Разговор

Над черной землей все еще летали хлопья пепла. Поляна была завалена головешками, по которым пробегали зеленые искры гаснущей кадаверцианской магии. Кристоф, порядком измотанный сражением, сидел на поваленном древесном стволе. Его ногу охватывала шипастая лоза, не дававшая колдуну возможности встать. Бальза на ходу развеял ее в труху. — Ты неплохо продержался здесь один, — кивнул он мастеру Смерти. — Не ожидал увидеть тебя, Миклош, — отозвался колдун и с помощью Грэга поднялся на ноги. — Ты все также высокомерен, — обиделся господин Бальза. — А где «как я рад, что ты пришел» и «доброй ночи, нахттотер»? Впрочем, не утруждай себя. Я уже успел понять, что в глубине души ты счастлив меня видеть. — Вот как? — Колдун приподнял бровь. — Ну, конечно, — усмехнулся Миклош. — Иначе бы я никогда не покинул трон, который мне подарила сестренка. Впрочем, поговорить об этом мы можем, когда вернемся. Сейчас следует добраться до преддверия. Ты способен идти или нужно время для того, чтобы залечить раны? • 1 Разумеется, Кристоф никогда бы и не предположил, что под расплывчатым «мы можем поговорить об этом позже» будет скрываться действительно разговор. И сейчас опальный нахттотер сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и буравил взглядом вошедшего в свою собственную спальню кадаверциана. — Что-то случилось, Миклош? — невозмутимым тоном поинтересовался Кристоф, закрывая за собой дверь. Бальза молчал, не отрывая от него взгляда. Это не напрягало, но немного... настораживало. — Миклош? Ты в порядке? — мастер Смерти решил не рисковать и не трогать тхорнисха, сел на кровать напротив блондина. В голове заклубились различные предположения от вполне невинных (зашёл попросить консервированной крови определённой группы и резус-фактора и задумался, выбирая) до потенциально смертельно опасных (нахттотер всё-таки перешёл на сторону Основателя или оказался под его контролем и пришёл убить Альбьера по приказу). Кристоф на всякий случай уже продумывал стратегию боя, когда господин Бальза пришёл в себя: — Кристоф, — задумчиво пробормотал Миклош. Имя кадаверциана из его уст звучало странно. Примерно так же, как когда он говорит «Дарэл». — Я хотел кое-что узнать, — несмотря на расслабленный, даже в какой-то степени небрежный тон, тхорнисх выглядел озабоченным какой-то серьёзной проблемой. — Что узнать? — осторожно спросил мастер Смерти, наблюдая, как Миклош задумчиво покусывает губу и морщится, случайно захватывая клыками бороду. Его небезосновательно раздражала растительность на лице, которая, и правда, его старила. Он выглядел лет на тридцать, не меньше, и не сказать, что возраст ему шёл. — Почему ты спас меня от превращения в пепел? — Миклош вперил взгляд в Кристофа, совершенно точно замечая, как тот сначала слегка растерялся, а потом расслабился. — Босхет сказал, что просветил тебя. Я отправил его и ещё нескольких бетайласов следить за главами кланов, так как предполагал нападение, но не знал, кто будет следующим, — спокойно сообщил Кристоф. Господин Бальза усмехнулся в бороду, хотя в глазах появился оттенок раздражения. — Это внутриклановые проблемы. Бунты, революции, смена власти. Хранья должна была убить меня, а ты вмешался. Почему? — тем не менее, терпеливо объяснил нахттотер и широко расставил ноги, подаваясь вперёд и опираясь локтями на колени, словно не хотел пропустить ни слова. Кадаверциану пришлось податься назад, чтобы не получить ботинком по лицу. Он выдержал паузу, достойную творчества фэриартос. — Я не верил и не верю Хранье и понятия не имел, что она собирается сделать с кланом. Лучше ты, чем эта непредсказуемая лгунья. Ты... привычнее, — колдун позволил себе усмешку. Тхорнисх вскинул брови: — Как ты узнал, что она лгунья? Некромант тяжело вздохнул, едва удержав себя от закатывания глаз. — Миклош, ты издеваешься? Она же приходила ко мне. Распустила волосы, чтобы не быть похожей на тебя. Ударилась в воспоминания о Вольфгере. Пила кофе в моём присутствии, разыграв целое представление, причём бездарно. На ком она практиковалась врать? — На мне, — мрачно ответил господин Бальза, вставая. А потом вдруг прищурился. — Лучше бы ты сказал, что просто рад меня видеть. И быстрым шагом вышел из комнаты, провожаемый насмешливым взглядом Кристофа, который обычно прятал таким образом своё смятение. Ему внезапно пришло в голову, что к Миклошу он отправил сильнейшего своего бетайласа. И это явно не ушло от внимания нахттотера. • 2 Господин Бальза в одиночестве сидел у камина с книгой. У Паулы так и не вышло избавить его от влияния Жала, но Миклош думал только о словах Кристофа. «Ты по-прежнему любишь ее. А она — тебя. Но все, касающееся нахтцеррет, приобретает извращенные формы. Даже любовь. Поэтому как бы вы ни пытались перегрызть друг другу горло, оба скучаете. И каждый из вас чувствует себя одиноко без другого». Любовь. Какая ещё любовь? Нахттотер справедливо полагал, что избавился от этого чувства не меньше тысячи лет назад. В памяти мелькали светлые волосы, обнажённые плечи и волнующие воображение стоны. Тхорнисху оставалось только надеяться, что это была очередная из многих тысяч блондинок. Впрочем, самообман был бы бессмысленным. Сексом он занимался только с одной блондинкой, которую, как ему тогда казалось, всё устраивало. Оказалось, что нет. Власть была для неё дороже брата и их отношений. Тем удивительнее было то, что он до сих пор помнит отдельные подробности. — Миклош, я хотел бы кое-что узнать, — раздался знакомый голос совсем рядом. Нахттотер запрокинул голову и хмыкнул. Над ним стоял мэтр кадаверциан собственной персоной. Почему-то даже неудивительно. После чудесного спасения рыцаря ночи от казни, они сталкивались с завидным постоянством. — Удиви меня, — прищурился Бальза, невольно ухмыляясь. Ему, как ни странно, доставляли удовольствие словесные пикировки с Кристофом. Альбьер даже не злил капризного тхорнисха, что было серьёзным достижением в глазах оного. Колдун, опираясь руками на спинку кресла, с удивлением наблюдал за Миклошем, похожим на обожравшегося сметаной кота и едва ли не мурлыкающего. Впрочем, нахттотер не имел такой глупой привычки — мурлыкать. Кадаверциан выкинул из головы возникшую было картину и решил всё-таки закончить «разговор». — Почему ты вытащил меня из Садов Боли? — отчасти спародировав нахттотера, спросил Кристоф. Миклош вздохнул, жалея, что не стоит — он мог бы хотя бы посмотреть высокомерно. Пришлось ограничиться лишь презрительно-удивлённым взглядом снизу вверх. — Я возвращал долг, идиот, — оскорбление сорвалось совершенно случайно. Господин Бальза ни разу не хотел портить отношений с Альбьером, но тот лишь приподнял бровь и усмехнулся. Глаза у него стали ледяными и колючими. — И вообще, это было бы неэтично. И опасно для моей драгоценной жизни, ты не находишь? Раз играешь, играй до конца. Как бы не было неуютно под таким взглядом. Кристоф криво улыбнулся, кивнул и отошёл, задумавшись. Кажется, колдун обиделся. Интересно, почему? Миклош не имел перед ним обязательств — спасли его, спас он, и хватит. Они ведь даже не друзья, у нахттотера вообще нет друзей. Другой вопрос заключался в том, какого дьявола это волнует самого Бальзу. И он был куда более актуален, чем первый. Размышления прервал сорвавшийся с места Кристоф. Что-то случилось с учеником? Или Основатель решил проявить себя? Но почему тогда тхорнисх ничего не чувствует? У самых дверей кадаверциан внезапно остановился и бросил через плечо: — Лучше бы ты сказал, что рад меня видеть. • 3 Миклош читал в своей комнате, когда к нему вошёл кто-то из братьев. Он попытался угадать, заглушая собственные инстинкты. Шаги лёгкие у всех киндрэт, но этот ходит в ботинках на небольшом каблуке. Сапоги? Возможно. Может, это кто-то с разведки? Или его решили-таки пригласить в компанию всяких даханавар и прочих фэриартос? Или это... — Нахттотер, Вы не спите? Не угадал. Стало как-то даже обидно. Интересно, Кристоф избегает его из-за «идиота»? Мелковато для него. Или решил стать как все и избегать тхорнисха? Стало ещё обиднее. Какая же всё-таки чушь в голову лезет от безделья. — Цыплёнок, то, что я делаю днём, тебя не касается. Иди, потренируйся там, или почитай. — Нахттотер, я... — Миклош наконец-таки поднял голову и увидел, что Рэйлен неуверенно мнётся у самой двери, пряча руки за спиной. Он быстро опустил взгляд и убедился, что девушка в сапогах на небольшом каблуке. Грязных. Господин Бальза чуть не взвыл, со стуком захлопнул книгу и железным голосом приказал: — Дай сюда, что ты там прячешь. Рэйлен с явным облегчением подошла, прицельно кинула небольшой пакет на колени рыцарю ночи и собиралась уже уйти. Какое хамство, вы только посмотрите. Это просто наглость. Или в пакете что-то опасное? Рэйлен перекупили? Нет, она прекрасно знает, что Норико за нахттотера из-под земли достанет, не то, что в Северной резиденции найдёт. Залезли цыплёнку в голову? А вот это — вполне возможно, даже ожидаемо от сидящих уже в печёнках даханавар и основателей, дьявол их возьми. — Что это и от кого? — мерзкий пакет громко шуршал, внутри явно было что-то твёрдое и угловатое. Книга? Шкатулка? Бомба какая-нибудь? Кстати, после всей этой гадости надо будет провести подобный опыт либо самому, либо попросить Амира. Что будет с одним из братьев, попади ему в руки бомба? Испытать бы самые разные и с разным количеством взрывчатых веществ... — Не знаю, нахттотер. Меня попросили передать... Кристоф Кадаверциан, — опасливо поглядывая то на Бальзу, то на дверь, медленно пятилась к оной девушка. И кто её так запугал? Надо бы припрячь её работать, но делать нечего совершенно, а Норико, способная обучить девочку, ищет материал для воссоздания клана. Миклош махнул рукой, отсылая, и цыплёнок выскользнула в коридор, громко и облегчённо выдохнув. Надо будет наказать за подобное отношение к непосредственному начальству, но сперва — кадаверциан. Нахттотер задумчиво разглядывал пакет на коленях. Со стороны Кристофа это было просто верхом неприличия: воспользоваться чужой подчинённой ради передачи дурацкого пакета с какой-нибудь дурацкой ерундой. И всё-таки что там может быть? Из нормальных идей была только книга, но колдун знать не знает, что предпочитает читать господин Бальза. Разве ему проговорился кто-то вроде... Рэйлен. Только повода для подарочков у мэтра всё равно не было. Это оказалась шкатулка. Глупая абсолютно, таких много в магазинах со всякими побрякушками и сувенирами. Какое демонстративное пренебрежение чужим эстетическим вкусом, даже удивительно, с чего вдруг такое двойное хамство. Внутри коробки из дурацких спрессованных опилок было, разумеется, письмо. Если строчку, написанную острым, размашистым почерком, можно назвать письмом. «В десять утра жду тебя рядом с камином. Нужно поговорить. Наедине. К.» Миклош насмешливо фыркнул. У Кристофа крыша поехала, если он предлагает такое? Это уже тройное хамство, которое нахттотер не собирался терпеть. Идти на встречу с Альбьером днём? Он и правда идиот, если думает, что тхорнисх купится на что-то подобное. Сейчас на часах было около восьми утра. Господин Бальза положил записку на подлокотник кресла и вернулся к чтению, решив, что ляжет примерно через час. Неудивительно, что он практически ничего не понял из прочитанного. Удивительно то, что ровно в десять он сидел в кресле у давешнего камина. — Какая неожиданность, — Кристоф, как и тогда, стоял над ним и ухмылялся. В какой-то степени даже торжествующе. Неужели доволен? Вот дьявол, не надо было приходить. Надо было проигнорировать, а то и обидеться, а он бросился на встречу, как послушная собачка. Нахттотер зло хмыкнул и не ответил. Словно он пришёл не ради встречи с колдуном. Или словно он пускал бумажные самолёты в окошко. Или словно ему было совершенно плевать на колдуна, дьявол его побери. — Миклош, нам нужно поговорить. — Неужели? — вздёрнул брови господин Бальза, решив, что сыграть в непричастность или хотя бы обиду ещё можно. К тому же, его и правда изрядно бесило подобное пренебрежение и хамство. — В таком случае можешь говорить, но я пришёл сюда читать. Так что потише. Рыцарь ночи уткнулся в книгу, не разбирая ни слова из написанного. Раздались шаги, на листы упала тень: Кристоф обошёл кресло и навис уже спереди, опираясь ладонями о подлокотники кресла и заключая нахттотера в ловушку. Миклош раздражённо вскинул голову, чувствуя, как внутри что-то дрожит от... чего? Нетерпения? Страха? Какая чушь лезет в голову. Какого дьявола некромант так близко? — Будь добр, отойди, — процедил Бальза, встречаясь взглядом с зелёными глазами, в коих плясали искры. Отражение огня в камине или магия кадаверциан? — Ты заслоняешь свет. — Значит, говорить ты не хочешь, — пришёл к поистине гениальному выводу Кристоф. Миклош едва сдержал насмешку, хотя ещё неделю назад нахамил бы в ответ. Но сейчас он выжидал, как и положено хищнику. — Мне же лучше, — в голосе мэтра явно проступало удовлетворение, а в глазах плясали черти. Внезапно почувствовав себя в ловушке ещё чётче, чем раньше, господин Бальза напрягся, но тут Альбьер сделал то, чего нахттотер даже предположить не мог. Тонкие сухие губы почти царапали его собственные, чужой язык бесцеремонно вылизывал рот, привкус крови — третья группа, отрицательный резус-фактор — слегка расслаблял, а борода казалась как никогда лишней. — Сбрей бороду, я не хочу ходить с расцарапанным лицом, слишком заметно, — чуть хриплым голосом прочитал его мысли некромант. Миклош усмехнулся, облизываясь. Взгляд колдуна стал таким... таким, что нахттотер едва не расхохотался. Дьявол, это было просто... прекрасно! — Только после смерти моей дорогой сестрицы. Не раньше. Это не прозвучало как согласие. Это и было согласием. Кристоф с усмешкой наблюдал, как на надменном лице расцветает неожиданно пошлая и издевательская улыбка. Неужели у них с сестрой и правда что-то было? Как интересно... — Постараюсь устроить вам встречу в ближайшее время, — кивнул кадаверциан и осторожно укусил Бальзу за нахально поблёскивающую от слюны нижнюю губу. ____________________ На улице стоял большой старый внедорожник с грязными боками и облупившейся краской на дверях. Грэг о чем-то разговаривал со своей птицей. — Разве Кристоф не помашет нам платочком? — Он занят. — Я поведу? — спросила Рэйлен. Грэг пожал плечами, говоря тем самым, что не видит причин отказывать. Девушка села за руль, Миклош забрался вперед и пристегнулся. Последний раз кинув взгляд на особняк, господин Бальза увидел в ближайшем окне женский силуэт. Вне всякого сомнения, Фелиции. — А-а, нас все-таки провожают, — пробормотал он. — Как трогательно. — Кррасотка… — проворковал сидящий на спинке заднего кресла попугай. Миклош хотел сбить его заклинанием в багажник, но в машину уже сел Грэг. Внедорожник выехал на шоссе и понесся по влажному асфальту, в сердце которого отражался свет уличных фонарей.