Двойной виски

Прошу публично отбетить меня! Громов ждал его в вычурном костюме тройке с тидовым пиджаком и гренадиновым галстуком. Его темные волосы, слегка поддернутые сединой на висках, были аккуратно уложены, прическу разделял идеальный пробор. Без шуток, пробор был выверен волосок к волоску. «Какое занудство», - подумал Вик, следуя за менеджером, сопровождающим его к столику. - Приятного вечера, - улыбнулась девушка и ушла. - Добрый вечер, Виктор Диомидович, - Громов поднялся со своего места, закрывая планшет, где смотрел биржевые котировки. - Здравствуйте, Станислав, - с улыбкой бизнесмена поздоровался Вик, присаживаясь. Перед ними сразу появилась официантка, но оба мужчины отказались от меню. - Будьте любезны, классическую пасту с мясным подливом и тарталетками. Из напитков черный чай, - Вик сделал быстрый заказ, замечая, как едва заметно искривились тонкие губы Громова. Официантка все записала и посмотрела на второго гостя. - Легкое ассорти из морепродуктов и теплый зеленый чай. «Занудство…» - вновь подумалось Вику. - Спасибо, что согласились встретиться, Станислав, - Вик сцепил пальцы в замок перед собой, в то время как Громов, сложив нога на ногу, скрестил руки на груди, откинувшись на спинку стула. - Было бы глупо отказаться от встречи после столь откровенной провокации. Однако, Вы куда более импульсивный человек, чем я предполагал, - серые глаза смотрели с насмешкой. – Хотя в настоящее время горячность молодых мужчин в почете. Вик с трудом сдержался, чтобы не дернуться ненароком. - Что ж Вы о себе такого критичного мнения, Станислав? Я уверен, что такие мужчины как Вы, имеющие намного более зрелый взгляд на вещи, так же популярны. Об этом говорит количество людей, прислушивающихся к Вашему мнению, - благодушно улыбнулся Вик, замечая, как в глазах напротив блеснула неприязнь. - Мы встретились, чтобы обмениваться оскорблениями, Виктор Диомидович? – строгим голосом, будто отчитывая провинившегося вещал Громов, однако на Вика это уже лет пятнадцать не работало, с тех пор как умер отец-генерал. Им принесли чай. - Прошу заметить, Станислав, что не я начал этот «поединок вежливости». Плюс ко всему, я не намного младше Вас. - Вы правы, Виктор Диомидович, пять лет не настолько большая разница, после тридцати. Но, к сожалению, я не могу сказать этого в отношении Вашего, как Вы ранее сказали, взгляда на вещи, - мужчина наклонился к слушающему, скрестив пальцы замком на столе. - Вы сейчас снова на что-то непрозрачно так намекаете? – нахмурившись, Вик отбросил свою напускную легкость, с неодобрением посмотрев в серые глаза. - Отнюдь. Я говорю о том, что Вам необходимо определиться, попробуйте идти в том направлении, что Вы взяли где-то с год назад, Виктор Диомидович. Вику невольно вспомнилось, что год назад он предложил Мишке съехаться. Кажется, тогда он оформлял особняк одного из политиков. - Вы были в доме Суранова Олега Петровича? - Мы с ним давние приятели, - не стал отрицать критик. – Но даже в том проекте я не смог уловить общей цели проекта, будто она перескакивала с одной темы на другую. - Знаете ли, Станислав, с Суроновым не так-то просто общаться! – искренне возмутился собеседник. – Как вспомню, что он хотел в спальне обустроить джунгли, а гостиную оформить под саванну, чтобы бронзовая статуя льва была посреди комнаты, так меня в дрожь до сих пор бросает. - Как профессионал, Вы должны были найти выход из подобной ситуации. Все-таки, Вы варитесь в этой среде больше десяти лет. Я слышал, что комнаты общежития для иностранных студентов Вашей альма-матер были оформлены по Вашему проекту, я ошибаюсь? – Громов с прохладным любопытством посмотрел на Виктора, больше ожидая подтверждения своим словам, чем какого-либо пояснения о сказанном им. Однако Вик едва сдержался, чтобы не присвистнуть от удивления и масштабам осведомленности Громова о его скромной персоне. Поскольку Громов не был журналистом или воздыхателем его творчества, то Вик не думал, что кто-то еще кроме крайне заинтересованных людей помнит об одном единственном интервью, которое он дал единственному изданию (которое сейчас к слову уже закрылось) сразу после возвращения с международной выставки дизайнеров, где ему посчастливилось войти в первую тройку, обойдя тогда продвинутый минимализм японцев. - Признаться, я больше, чем удивлен, - легко рассмеялся Вик, - впечатлен! Станислав, в своем интервью Вы говорили, что мой стиль смазан, а мои проекты слишком эгоцентричны, а сейчас демонстрируете столь глубокую заинтересованность человеком, которого, по сути, считаете «зеленым». С чем я категорически не согласен, конечно. - Однако я не говорил, что Вы мне не интересны, Виктор Диомидович, - Станислав Громов поставив локти на стол поддался чуть вперед, ближе к собеседнику, - как я уже говорил в нашем телефонном разговоре, у человека со столь обширным потенциалом должно быть много интересов, - хоть Громов и отзывался положительно о личности Стрельцова, но при этом его лицо не стало ни на йоту дружелюбнее, он не пытался даже улыбнуться. – И к счастью или сожалению, но мы нашли общие темы. - Все-таки смею надеяться, что больше к счастью, - посмеялся легко Вик, пытаясь пошутить, однако Громов никак не отреагировал. «Кто кастрировал у него чувство юмора… и такта…» - в мыслях кипел Вик, несмотря на то, что теперь Станислав казался ему еще большим напыщенным козлом, чем прежде, однако куда более образованным и лояльным. Но несмотря на всю свою лояльность, Громов не был человеком льстивым или хотя бы немного изворотливым, скорее был грубым в своей прямолинейности и в какой-то степени злым, отпуская свои замечания в моменты, когда этого меньше всего ожидаешь. В итоге до момента, когда им принесли заказ, Вика четырежды завуалировано назвали незрелым, обвинили в фамильярном поведении два раза, и предъявления ему следующего заявления: «бизнес-беседа отличается от свидания тем, что крайне неуместно флиртовать с собеседником». На что Вик не смог сдержаться и высказался о недружелюбном тоне и настрое «собеседника», но на это ему так же ничего не ответили. В итоге они ужинали в тишине, что слегка нервировало Вика, поскольку прием пищи у него всегда сопровождался бурным обсуждением чего-либо, да хоть той же самой пищи. Но когда трижды проигнорировали попытку завязать беседу, Вик не стал выставлять себя еще большим дураком, навязываясь этому нелюдимому типу. «Индюк», - довольно подумал Вик, вытирая рот салфеткой и допивая чай. И, поднося кружку ко рту, будто случайно бросил взгляд на часы. Обменявшись визитками перед выходом из ресторана, они пожали друг другу руки. Их встреча длилась чуть больше сорока минут, двадцать из которых они молча ужинали. Все было чуть менее ужасно, чем предполагал Вик, но куда более странно. Для себя дизайнер решил, что Громов такой зажатый потому что: первое, ему давно никто не давал; второе, куча комплексов давит на него, включая комплекс неполноценности или Бога; третье, его катастрофически озабоченные образование ребенка родители в детстве забыли объяснить ему, что такое социализация. Но произнесенные Громовым слова о том, что над общим стилем и видением на вещи ему необходимо поработать, Вик задумался. Он давно понял, что качество его работы очень зависит от его жизненного положения. Если его жизнь катится в тартарары, где глубже только преисподняя, то клиентам очень сложно угодить, Вик будто переставал чувствовать замысел заказчика. Может быть он и был эгоцентричен, поскольку в такие периоды жизни, когда весь белый свет поворачивался к нему задом, Вик наглухо замыкался в себе. Вообще было удивительно, что депрессия до сих пор не настигла его, хотя Вик от нее никуда не бежал. Но видимо депрессия, как и проблемы: чем быстрее и дальше от нее бежишь, тем скорее она тебя нагонит. Придя в пустую квартиру, поделенную всего на три зоны: кабинет (большая часть), зона отдыха и обеденная зона, - Вик снял кардиган с рубашкой и направился в душ, где на полке осталось всего с десяток флаконов со всеми немногочисленными банными принадлежностями. С одной стороны его огорчало, что специально поставленная для Мишки под крема и прочую лабуду, совершенно пуста, а с другой, теперь на ней можно оставлять журналы и книги. На своей памяти это впервые, когда сразу после разрыва он увидел хоть какую-то положительную сторону в столь печальном событии. Обычно такие прозрения приключались только через тройку недель… Завтра Вику предстоит работа в одном отдаленном, откровенно говоря, расположенном в дикой глуши доме, больше похожем на дворец. Ему необходимо произвести замеры комнат и поговорить с хозяевами усадьбы, чтобы помочь им определиться, чего же они все-таки хотят. Вик надеялся, что его разбитое состояние как можно менее губительно скажется на общении с клиентами. Ведь он не единственный дизайнер, кому они показывали проект дома еще на стадии разработки, чтобы позже было проще разместить там все по фэн-шую Вик перерыл тонны информации, и сейчас, кажется, мог спокойно проводить мастер-классы. «Надо об этом всерьез задуматься…» - как раз подходили к концу темы его лекций, что он читал на коммерческой основе в одном из бизнес-центров. Выключив прикроватную лампу, Вик еще раз вспомнил Громова. «Индюк». И заснул, на удивление быстро, будто работал двое суток без передышки. Во сне ему опять снилось то, как он читает разгромную критику Громова в его адрес, но во сне думалось, что индюки по-другому мыслить совсем не умеют, поэтому спалось крепко. Выходные оказались дикими. Хозяева переругивались по каждому поводу, и пока Вик делал замеры и примечал сложные места, остальные участники проекта «Объясни дизайнеру, что я хочу в своем Доме», жарко спорили, доводя криками и непониманием друг друга и дизайнера до белого каления. Оставшись в доме заказчика, Виктор понимал какому психологическому стрессу себя подвергает, и это стало особенно ясно, когда к нему в комнату ворвалась молодая жена немолодого бизнесмена и стала кричать на него, что найдет другого дизайнера, если Вик не объяснит ее мужу и пасынку, что идея с живым уголком со змеями и прочими гадами – никчемна. Со скандалом Вику удалось выпроводить ее прочь из своей комнаты, не без помощи мужа, конечно. И поэтому за эти выходные он спал лишь три часа, поскольку оставшуюся ночь не мог успокоиться. Забросив ноутбук в машину, Вик буквально сбежал из этого сумасшедшего дома. Но как это обычно бывает, когда сборы идут впопыхах и на нервах, что-то важное так или иначе выпускается из виду, например, зарядка мобильного. Это Вик заметил, когда через двадцать минут после бегства флагман жалобно пискнул и сдох. Припарковавшись у обочины, Вик достал автомобильный подзарядник и тронулся. Но не успел он проехать и пяти километров, как машина начала медленно останавливаться на ровной дороге посреди холмов. До города оставалось почти четыре часа ходу. Продержав машину насколько возможно с включенным аккумулятором и полностью разрядив ноутбук на питание мобильника, результатом чего стала батарея, заряженная на четверть! Вот когда сожалеешь, что вместо обычного телефона со стандартным экраном, владеешь почти планшетом, подсветка экрана которого жрет заряд только так. Максимально уменьшив мощность экрана, Вик прикрывал его ладошкой, чтобы хоть что-то видеть в бликах. Набрав номер Лекса, он коротко объяснил ему, в чем проблема, попросив приехать за ним. На просьбу друг отказал, потому что намечалась серьезная встреча с инвестором, Лекс хотел расширяться. Однако несмотря на занятость, обещал поискать службу-эвакуатор. Вик обзвонил всех своих знакомых, у кого была машина, способная вытянуть его рендж ровер до ближайшего сервиса, но все неожиданно оказались чрезвычайно занятыми людьми в воскресный день. Что было естественно, потому что любые дела важнее, чем тащиться четыре часа в одну сторону, чтобы взять на прицеп машину, и плестись обратно уже шесть часов. «Попросите меня еще хоть об одной услуге», - бесновался Виктор, листая внушительную книгу контактов. Время уже давно минуло за четыре дня, и сейчас мало бы кто отозвался на его просьбу. Что он и подтвердил, набрав еще с десяток номеров, израсходовав почти всю батарею. Вик отчаялся. Его снова кинули. Вновь и вновь он продолжает наступать на одни и те же грабли. В его лбу должна была уже образоваться вмятина от такого количества ударов. Даже лучший друг оставил его (это, конечно, было не так, потому что если бы Вик настоял на помощи, то Лекс бы приехал, бросив инвесторов, но тогда бы Стрельцов чувствовал себя виноватым; или он хотя бы отправил за ним эвакуатор). Проклиная всех своих друзей, которые в одночасье оказались однодневными подхалимами, Вик еще час сидел в машине, занимаясь самоуничижением. Ведь он никогда не был пессимистом или даже пессимистичным реалистом. Вик всегда понимал, что ничего в жизни не может быть хорошо или всегда везти, или даже полностью соответствовать ожиданиям. Но сейчас, сидя в душной машине на глухой дикой дороге, Вик понимал, что в жизни ему чаще давали пинка или больно щелкали по носу, чем улыбались, особенно такая привередливая дама как Судьба. И, наверное, именно сейчас, после очередного разрыва, негативной критики в известном журнале и нервозного проекта ему как никогда требовалось чудо. Не из разряда тех, когда из-под ног вдруг вырывается столп нефти или выигрываешь в лотерею, а из тех простых чудес, что творят люди, например, приехать за ним в глушь и забрать его отсюда. Пострадав еще немного, закончив сеанс глубоким вздохом, Вик достал визитницу, где хранил номер эвакуатора. Денег за такой не хилый прогон с него сдерут просто немерено, да и поломка наверняка обойдется недешево, но сервис точно не смог бы ему отказать. Виктор с горькой ухмылкой листал разные визитки, когда ему на глаза вдруг попалась карточка Громова. «Громов Станислав Иннокентьевич», - было написано на прямоугольном кусочке картона, уголок которого был вырезан под винтажный узор. С каким-то злым разочарованием и разбитой надеждой, уже зная наверняка, что ему откажут, Вик набрал номер. - Слушаю Вас, Виктор, – раздался сухой голос из трубки. - Добрый день, Станислав. Извините, что отвлекаю в воскресенье, но дело в том, что я вынужден попросить Вас об одолжении, - пытаясь изобразить в голосе хоть немного сожаления или стыда, но тщетно. Вик был раздавлен и зол. - Слушаю? – раздался в трубке чуть напряженный ответ. - У меня заглохла машина на сельской трассе, не могли бы Вы забрать меня? В течении продолжительного времени по ту сторону была тишина. - Станислав, у меня телефон садится, если Вы не можете, то я позвоню в сер… - Говорите адрес, - потребовали от Вика. И даже не вздохнули, не выдохнули, просто потребовали. - Что простите?.. – не веря своим ушам переспросил Стрельцов, чуть не выронив мобильник из рук. - Вы говорите, что у Вас заканчивается заряд на мобильнике, тогда почему ведете себя как идиот? Я сказал: говорите адрес. Лучше будет, если сбросите мне координаты GPS, – в этот раз голос был недоволен и даже раздражен. - Точно. Извините, - неожиданно для себя промямлил Вик, - по федеральной трассе надо свернуть на триста втором километре в сторону Мельничной пади, проехать деревню Малая, а за ней взять налево. Там одна дикая дорога, ответвление от нее к кирпичному заводу. Проезжаете завод и едете прямо. Я буду на этом участке. Лесов здесь нет, поэтому приметите меня издалека. - Хорошо. Я освобожусь через полчаса, так что ждать придется дольше. Устроит? - Конечно! – вдруг весело рассмеялся Вик, на что его прервал грубый оклик из телефона. - Виктор Диомидович, вместо того, чтобы хохотать, сбросьте мне Ваши координаты. - На том конце провода нажали кнопку завершения вызова. Мужчина неожиданно легко выдохнул, плечи сами собой расправились, и вся хандра мигом сошла на нет. Вик еще боялся говорить о том, что чудо, о котором он просил, свершилось, поскольку еще неизвестно, приедет ли Громов вообще. Обещать многие горазды... хотя, как показала практика, последнее время даже не многие… Дрожащими от волнения руками он отправил свои координаты на номер Громова и отложил мобильный, чтобы не было соблазна позвонить Лексу и рассказать, какая интересная штука сейчас с ним приключилась. У Вика была целых четыре с половиной часа, чтобы развлечь себя всем, чем угодно, только не радио и не мобильным, где осталось два процента заряда. В случае чего этого хватит, чтобы вызывать эвакуатор. Когда в летних сумерках показался синий крузак, Вик едва сдерживал себя, чтобы не побежать навстречу, поскольку за это время он успел почистить сидения когда-то купленным, но забытым в салоне химикатом, прибраться в багажнике, очистить бардачок и визитницу от всякого хлама и чеков, даже стекла протереть. И до жути проголодаться. - Еще раз здравствуйте, Виктор Диомидович, - чуть устало и раздраженно Станислав поприветствовал горе-путешественника. - После того, что Вы для меня сделали, Станислав, это грубо звать меня по имени и отчеству. Можно просто Вик и на ты, - протягивая ладонь в открытое окно, произнес счастливый дизайнер. Станислав вышел из машины и пожал руку. - Что же занесло Вас в такую глушь, Виктор? – Громов достал с заднего сидения трос. - Работа. К сожалению, я не большой любитель дикого отдыха. - Хотел бы я взглянуть, что в итоге получится, - с нескрываемой заинтересованностью произнес Станислав, закрепляя трос, чтобы отогнать машину на буксире. - Боюсь, в этот раз я буду лишь именем под реализациями диких идей заказчика, - хмуро отозвался Вик, но его настроение испортила голодная трель желудка. Станислав надеялся, что они остановятся на первой же заправке, где он сможет обожраться… чего-нибудь съестного. Но вместо этого Станислав снова открыл заднее сидение и вручил Виктору пакет. - Я предполагал, что Вы не будете охотиться на белок и леммингов, так что прихватил два прожаренных стейка, греческий салат и в термосе есть горячий зеленый чай, - пояснил Станислав, возвращаясь к машине Вика. Для проформы он все-таки попытался ее завести, но та будто совсем померла, словно в пусковом механизме что-то застряло. Но поскольку он не был ни механиком, ни даже любителем, то закрыл дверцу автомобиля, сняв его с ручника. - Как закончите ужинать, сразу поедем, - наливая себе кружку чая и открывая салат. - А я все думал, зачем мне салат, - хмыкнул Вик, с удовольствием уплетая мясо. - А я не думал, что Вы такой мясоед, - будто с упреком сказал Громов. - И если Вы сейчас начнете читать мне проповеди про вредность животной пищи и животных белков, боюсь, я буду вынужден вызвать эвакуатор и извиниться, что отвлек Вас от дел, - совершенно серьезно пояснил Вик, гляда на Громова одним из своих угрожающих взглядов. Громов удивленно-снисходительно приподнял свою темную бровь. - На Ваше счастье, Виктор, что я не из тех радикальных вегетарианцев. Просто не ем мясо. - Значит, молоко и масло употребляете? – усмехнулся Стрельцов. - Не отказываю себе в удовольствии, - непринужденно пожал печами Громов. А Вик призадумался, что же так расслабляет Громова, который за ужином будто жердь проглотил. Может это были брюки свободного покроя или светлая рубашка не офисных тонов, или галстук боло, затянутый почти под горло. А может и природа так влияла на скупого до эмоциональных проявлений критика. - Вам нравятся здешние виды? – спросил Вик, когда они садились в машину. - Отнюдь. Я больше предпочитаю города. В том, что создано человеком, для меня всегда будет чуть больше загадки, чем в природных чудесах. - Вы первый человек, который мне это говорит, - улыбнулся Вик, с удовольствием откидываясь на спинку, впервые за все выходные понимая, что он выдохся. – Почему же? Какая-нибудь заснеженная вершина всяко красивее Останкино. - Я говорю о внутреннем содержимом объекта, здесь нет вопроса эстетики. - Для людей всегда есть вопрос эстетики, - знающе хмыкнул дизайнер, - когда человек не хочет кушать или срать, всегда встает вопрос, насколько красив стол, за которым он кушает. Громов бросил взгляд в зеркало заднего вида, следя за машиной. Сложно было передвигаться по сельской дороге, тягая за собой такую махину. К тому же сгущающиеся сумерки нисколько не облегчали задачу. Достигнув кирпичного завода, дорога стала ровнее, а следовательно ход легче. Станислав уже и думать забыл, о чем они разговаривали и с удовольствием бы вздремнул, но ухабы и кочки не позволяли даже голову склонить, чтобы не удариться головой о дверь. - Если Вам все еще интересно, мы можем продолжить беседу, - прохладно отозвался Станислав, бросая быстрый взгляд на собеседника, однако дорога требовала большего внимания. – Но если Вы устали, то можете поспать. Если не проснетесь, то я разбужу Вас по прибытию. И сон как рукой сняло! Вик сразу почувствовал укол вины за то, что сорвал с места совершено незнакомого ему человека. - Почему Вы согласились приехать, Станислав? – не удержался от вопроса Вик. - Вы позвонили мне, - Громов сделал легкий акцент на последнее слово. - Поясните, - нахмурился Вик. Они въехали в Малую. - Предполагаю, я был самым последним человеком, кому Вы звонили, с зовом о помощи. Так что я не имел права отказать Вам. - Думаю, в моей ситуации жалость - лучшее, на что стоит рассчитывать, - зевая, ответил Вик. Ответ его удовлетворил и успокоил. - Скорее из солидарности, чем из жалости. Со мной приключился подобный случай, когда я оканчивал магистратуру за рубежом. Мне помог преподаватель, с которым мы в то время очень яростно конфликтовали на почве… - Громов осекся, - думаю, Вам не интересна философия. Мораль такова, что даже враги являются людьми, и их тоже можно уважать. - Салах ад-Дин. - Верно. - Но я никогда не считал Вас врагом, Станислав. Скорее слишком… критиком, - хмыкнул Вик, вспоминая все те красочные эпитеты, которые не раз употреблялись с именем Громов Станислав Иннокентьевич. - Условно говоря. - И все равно, что бы не стояло за Вашим благодушием, Станислав, огромное Вам спасибо. Правда, Вы были не последним, а предпоследним в списке. - Кого Вы не любите больше чем меня? – ровно поинтересовался Громов, но Вик взял смелость на себя предположить, что таким образом критик шутит. - Сервис эвакуаторов. - Оу, - растерялся мужчина и замолчал. Минут через десять они выехали на трассу, и за это время Вика успело разморить в тишине, где не играло даже радио, и поэтому, когда дорога пошла мягко, он не заметил как отрубился. В этот раз ему снилось, что он едет в машине, с етти на заднем сидении.