Некромант.

      Проснувшись, Акена недоуменно огляделся, пытаясь понять, где находится. И только обведя взглядом до боли знакомую комнату — улыбнулся. Он был дома. Спал на своей деревянной постели и укрывался теплым пуховым одеялом белого цвета. Стены были все того же голубого оттенка, и двустворчатый шкаф стоял на том же самом месте, что и два с половиной месяца назад.       Все было на своих местах. Точно так, как было, когда он так внезапно покинул дом. Задумавшись, жалеет ли он о том, что отправился с Олиасом в академию, Акена однозначно понял, что нет. Так или иначе, он бы и сам сбежал согласно своему плану через несколько дней. Магистр лишь ускорил время отбытия. Так же Акена прекрасно знал, что директор применил к родителям магию, из-за которой родители и согласились так легко его отпустить. Хотя мог обойтись и без магического вмешательства. Угроза донести следящим о том, что в деревне проживает незарегистрированный маг, сама по себе могла оказать нужный эффект. Правда, в этом случае был возможен вариант того, что родители не захотят огласить на весь мир новость о магическом даре единственного ребенка.       Но, что случилось — то случилось. И теперь Акена учился в самой известной академии эльфов. Да и не только их. Академия Винеркуса была известна всему миру. Правда, зарегистрироваться молодой некромант планировал в более скромном учебном заведении и там же получить хоть какое-нибудь магическое звание. Но словно сама судьба привела к ним в деревню магистра. И если он закончит академию, выпустится со званием адепта. Вот только оканчивать учебное заведение Акена вначале не планировал.       Все, чего он хотел после побега — получить регистрацию в любой академии или школе, в которую сможет поступить. Да и в академии Винеркуса он поначалу задерживаться не планировал. Получить регистрацию, научиться управлять своей магией и отправиться в столицу, попутно найдя причину его непонятной тяги не пойми куда — вот в чем заключался начальный этап плана захвата мира. Об окончании обучения поначалу речи не шло.       Вот только встреча с одним прекрасным эльфом перечеркнула все на корню. Источник таинственного зова, преследующего его во снах, а порой и наяву, найден. Рорел. Это его голос он слышал во снах с того момента как ему исполнилось четырнадцать. Голос, что звал его к себе, прося поторопиться. Вот только до первой встречи с эльфом Акена никогда не видел лица зовущего.       Но теперь он каждую ночь видел эльфа во снах. Да и наяву частенько о нем грезил. И эта одержимость Рорелом сводила Акену с ума. Даже факт того, что из-за этой встречи пришлось пересматривать все планы и обдумывать все заново, некроманта не огорчал. Он даже всерьез задумался о том, чтобы сделать эльфа супругом. Пусть потом у него будет еще много наложников, но Рорел ведь будет его первым, а значит, и самым главным в его гареме. Да и владыке мира по статусу положено иметь мужа или жену. А раз на женщин Акена совсем не реагировал, оставался только муж. Да и Рорел был слишком горд для того чтобы быть простым наложником, поэтому вряд ли согласится, а вот статус супруга может положительно на него повлиять. Да и как думал Акена, эльфу совсем незачем знать о том, что его супруг в будущем планирует иметь целый гарем. Сейчас это знание Рорелу без надобности. А вот потом, когда он уже станет полноправным мужем, будет уже поздно что-то менять.       И Акена довольно улыбнулся своим мыслям. Да, все шло по его новому плану. Скелеты исправно исполняли свои прямые обязанности. Диорин легко вписался в жизнь общежития. Акена даже смог добиться у коменданта разрешения скелету передвигаться в пределах здания. Но это временные трудности. Скоро все так привыкнут к нему, что Акена без проблем получит разрешение на свободное перемещение Дио по территории академии. А что касается Костика… Тот также исправно нес службу своему хозяину. Своему настоящему хозяину.       Обо всем, что узнал скелет, знал и Акена. Правда, пока ничего критически важного он не узнал. Да и Рардотель с Олиасом не дураки и разглашать при скелете важную информацию не станут. По крайне мере пока не уверуют в полную верность и преданность скелета, что вряд ли случится. Но Акена был уверен, скелет будет исправно нести службу и сможет добыть любую требующуюся некроманту информацию.       Так что Акена мог сказать, что все идет по плану. Но тут из-под кровати раздался тихий жалобный скулеж одного провинившегося существа.        — Ну почти все по плану, — пробормотал Акена, недовольно поморщившись.       Вчера Зик провинился, нарушив приказ охранять вход в комнату, и не дал Акене получить желаемое. А уж как он хотел заполучить Рорела, пес прекрасно знал, но облажался. Отвлекся на какую-то девушку, шедшую по коридору. И плевать Акене было, что он лишь хотел ее прогнать, дабы та ненароком не помешала Акене. Ведь пока Зик прогонял одну незнакомку, в комнаты пробрались два других, более разумных, существа и помешали всем планам некроманта на ближайшую ночь.       Еще никогда Акена не чувствовал такой злости, как в тот момент, когда ему помешали. Он даже едва не потерял контроль над собственной силой, которая от обилия чувств и эмоций вырывалась наружу, грозя принести немалый ущерб. Всему миру известны случаи, когда маг по каким-то причинам терял контроль над собственной силой. Разрушения и ущерб в такие моменты были просто колоссальными. А уж если учитывать силу, которой обладал некромант, ущерб мог быть очень велик. А Акена прекрасно осознавал, насколько он силен. Не знал он только всех своих возможностей. Но это пока.       Завтра ему восемнадцать. Завтра он получит то, чего так долго ждал. То, что поможет ему разобраться в себе и узнать — что же он такое.       Он рикса. Именно так называли его Олиас и Рардотель. Верный слуга очень преданно служил своему хозяину, умело подслушивая разговоры магов. А через тесную связь некроманта и поднятого мертвеца передать эту информацию Акене было плевым делом.       Завтра он узнает все. Именно на восемнадцатилетие отец должен подарить ему ту занимательную книгу, к которой он до этого просто не мог прикоснуться. Объяснялось все это просто — возрастным заклинанием. Впервые он увидел ее, когда ему было шестнадцать. Увидел случайно, когда мать устроила масштабную уборку в родительской спальне, и все предметы вместе с мебелью были вынесены из комнаты.       Эта книга, серая, потрепанная и выглядящая так, словно рассыплется от одного только прикосновения, сразу привлекла его внимание. Ее сложно было не заметить. Мать с такой аккуратностью положила ее отдельно ото всех остальных на стол, что не заметить ее было просто невозможно.       Движимый любопытством, Акена подошел к столу и прочитал название. «Моему потомку». Это явно было чье-то послание. Возможно, дневник. И Акена поспешил его взять в руки. Но едва он к ней прикоснулся, как его руку свело сильной болью и буквально отбросило к стене наложенным на книгу заклинанием.       Мать испуганно вскрикнула, а на шум прибежал отец, спрашивая, что произошло. И когда пришедший в себя Акена сказал, что просто хотел почитать тот дневник на столе, отец, широко распахнув глаза, шокировано смотрел на сына.        — Акена, — осипшим тогда голосом спросил отец, — откуда ты знаешь, что это дневник?        — На нем написано «Моему потомку». Обычно такое пишут на дневниках…  — Ты… Ты можешь прочитать, что на нем написано?        — Да.       После этих слов все еще сидящий на полу некромант смотрел, как его отец, поднявшись с колен, направился к столу и, взяв в руки книгу, вернулся назад и вновь сел напротив. Открыв книгу, он повернул ее к сыну и сказал:         — Читай.        И Акена стал читать:        — Если ты читаешь этот дневник, значит, ты такой же как и я. И если ты все еще не знаешь, кто ты, тогда читай дальше… — но дальше отец захлопнул книгу. Отрезая от некроманта исписанную страницу.       На недоуменный взгляд Акены, Линар сказал, что отдаст дневник, когда ему исполниться восемнадцать, не раньше. Раньше он не сможет к ней прикоснуться из-за наложенной на книгу возрастной магии.       И завтра Акене восемнадцать. Завтра он заполучит этот дневник. Дневник, который расскажет ему, кто он такой.         — Акена, ты вставать сегодня собираешься? — открывая дверь и входя в комнату, спросила Риана, улыбаясь и собирая длинные темные волосы в хвост на затылке.         — Мама, — потянувшись и улыбаясь в ответ, поприветствовал Акена мать.        — Сына мой, как же я по тебе соскучилась, — присев на кровать и обняв Акену, ласково сказала Риана.       Акена, предвидя действия матери, успел принять сидячее положение и теперь смиренно принимал объятия скучавшей родительницы, слушая ее радостные причитания.         — Ты вчера так поздно домой вернулся, мы с отцом извелись все. Ты ведь писал, что прибудешь сразу по окончании занятий.        — Прости, мам. Просто одногруппники решили отпраздновать первые каникулы, и я тоже решил поучаствовать. Вот  и задержался, — ответил Акена. Не говорить же матери действительную причину столь позднего прихода домой. Хотя он ни в чем не соврал. Он ведь и правда праздновал со всеми.       А уж знать Риане о том, что в деревне он оказался на час раньше, чем пришел домой, вовсе необязательно. Тем более, что это время он провел не в самом лучшем расположении духа, ругая на чем свет стоит провинившегося Зика и придумывая тому достойное наказание.       И только выпустив пар, Акена отправился домой, где его ждали любящие родители. И стоило ему только войти, как он тут же оказался в объятиях матери. Вот прям как сейчас.        — Мам, мне умыться пойти нужно, — пробормотал некромант, пытаясь выбраться из объятий женщины. Для человека она была удивительно сильна.         — Ладно, не бухти. Иди умывайся, я тебе пока обед подогрею, — ответила Риана, голубые глаза которой так и сияли счастьем, а с тонких губ не сходила радостная улыбка.       Для своих сорока лет женщина хорошо сохранилась, и любой бы дал ей не более тридцати лет. А когда она кокетливо взмахивала длинными ресницами, многие мужчины готовы были пожертвовать собственным здоровьем для того чтобы вновь созерцать лицо прекрасной женщины. Здоровьем, которое им с радостью подпортил бы отец Акены.       Именно от Линара Акена унаследовал цвет глаз. Этот неестественно яркий зеленый цвет. Даже у чистокровных эльфов такого не было, а отец некроманта был таким же полукровкой, как и его сын. Поэтому Акену назвать полукровкой можно было с большой натяжкой. Все, что было в нем унаследовано от отцовской эльфийской крови — уши. Да и те были короче, чем у отца. А внешность? Во внешности он унаследовал черты обоих родителей. Тонкие губы матери, прямой нос отца, высокие скулы как у Рианы и отцовские брови. И россыпи пушистых черных ресниц, коим могли позавидовать не только женщины, но и мужчины.        — А где Зик, — уже выходя из комнаты сына, спросила Риана, недоуменным взглядом осматривая небольшую спальню. — И вчера я его не видела…       Тут же из-под кровати раздался жалобный скулеж, и показалась черная голова пса.        — Ох, Зик. Да ты снова подрос! Иди ко мне, мальчик, — присев, поманила руками собаку женщина.       Но Зик лишь жалобно посмотрел на Риану и вновь спрятался под кровать, не желая еще больше гневить хозяина, от которого итак получил хорошую взбучку.         — Акена, ты снова его обижал?!        — Что ты, мама. Просто Зику не терпится поскорее сбежать в деревню. Помнишь, я тебе говорил, что он себе подружку завел? — и увидев утвердительный кивок матери, Акена продолжил:        — Ну вот, он и рвется к ней. А зная тебя, он понимает, что стоит ему только вылезти — ты его не отпустишь никуда, пока не наобнимаешься и не накормишь.         — Ох, ты мой бедный песик! Я обещаю, что ты сможешь уйти, как только поешь. Ну же, идем…       Но Зик лишь вновь жалобно застонал, высунув наружу черный нос.        — Акена, отпусти ты его уже! Не издевайся над бедным животным! Ладно, я пошла, а вы спускайтесь. Зик, тебя ждет просто потрясающий кусок свежей говядины, — выходя, произнесла женщина, заманивая голодного пса.       А Акена, глубоко вздохнув, спустил ноги с кровати.  — Вылезай.       Тут же из-под кровати стал выбираться черный пес, жалобно скуля обеими головами. Стоило ему оказаться на свободе, как он принялся ластиться к хозяину, прося простить его, и показывая, что осознал всю глубину своей вины.        — Я рад, что ты все понял. Надеюсь, больше таких ошибок допускать не будешь?         — Р-р-р-р-р р-р-р.        — На этот раз я тебя прощаю. Можешь идти и съесть все, что приготовила для тебя мать, — суровым голосом, которого никогда от него никто не слышал, проговорил Акена. Голосом, который слышало и знало пока только одно существо — Зик. — И я надеюсь, ты помнишь, как нужно себя вести?        — Р-р-р, — прорычал Зик. И напоследок лизнув руку некроманта, поспешил покинуть комнату.         — И еще одно, Зик.       На последних словах некроманта Цербер остановился и вновь посмотрел на хозяина, который так и продолжал сидеть на кровати. Вот только теперь Акена улыбался, и голос вновь стал обычным, мягким и слегка насмешливым, показывающим веселый нрав молодого парня.        — Я разрешаю тебе сделать то, что ты так хочешь сделать.       И Зик радостно гавкнув, подскочил к хозяину, махая длинным тонким хвостом и одной маленькой выпуклостью, которая должна была однажды вырасти в еще одну конечность. Еще раз лизнув руку некроманта, Зик радостно гавкнув, поспешил поскорее покончить с обедом. Спускаясь вниз, он мог думать только о том, что у него самый прекрасный хозяин.       А Акена принялся не спеша приводить себя в порядок. Умывшись и одевшись в столь любимые им черные футболку и просторные штаны, он спустился на первый этаж, по которому разносились аппетитные запахи еды. Но сейчас некроманту хотелось выйти на улицу, что он и сделал.       Выйдя на крыльцо, Акена блаженно улыбнулся и потянулся. Время близилось к обеду, и жители спешили по своим домам к вкусной еде. Полюбовавшись родной деревней, Акена уже собирался вернуться в дом, как увидел шедшую по улице всхлипывающую девочку. Движимый любопытством некромант спустился с крыльца и направился к ребенку.        — Что случилось? Почему ты плачешь? — присев напротив девочки, спросил Акена.       Та посмотрела на парня мокрыми от слез карими глазами и протянула ему лежащую на ладонях мертвую птичку.         — Птичку жалко? — вновь посмотрев на ребенка, спросил Акена. Девочка лишь кивнула в ответ и заревела пуще прежнего. — Бедная птичка, такая красивая и летала наверняка так быстро.         — О-о-очень бы-бы-ы-строо-о-о, — сквозь слезы проговорила малышка, на вид которой было лет шесть.         — Ну так давай я ей помогу, и она снова сможет летать.        — А ты сможешь?         — Конечно, смогу, ведь я великий волшебник!         — Ты врешь, — пробормотала девочка, собираясь вновь разреветься.         — Нет. Смотри, — ответил некромант и дотронулся пальцем до мертвой птицы.       Тут же пернатая открыла глаза, сверкнувшие голубым в ярких лучах обеденного солнца. А после, посмотрев на некроманта несколько секунд, что-то чирикнула и, взмахнув крыльями, полетела прочь, быстро исчезая из поля зрения.       Девочка радостно запрыгала, захлопала в ладоши, крича ура, а Акена лишь улыбался, смотря на скачущего ребенка.         — Зира, вот ты где, несносная девчонка! — закричала появившаяся из-за домов женщина. — Ты почему опять убежала? Я уже всю деревню обыскала. Идем, ехать пора. Итак задержались в этой деревне больше, чем нужно!        — Мама, мама, а тот дядя птичку оживил! Он великий волшебник! — говорила девочка матери, пока та тащила ее в сторону маленького торгового каравана.        — Ох, Зира, не говори глупостей. Идем давай!        — Но я правду говорю, спроси у дяди, — оборачиваясь и смотря туда, где еще совсем недавно она оплакивала мертвую птицу.       Но увидела только, как великий волшебник, радостно улыбаясь, обнимает другого мужчину. А после, обняв незнакомца одной рукой, направляется к одному из домов.

***

      Рорел сидел на белоснежной скамье в столь любимом матерью саду. Саду, которой благодаря эльфийской магии цвел в любое время года. Вчера он вернулся домой довольно поздно, и это помогло на время избежать встречи с отцом. Вот только разве что на время. И пускай утро он встретил на удивление спокойно, и никто не стоял перед его кроватью с приказом князя немедленно явиться, скоро этот приказ он непременно услышит.       И тогда ему придется предстать перед князем Андшарелом Дайиани. Правителем эльфийской империи.        Рорел даже усмехнулся. Десять лет назад отец решил переименовать княжество в империю, вот только сам называться императором категорично не хотел, а предпочитал старое название титула.       В других странах титул князя не считался самым высоким. Государствами правили цари, короли, императоры. И только эльфами правил князь. Ведь, как говорил отец, эльфы отличаются от других рас, и поэтому будет слишком банально, если у них правитель будет именоваться как у всех. Но княжество все-таки переименовал.       Но сейчас Рорелу было не до титулов и империи. Сейчас он ждал встречи, о которой просил мать рано утром, отправив ей записку. Именно с ней он хотел поговорить первым делом, тем более что ему было о чем спросить у женщины. Ответ не заставил себя ждать и, прочитав послание, в котором говорилось о времени и месте, Рорел сразу отправился туда. В то место, где когда-то, следуя его воле, зацвел ссохшийся розовый куст.       Назначенное время встречи минуло полчаса назад, и Рорел уже начал волноваться. Но эльф всячески себя успокаивал. Наверняка отец ей снова что-то поручил. Либо вновь наказал. Из редких писем матери Рорел знал, что отец был зверски зол на то, что она помогла сыну сбежать в Винеркус и поступить в академию накануне помолвки.       Вновь оглянувшись, эльф увидел спешащую к нему женщину.         — Мама, — обнимая хрупкую эльфийку, радовался эльф.         — Рорел, сынок, как я рада тебя видеть! Прости, что опоздала, твой отец не отпускал меня, пока встреча с послами людей не закончилась.         — Все в порядке, просто я волновался за тебя.       Женщина наконец выпустила своего взрослого уже ребенка из объятий и, погладив по щекам, пригласила сесть на скамью.         — Не могла дождаться встречи с тобой. Расскажи мне все! Как в академии? Тебе там нравится? Много симпатичных парней и девушек?        — Мама, все хорошо, — останавливая поток вопросов, заговорил Рорел. — Учеба интересная, и мне там нравится. Ты лучше скажи, как ты. Отец сильно злился?        — Поначалу он в бешенстве был. Но когда узнал, что ты успешно поступил, успокоился. Сказал, что помолвку можно будет провести и после окончания обучения. А мы за это время что-нибудь придумаем. Не думай об этом, Рорел. Я не дам ему выдать своего сына за его прихлебателя.         — Все нормально, мам. Я хотел кое о чем тебя спросить, пока у нас есть немного времени.         — Говори. Если смогу, я отвечу на любые твои вопросы.        Рорел кивнул и задал наконец вопрос. Вопрос, который волновал его уже больше месяца.         — Мама, как понять, что встретил свою пару?         — Так и знала, что ты меня в тот раз не слушал, — улыбнувшись пухлыми губами, ответила женщина и посмотрела на сына такими же, как у него, фиалковыми глазами. — Понять вот так сразу не каждый может. Но тебя будет со страшной силой притягивать к нему. Ты начнешь думать только о нем. Или о ней?       Рорел улыбнулся последнему вопросу. Как он и думал, мать обо всем догадалась. Поняла, что вопрос был задан неспроста.         — Это он.        — Тогда буду говорить о нем. С момента первой встречи ты начнешь ловить себя на мысли, что вновь и вновь думаешь о нем. Каждую ночь видишь сны с участием объекта страсти. Это можно спутать с простой влюбленностью. Вот только со временем это притяжение станет невыносимым. Долгая разлука будет причинять сильную боль и желание поскорее увидеть. И обязательно условие, которое поможет тебе удостовериться в том, что он твоя пара — это его ответное притяжение к тебе. Если бы ты был просто влюблен, это могла быть односторонняя любовь. Не более. Если пара не соединяется, то довольно быстро оба начинают «мечтать» наяву. Выпадая из реальности, видя и чувствуя совсем другое. Допустим, ты стоишь в одном углу комнаты, а он в противоположном, и ты словно выпадаешь из реальности и спишь, стоя на ногах, видя эротический сон. Иногда в такие моменты оргазм не очень удобен, но неизбежен, что может быть большим конфузом, если вы не одни. И как бы вы не бегали друг от друга, все равно будете вместе.         — Но я возненавидел его с первой встречи. Терпеть его не мог. Наглый, грубый. И эти его зеленые глаза! А его отвратительная магия! Он не может быть моей парой! Не может!        — Рорел, довольно часто, когда пара впервые встречается, терпеть друг друга не могут. Но проходит совсем немного времени, и они уже не могут друг без друга, хотя и сами не понимают, как это произошло. Ты говоришь, зеленые глаза? — мягко улыбаясь, спросила Илеша.         — Да. Такие яркие, пронзительные. И словно сияют на свету.         — Тогда это точно твоя пара.         — С чего ты взяла? — недоуменно посмотрев на княгиню, спросил Рорел.        — Ты не помнишь, но когда тебе было шесть, ты целый месяц ходил за мной и говорил, что тебя снится черноволосый мальчик с яркими зелеными глазами. Обычно в этом возрасте эльфы и видят свою будущую пару. Правда разобрать, как та выглядит, не могут. Ты и так увидел довольно много подробностей. Но где-то через месяц-два это проходит, и дети об этом забывают.       Рорел покачал головой. Смысла отрицать очевидное уже не было. И сколько бы он не говорил себе, что Акена отвратительный некромант, его все равно тянуло к нему. Тянуло со страшной силой. Хотелось прикасаться, целовать улыбающиеся губы и смотреть в зеленые глаза. В глаза, в которых хотелось утонуть. И как бы он не ненавидел его в начале знакомства, эти чувства явно изменились. Отчего Рорелу становилось лишь хуже.       И он явно начинал сходить с ума. Взять хотя бы тот случай на кладбище. Ведь если бы не профессор, он бы поддался своим фантазиям… Но даже если Рорел поддастся и перестанет сопротивляться притяжению, есть одна большая стена между ним и Акеной.         — Даже если ты говоришь, что мы так или иначе будем вместе, боюсь, между нами будет очень большая преграда.         — И какая же?         — Он некромант.         — Что?! — воскликнула Илеша, прикрыв рот маленькой ладошкой. Но через мгновение эльфийка сжала сына в объятиях. — Рорел, мальчик мой, я уверена, твой отец не посмеет вас разлучать. И как бы он не противился, ему просто придется принять этот факт.        — Он ненавидит некромантов, мама.         — Я знаю. Но если пара найдена, разрывать ее уже нельзя. Слишком опасно.         — Думаешь, его будет это волновать? — высвободившись из объятий и вставая с лавки, спросил Рорел.        — Каким бы суровым с тобой он не был, ты его сын. Он не станет подвергать своего ребенка смертельной опасности.         — Мама, он уже убил одного сына!         — Геверон погиб на охоте. Это был несчастный случай…         — Несчастный случай! Но если он умер, потому что его разлучили с парой? Ведь он любил Крема.         — В том то и дело, что просто любил. Граф Хеалар был парой твоего брата. Именно поэтому они вступили в брачный союз. Это Геверон не хотел признавать очевидное, но однажды, приезжая в гости, согласился. И он правда погиб из-за несчастного случая. Не обвиняй отца в том, чего он не совершал. Он никогда не причинит вреда своему ребенку.        — Он все равно не позволит мне быть с некромантом.         — Ему будет тяжело, но он смирится с этим. Не сразу, но со временем. По крайне мере теперь он не выдаст тебя замуж за того прихлебателя. Уж что-что, а разрывать пару он не станет.         — Но, думаю, пока не стоит ему говорить, что я нашел пару. Ведь ты сказала, что помолвку он и так решил отложить, — развернувшись и посмотрев на мать, произнес Рорел.        — Думаю, ты прав. Не волнуйся так, Рорел. Все будет хорошо. Лучше сядь и расскажи мне, какой он? Какой расы?        — Он…        — Подожди, слуга идет. Видимо, наше уединение закончилось, — грустно сказала Илеша, смотря на приближающегося слугу, который, подойдя, поклонился.         — Ваша милость, Наследник, — разогнув спину и не поднимая головы, заговорил слуга. — Его милость желает немедленно видеть вас обоих.        — Скажи, что мы уже идем, — поднимаясь со скамьи, сказала Илеша. И когда слуга отошел на значительно расстояние, ободряюще погладила сына по спине. — Все будет хорошо, Рорел.         — Мама, — остановил эльф уже собравшуюся идти княгиню. — А ты и отец… Вы пара?         — Да. Как бы я не хотела обратного, но это так. И, несмотря на то, что порой он бывает суров и жесток, я все равно люблю его. Идем, не стоит заставлять твоего отца ждать. Ты ведь знаешь, как он этого не любит.       И глубоко вздохнув, Рорел пошел следом за женщиной. Пора было встретиться с отцом.