Пыль, перемены и прошлое

Редкие порывы восточного ветра взметали столбы песка в пустыне, к девяти утра солнце уже палило нещадно. День старого Чака обещал выдаться не хуже любого другого, пройти в суете и привычных хлопотах: предстояло полить и удобрить навозом кукурузу, накормить двуглавого брамина, поставить на крышу дома очередную заплатку от дождя. Тот хоть и нечасто навещал эти края, но всегда нужно быть готовым заранее, только потопа не хватало. Чак еще много чего делал своими руками, редко нуждался в чужой помощи, посему очень обижался, когда его называли старым. Пятьдесят с небольшим, это разве уже старость? Тем более для бывалого караванщика, сменившего пыль дороги и вонь немытой скотины на… пыль ветхой хижинки, черт знает где, и вонь все той же немытой скотины. С другой стороны, пятьдесят – не тридцать, поэтому лучше уж так, чем загнуться за чужое добро, обняв напоследок потрескавшийся асфальт. Мирные планы были нарушены, когда к Чаку нагрянули незваные гости – шпана. Не иначе как прознала, что у мужчины своя водоколонка. Невиданная роскошь, если учитывать, что вода в Мохаве на вес золота. - Выходи, старый хрен! – донеслось снаружи, как раз с той стороны, куда выходили грязные окна и дверь маленького домишки, сколоченного из дерева. - Давай уебывай, теперь это наша колонка, - вторил первому голосу второй, более надрывистый, - Делиться не учили!? Уж точно не с теми, у кого уважение к старшим отсутствовало как жанр. Прислонившись к стене, старина затаился у окна, сжимая в руках потертый ремингтон двенадцатого калибра, в былые времена снесший голову не одному рейдеру. Мозолистая рука уверенно лежала на истертом цевье ружья. Чака было так просто не запугать, на обветревшем красном лице, выбритом дочиста, не было и намека на волнение, выцветшие от времени глаза не выдавали страха. То и дело мужчина осторожно выглядывал из-за укрытия, стараясь не светить лысой головой, иначе все старания насмарку. Пока ему удалось заметить только троих. Старик готов был поклясться, гостей явилось больше. - Хрена с два, - сквозь зубы произнес он, крепче сжимая оружие в руках, - Мик, давай как обычно, «Летнюю хандру». Секьюритрону Микки, еще пять минут назад мирно скребшему своими руками-пластинами чугунную сковороду от нагара, не требовалось повторять дважды. Почему? Да потому что лампово-транзисторный малыш на колесике любил музыку, а «Летняя хандра» в исполнении Эдди Кокрана была его любимой песней. Механический помощник, в отличие от своего хмурого хозяина, вообще отличался веселым и задорным нравом. Если нравом можно назвать наборы протоколов и команд в программном коде робота. - Это еще че за… - не было предела удивлению рябого оборванца с винтовкой, по внешнему виду которого можно было с уверенностью сказать, в сферу его интересов входила только химия, совсем не та, что описывалась в довоенных школьных учебниках. Зрелище перед шпаной предстало такое, от которого главному подонку стало трудно удержать тлевшую самокрутку во рту: из хижины на пустыре, между небольшим огородом и натянутой бельевой веревкой, на которой на ветру развевалось всякое тряпье, вдруг, как ни в чем не бывало, выкатился секьюритрон, проигрывавший веселую музыку. На экране горела радостная рожица, явно наслаждавшаяся гитарными ритмами. Плавно скатившись по низкому крыльцу, робот постоял смирно ровно до тех пор, пока не начался первый куплет. - А я шумиху подниму, и закричу о том, как летом ради доллара тружусь… - подпевал механическим голосом Микки, беззаботно вращаясь на колесе вокруг своей оси, пуская в танце волну руками-шлангами так, как получилось бы только у робота. Над пустыней повис дикий ржач наблюдавшей шпаны, не отличавшейся здравым рассудком. На звук сходились и те, кто только что прятался за пригорком. Затаившемуся Чаку это позволило насчитать пятерых. Чеверо с не самыми мощными девятимиллиметровыми пистолетами, а тот, что заливался смехом громче всех – наверняка главный – с обычной охотничьей винтовкой. Откуда им было знать, что такой веселый у Мика только первый куплет? - …но нет лекарства от летней хандры! Песня еще не закончилась, но секьюритрон, продолжавший подпевать, за секунду пришел в боевую готовность. Тотчас наперебой словам Эдди и Микки зазвучали выстрелы лазерных модулей, встроенных в руки робота, внезапно перешедшего в наступление. По нескольку раз за секунду сверкали вспышки лучей, способных прожечь металл. Кому-то из пятерки грудь прожгло моментально, остальные четверо кинулись врассыпную, стреляя при отходе. Стальная обшивка не поддавалась мелкокалиберным пулям, те высекали искры, а то и вовсе летели мимо из-за неожиданного сюрприза – одна даже разбила окно, возле которого прятался Чак. Он тоже поспешил вступить в игру. Среди прочих выстрелов особняком громыхнул ремингтон, зарядом дроби в позвоночник сшибая того молокососа, что замешкался. Минус один, вдогонку тому, кому Мик успел выписать лекарство от летней хандры. У секьюритрона дела шли вообще отлично, робот поджарил еще одного, когда противник имел неосторожность высунуться из-за пригорка – половину головы долой. Под обстрелом Микки, правда, чуть не разбили экран, но здесь снова напомнил о себе Чак, записав на свой счет второго, отошедшего дальше всех, но рухнувшего с дырами в ноге, как подкошенный. Крепкие мужские руки удержали отдачу, легшую в плечо ровно, и передернули цевье. Стреляная пластиковая гильза с характерным звоном упала на подоконник. Два-два. - …со своей проблемой нагряну в ООН… - зловеще пел Мик, достреливая раненого картечью в бедро, заливавшего песок кровью. Пятый, самый главный, самый развеселый и самый трусливый, прятался за все тем же пригорком, присев на корточки, тщетно пытаясь наладить заклинивший затвор. Микки катался поблизости, но найти бандита не мог. Чак знал, это малыш так развлекался, нравилось ему пугать до усрачки тех, кто имел неосторожность перейти им дорогу. Запугивать у робота получалось хорошо, оборванец, только что лишившийся обдолбанных подельников, дрожал так, что себя в руках держать не мог, не говоря уже о какой-то там винтовке. - Ну же, мать твою, ну… да хуле!.. – бормотал он себе под нос, дергая едва ли двигавшийся затвор. Не успел. Над ним нависла тень, но не робота и даже не старика. Все, что пацан разглядел – незнакомый высокий мужской силуэт, стоявший против солнца, и дуло револьвера триста пятьдесят седьмого калибра. Секунду спустя неизвестный надавил на спуск кольта, вышибая пареньку мозги. Говорили же ему, что нет лекарства от летней хандры. Незнакомца и Мик, и Чак увидели только после того, как выстрелы окончательно затихли. - Обработка. Уровень угрозы: умеренный. Опустите оружие, - потребовал Микки, подкатившись ближе к неизвестному с револьвером. Рожица на выпуклом экране с трещиной от пули в нижнем левом углу мелькала недовольная, музыка и вовсе замолчала. - Стоять! – крикнув, вторил Чак, держа мужчину на мушке, - Оружие убрал! Рейнджеру Новой Калифорнийской Республики пришлось послушаться, особенно когда робот, настроенный не самым дружелюбным образом, начал подмигивать лазерными модулями. Кольт отправился в кобуру на поясе, аккурат возле подсумков, рации и боевого ножа, висевшая за спиной AR-15 пока не представляла опасности. Мик схватил за плечо незнакомца, державшего руки на виду, и повел ближе к постройке, катясь по песку. - Назовись! – донеслось из дома, Чаку было не разглядеть незнакомца, глаза у старика были уже не те, что прежде. - Рейнджер Гастингс, НКР! – проговорил мужчина сквозь шлем-маску с фильтрующей коробкой, отчего звук получился искаженным. Гастингс, одетый в ношенные джинсы и пыльный плащ с закатанными рукавами, под которым красовались прочный пластинчатый жилет и ожерелье из десятка круглых меток центурионов Легиона, осматривался через ярко-красные линзы шлема. Ветхому домишке свежие трупы придавали какого-то особого, Мохавского шарма. Секьюритрон настойчиво тыкал гостю лазерным модулем под лопатку, покуда на пороге не показался лысый старик с ружьем наперевес, жестом приказавший роботу избавиться от трупов. Снова послышалась музыка, на этот раз что-то из репертуара Синатры, сам Мик же укатился прочь. - Рейнджер? – подойдя чуть ближе, удивился неожиданной встрече Чак, ему, как-никак, раньше доводилось видеть таких ребят в шлемах и плащах только на плакатах, - И что же тебе нужно? - Ищу кое-кого, здесь случайно не проходил… - опустив, наконец, руки, перешел к сути дела Гастингс, сперва не ожидавший, что перед разговором придется кого-то застрелить, такая она, пустошь Мохаве. - Сними эту штуку с головы, сынок, ни черта же не понятно! То ли старик и слухом был слабоват, то ли дыхательная коробка после долгого перехода по пустыне забилась песком, а может и то, и другое, но шлем пришлось снять. Под ним скрывалось усталое лицо тридцатилетнего мужчины, измученного долгой дорогой. Не стриженные светлые волосы спутались, щеки пару недель не видели бритвы, а под глазами проступали мешки. Губы потрескались от жажды. Вдобавок ко всему Гастингсу и голову немного напекло в этом котелке, но что поделать. - А имя у тебя есть, рейнджер? – поинтересовался Чак, присматриваясь получше к Гастингсу. - Говард, - проговорил мужчина, не выпуская из рук шлема. - Чак. Очень приятно, и все такое, - закашлялся Чак, - Что же тебя сюда занесло? - Ищу кое-кого. Тоже рейнджера, только бывшего. Не проходил ли здесь недавно некто Алекс Брайс? - Гости заходят нечасто, только такие в основном, - Чак кивнул на труп неподалеку, который Мик волочил за ноги к остальным, - Как он хоть выглядел? В самом деле, как может выглядеть потрепанный жизнью на пустоши рейнджер? Прошло не так уж мало времени с момента последней встречи Говарда и Алекса. - Крепкий, суровый, темные волосы, каменное лицо, печальный взгляд… - Сынок, тебе в самый раз книжки писать, - сперва усмехнулся Чак, а затем тотчас посерьезнел, хмуря седые брови, - Если они хоть кому-то нужны сегодня. За такого, как ты описываешь, половина Мохаве сойдет. И то верно. Рейнджер отер взмокший лоб рукой в перчатке, потянулся к фляге на поясе, но вспомнил, что последние запасы воды иссякли еще вчера. В воздухе, тем временем, к духоте примешивался запах паленого мяса. У Гастингса не было желания смотреть, что же там делал робот Мик, склонившись над кучкой тел. - Шпана говорила что-то про колонку, могу воспользоваться? – поинтересовался Гастингс у хозяина. - Можешь, раз уж ты помог, хоть тебя и не звали. Там, за углом, - махнул рукой Чак и, закинув ружье на плечо, пошел обратно в дом. Вода в колонке оказалась холодной, в самый раз для того, чтобы освежиться. Умывшись, Гастингс долго пил из пригоршни, наполнил доверху флягу. Он уже как раз заканчивал, когда старик вернулся его проведать, на этот раз, правда, без оружия. Теперь, когда рейнджер снял перчатки, Чак заметил, что у мужчины не доставало двух фаланг мизинца на левой руке, но расспрашивать старик постеснялся. - Какие новости? – поинтересовался он, глядя за тем, как незваный гость закрывает вентиль и закручивает крышку фляги. - А что, разве в твоем роботе-садисте радио не предусмотрено? – кивнул блондин в сторону Мика, все еще стоявшего над безжизненными телами. - Предусмотрено, дочь его знатно перепрограммировала, когда изломанного нашла. Да вот по тому радио не очень-то много про работорговцев говорят, сам знаешь поди, - вздохнул Чак. - Много и я не скажу, - нахмурился рейнджер, спрятав фляжку под плащом, и надевая шлем, - Секретная информация. Но поблизости тихо. В любом случае, держи секьюритрона поближе. - Кстати, ты, может, заметил, у него экран треснул, помехи пошли… - И? Я не инженер, - глухо пробасил Говард сквозь маску. - Ты – нет. А вот моя дочь, Линда, смогла бы его наладить. Она живет дальше, в городке на севере. Я так понимаю, ты туда шел? В этом Чак оказался прав, путь Говарда лежал на север, других примечательных мест, где мог бы быть тот, кого он искал, поблизости просто не было – один только песок на мили вокруг. - У меня не будет времени возвращаться обратно, - стоял рейнджер на своем. - И не нужно! Микки и в город тебя проводит, и обратно потом приедет сам. Вы друг друга подстрахуете по пути, - переминался с ноги на ногу Чак, - Я слышал, рейнджеры те из немногих, кому сегодня можно доверять. И потом, я же поделился с тобой водой почти даром, а? Ты не бойся, тебя он не тронет. Что верно, то верно. Говард задумался. За пол-литра воды ему и в правду не стоило ничего взять садистски настроенного робота с собой, пускай до этого пришлось надавить разочек на спуск. Главное, чтобы к помехам на экране не добавилось чего-нибудь эдакое, выражавшееся уже в поведении секьюритрона. - А сестры Эндрюс в его репертуаре есть? – поинтересовался Говард. Чак доброжелательно улыбнулся. Городок на севере назывался Ниптон.