Безумие - это опасно.

Сакутаро Моришиге. Они виделись всего-то один раз, но Кизами запомнил паренька в очках. И... Знаете, Юуя действительно хотел новой встречи с учеником академии Кисараги. Он сразу определил, что из себя представляет замкнутый и молчаливый с виду Моришиге. Юуя чувствовал в нём родственную душу, которая бы поняла и приняла его таким, какой он есть. Не заставляя измениться. Не заставляя сделать невозможного - будто бы звезду достать с небосклона. И хоть сам Сакутаро этого никогда не сможет признать, ровно так же, как не примет он своё безумие, Кизами всё равно тянет к нему. На подсознательном уровне... А только ли? Вот он: Моришиге опять показался в коридоре. Вновь стремясь неожиданно столкнуться с Кизами, заставив нервы последнего трепетать и плясать в невероятно быстром и безумном танце. Хуже танго, хуже сальсы и румбы - хуже всего этого вместе взятого. Кизами всегда был зверем. Он загонял в угол. Уничтожал последние шансы на спасение, чтобы в конце... Насытиться болью, страданиями, криками зажатой жертвы. И сегодня этой жертвой должен был стать... Сакутаро Моришиге. Высокий ученик старшей школы Бьякудан, тихо скользя мимо стен, будто бы змея, ночью выбравшаяся на охоту, приближался к своей жертве, что беззащитно фотографировала трупы. О, это безумная улыбка на обычно холодном лице сероглазого старшеклассника... Она манила Юую. Но манила не так, что тот хотел любоваться ей, наслаждаться. Он желал превратить безумные улыбки в гримасы невероятного ужаса. Он окрасил бы его бледную кожу в красный, превосходно яркий цвет... Он был бы красивее любой девушки, что встречал Кизами в своей жизни. Он бы окрасил кровью щеки Сакутаро. Его шею, ключицы, которые наверняка выпирали под плотно застегнутой школьной формой. Эстет... Когда Сакутаро расслышал шаги Кизами, тот уже был на опасной близости к нему. На настолько опасной, что, казалось бы, бежать нет ни малейшего смысла. - Опять т-ты?.. - Удивленно спросил Сакутаро, чуть попятившись, и убирая телефон в карман. - Ты псих. Отстань от меня. - И от кого я это слышу, Моришиге Сакутаро? - Ласково протянул Кизами, поглаживая самого себя пальцами по шее. - Или ты хочешь бежать от меня? Но ты ведь... Мы оба знаем, что мы так сильно похожи... Можно, я буду называть тебя... Шиге? - Нет. Нельзя. - Отрешенный взгляд и холодный отблеск стеклышек от очков. Что это? Он сопротивляется? Ну так это в миллионы раз прекраснее. Жертва становится неинтересна, когда прекращает сопротивляться. - Мне пора, Кизами-сан. - Нет. - Что "нет"? - Холодное лицо приняло чуть ошарашенный вид, явно не ожидая услышать настолько краткого и категоричного ответа. - Это невежливо, Шиге. Не думал, что ты такой грубиян... Да. Они были сделаны из "одного теста", но если в Шиге ещё оставалась хоть капля здравого смысла, то в Кизами даже такой крохотной части не было. Сероглазый сглотнул, попятившись назад. Он не хотел связываться с Кизами. Но тот, как будто бы назло, наступал. И Шиге - бедный, умный Шиге - сделал самую ужасную ошибку в своей жизни. Сзади него находилась чёртова стена. Шершавая, холодная... Капкан. - Отойди от меня, - более тихо протараторил Сакутаро. - Немедленно отойди. - А иначе что, Шиге? - Я не... Отойди! Кизами рассмеялся. Без лишних слов, просто гулко, громко, раскатисто засмеялся, озаряя безумным смехом всё помещение. И он подводил Шиге к стене. Зажимал в угол. Моришиге был напуган. Даже будучи безумным, в человеке всегда сохраняется некоторая человечность. Будь то инстинкт самосохранения, или же что-то иное - не суть дела. Факт присутствия хоть малейшей человечности есть в любом - даже самом безумном... Безумце. Тавтология, но зато насколько понятная. Моришиге... Он уткнулся спиной в стену, чувствуя, как рассудок медленно начинает возвращаться к нему, как резко становится холодно, как мурашки, испещряя его тело мелкой, но частой дробью, заставляют Сакутаро стиснуть зубы. Взгляд не был направлен в одну точку. Серые глаза метались по помещению, будто бы загнанный в клетку дикий зверь, что безумно хотел вырваться на волю. - Отойди... - уже прошипел Сакутаро, сжав кулаки. - Иначе что, Шиге? Моришиге только моргнул глазами, как вдруг Кизами оказался буквально в сантиметре от него. Маниакально улыбаясь и посмеиваясь. А глаза... Глаза Юуи не выражали почти ничего человечного. Как будто бы сам Юуя не был человеком. Моришиге громко выдохнул и, собрав силы в кулак, ударил Кизами в грудь, попытавшись оттолкнуть его. - Зря ты так, Шиге... - Голос Юуи резко и неожиданно мутировал, превратившись в злобный шёпот. Это произошло так же легко, как может поменяться погода в тропических странах Южной Америки и юго-восточной Азии. Вот было яркое солнце, а буквально через минуту - проливной дождь. Это было совершенно нормально... Моришиге поднял руку, и уже хотел было ударить вновь (к тому же, он яро собирался ударить его носком ботинка в голеностоп, чтобы, отвлекая его внимание на ногу, дальше врезать ногой между ног, заставив Юую согнуться в сильнейшем приступе боли). Но Юуя успел перехватить его руку, резко дернув Сакутаро за запястье, сжимая его до такой степени, что на коже начали оставаться такие же красные следы, что остаются на стиснутой пальцами шее человека. Моришиге ударил Кизами коленом в бедро, отчего последний недовольно зашипел, и ещё сильнее из-за этого сжал запястье Сакутаро. Удар. Кизами припечатал Сакутаро к стене, отчего тот больно ушибся затылком. - Ты сумасшедший! - Закричал Шиге, вырываясь, брыкаясь, и получая ещё один удар - прямо в живот. Он согнулся, прокряхтев что-то неразборчивое. Небрежно поправив волосы, Кизами схватил Сакутаро за воротник, ударив носком под его коленку. От резкой боли Шиге упал, шипя, однако, пытаясь приподняться на локте (лежал он на боку). - Я? Это я - сумасшедший?! - Прошипел Кизами, улыбаясь, и, запустив пальцы в волосы Шиге, со всей силы потянув за них вверх. - Шиге, да ты тормоз. Шиге промолчал. Кизами с гордой ухмылкой перевернул его на спину, усевшись на бедра, ухмыляясь - как победитель, как царь, как полководец, завоевавший новые территории. - Ну, что же ты молчишь? - Юуя вновь завел пальцы в его волосы, потягивая, будто бы собирался вырвать мягкие волосы из кожы головы, однако не делая этого - размеряя силу. Жертва не имеет права быть некрасивой. - Иди нахер. Юуя хотел ответить, как его вдруг неожиданно, со всей юношеской силой, ударили по щеке. Моришиге оскалился, вцепляясь ногтями в щеку Кизами, царапая, начиная сдирать верхний эпителий. Снова удар - только на этот раз по лицу ударили Моришиге. Кизами оторвал его руку от своей щеки, чувствуя, как по ней стекает капелька крови. Это ещё больше разозлило маньяка. Он обезумел. Наносил удары лицу Моришиге, не сдерживая силы, душил его, драл кожу на горле ногтями, кусал за пальцы и руки - он даже прокусил до крови его уже измученное запястье. - Шиге... - Прошипел Кизами, вдруг поднимая с пола упавший с плеча форменный пиджак старшей школы бьякудан, и, надавив на живот Сакутаро коленом, вновь припечатывая его к полу, он связал его руки. Не смотря на ярое сопротивление, у него вышло зафиксировать руки Шиге. Он ещё раз взглянул на него, вновь передвинувшись на бедра кисараговца. Шея, исцарапанная в кровь, цветом напоминала спелый грейпфрут, или же недозрелый гранат. С запястья на рукав пиджака стекала маленьким ручейком струйка крови. Из носа так же шла кровь. Воротник, заляпанный капельками крови, лишился пуговицы, на которую всегда его застегивал Моришиге. Кизами заулыбался, хоть и у самого по щекам текли ручейки алой жидкости с металлическим привкусом. Рубашка Юуи перекосилась и помялась, хотя и без того никогда не была в идеальном состоянии. - Ты необычайно хорошая жертва... - Прошептал он, склонившись к его лицу, в его губы. - Мне это нравится, Шиге... - Пош-шёл... - Выдохнул кисараговец, хрипло дыша. Ему, безусловно, было ужасно больно. - Нахер, Юуя... - А. Нахер? Мне нравится ход твоих мыслей. Раздался звук растегивающейся ширинки. Сакутаро отпрянул мыслями от боли, испуганно смотря на Кизами. Он коснулся своего паха двумя пальцами, протиснувшись ими сквозь ширинку. - Т-ты что творишь?! - Вскрикнул Шиге, находя силы задергаться, пытаясь смахнуть Юую со своих бедер. - Ну. Я не пассив, прости, - Безумная ухмылка прорезала ровный и раскрасневшийся овал лица бьякудановца. - Но ты сказал иди нахер... Поэтому, нахер пойдёшь ты, мой хороший Шиге-чан... Юноша приспустил штаны, и Шиге четко увидел, что член Юуи уже стоял, выпирая довольно большим бугорком из белоснежных трусов. Сакутаро задергался сильнее, выхрипывая проклятья, адресованные маньячине - Кизами. - Не трогай меня! Уйди прочь! - Моришиге ударил Кизами коленом в бок, подтянув ногу, на которую Юуя меньше опирался своим телом, к себе. - Не смей мешать мне, сучка... - Прошёптал Кизами, не жалея пуговицы штанов Сакутаро, стягивая их вместе с трусами. А Моришиге, как назло, сжал худые колени, чувствуя, как все в его теле превращается то ли в горящую лаву, то ли в дрожащую дворняжку. Но страх... Этот ужасный страх полностью вытянул Шиге из безумия, что одолевало его с тех пор, как он попал в Тензин. Кизами с силой раздвинул ноги Моришиге, отбрасывая штаны и трусы кисараговца куда подальше, и, удобно расположившись между его раздвинутых ног, стянул с себя трусы, поглаживая по возбудившемуся половому органу. Чуть сжимая его, скользя по нему пальцами и щекоча мошонку легчайшими прикосновениями. - Юуя! - Вскрикнул Моришиге, всё ещё не смирившись с тем, что с ним сейчас будет происходить. - Эй.. Шиге, я буду ведь у тебя первым, верно? - Необычайно ласково прошептал Кизами, склонившись над его красным от крови лицом. - Ве-е-ерно... Я вижу это... Не бойся, я буду... Очень жесток, Шиге-чан... Кизами обхватил губами два своих пальца, начиная с превеликим удовольствием посасывать их, покрывая слюной. Но не обильно. И только два пальца - этого недостаточно для номрального растягивания девстенника, однако... Идеально для такого ужасного садиста, как Юуя. Он ввёл в Сакутаро первый палец, ощупывая Моришиге изнутри. Легонько царапая внутренний эпителий, сгибая и разгибая палец, следом за ним вводя и второй, раздвигая их, будто бы желая сделать жест "пис". - Сакутаро, что ж ты узенький такой... Ох, забыл... Девственник... - Н-нет... Н-не надо, п... - Болезненно простонал Шиге, уже не пытаясь отпираться. От каждого движения со стороны Моришиге, Юуя сильнее царапал его изнутри, принося странную, но сильную боль. - П-прошу! - Без вопросов. Не надо этого? - Загадочно спросил Кизами. - Д-да... Н-не надо... - Выдохнул Сакутаро, зажмурив глаза. Два пальца были выведены... Однако, тут Шиге почувствовал острую и резкую боль в пятой точке. Не сказать, что до этого там не было больно... Но сейчас боль заставила Сакутаро кричать. А ведь Кизами только лишь начинал вводить член. Ну, ничего, ничего. Вскоре, вводя в него свой член, Юуя имел счастье задеть простату, заслушиваясь стонами и вскриками Сакутаро, что чувствовал и боль и удовольствие в одном флаконе. Все думали, что в крыле, где Кизами продолжал насиловать Моришиге, происходило что-то ужасное. И правда. Мысли обычно холодного и рассудительного Сакутаро превратились в запутанный клубок, который распутать он не мог, как бы не хотел этого. Но если сознание твердило одно, то тело реагировало на Юую как-то очень странно. Оно готово было разрешить ему вспороть свой живот, расцеловать ребра, запустить руку в кишки, мягко ощупывая их, проводя по гладкому желудку, и, приблизившись к груди, сквозь диафрагму нащупать безумное сердце. Что это было? Каждый толчок - а толчки были резкими, жесткими и быстрыми - приводил тело Шиге в невероятное наслаждение. Эта боль. Это удовольствие. Юноша снова начинал сходить с ума. Кизами двигался резко, вцепившись ногтями одной руки в бледные бедра Моришиге, а другой рукой массируя его член. Когда же Моришиге кончил, Кизами не остановился. Он сам ещё не достиг оргазма. Да и кто сказал, что он, кончив один раз, отпустит бедного Сакутаро? Он доведет его до обморочного состояния, несколько раз, будто бы совсем не уставая, кончая в него, и заставляя тело Шиге дрожать и просить ещё. Два безумия... Это страшно. Два безумия в Тензине? Это ужасно. И, хоть Моришиге Сакутаро понимал это, он умолял Кизами не останавливаться. И, погружаясь в темноту обморока, он, почему-то, шептал имя этого ужасного чудовища. Кизами Юуи.