Сказка

Пуля прошла навылет. Не самая страшная боль, с какой приходилось сталкиваться Оливии, но все-таки сильная, пронзительная, а еще это гадкое тепло от раскаленного металла. Оливия вцепилась пальцами в раненое плечо и приподнялась, затем встала на ноги… и оказалась в полном одиночестве. Только что было очень шумно от погони, и было больно, а сейчас пронзительная тишина, и даже собственное дыхание кажется противоестественно глухим, а рана отдает неприятным притупленным ощущением, бывшим лишь слабым отголоском прежней боли. – Эй! – крикнула она и сделала шаг вперед. – Есть кто?! Никто не ответил. Оливия пожала здоровым плечом. Она подобрала с земли свой пистолет, и увидела неподалеку чужой. Девушка аккуратно взяла его, осмотрела и положила в кобуру – лишнее оружие никогда не помешает. Она сделала пару шагов и почувствовала, что стало легче, а боль окончательно ушла, и, осмотрев себя, поняла, что лишилась правой руки. Оливия сняла куртку и приспустила куртку с правого плеча; едва начавшись, оно завершалось совершенно ровной кожей без единой царапины, так, как будто Оливия и родилась такой. Она надела куртку обратно, громко выругалась и двинулась вперед, держа пистолет наготове. – Лив! Какая встреча! Оливия быстро развернулась и направила оружие в грудь подошедшего мужчины. – Линкольн? – Здорово, – сказал Линкольн и шутливо поднял руки, словно сдавался. – Хорошо выглядишь. Оливия усмехнулась и убрала оружие. – Не так уж и хорошо, – она похлопала себя по пустому рукаву. – У меня, как видишь, кое-что пропало. – Такое случается, – насмешливо бросил Линкольн и, схватив ее за единственную руку, потащил вперед. – Сейчас мы это исправим. – Куда мы? – удивилась Оливия. – Как куда? – удивился в ответ Линкольн. – Тебе нужна рука или нет? Если нужна, то не задавай глупых вопросов. – Конечно, нужна! – Оливия вырвала свою ладонь из его. – Но это совсем не значит, что со мной стоит обращаться, как с ребенком. – Конечно. Извини, – неловко улыбнувшись, он потер глаза и сделал неуверенный жест, словно бы по привычке поправлял очки, а их неожиданно не оказалось на месте. – Но, думаю, тебе стоит пойти со мной. Они шли мимо недостроенных домов и заброшенных кварталов, какие Оливия в своем городе совсем не помнила. Некоторые улицы слегка светились – странным синим цветом. – Нам нужен белый кролик, – неожиданно сказал Линкольн и остановился. – Что? – Я все время умудряюсь тут заблудиться, – грустно пояснил он. – Так что нам нужен белый кролик. Если увидишь – скажи мне, а если меня рядом не будет – иди за ним одна. Он укажет путь к выходу. Оливия кивнула, она силилась вспомнить, за кем только что вела преследование – она же точно за кем-то гналась, но мысли путались и сбегали от нее. А потом она краем глаза увидела люльку, и ей отчетливо послышался детский смех. Оливия резко развернулась, но видение рассеялось, оставив неясное ощущение пустоты на месте чего-то очень важного, но потерянного навсегда. Она посмотрела на Линкольна, от него тоже исходило странное свечение, но только пару мгновений, после видение рассеялось. – Идем, я, кажется, вспомнил дорогу. Линкольн кивнул ей и двинулся вперед, она последовала за ним. – Знаешь, Оливия, ты мне всегда очень нравилась, – весело заговорил он. – Такая храбрая и такая умная. Ты самая удивительная девушка из всех, кого я когда-либо встречал. У Линкольна было приподнятое настроение, он вел ее за собой, часто оборачивался и улыбался. И его необоснованная радость заражала ее. Оливия невольно фыркнула, ей было и странно слышать такое внезапное признание, и при этом оно казалось ей слишком знакомым, словно бы что-то подобное уже было, но не здесь, не в этом мире, может быть, даже не в этом времени... – Не шути так, – отмахнулась с улыбкой она. – Я и раньше была неидеальной, но теперь у меня еще и руки нет. Но почему-то ей стало очень весело, и она рассмеялась. На языке вертелись вопросы о том, куда же они все-таки движутся и почему Линкольн так странно себя ведет, ничего не объясняет и говорит необычные для него вещи. Но Оливия ни о чем не спрашивала, потому что где-то глубоко внутри ей казалось, что если она их задаст, то Линкольн исчезнет. Ее Линкольн исчезнет навсегда и больше никогда-никогда не вернется. – Тут была наша оперативная лаборатория, одна из старых. В свое время ее, как и весь район, запечатали, но буквально на днях янтарь сняли, и теперь ей можно пользоваться. В общем, там должно быть все необходимое. – Линкольн, – осторожно начала Оливия, смотря на то, как он безуспешно выискивает взглядом нужное здание. – У меня нет руки. А у людей конечности не отваливаются просто так и тем более не прирастают обратно. Линкольн остановился и удивленно уставился на нее. – Ты ничего не помнишь? – и у Оливии появилось ощущение, что она опять что-то упустила. – А что именно я должна помнить? – Например, кого ты преследовала? Оливия отрицательно покачала головой. – У нас объявился террорист, пользующийся химическим оружием. Действие реагента заключается в том, что при соприкосновении с ним любая часть человеческого тела переходит в иное состояние, при котором невозможно ни увидеть, ни полноценно использовать ее. Чаще всего мы сталкивались с тем, что исчезали руки, так как для действия этого вещества необходим прямой контакт с кожей, но был один случай, когда человек лишился головы – увидев белый порошок, он решил, что это кокаин. Выглядело забавно. – То есть, моя рука сейчас где-то в параллельной вселенной? Или, может, у другой Оливии их сейчас три? – Точно не последнее, мы проверяли эту версию – если человек из одной вселенной теряет свою конечность, это никак не отражается на его двойнике из другой. А еще доктор Бишоп из параллельного мира нашел противоядие и раздал каждому листок с ингредиентами на случай, если к нему будет не добраться. Если в течение трех часов не ввести антидот, потерянную конечность будет уже не вернуть. – Лучше бы просто у той, другой, отросла третья рука. Тогда ее можно было бы отрезать и пришить обратно мне, – Оливия рассмеялась, представив себе эту картину, но Линкольн не поддержал ее. Он хмуро смотрел на нее. Оливия услышала пронзительный детский плач, он ударил по барабанным перепонкам разом со всех сторон и тут же оборвался, как и ее смех. Девушка сделала вид, что поперхнулась, и посмотрела в сторону – с одной из стен на нее смотрел криво нарисованный мелом белый кролик. Вокруг было множество других детских рисунков, но она видела только этого зверька. – Ты что-то говорил о белом кролике? Это не он? – Да! Он самый, – радостно согласился Линкольн. – Лаборатория прямо за углом, идем. – А что с преступником? – уже серьезно спросила Оливия. – Его поймали? – Не знаю, я пытался выйти на связь, но, похоже, тут наша рация, да и любая связь полностью глушится, так что пока нам стоит заняться тобой. Оливия молча кивнула, такое поведение показалось ей немного безответственным, но она чувствовала себя неуверенно и не знала, что надо делать, поэтому решила довериться напарнику. Дом, в котором, по словам Линкольна, находилась лаборатория, был весь изрисован. Оливия, не рассматривая, скользила взглядом по завитушкам меловых линий и думала о том, насколько же неудобно без правой руки. Даже идти непривычно – слишком легка для ног правая сторона тела. Агент размышляла о мелочах, как сама характеризовала их, вроде той, что теперь даже волосы поправить с правой стороны сложно. Оливия шла следом за напарником и иногда смотрела ему в спину, и в груди разливалось непривычное тепло. Краем глаза она заметила на стене дома рубленые линии, и грубый рисунок женщины с ребенком на руках приковал ее внимание. Жесткие штрихи были неровны и смазаны. Женщина улыбалась. – Не отставай, – Линкольн вновь взял ее за руку и потянул за собой, переплетя их пальцы. – Мне кажется, я схожу с ума, – тихо сказала Оливия. – Мне кажется, что я слышу детский плач. – Здесь все проверяли. Детей тут точно не должно быть, но если хочешь – я могу все осмотреть еще раз. – Не думаю, что ребенок, которого я слышала, существует на самом деле... Линкольн не ответил. Лаборатория была неплохо оборудована, и, как сказал Линкольн, который со своим списком ингредиентов обошел ее вдоль и поперек, в ней было все необходимое для того, чтобы сделать сыворотку. – В этих очках ты похож на лабораторную крысу, – усмехнулась Оливия, заглядывая за плечо Линкольна, который с очень серьезным видом что-то смешивал. – Я раньше никогда не видела тебя таким. Ты в них забавный. – Пожалуйста, не говори ничего под руку. Из-за этого сложно сосредоточиться, мне нельзя ошибиться в таком деле, – он нахмурился и продолжил смешивать и подогревать разноцветные жидкости. – Неужели ты не можешь сосредоточиться из-за меня? – Оливия лукаво улыбнулась и приобняла его оставшейся рукой. – Да, и, прошу… ты меня отвлекаешь, – он смущенно наклонил голову. Она отступила на шаг, развернулась и отошла дальше ко всевозможным медицинским и научным приборам. Она водила пальцами по полкам, на которых встречались пыль и меловые рисунки со сказочными персонажами, иногда ей казалось, что они оживали, но стоило ей задержать на них взгляд, они тут же безжизненно замирали. И тут она все поняла. – Линкольн! – он тут же обернулся. – Ты говорил, что это порошок, и он действует, если соприкасается с кожей? – Да. – Тогда я знаю, как потеряла руку. Вынь, пожалуйста, у меня пистолет из кобуры – он в этой дряни. И дернул же черт подобрать его, – она скривилась. – Или просто дай перчатки, я сама достану. – Нет-нет, я сейчас помогу. Все равно уже готово, – он натянул вторую пару лабораторных перчаток поверх первой, аккуратно вынул оружие и бросил в бак для отходов. Линкольн вернулся к столу, взял пробирку, повертел ее в пальцах и кинул вопросительный взгляд на Оливию. – Ну? Я выпью это и стану как новенькая, да? – ей уже порядком осточертела беспомощность. – Ты ведь помнишь о последствиях? – Линкольн говорил с таким выражением и таким тоном, словно собирался сообщить о чьей-то смерти – Нет, а что может произойти? – легкомысленно спросила девушка. Линкольн нахмурился и поставил пробирку в держатель. – Я не помню всей системы, Уолтер никогда ничего нормальными словами не объясняет, но суть в том, что временно ты лишишься зрения. Это что-то вроде побочного эффекта, – он приподнял руки, пытаясь ее успокоить. – Но все работает, я видел. Даже тот парень вернул голову обратно. – Вот уж не надо! – девушка затрясла рукой, отметая подобный вариант. – Избавь меня от этого. – Послушай, Оливия. Это всего часов на шестнадцать-двадцать – не больше, а руку ты можешь потерять навсегда, – Линкольн осторожно шагнул в ее сторону. – Протез – не так уж и страшно. – Послушай, Лив! Это необходимо, – он подошел совсем близко и взял ее за плечи. – Пожалуйста. – Даже слушать ничего не желаю! Она вырвалась и быстро вышла из процедурной. У нее не было никакого желания лишаться еще и зрения. Она не могла себе позволить оказаться настолько беззащитной. Чарли с жуками в животе живет, неужели она не привыкнет к какому-то протезу?! Линкольн нашел ее в коридоре, сидящей на полу. Он немного потоптался неуверенно и сел рядом, так близко, что их плечи соприкасались. Некоторое время он молчал, пару раз попытался заговорить, но каждый раз останавливался, видимо, пытаясь придумать что-то весомое, чтобы даже такая упрямица, как Оливия, не смогла отказаться. – Послушай... – сделал он, наконец, очередную попытку. – У тебя дурацкие очки, – перебила его Оливия. – В них ты как будто бы не ты, а тот другой Линкольн. – Извини, – и все его аргументы тут же рассыпались в прах. – Но ты должна послушать... – Не извиняйся. И нет, я не передумаю, – она хмурилась и думала о том, как будет учиться стрелять только левой и печатать отчеты, и все делать одной рукой. – Не передумаю. – Оливия, умоляю, просто доверься мне, – в его голосе не было надежды. – Мы столько раз помогали друг другу. Мы всегда были вместе. И я никогда не подводил тебя, поэтому, пожалуйста, время выходит... я выведу нас отсюда, я не позволю случиться с тобой ничему плохому... – Ты ведь специально не сказал об этом побочном эффекте сразу, зная, что я бы и порога не переступила, – сквозь плотно сжатые зубы ответила она. – Не только, мне казалось, что ты об этом помнишь. Странно, ты же была на инструкции и должна была все помнить, может быть, ты еще и вдохнула этот порошок, и теперь часть памяти вместе с мозгом витают где-то далеко за пределами твоей черепушки? – голос Линкольна стал увереннее. – Может быть, и галлюцинации твои – лишь побочный эффект этого? Она молчала. Потерять мозг – это совсем иное, нежели потерять руку. – Лив, время выходит, – он взял ее руку в свои ладони. – Прошу тебя, доверься мне. Она поджала губы и медленно кивнула. – Я не подведу тебя! – он улыбался, начиная казаться ей очень милым. – Очень надеюсь на это... – она тоже слегка улыбнулась, но на всякий случай осторожно переспросила: – Ты же ничего не перепутал с ингредиентами? – Нет. Уолтер сказал, что если раствор фиолетовый – то все сделано верно. – Ну да, этому сумасшедшему можно верить, – Оливия обреченно кивнула и поднялась на ноги. – Идем, пока я не передумала. Линкольн аккуратно набрал раствор в инъектор и приложил его к вене на руке Оливии. – Я не из стекла, – подбодрила она его. – Просто сделай, а потом уж, пожалуйста, не потеряй меня где-нибудь по пути к нашим. – Не потеряю, – серьезно ответил он и проткнул кожу иглой. Тепло, вливаемое в вену, было похоже на то, что обжигало несколько часов назад при ранении. – Это не в пистолете была та дрянь, а на пуле! – осознание почти оглушило Оливию. - Я не могла бы взять его пропавшей рукой, значит, этот порошок попал в меня при ранении, и теперь он в моей крови, да? – она почувствовала, что начинает паниковать. – То, что ты мне ввел, точно нейтрализует его действие? Правда ведь? – Должно, – уверенно ответил Линкольн. – Все получится, слышишь, Оливия? У нее начало темнеть в глазах, и только сейчас Оливия в полной мере поняла, насколько это страшно – ничего не видеть. Ее затрясло, она принялась ощупывать свое лицо, а потом в панике махать руками подле себя, стараясь найти опору. – Все будет хорошо, только успокойся, – Линкольн поймал ее руку и сжал. – Ты чувствуешь, твоя рука восстанавливается. – Я ничего не чувствую! Она прижал ее к себе и стал успокаивающе гладить по волосам. – Все хорошо, сейчас ты почувствуешь, – он коснулся левой рукой Оливии ее правого плеча, постепенно опуская ее ниже; на локте он остановился. – Дальше нельзя, иначе можно помешать процессу восстановления. Так что все работает. И совсем скоро ты будешь, как прежде, носиться сломя голову, ловя самых опасных преступников обоих миров. Она улыбнулась, сердце еще часто билось, но ее уже не трясло. Линкольн помог ей встать и взял за обе ладони. – Чувствуешь? Оливия кивнула. Она чувствовала, что он улыбается ей. Линкольн вел ее, аккуратно придерживая за руку, и в этом было столько нежности, сколько Оливия не ощущала ни от кого в своей жизни. – Не смей никому рассказывать обо всем, что тут произошло, понятно? – ей было приятно такое внимание, но оно немного задевало гордость. – Думаю, нам все равно придется писать отчет о том, куда мы исчезли прямо посреди задержания. – Да уж... – она вцепилась в руку напарника. – Знаешь, Линкольн, ты прекрасный друг. – Стараюсь, – невесело ответил он. – Я серьезно, – Оливия отшатнулась от него, но тут же снова дернулась навстречу, испугавшись своего резкого движения. – Ты всегда меня поддерживаешь. – Ну, напарники и должны всегда так поступать. – Надеюсь, я для тебя поступлю так же. Наколю всякой гадостью и буду тащить слепым через весь город, – Оливия ехидно ухмыльнулась, но тут же изменила тон на более дружелюбный. – Извини, ты очень хороший. Ответом было молчание. Они шли вперед, у Оливии мелькнула мысль, что, возможно, им стоит поискать машину, но она не заметила ни одной, пока они шли к лаборатории, да и Линкольн вряд ли скрыл, если бы увидел какой-либо транспорт. Чувствовала она себя отлично. Ее не покидало ощущение, что она идет вдоль глубокой пропасти и что, если отпустит его руку, то точно сорвется вниз, но это не пугало. Скорее, даже добавляло некоторую экстремальность и будоражило воображение. – Линкольн, сколько, говоришь, времени я буду слепой? – игривым тоном спросила она. – Меньше двадцати часов. – Ясно, – она улыбалась. – Расскажи, что ты видишь вокруг. – Дома. Все пустые, этот район пока не заселяли. А что? Оливия почувствовала, как, пока Линкольн это говорил, его мышцы напряглись, словно он ожидал от нее чего-то плохого. А может, просто неловко было, что сам он может видеть, а она нет. – Ничего, – она отпустила его ладонь, на ощупь переместила руки ему на лицо, а потом притянула и поцеловала в губы. Оливия прикоснулась легко и тут же отстранилась, по-прежнему держа руки на его лице. Он никак не отреагировал, только сжался, как будто ожидая, что она ударит его или скажет, что пошутила. – Ты же сам сказал, что я тебе нравлюсь, это ведь так? – весело спросила она. – Да, очень, – немного оторопело ответил он. – Но тебе не кажется, что сейчас не время? – Нет. Сейчас самое время, – она перекинула руки ему за голову. – Поцелуй меня. И он нежно коснулся ее губ своими. Оливия прижалась к нему всем телом и углубила поцелуй, цеплялась пальцами за его волосы и иногда прикусывала ему губы. Она забывала, как дышать воздухом, жадно заглатывая его дыхание. – Давай зайдем куда-нибудь, – выдохнула она ему в ухо. – Здесь столько разных мест… – Не думаю, что это хорошая идея, – нежно отстранил ее от себя Линкольн. – Кто знает, вдруг твое поведение – всего лишь побочный эффект… И он снова потянул ее за собой. Оливия сомневалась в том, что подобные ощущения могут быть каким-то эффектом, она улыбалась и представляла впереди себя спину Линкольна, который упорно тащит ее вперед. И ей это нравилось. Конечно, потом она его догонит и уж точно обгонит, но пока можно идти и следом. Можно полностью довериться. – Знаешь, а ведь я тебе еще кое-что не сказал, – нарушил тишину голос Линкольна. – Что же? – Оливия приподняла голову и невидящими глазами посмотрела туда, где, как она определила на слух, он должен был находиться. – Открой глаза. – Так они ведь открыты, я просто не вижу ничего, – улыбнулась она. – А ты закрой их и открой снова. Оливия сделала так, как он велел, и увидела. Они стояли подле входа в лабораторию доктора Уолтера. – Что мы тут делаем? – удивилась Оливия и посмотрела на Линкольна. – Это выход. Сейчас ты отсюда выйдешь. «Отсюда?» – она не успела озвучить эту мысль, когда обернулась и увидела совершенно безлюдные улицы. Оливия уже не раз бывала в параллельной вселенной, но она никогда не была такой пустой. – А ты?.. – спросила она – Нет. Я останусь здесь. – Но... Дверь медленно отворилась. – Я не собираюсь уходить без тебя! – Оливия с силой вцепилась в него. – Не выйдет. Это место находится в твоей голове, и если ты не выберешься, оно тоже перестанет существовать. Так что, Лив, иди вперед и не оглядывайся, как у тебя всегда отлично получалось. Он приобнял ее, поцеловал в лоб и толкнул вперед, так быстро, что она не успела и вскрикнуть. Закричала Оливия уже позже, когда распахнула глаза и увидела потолок. Знакомый и незнакомый одновременно, но совершенно точно не тот, который должен был быть над ней сейчас. – Линкольн! – вскрикнула она. – Я здесь! – кто-то потряс ее за плечи и крепко прижал к себе. – Я здесь, Оливия. Она зажмурилась, а потом медленно открыла глаза, не спеша выбралась из объятий и посмотрела на Линкольна. – Почему ты в очках? – Потому что я всегда ношу очки, – Линкольн неловко улыбнулся. – Прости, ты, наверное, ожидала увидеть вашего Линкольна. Знаешь, я просто рад, что с тобой все в порядке, а сейчас я лучше пойду. Он встал и собрался было уйти, но Оливия схватила его за рукав пиджака. – Нет, останься, пожалуйста. Мне приснился странный сон; не хотелось бы остаться после такого одной. – Я не удивлен, что приснился странный сон, – сказал Линкольн, садясь на стул возле кровати. – Тебя ранили, пуля была с веществом, которое активировалось от тепла крови и распространилось по ней. Уолтер спас тебя, параллельно вколов тебе сомнительные галлюциногены… – Это было ЛСД с некоторыми примесями, очень благотворно повлиявшими на твое выздоровление, – ученый присел рядом с Линкольном. В руках у него девушка увидела яркую детскую книгу. – Пока я варил мозг, ты успела проснуться. Оливия кивнула. – Ну, это не страшно, – он открыл книгу. – Мы остановились на том месте, где принцесса нашла свои глаза, не так ли? Если я правильно помню сюжет, сейчас у нее должны отвалиться уши. Линкольн чуть наклонился к ней, подмигнул и сказал шепотом: – Это раскраска. И они оба тихо засмеялись.