда звонила сама Камилла, интересуясь, жива ли я. А человек, который мне был так нужен, просто игнорировал меня. У меня были попытки позвонить Крису, но я буквально била себя по рукам телефон из своих рук, сворачивая в комочек, чтобы не закричать, не плакать, отчаянно задыхаясь в муках, который исходили прямо из души. Я закрылась в себе. После четырех дней моего заточения, ко мне приехал курьер, дабы доставить какие-то бумаги. Он протянула мне толстый конверт со странными инициалами «А/Р». Я недовольно покосилась на него, принимая в одну руку коричневый пергамент, пока другой придерживала распахивающуюся накидку. И подобное состояние-нестояние не скрылось из вида курьера. Парень слегла наклонил голову и просил что-то вроде «с Вами все хорошо?». Только тогда я поняла, что выглядела как зомби, с огромными кругами под глазами, бледным лицом и искусанными губами. Мне ничего не оставалось как согласиться с ним, выдавить улыбку и захлопнуть перед его носом дверь. На улице за эти дни значительно похолодало. Я устало прикрыла глаза, сильнее укутываясь в ту самую накидку. Добравшись до дивана, я начала открывать конверт. У меня даже не было предположений, кто мог его прислать, хотя, наверное, это было очевидно. Содержимое рассмешило меня, заставляя откровенно смеяться, уже не сдерживая слез. На главной странице красовалась удивительная надпись, но внимание привлекало лишь одно слово: «Брак». Очередной смешок вырвался с моих губ. Я отвела взгляд в сторону, стараясь вырвать из памяти это слово. До меня только доходило, насколько все серьезно. После прочтения нескольких страниц договора, который мне необходимо подписать, я осознала, что просто задыхалась в этих четырех стенах. Я была вынуждена распахнуть окно и вдохнуть полной грудью. Я не находила себе места. А ведь все могло сложиться иначе, если бы я не струсила. Крис был готов мне помочь со всем, он был моей опорой. Но тогда, единственный человек, который мог мне помочь — мама. Она всегда меня поддерживала и давала наставления. Я оглядела гостиную, погруженную во тьму, и ухмыльнулась. Я смотрела на свой палец, вспоминая, что совсем недавно на нем было кольцо от Криса. А тут, совершенно неожиданно, мне придется носить другое. Оказывается, чтобы не сдохнуть в этом мире, нужно просто не привязываться, дабы потом не задыхаться от дикой боли. Нельзя никого подпускать к сердцу. Я твердо для себя решила, что выйду замуж за Арно, но никогда не позволю ему как-то навредить мне. Ему была нужна кукла с названием «жена», а мне нужна была безопасность мамы. Оставалось только надеяться, что мои чувства к Крису угаснут, бесследно исчезнут и мне не придется мучиться с этим всю жизнь. Я ухмыльнулась. Получается, я играла в любовь. Погубила чужое сердце, которое когда-то билось для меня. — Мистер Грин, здравствуйте, я могу посетить маму? — голос был осипший и не шибко живой. Получив положительный ответ, я сразу направилась в ванную. Из зеркала на меня смотрела исхудавшая девушка с огромными кругами под глазами, неживым цветом лица и измученным взглядом. Теперь я понимала, почему курьер был так напуган. Даже меня передернуло, что я довела себя до подобного состояния. Это все лишь цветочки, а моя нервная система уже не выдерживала напряжения. В большинстве случаем я сама придумывала себе проблемы. Таким я была человек — как бы не было плохо, для меня всего все будет хуже. Доставая косметичку с полки, я вывали содержимое на ванный столик. Мне определенный не помешает шпатель, чтобы превратить заплаканное лицо в нормальное. Пришлось угробить тридцать минут на макияж. И даже после этого я не выглядела живой. Глаза мгновенно выдавали мои мысли. Предварительно заказав такси, я подошла к шкафу. Я глубоко вздохнула, проведя рукой по весящей одежде. У меня появлялось странное желание все разнести в хлам. Но я все лишь взяла с полки белую майку, черные джинсы. У входа меня ждал плащ вместе с шарфом. Я всегда любила крутиться перед зеркалом у выхода. Завязывать шарфы, рассматривать себя и просто наслаждаться улыбкой. Мама называла меня модницей, на что я смеялась. В этот раз я со злостью захлопнула входную дверь, даже не взглянув на себя. На улице было достаточно сыро после периодических дождей. В больнице меня встретил Мистер Грин. Он выглядел не менее уставшим, нежели я, поэтому я сразу напряглась. В голову снова стали лезть совершенно ненужные мысли. Но, раз он разрешил встретиться с мамой, значит, все хорошо. Белые стены больницы сильно давили на меня, словно я нахожусь в ловушке. Я с детства боялась людей в белых халатах. Не поддельный страх у меня также возникал, когда они говорили: «не переживайте, все образуется». — Мистер Грин, что-то произошло? — Ничего серьезного, — немного невнятно произнес он, привлекая мое внимание еще сильнее. Сердце начинало стучать с невероятной скоростью, а шаг невольно убыстрялся. — Вы не говорили, что передали ответственность за оплату операции другому человек. Когда мне позвонили и сказали, что оплату произведет близкий Вам человек, я рассчитывала увидеть подпись мистера Пауэлла под определенными документами. — Пожалуйста, не поднимайте эту тему. Я знаю, как это все выглядит. Однако, я не обязана перед вами оправдываться. Раз пришли деньги, то выполняйте то, что требуется. Остальное не должно никого волновать. Это звучало, как минимум, грубо. Возможно, в моих словах уже не было привычной невинности. И то, что мне казалось правильным, стало ложной надеждой. Раньше я бы извинилась, но не теперь. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я прошла в палату мамы. В комнате была полнейшая тишина. Идиллию нарушал лишь пикающий аппарат. — Мамочка, — пробормотала я, проходя вперед. — Боже мой, дорогая, как я переживала. Тебя не было все эти дни, а я просто с ума сходила! — Прости меня, пожалуйста, — голос дрожал от нахлынувших чувств. Я опустилась перед ней на колени, взяв ее ладонь в свою. Мне так хотелось прижаться к ней, рассказывать все свои проблемы, но я не имела права нагружать ее. По щекам побежали слезы, отчего мама еще больше переживала. — Ви, что происходит? Тебя кто-то обидел? — она оглядела меня, ужасающе вздохнув. — Что случилось? Я не видела тебя все лишь пять дней, а ты как исхудала! Дорогая, не мучай меня, расскажи! — Это не важно, важно, что все с тобой хорошо, — улыбнулась я, продолжая целовать ее ладонь. Еще некоторое время я продолжала стоять на коленях перед кроватью, не в силах подняться. Мама внимательно наблюдала за мной, ожидая моего повествования. Я же не выдерживала такого напора и присела на корточки. Стараясь обратить свое внимание на все что угодно, кроме маминых глаз, я заметила новенький букет цветов на столике. Какой-то животный инстинкт подсказывал, что был подвох в обычном букете. Я резко поднялась с места и подошла к цветам. Белые розы стояли на поддоннике. Желание плакать испарилось, когда я уснула голос мамы. Он звучал очень неуверенно. Она твердила, что мне не следует заострять на них внимание. — Кто их прислал? — нервно произнесла я. — Я же сказала, это не важно. Операция оплачена, совсем скоро я поправлюсь и все вернется на свои места, — ее слова немного успокоили меня, но потом меня передернуло. — Тебе даже не интересно, как я нашла такую сумму денег? И похоже, я поймала ее с поличным. Мама отвела взгляд и посмотрела на свои руки, будто ей стыдно. Я разочарованно ухмыльнулась, понимая, кто прислал эти цветы. Мои ничтожные надежды, что отправитель Крис, испарились. Видимо, Арно успел позаботиться обо всем. Даже моей маме промыл мозги. — Он был здесь? — Ви, — виновата произнесла мама. Я отвернулась от нее, чтобы не показывать своих слез. Что же это получилось? У Арно действительно был контроль над всем, что я делала? Что же, еще одна его черта — преследование. Настоящий маньяк. — Что он сказал? — я уперлась руки об поддонник, пытаясь остановить поток злости. Я понимала, что она мне не ответит. Такова была моя мама. — И что ты думаешь о нем? — Арно показался мне очень приятным человеком, целеустремленным и уважительно относившимся к другим людям. Он рассказал, что вы давно знакомы и он решил нам помочь. Также он добавил о твоей размолвке с Крисом. Это правда? Скажи мне, Ви, это действительно так? Или же он принуждал тебя к чему-то. — Нет, мама. Не принуждал, — безразлично сказала я, подавляя слезы. Это, естественно, не осталось незамеченным. — Рядом со мной не нужно притворяться, — нежный голос мамы сломал во мне последнюю преграду. Я не выдержала. Только тогда я поняла, почему Арно так активно открываем меня от дома. Никаких слабых мест, никаких проблем. — Мне пришлось это сделать. Ради тебя. Тем более, я осознала, что уже не люблю Криса. Пожалуй, я никогда его любила. Это была обычная привязанность с моей стороны, — эти слова оказалось произносить не так уж сложно, может, даже войдет в привычку. Я повернулась лицом к маме и встретилась с ее сочувствующем взглядом. — Мам, что мне делать? Все, что я хочу, это спрятаться в постели и никогда не вылезать оттуда. Кажется, будто весь мир свалился мне на плечи, лишая сил и испытывая на прочность, все идет не так, как должно, и чувство беспомощности не позволяет двигаться дальше. — Доченька, я не могу принять такую жертву. Нам не нужна помощь этого человека. Ты не должна идти против своих желаний. Если ты не хочешь, не нужно. Я хочу видеть тебя счастливой. Ты ничем не обязана этому человеку, — обеспокоенно говорила она, пока я активно махала головой. Она не понимала. — Уже обязана, — сухо ответила я. — Тогда…терпи. Терпение и еще раз терпение. Совсем скоро все станет на свои места, тучи рассеются, а солнце озарит твой путь, и очередное испытание останется в прошлом. Боль пройдет и ты сможешь вздохнуть полной грудью. — Я окончательно разбита, — выдохнула я, присаживаясь на кресло возле нее. Комната была очень светлой, отчего хотелось закрыть глаза. Я опустила голову, в надежде сбежать от проблем. — Тебя ждет такая долгая и прекрасная жизнь. Всегда есть шанс вернуть былую себя. Это может занять время, но это точно не значит, что ты не сможешь освободиться от этой ноши. — Хочешь сказать, что ничего в жизни не бывает стабильным? Мамуль, я не верю, что тучи позволят солнцу протиснуться. И черная полоса когда-нибудь закончиться. Я готова на все, лишь бы ты поправилась. Но мне страшно, — вздохнула я, положив голову на маму. Я выглядела, как небольшой крючок. — Я знаю, я тоже боялась, когда твой отец прошел просить моей руки к моему отцу. Если честно, я не чувствовала к нему глубоких чувств. Мы просто развлекались. Да, меня тянуло к нему, так как он выглядел совершенно иначе, нежели другие его одногодки. Я не смею тебя учить, однако, может, это судьба? — она погладила меня по спине. Мне было приятно ощущать его поддержку, именно это было мне необходимо. — Все, что я хочу — остаться собой. Я помню, папа мне говорил: «У тебя есть власть, чтобы создать мост, в крайнем случае смастерить лодку, и переплыть на другой берег. Просто нужно двигаться вперед.» — Я искренне рада, что слова папы помогают тебе. Он был бы счастлив. Я хотела что-то еще рассказать ей, но мою речь прервал раздражающий звук из кармана. Я поморщилась, уже готовая пререкаться с Камиллой. Но стоило мне только взглянул на экран, сердце остановилось. По телу побежали мурашки. Улыбка, которую вызвали слова мамы, исчезла. Крис. Ответить я не могла, сбросить у меня тоже не было смелости. Мама смотрела на меня выжидающе, пока я боролась с собой. В итоге, я выключала вибрацию и отложила телефон. Я не была готова с ним разговаривать. — Мне придется уехать на некоторое время, но я обязательно вернусь. Ты справишься без меня? — спросила я маму, возвращая телефон на место. Как бы мне не хотелось остаться рядом с ней, я вынуждена уйти. Еще было нужно заехать в университет и попросить одну из своих преподавателей, близкую подругу мамы, закрыть все мои дела и выслать документы мне при первой же возможности. — Конечно, поезжай. Я хочу, чтобы ты была счастлива, потому что я люблю тебя. — Спасибо. Я поцеловала ее в лоб и улыбнулась. Да, я была готова сделать все, только бы она была счастлива. Все равно что будет со мной. Я смогла бы пережить многое, но с потерей мамы не справилась бы. Мне было уже плевать, как я посмотрю в глаза Криса, как смогу взять за руку Арно и прожить с ним всю жизнь. В тех бумагах была четко сформулирована мысль — даже если сам Арно захочет развестись, у него не выйдет. Таков главный пункт договора. Я буду связана узами брака навсегда. Я навсегда стану Ви Ричардсон. И с этим ничего нельзя было поделать. Выйдя на улице, я облокотилась на одну из ближайших колон. В области сердца было очень больно, буквально до слез. Я никогда не знала, что такое душевная боль. Но тот, кто хотя бы раз в жизни испытывал душевную боль, знает: она гораздо сильнее физической. Нет в мире лекарства от нее — время не в счет, его у меня нет — которое утолило бы муки, осушила бы слезы, вырвав причину из сердца и памяти. Следующая цель — университет. Не скажу, что дорога была долго, но она была мучительной. Разрывать все связи было тяжело. Это была практически моя грань. «Верность — превыше всего». И сейчас я предавала саму себя, свои принципы. А может, мама была права? Ведь судьба — это то, что случается с тобой вопреки всем планам и ожиданиям. Останавливаясь возле университета, я бегло пробежала по нему взглядом. Именно так были лучшие моменты моей жизни — самые счастливые, самые грустные. Порой, даже разочарования, но в итоге, я возвращалась с улыбкой. Это место научило меня не склонять голову, хоть и проучилась я всего лишь три неполных года. Его белоснежный цвет привлекал к себе внимание, а ярко синие крылья по бокам придавали изысканности. Тяжело вздохнув, я двинулась в входу. Насколько я помню, был не учебный день, поэтому я не боялась кого-то встретить, ведь обязательно полились бы многочисленные вопросы, на которые я не хотела отвечать. Я быстро закончила с этим делом и быстро выбежала обратно на улицу. Это было куда сложнее, нежели я себе представляла. Однако, на этом мой план закончился. Оставался последний маленький подпункт. Мне было хотелось еще поговорить с Камиллой. Неожиданно пришедшее сообщение на телефон с неизвестного номера гласило, что мистер Ричардсон возвращается сегодня вечером. От этой информации появилось желание кинуть телефон в ближайшую стенку и броситься с моста. Год назад все было другим. Я не представляла себя такой. И сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что год может сделать с человеком многое. Я остановилась на светофоре, оглядываясь вокруг. Длинная улица из множества исторических зданий, которые являются гордостью Лондона. Казалось бы, ничего нового. Та же улица полностью заполненная людьми, привычные недорогие кафешки, которые привлекают огромное количество туристов. Всегда восторгалась архитектурой. Мне становилось нехорошо, отчего начинала кружиться голова. Глубокий вдох. Эти улицы внушали сказку в сердца тех, кто родился на этой земле. Я улыбнулась воспоминаниям, но теперь я ничего не чувствовала по отношению к привычным местам. Будто у меня отобрали эту цветную сказку. Я чувствовала себя такой потерянным. До меня стало доходить, что я устала от этого города, устала от этих людей, устала ощущать себя ответственной. Я хотела убежать. Погружение в собственные мысли привело мне к ключевой точки моей истории — к офису, где работал Крис. Я не понимала, как здесь оказалась там. Но, видимо, размышления и ноги сами намекали, что я должна поговорить с ним. В конце концов, я очень сильно соскучилась по нему. Сделать первый шаг мне не позволяла грызущая совесть, а говорить не давало обычное чувство вины. Я долго топталась на месте, дергая в руках кусок шарфа. Как же мне было правильно поступить? И, естественно, победила моя мнимая высокая самооценка. Я направлялась прямо ко входу в офисное здания. Мой мозг судорожно вспоминал, как пройти в его кабинет. Мысленной проложив маршрут, я выдохнула. Я уже представила, как меня остановит женщина на регистратуре, дабы отмениться. Хоть я не была готова с ним разговаривать, мне надо было закончить муку в сердце. Убедиться, что он возненавидел меня. Мне больше ничего не мешало. — Мисс Стюарт? Обращение заставило меня остановиться. Вот и новая преграда. Голос раздался позади меня, поэтому я не видела, кто именно меня позвал. У меня не хватало храбрости повернуться. Я стояла в ступоре ещё какое-то время, надеясь, что мне просто померещилось. Только тяжёлые мужские шаги по асфальту переубеждали об обратном. — Да, Вы что-то хотели? — спросила я, повернувшись к нему лицом. По телу пробежали мурашки от одной только его официальности. Передо мной стоял высокий мужчина лет сорока, крепкого телосложения и в неестественной чёрной костюме. Я сглотнула. Позади него стояла не менее большая чёрная машина. — Меня зовут Адам Террен, личный водитель мистера Ричардсона на территории Великобритании. После его слов, я буквально села в просак. Меня будто водой облили, когда я услышала его имя. — И что вам надо? — Мистер Ричардсон ожидал, что вы придёте к этому зданию. Дальше, если я встречу Вас, вернуть обратно домой, не позволяя посетить данный офис, — строго произнёс он, держа осанку прямой. Я растерялась, вновь нервно перебирая в руках шарф. Отвратительная привычка. — Я должна поговорить с одним человеком. — Никак нет, мисс Стюарт. — Мистер Ричардсон не может мне запрещать подобное. — Пожалуйста, не усложняйте. Я должен отвезти Вас домой, — жестко ответил он, при этом вежливо показывая рукой на автомобиль. Этим жестом он буквальном приглашал меня в саму машину. Сердце начинало стучать сильнее, а его суровое лицо заставляло мою душу сжаться. Дикое отвращение полностью захватило меня, но следующие события поменяли моё мнение кардинально. — Мисс Стюарт, мистер Ричардсон будет недоволен, если вы ослушаетесь его просьбы. — Просьбы? — раздался мой слегла истеричный голос. — Да, он просит Вас не создавать проблем ни себе, ни мистеру Пауэллу. И только я открыла рот, чтобы закончить этот спектакль, как мистер Террен направился прямо к машине. Он держал руку на уровне пуговицы, пока открывал дверь автомобиля. Мужчина стоял прямо и гордо, явно дожидаясь, пока я сяду на место пассажира. И мне ничего не оставалось, как повиноваться. Направляюсь прямо на стоянку, я неуверенно бросила взгляд на высотку и тяжело вздохнула. Мне было больно, но, может, так даже лучше. Хотелось уже смеяться от ситуации, будто не я совсем недавно твердила, что меня сюда привела судьба. — Когда он прилетает? — небрежно бросила я, когда водитель занял своё место. Он поправил зеркало заднего вида и хмыкнул. Видимо, он не особо блещет разговорной речью. — Мистер Ричардсон? — Ну, а кто по Вашему меня засунул в эту машину, когда я хотела встретиться со своим женихом! — психанула я, разводя руками по салону, забывая, что на мне нет кольца. Мистер Террен молчал всю дорогу, позволяя любоваться видом прекрасного города, от которого меня уже тошнило. Меня тошнило от всего, что было связано с городом. Я просто чувствовала настоящую безысходность, поэтому я была готова бежать. Бежать даже с этим неприятным типом. — Я хочу заехать ещё в это место, — мой голос звучал уверенно, отчего становилось не по себе. — Куда, мисс Стюарт? — Мне нужно в университет, — первое, что пришло мне в голову. Я должна была сбросить этот хвост с себя. — Извините, но я не могу выполнить вашу просьбу, — коротко и ясно, от чего появлялось желание стукнуться головой об стекло. Моим возмущением не было конца. Меня буквально трясло от этой ситуации. Ко мне даже пришла в голову безумная идея: рассказать все Крису. Я знала, что он меня не поймёт, но мне не придётся притворяться, я не буду вынуждена играть в счастливую семью. Сильно ударив рукой по сидению рядом с собой, я прикрыла глаза. Когда же я так успела вляпаться? Агрессия менялась на странное чувство волнения. Я держалась руками за голову, медленно поднимая голову. В окне я увидела некое движение недалёко от моего дома. Небольшая дорога проходила через все участники. Мы ехали с одного края, пока другая белая машина тормозила с противоположенной стороны. Я устало вздохнула, понимая, что у меня просто не осталось эмоций за сегодняшний день. — Кто это? — по привычке в слух произнесла я, забыв просто водителя. — Мистер Ричардсон. И у меня глаза на лоб полезли после ответа на мой вопрос. И, возможно, я бы меньше переживала, если бы не заметила черный «Nissan», который стоял вплотную к моему дому. А свет в гостиной так и твердил: «ты окончательно вляпалась».