Когда дождь закончится

- Я люблю тебя, блять! За окном глухая ночь, капли дождя барабанят по стеклу - плачет небо. Мне тоже хочется плакать. Но вместо этого мы, сцепившись в клубок, валимся с ним на огромную кровать. Что же связывает нас? Сложный вопрос. Вопрос, имеющий несколько вариантов ответа. Если он для меня - все: мой воздух, мое сердце, мой разум, то я - лишь игрушка, даже не мимолетное увлечение. Я всегда это понимал, с нашей первой ночи. Но, честно говоря, я ни о чем не жалею, да и никогда не жалел. И никогда, никогда я не буду жалеть об этой ночи. Никогда. Мой взгляд цепляется за его мускулистый пресс, покрытый капельками пота, его накачанную грудь с темными бусинками сосков, рельефную шею. Я растворяюсь в этом теле без остатка, я тону в нем, тону, как и в его зеленых глазах, напоминающих мне о наших встречах на белых песчаных пляжах с такой же прозрачной, словно эти глаза, бирюзовой водой. Я никогда не мог насытиться им... Совершенен. Персей Джексон совершенен. И главная проблема в том, что он это знает. Каждый раз мы делаем это по-разному. В нашей постели на скомканных простынях бывали и страстные ночи, оставившие мне в напоминание множество уже заживших царапин и укусов, и вечера, полные нежности. Здесь были танцы двух молодых, познающих этот необъятный и полный различных наслаждений мир тел. Эта постель знала и ночи, наполненные жаждой, желанием. Но сегодняшний раз... Он запомнится мне на всю жизнь. Перси гладит меня по щеке, и я поднимаю к нему свое лицо. Его взгляд непроницаем, а губы плотно сжаты. Кажется даже, будто он что-то чувствует. Да кого я обманываю!.. Мы снова окунаемся в омут с головой. Его руки крепко сжимают мои ягодицы, а я, не оставаясь в долгу, крепко вцепляюсь ему в волосы, целуя его скулы, щеки, губы. Дорожка поцелуев спускается на подбородок, на грудь, я посасываю его проколотый сосок. Перси аккуратно проникает в меня пальцем. Два, три... Он заполняет меня без остатка, толкаясь, а я только и могу, как сдавленно стонать, умоляя его действовать дальше. И он откликается на мои мольбы. Жарко, влажно, горячо. Мы впервые делим постель так. Как отчаявшиеся звери, что никак не могут насытиться. И я впервые, впервые за несколько лет вижу в его глазах хоть что-то. Что-то, так напоминающее сожаление... Мы выдыхаемся только под утро, когда начинает рассветать. Мокрые, уставшие, заляпанные собственной слюной и спермой, мы отстраняемся друг от друга. За окном все так же барабанит дождь, и я невольно задерживаю взгляд на оконном стекле. Боль, что накопилась в моем сердце, оплакивает небо. "Ты мужик, Нико!" - говорит оно. - "Держись!" - и я внемлю его совету. Не иду мыться вместе с ним, как делали мы каждый раз, а быстро сгребаю свои боксеры, футболку и джинсы, бегу в коридор, натягивая их на ходу, шнурую кеды и открываю дверь, за которой ледяной стеной льет дождь. В последний раз оборачиваюсь. Он стоит в проходе в спальню, облокотившись о косяк двери нашего дома. Хотя какого "нашего"? Нет больше его: прямо около входа снова виднеется ярко-желтая табличка "сдается": вчера он расторг договор об аренде с хозяином. И вот сейчас, прямо в эту секунду, мы рушим последний мост. Больше не будет тайных встреч по ночам в съемном жилье, не будет ужимок, непонятных окружающим взглядов при столкновении, не будет багряных синяков и следов от укусов по всему телу. Не будет ничего этого. Ведь все закончится сегодня, буквально через несколько часов. Когда взойдет солнце, а дождь закончится, Перси встретит Аннабет у алтаря, и они вступят в совершенно новую, сказочную жизнь, а я буду сидеть на скамеечке среди приглашенных гостей и с улыбкой махать им рукой на счастье. И от этого мне хочется рвать и метать, выть раненым волком от безысходности, собственного бессилия. Я ухожу, не прощаясь. - Я люблю тебя, блять!.. - мой голос срывается, в глазах неожиданно начинает щипать, а в голове нарастает гул. Я резко выбегаю из дома, оглушительно хлопая деревянной дверью, и даже не смотрю на его реакцию. Во-первых, мне уже все равно, а во-вторых... кто сказал, что не все равно ему? Крупные капли дождя заливают мне волосы, лицо, смешиваясь со слезами, футболка промокает, в кедах нещадно хлюпает, но мне уже все равно. Я лениво тащусь по мокрой пустынной улице. К черту свадьбу, к черту сказочную жизнь теперь уже бывшего любовника... К черту все! Передо мной возникает Адская Гончая, и мы устремляемся в пустоту. Да пошли вы все нахер!