Настенька

Тимур нервно поглядывал на часы. Он чувствовал себя немного уставшим после тяжелого рабочего дня. И казалось, одна небольшая просьба уже весела на нем, словно петля, сдавливая его шею. Он планировал провести этот вечер совсем по-другому; идея напиться была тоже не плохой, так как кредит, который они взяли с женой еще около года назад, под бешеным процентом годовых, казался нескончаемым. Но это не было его единственной проблемой. Лере не было еще и 18, когда жизнь свела ее с Тимуром. И сейчас, не только она сама проклинала их встречу, но и сам Тимур. Он был хорошим мужчиной, сыном, отцом и даже мужем, иногда, но он был отвратительным лжецом, а значит, скрывать роман, от его супруги, долго не получится. Это он понял еще пару часов назад, когда вместо того, чтобы придумать хорошую и достоверную отговорку, ну, или хотя бы весомую причину, почему он не может забрать Настеньку с детского садика, он согласился сделать это, под тяжелыми натиском и уговорами жены. Это уже должно было вызвать подозрения. В прочем, Тимур не был так обеспокоен излишней любознательностью супруги, его волновало скорее то, что Лера могла заявиться к нему домой и разрушить то семейное равновесие, которое присутствовало у него в семье в течение одного десятка лет. Поэтому надо было что-то делать с Лерой. Именно этим он и хотел заняться, но поняв, что его планы изменились и остается только надеяться на то, что некто свыше поможет ему, решил утопить свое горе в одном из баров столицы. И что сказать жене он не придумал. Она попросила его забрать Настеньку из детского сада в пять часов. Время убежало уже далеко вперед, а Настеньки все нет. Еще одна причина, почему Тимур нервно поглядывает сначала на часы, затем по сторонам, словно из-за угла может появиться его жена или Лера, назвать его обманщиком и хорошенько ударить. Хотя он понимал, что заслужил это. Тимур достает четвертую по счету сигарету за сегодняшний день. Он пытался бросить курить, и когда раньше за день он выкуривал около двух десятков сигарет, то теперь это число уменьшилось в два раза. Все его старания будут напрасны, если он не успокоится. У него шалили нервишки, а вместе с тем нужно было найти хоть какое-нибудь средство для релаксации. Что он и делал, пока у него была возможность. Дым опять проникает в его легкие, обволакивает его изнутри. Этого должно было быть достаточно, но не на все время. Дальше придется придумать что-то новое. Стараясь не думать о том, почему жена сегодня решила сбросить на него их дочь (такие мысли прокрадывались в его голову), Тимур прижался спиной к двери автомобиля. И как только он позволил себе закрыть глаза, зазвонил телефон. Затушив еще не до конца выкуренную сигарету и не смотря на экран засветившегося телефона, он ответил: - Да? - Кто ж тебя так работать учил, а? Безруков? А о других то ты подумал? Вечно приходиться все делать вместо тебя,- на повышенном тоне говорил его начальник Александр Жестокович. Сама его фамилия говорила о том, что он был жесток всегда по отношению ко всякому сброду вроде Тимура (так думал сам Жестокович). Тимур не жаловался, пока он исправно платил зарплату, давал отдыхать в праздники и не напрягал его делами, которые не относились к выполнению его работы. За последний месяц Тимур работал из рук вон плохо, и чтобы понять это, не надо быть одаренным. Но излишняя холодность и жестокость его босса раздражали до скрежета в зубах. В обычный день Тимур бы промолчал, извинился за свои ошибки, да и за чужие ошибки, но сегодня он хотел поспорить с Жестоковичем. Пелена злости окутала его, но сохраняя еще самообладание, Тимур постарался выразиться более деликатно. - Ну, так найдите себе кого-нибудь получше,- сказал он сквозь плотно сжатые зубы. - Ты знаешь, я не раз об этом думал, сегодня мне под руку попала хорошая анкета, молодого и перспективного работника, и подумал: «Зачем же мне ему отказывать? Может уволить какого-нибудь оболтуса?» С каждым словом, доносившегося из телефонного динамика, Тимур становился все злее и злее, и вот тут как раз, на этом моменте, чаша его терпения лопнула, и он холодным, стальным голосом сказал, на одном выдохе: - Идите к черту, Александр Владимирович. На ваш зад даже крысы не станут работать. Послышался жестокий смех на другом конце, что не предвещало ничего хорошего. - Да будет так, завтра можешь не появляться. Рабочие вещи ты найдешь на ближайшей свалке,- и собеседник повесил трубку. Тимур от злости, прежде от злости на самого себя, сильного ударил мыском ботинка по шине автомобиля. Он схватился отчаянно за волосы на голове и начал чуть ли не рвать их. - Папа? Маленькая девочка, одетая в легкое пальто, стояла, держа ранец в своих ручонках. Тимур медленно поднял голову и увидел удивленное лицо Настеньки. Он постарался взять себя в руки, ведь его ребенку не нужно было видеть отца в таком настроении. Она остановилась в нескольких шагах от него, боясь подойти ближе. Что-то в поведении ее отца заставило Настеньку сжаться от ужаса. Тимур подошел, присев на корточки к своей дочурке, и протянул небольшую шоколадку, которую он достал из кармана. - Это мне?- спросила Настенька, слегка дрожащим голосом. - Тебе, солнышко. Настенька протянула свою маленькую и бледную ручку за шоколадкой и быстро спрятала ее в карман, словно боясь, что ее кто-то украдет. - А где мама? - Мама?- Тимур сначала не понял, почему его дочь так озадачена тем, что рядом с ними не оказалось ее мамы. Но потом вспомнил, что он впервые сам забрал ее с садика. Почесав затылок, он неуверенно ответил,- мама занята и поэтому пришел я. Ты расстроилась, что нет мамы? Настенька моргнула и переместилась с ножку на ножку. Она поставила свой небольшой ранец на асфальт. Открыла его и достала белый листок, на обратной стороне которого было что-то нарисовано. Настенька прижала его к себе, вцепившись в него мертвой хваткой. Тимур нервно рассмеялся, от чего Настенька еще больше сжалась. - Что это у тебя там? - Это подарок маме,- сказала она своим детским голоском. - А где же мне подарок? Дай взглянуть,- Тимур уже протянул было руку, но Настенька только отмахнулась от него. Затем она покачала головой. Тимур нахмурился. - Я же дал тебе шоколадку? Дал. Почему ты не хочешь показывать мне свой рисунок? Настенька пожала плечами. Затем тяжело вздохнув и отвернув от отца голову, протянула ему рисунок. Тимур уже приготовился сказать, какой это красивый рисунок, и что даже он самой такой не нарисует, как, словно на автомате, у него вырвалось: - А почему на нем только ты с мамой?- на рисунке была маленькая девочка, с рыжими волосами, в зеленом платье, в форме треугольника, в которой он узнал Настеньку (ну и потому что под ней было написано имя «Настя»); а рядом с ней за ручку стояла женщина в розовом платье и с большим красным бантом на голове. И на этом лист казался чист. Тимур перевернул его пару раз, пытаясь найти себя на этом рисунке. - Куда же ты меня дела?- сказал он с фальшивой улыбкой. - Нас попросили нарисовать, что мы будем делать, когда придем домой. - И что же ты будешь делать?- спросил Тимур, не понимая, почему его нет на этом рисунке. - Играть с мамой или печь блинчики. У нас с мамой вкусные блинчики получаются. Тимур кивнул. Пожалуй, он сам виноват, что его нет на этом рисунке, он сам виноват, что так мало времени уделяет своей семье. Его как будто озарило, почему его дочь так отстраненно от него держится. Этот маленький человеческий разум перехитрил его, поставил в тупик, своим рисунком. Он любил Настю, а Настенька любила его, но когда она последний раз говорила ему об этом? Он с ней редко виделся, и ему скорее было привычнее слышать от Леры ее «я тебя люблю», чем от собственной дочери. Он задумался над тем, чтобы исправить все. Исправить все его ошибки, которые он совершал не только сегодня, но и вчера, и в прошлом месяце, и даже в прошлом году. И в этом была заслуга Настеньки. Вот, кто смог поставить человека на место. - Ты хочешь блинчики?- спросила она его. Тимур поднял голову и посмотрел на нее. - Конечно, хочу,- он обнял ее и поцеловал в макушку. Девочка обняла его своими хрупкими руками. - Ты не уйдешь, сегодня на работу?- спросила она, с нотками надежды в голосе. Вообще-то он никогда не уходил на работу вечером, это просто была еще одна отговорка, чтобы сбежать из дома вечером, не нарываясь на скандалы с женой. - Теперь я никуда не уйду,- с полной уверенностью ответил Тимур,- у меня появились дела куда поважнее этой глупой работы. Лицо Настеньки озарила ее детская улыбка. - Правда? - Правда. - Я могу дать тебе свой первый блин,- сказала она, пытаясь быть серьезной,- мама говорит, что он самый вкусный. Теперь он понял, почему на ужин он никогда не ел блинов.