Данное небесами

Серый туман рассеивается, и я с трудом могу разлепить глаза. Белые стены, белый потолок, белое небо за окном. Я уже несколько дней не могу различать цвета, все, кажется одноцветным. Вчера, как помню сейчас, все было зеленым, я очень быстро от него устал. Я люблю белый цвет, он очень чистый, навевает спокойствие и умиротворение. Слышу приглушенно голос. Это ты? - Рад тебя видеть, - улыбаюсь, когда взгляд фокусируется на твоем лице. - Как себя чувствуешь? Ты улыбаешься и смахиваешь что-то с моего лица, наверное, волосы. Они очень отросли за время, что я прикован к кровати? - Пить хочу. Ты изгибаешь брови и уходишь. Последние два дня я слышу мелодию, одну и ту же. Пианино. Эта мелодия напоминает мне тот день, когда мы с тобой начали жить вместе. Было далеко за полночь, на город давно опустилась ночь, и улицы постепенно становились пустыми. Я ехал в такси, в багажнике лежал мой красный чемодан с вещами, который я начал собирать, наверное, за неделю до назначенной даты. На телефоне я долго подбирал, что-то успокаивающее, романтичное, мне хотелось настроиться на сегодняшний вечер. Я долго листал плейлист и только спустя какое-то время я нашел что нужно. Звуки пианино подобны прохладной воде в жаркий день, они постепенно окутали мой разум и сковали тело, заставляя погрузится глубоко в себя. Я предвкушал предстоящую встречу, предвкушал эти долгие дни проведенные рядом с тобой. Счастье видеть тебя каждую минуту, наслаждаться твоей улыбкой и голосом, твоим присутствием рядом. Чувствую прохладу на губах. Мелодия стихает. Ты касаешься моих губ своими, и я чувствую, как рот наполняет прохладная жидкость. Сглатываю, чувствуя, как она постепенно охлаждает разгоряченное ото сна тело. Ты улыбаешься и утираешь рот тыльной стороной ладони. - Спасибо, - прикрываю глаза, но стараюсь побороть усталость, происхождение которой мне непонятны. - Тебе не душно? Может открыть окошко? - Если тебе не сложно. Распахиваешь окно, и прохладный ветер врывается в помещение. Ты накидываешь белое, как и все вокруг, пальто на плечи и, поправляя мое одеяло, садишься рядом на стул. - Хен, если станет холодно, скажи. Ты никогда не называл меня по имени, прозвище, если его можно так назвать, «Хен», которое звучит из твоих уст, уже давно стало моим вторым именем. Ты его всегда произносишь с особым теплом и трепетом, это заставляет меня восхищаться. Особенно красиво оно звучит, когда ты нежно тянешь его, прося большего. Мои ласки, заставляли тебя шептать это «имя», выкрикивать, вымаливать. Твой голос просил большего, а это сладкое «Хен», заставляло мою кровь вскипать, покрывать твою нежную кожу жадными поцелуями. Ты трепетал, когда я сминал твои бедра, целовал тебя, заставлял смущенно сводить ноги. Это пьянит. Для меня ты всегда был наркотиком, воздухом, мне всегда было мало. Когда я понял, что люблю тебя, меня это ничуть не смутило, мне казалось так и должно быть. Я был готов к этим чувствам. Давно ли? Наверное, всегда. Можно ли называть это любовью? Думаю да, но наши чувства это совсем иное. Это единая душа, единый разум, это тела, которые сливаются воедино при каждом прикосновении. Я всегда был готов отдать тебе все, включая свою душу и жизнь. Ты взамен был рядом, любил и желал меня так, как никто не делал этого ранее. - Ты снова уснул, - лицо появляется в мутной дымке и я не всегда могу уловить твои черты сквозь нее. - Ты плачешь? Почему? - Нет, тебе показалось, - ты смеешься, но я не могу увидеть улыбку, твое лицо исчезает, и я больше не вижу ничего. - Егор, я больше не вижу… не вижу тебя… Я не слышу твоего голоса, лишь тихие всхлипы, которые ты так старался всегда держать в себе, а я взамен старался не замечать твоих покрасневших глаз. Сколько ты уже не спал? Ты часто плачешь в последние дни. Прости, это моя вина. Я не мог предугадать, что эта болезнь выберет меня. Я бы убил свою душу, но сделал бы все, чтобы ты не страдал сейчас, когда меня не станет, когда ты останешься один в нашей квартире. Я обещаю, я не оставлю тебя никогда. Мое сердце всегда будет в твоем. Думай обо мне, и я буду рядом. Я обещаю, что уберегу тебя от всех бед, как делал это всегда. Яркая вспышка и все становится пустым. Твои всхлипы, только усиливаются, превращаясь в истерику. - Не нужно, прошу тебя, улыбайся для меня, всегда улыбайся, ты должен это сделать для меня. - Прости, Хен, хорошо я… - дыхание очень сбивчивое, тебе сложно бороться с собой, - я буду улыбаться для тебя. Всегда. - Спасибо. Твои пальцы очень горячие на моих щеках, а твои губы кажутся мягче обычного. Ты целуешь мои щеки, нос, глаза, губы. Ты гладишь меня по голове и стараешься утешить не столько меня, сколько себя. - Хочу пиццу. Я стою в кондитерском отделе, ухватившись за тележку, которую ты упорно толкаешь в сторону кассы. - Хен, какая пицца? Нам нужно экономить. Между прочим, это ты промотал почти весь наш месячный бюджет на какой-то мусор. - Не называй это мусором! Предпринимаешь попытку двинуться к кассам, но я настаиваю на своем. - Хочу пиццу, если я ее не съем, то я умру! Шесть часов вечера, а я еще даже не завтракал. Она не дорогая. Ты закатываешь глаза и разводишь руки в стороны. - Ладно, бери. Но чтобы это в последний раз! Экономия превыше всего! Я всегда был ужасным транжирой и, честно признаться, тратил деньги совсем на ненужные вещи, но на тот момент мне казалось, что мне это действительно необходимо. Но ты любил даже это во мне. Любить все недостатки дорогого тебе человека, это то, что дано нам с небес и дано далеко не каждому. Эта мелодия навевает тоску, от чего-то хочется плакать, но слез нет или мне так кажется. Я снова уснул? Я потерял счет времени и сложно воспринимать происходящее за реальность. Когда уже мой разум покинет тело, и я уже не смогу вспоминать прошлое и насыщаться приятными воспоминаниями? Когда меня не станет, обещай, что не будешь уходить в себя. Обещай, что не будешь плакать. Обещай, что ты найдешь женщину, которая бы заменил меня и которая бы понравился мне, твоему Хену. Твои родители всегда считали нас друзьями, но я любил тебя, хотя и знал, что однажды мне придется отдать свое сокровище в нежные женские руки. Твоим родителям нужны внуки, а тебе нужна семья и много детишек. Ты очень любишь детей, и я тоже люблю. Когда у тебя появится сынишка и славная дочка, обязательно расскажи им обо мне, представь меня своим другом или братом. Скажи им, что ты очень любил меня. Скажи, что я был хорошим человеком и не рассказывай им о том, что нас связывало, это касается только нас и больше никого, хорошо? Пусть все так и будет. Не забывай меня, и я всегда буду помнить и любить тебя, так же как и сейчас. Я уйду с этим чувством, с этой любовью и оставлю ее после себя, лишь для тебя. Поэтому не плач. - Холодно. - Что ты сказал, Хен? Я не понимаю. Дышать становится очень тяжело. Приборы пищат, но мелодия заглушает их. Ты кричишь, зовешь меня по имени, по настоящему, тому, что дали мне родители при рождении. Ты никогда не звал меня по имени. Музыка заглушает твой голос. Я чувствую ветер, а потом внезапную боль, обжигающую грудную клетку. Вздрагиваю. Еще раз. Дыхание почти отсутствует. Ты улыбаешься, а твои губы, что-то шепчут. Я протягиваю руки, хочу прикоснуться к тебе, но ты исчезаешь. Прежде чем твой образ испарится, по твоей щеке скатывается слеза. Я слышу твой голос, твой тихий и мягкий голос. - Я всегда буду любить тебя, Макс.