Too Much Is Just Enough

Он не собирается сброситься. Правда. Ладно, может, похоже, что как раз собирается… но, честно, ему пришлось столько сюда взбираться, и он уже весь промерз, да и к тому же он здесь не для того, чтобы спрыгнуть, помните? Сегодня канун Нового Года, ему двадцать, а парень, с которым он пришел на вечеринку бросил его ради какого-то танцора. Ему необходимо немного пространства и воздуха чтобы напомнить самому себе, что он потрясающий и что ему не нужен кто-либо, чтобы напоминать ему об этом. И ему грустно. Но не до такой степени. А еще он здесь не один, но он этого не осознает, пока ужасно серьезный голос не кричит: - Не делай этого! У тебя есть столько всего, ради чего стоит жить. Он замирает, запахивая пальто чуть плотнее, и поворачивается. Посредине крыши стоит привлекательный мужчина примерно его возраста с темными волосами, зачесанными назад, светло-карими глазами, которые выражают крайнюю озабоченность, одетый в приталенный костюм от «Topman», который выглядит на нем лучше, чем на большинстве моделей, что видел Курт. - Эм, - говорит он. – Я не собираюсь прыгать? - Всё нормально, - говорит мужчина. – Ты не одинок. - Нет, правда, - отвечает он, делая шаг назад, потому что этот парень вполне может оказаться психом, а Курт точно не сможет докричаться помощи отсюда. – Я не собираюсь прыгать. Как потом оказалось, в покрытии крыши была брешь. Курт делает слишком много шагов назад и, прежде чем понять что происходит, спотыкается. Он намного ближе к краю здания, чем думал. Мир вокруг становится холодным и темным и он понимает, что гравитация тянет его вниз… А в следующую секунду уже нет, потому что за ногу его держит нечто сильное и твердое, увлекая обратно. Перед глазами всё плывет, а сердце стучит так громко, что заглушает остальные звуки, силуэт мужчины будто бы затуманен, но Курт абсолютно уверен, что у него больше четырех конечностей, и… о. Его пиджак разорван на спине, открывая взору два огромных, длинных и толстых щупальца, которые сжимают правую лодыжку Курта. - Ох, - произносит он, начиная терять сознание. – Хороший был костюм. * Он приходит в себя в квартире, которая, наверное, была бы современной, живи они в шестидесятых, и первое что говорит, когда видит того самого мужчину, сидящим на стуле напротив кровати, на которой сам лежит, это: - У меня есть газовый баллончик! Мужчина наклоняет голову, глядя на штуку, похожую на планшет, на своих коленях, и торопливо что-то печатает. Его лицо разглаживается, когда поверхность планшета загорается. - О. Ладно. Но это необязательно, уверяю. - И почему же? – огрызается Курт, протягивая руку к пиджаку, что лежит на кровати около него. - Я не собираюсь причинять тебе боль, - отвечает мужчина. – Ну. Просто… ты увидел меня, хотя никто не должен был, и теперь я правда не знаю что мне делать. А всё ведь шло так хорошо. - Если ты о тех галлюцинациях на крыше, хочу заверить что… - Ты слишком умен, чтобы это отрицать, - говорит мужчина. – Ты точно знаешь, что увидел. Курт ощетинивается, и его самолюбие борется с мыслью о том, что этот мужчина – сумасшедший. - Слушай. Никто же не пострадал, так? Я даже не знаю, как тебя зовут. Давай просто забудем, - ведь никто, так хорошо выглядящий в костюме, не стал бы его убивать и разрезать на тысячу мелких кусочков, правда же? - Я без понятия, что делать в такой ситуации, и начальство мне не отвечает, так что, ну… может, скажешь мне свое имя и… - и штука на его коленях пикает, излучая яркий сине-зеленый свет, и он выдыхает с видимым облегчением. – О, хорошо. Подожди минутку, - со спины выскальзывают те самые два щупальца, которые Курту, безусловно, просто привиделись, и он нажимает кончиком одного из них на ту штуку. Он закрывает глаза и несколько секунд сидит слегка подергиваясь. Курт оглядывается, ища что-нибудь тяжелое, чем можно ударить его по голове, но отрывается от своего занятия, когда медовые глаза внезапно раскрываются, и сине-зеленый свет отключается. - Ну, - весело говорит мужчина, - всё нормально. Раз уж узнал всего один человек, мне разрешили… позволить тебе знать, пока я буду следить за тобой. И раз уж мы оба студенты НЙАДИ, я еще смогу и поизучать тебя. Замечательно! - А об этом ты откуда, блин, узнал? – спрашивает Курт, хотя, наверное, ему стоило начать с «О чем ты говоришь?» - В твоем бумажнике лежит студенческий билет. - Ладно, думаю, я услышал достаточно, - отвечает он, беря в руки пиджак и проверяя в целости ли его бумажник, ключи, телефон и газовый баллончик. – Развлекайся со своей маленькой, эм, ролевой игрой или Подземельем и Драконами* или неважно чем ты там увлекаешься, а я просто пойду, хорошо? - Теперь я не смогу оставить тебя, - смущенно и расстроенно говорит мужчина. – Мне очень хотелось бы, чтобы ты меня не видел, но, эм, ты увидел, так что… Курт подходит к нему и тыкает пальцем в грудь. - Слушай сюда. Мне неинтересен твой маленький драматический проект, ясно? В смысле, не пойми меня неправильно, твои роботизированные протезы очень впечатляют, но… Одно из щупалец рывком взлетает из-за спины мужчины, а затем и другое, поднимаясь позади него, словно извивающиеся крылья. Они такого же оливкового оттенка, как и кожа мужчины, и покрыты коричнево-зелеными пятнами на внутренней стороне, как плоть на животе рыб, с присосками, которые увеличиваются в размере с кончиков до основания, сжимаясь и разжимаясь, словно пальцы. Курт, мгновенно очарованный, молча смотрит на них. Они вроде как по-причудливому миловидны. - Я не умею лгать. И хитрить. И избегать людей. Даже удивительно, что они вообще позволили мне заниматься научными исследованиями на другой планете, но… не знаю, иногда мне поручают такое, и это странно… в любом случае, эм… я как бы не отсюда, если ты понимаешь, о чем я? Курт не может оторвать взгляд от развивающихся волной дополнительных конечностей. Он будто бы свихнулся. - Пожалуйста, только не говори мне, что ты инопланетянин. Эта неделя и без того была тяжелой. Знакомишься, значит, с симпатичным парнем на крыше в канун Нового Года, а потом оказывается, что у него есть щупальца, и он пришелец. Если такой расклад не означает, что Курту пора прекратить попытки найти бойфренда в Нью-Йорке, то он не знает, что уж должно еще произойти. Мужчина щурится, и его голова склоняется в сторону. - А будет считаться, если я не скажу такими словами, но зато скажу напрямик, что я из другой планеты и что я здесь ради исследовательской миссии? - Да, - отвечает Курт, сжимая челюсти. – Будет. - Ой! Ну, тогда ладно! - А теперь мне уже можно с криками бежать отсюда? – спрашивает он, покачиваясь. Он как бы уже не в состоянии всё это терпеть, к тому же за сегодняшний вечер он уже успел однажды потерять сознание. - Я знаю, это очень странно, - говорит мужчина. – Но… слушай. Меня зовут Блейн, - он протягивает руку, и Курт, даже не успев подумать, пожимает ее. - Курт. Но ты уже знаешь, жуткий карманник Блейн. - Прости, - морщась, говорит Блейн. – Я должен был узнать, в случае если ты бы убежал раньше, чем я смог всё объяснить, чтобы хотя бы суметь проследить за тобой и убедиться, что ты никому не расскажешь. Курт до чертиков устал, но всё же… эти щупальца, которые точно не выглядят, как изделия из папье-маше или жидкого каучука или из другого неорганического материала. Он цепляет на себя свой лучший пристальный а-ля Хаммел взгляд и дотрагивается, скользя кончиком пальца по боку одного из них. В ответ плоть слегка пульсирует, присоски сжимаются и разжимаются, а Блейн вздрагивает, будто от щекотки. На ощупь они словно кожа, только теплее и влажнее. Хах. - Впечатляет, - заключает он, вздернув брови. Он заходит Блейну за спину, и видит, что эти щупальца выступают из двух аккуратно сшитых прорезей на пиджаке. Ну, по крайней мере, костюм остался цел и невредим. За это ему полагаются дополнительные баллы. Курт дотрагивается до краев прорезей, сначала до левого, потом до правого, и чувствует, как спина Блейна подрагивает под его ладонью. - Как я и сказал, должно быть, это очень странно для тебя, но уверяю – они настоящие. - А сейчас по закону жанра я должен буду пошутить насчет анального зондирования, а ты попросить мой номер? Блейн хихикает – на самом деле хихикает, а затем прикусывает губу, чтобы остановиться. - О. Нет, ну. Я просто… я должен с расстояния присматривать за тобой. Записывать, что ты ешь, куда ходишь, как взаимодействуешь с другими людьми. Это примерно как документальные фильмы о живой природе, понимаешь? Я обещаю, что буду держать дистанцию, и никогда не пойду за тобой домой или типа того. - И я должен спокойно согласиться на это что ли? - Думаю, нет. Ммм… и все же я так взволнован! Мне бы не дали задание о слежке за человеком, по крайней мере, еще целый год, так что это отличное повышение. - Я так рад за тебя, - монотонно отвечает Курт. - Спасибо! – весело произносит Блейн с извивающимися щупальцами. - У тебя еще не было занятия по человеческому сарказму? – спрашивает Курт. - Ой, - говорит тот, постукивая по маленькому устройству. – О, блин, кажется, нет. Хаммел не может понять, как он вообще мог подумать, что этот парень сможет навредить ему. Он чувствует, что у него начинает болеть голова. - В любом случае, если ты просто хочешь преследовать меня в универе, думаю, это еще не худшее, что могло произойти. Так что, эм, я пойду? - Я очень ценю твое согласие. Я, наверное, даже смогу выступить в конце с докладом! - Это… э… очень мило. Давай. Спокойной ночи, пришелец Блейн. * Курт проводит следующую неделю, убежденный в том, что канун Нового Года ему просто приснился. А затем однажды он идет за кофе к одному из фургончиков, где продают еду на территории кампуса, и Блейн стоит перед ним в очереди, и от этого он чуть не валится на тротуар. Затем он убеждает себя, что это лишь совпадение, ну, может, он видел Блейна на вечеринке или в универе и теперь переносит зрительную информацию на свои галлюцинации. Блейн чертовски симпатичный, и есть в нем нечто серьезное и невозмутимое, что можно заметить даже с расстояния, и которое Курт, при нормальных обстоятельствах, посчитал бы притягательным, так что всё тут ясно. То, что ему не удается найти подходящего парня, так съело ему мозг, что он уже смешивает в подсознании фантазии и ночные кошмары. Ему точно пора пересмотреть свои убеждения насчет отказов от секса на одну ночь. Но затем он замечает Блейна на занятиях, на которые они раньше точно не ходили вдвоем. В барах, в которых они раньше не встречались. В библиотеке, когда он решил подтянуть знания. Один из его друзей даже встал в пару с брюнетом на занятии по сценическим боям. Слишком много совпадений, чтобы быть случайностью, даже если Блейн ни разу не заговорил и не посмотрел на него. Он просто всегда внезапно оказывается рядом. Курт держится на выходных, но в воскресение решается отбросить предосторожности и вернуться в квартиру Блейна. Он начинает стучать в дверь, прежде чем успевает обдумать хорошая ли это идея. Блейн открывает, одетый в домашние штаны и футболку с двумя прорезями прямо под лопатками. Его кудрявые волосы без геля вьются во все стороны, а ноги босые. Курту хочется забить на все, но это тяжело, когда твоя первая мысль – это «ох ты ж блин, вот это бицепсы». - Э… - произносит Блейн, вскидывая в вежливом смущении глаза. – Привет? Когда он поворачивается боком, Курту не видно щупалец. Он закрывает за собой дверь и делает жест рукой. - Покажи мне их. - Что? - Докажи. Что ты пришелец. Потому что я не вижу никаких щупалец, и если у тебя их нет, то твоя слежка за мной зашла слишком далеко и без веских на то оснований. - Я же тебе уже показывал… - Я был подвыпивший, а потом вырубился. Не считается. Он решительно обходит Блейна по кругу, рассматривая его крепкое привлекательное тело с головы до пят. Это грубо, но ему кажется, что у него есть право вести себя немного грубо, потому что, ну, за ним следили. - Ладно, - со вздохом произносит тот, распрямляя плечи – довольно мускулистые широкие плечи, и Курт отмечает резкое ощущение измены самому себе – и щупальца, очевидно сжавшиеся и безошибочно свернутые в спине Блейна, появляются из прорезей в плоти, а затем и прорезей футболки, распрямляясь за его спиной. При дневном свете они поразительно симпатичные, являясь очевидным продолжением его тела, и невозможно их перепутать с робототехникой или чем-то схожим. Сердце Хаммела громко колотится в грудной клетке. Впервые он думает, что возможно, брюнет говорит правду. - А что они могут? – спрашивает он, пытаясь звучать лишь с отдаленным любопытством. - Они типа дополнительных рук. Но… чувствительнее. Выносливее. И сильнее. С их помощью мы взаимодействуем с нашей техникой… и всеми остальными вещами там, откуда я родом. - И это единственное отличие? В смысле, в остальном ты очень похож на человека. - Меня вывели так, чтобы я был как можно больше похож на человека. Не все мы так выглядим. А щупальца остались, потому что… ну, они необходимы, чтобы жить на моей планете. Мои родители ученые. Вся моя семья вплоть до сотового поколения были учеными. - Получается, ты тоже. Он улыбается, и щупальца на миг подрагивают. - Думаю, да. Хм. Курт подходит ближе. - Можно мне?.. Щеки Блейна краснеют. - Конечно. Курт раскрытой ладонью берется за основание щупальца и медленно проводит по всей длине по направлению к кончику. Оно извивается, и несколько присосок ловят его кожу, но ненадолго, таким образом, не останавливая его. Самый кончик головки, соприкасаясь с пальцами Курта, подергивается. Он не может понять почему, но прикосновения к ним, даже если они и выступают из тела Блейна, по крайней мере, на пару десятков сантиметров, кажутся намного интимнее, чем рукопожатие или даже объятие. Щеки шатена покраснели, а дыхание немного ускорилось, и всё от обычного прикосновения. - Видишь? Они на месте, - натянутым голосом произносит Блейн. - Если ты так и собираешься всюду ходить за мной то, думаю, нам стоит хотя бы начать разговаривать, как считаешь? – спрашивает Курт, через силу отводя руку. Его буквально затягивает дикое желание прикасаться, и ему нужно себя остановить. - Я не должен взаимодействовать с тобой, - говорит Блейн, и его щупальца сникают. - Таково мое условие или… или я всем расскажу, - выпаливает Курт. Брюнет надувает губы. - Ох. Ладно. Ну, думаю… никто все равно не узнает. Сейчас я единственный исследователь в этом городке. - Выпьешь сегодня со мной? – спрашивает Хаммел, чувствуя ответственность за сложившуюся ситуацию, и она ему определенно нравится. - Хорошо, - говорит Блейн, глядя на него из-под бровей идеально треугольной формы. Курт уже даже не удивлен, что Блейн пришелец – ну у какого человека могут быть такие брови или настолько длинные ресницы или такие роскошные губы? Как потом оказывается, Блейн не способен опьянеть. Курту неудобно надираться с кем-то, кто не может к нему присоединиться, так что он просто слегка выпивает. Они особо не касаются этой... темы. В НЙАДИ и без того предостаточно сплетен и интриг, которые можно обсуждать целую вечность. Вечер пролетает незаметно. Блейн по-дурацки очарователен и мил, и у него хорошо выходит заставлять Курта чувствовать себя особенным. Они поочередно поют в караоке, а затем всю дорогу до дома восхваляют свои выступления. Хаммел всегда был падким на хорошо оформленную лесть, и сегодня не исключение. А еще он чувствует себя слегка раскрепощеннее из-за двух выпитых «маргарит». Когда они отходят достаточно далеко от сокурсников, он прислоняется так, чтобы их плечи соприкасались. - Я немного завидую, - признается он. – Только что представил, каково было бы иметь две лишние конечности для продуктов в супермаркете. Или для походов по магазинам. Или когда мне нужно купить кофе для собраний на работе, или жонглировать тканью и телефонами одновременно. Ты жульничаешь. Блейн улыбается, держа руки в карманах. - По правде я даже не могу… в смысле дома могу, но не в универе или где-то в общественных местах. - Спорю, ты делаешь это тайком, - поддразнивает он. - Лишь иногда. * Квартира Курта ближе к месту, где они обычно общаются, так что после пары недель дружеских вылазок, он предлагает то, что хотел предложить примерно еще с первого раза, когда Блейн проводил его к подъезду. - Зайдешь? Блейн кивает, хотя на его лице проскальзывает удивление. - Конечно. Квартира шатена ничуть не больше квартиры Блейна, и у него есть сосед, который, к счастью, не дома на этих выходных, но зато она чуть лучше обставлена. Блейн мгновенно очарован всеми безделушками, подушками, занавесками и мебелью с блошиного рынка, трогая и рассматривая всё вокруг. Когда он успокаивается, Курт говорит: - Ты можешь не прятать их здесь, если хочешь. Я не против. - Спасибо, - отвечает брюнет, снимая куртку. Под ней оказывается рубашка с двумя отверстиями, которые позволяют ему вытянуть конечности. – Мне не больно держать их внутри, но иногда они начинают чесаться, если мне хочется их вытащить, а такой возможности нет. Курт, словно загипнотизированный, наблюдает за тем, как они извиваются на свободе. - Воды? - Да, спасибо. Обычно, когда Курт приглашает к себе парней, именно в этот момент всё становится неловким. Он никогда не мог понять, как делить личное пространство с кем-либо, в ком он заинтересован, не ограждая при этом свою территорию или не испытывая стеснения. Но Блейн стоит посреди гостиной, с руками на талии и щупальцами свободно развивающимися позади, и Курт пытается подавить истерический смех, потому что он не может припомнить, чтобы он когда-либо чувствовал себя так уютно и расслабленно рядом с другим мужчиной, а Блейн… ведь технически даже не человек. Может, именно этого он всегда и ждал. Человечность недостаточна для Курта Хаммела. Ему подойдет только внеземная жизнь. Он осознает, что улыбается как идиот, а Блейн на него смотрит. - Я сделал что-то смешное? – спрашивает брюнет. - Эм, нет, я… можешь сесть. Блейн присаживается. - Прости, - продолжает Курт. – Я просто… это прозвучит глупо. Ты мне нравишься. Очень. Кругом меня люди, с которыми я не смог завязать отношения, но ты… ты мне нравишься. Это забавно. Щупальца Блейна мелькают взад-вперед. - О. Правда? Ох, это мило с твоей стороны. Думаю. Ты мне тоже нравишься. Когда я увидел тебя на крыше в тот день… я подумал, что будет очень жаль, если такой приятный человек разобьется об асфальт. Курт садится на другой стороне дивана. - Я взобрался туда не для этого, я тебе уже говорил. - Знаю. Мои исследования… ну, по ним это было единственным исходом событий. - Зато ты вроде как спас мою жалкую ночь, - говорит он. – А это что-то значит. - Ты никогда не говорил, зачем ты туда полез. Хаммел вздыхает, откидываясь на спинку, руки сложив на коленях. - В тот вечер было мое первое свидание за последние несколько месяцев, и в тот же миг как мы зашли на вечеринку он променял меня на какого-то студента-модель. - Не очень-то и приятно. - Точно. Курт вздрагивает, почувствовав, как одно из щупалец брюнета дотрагивается до его руки, протягиваясь по спинке дивана и устраивая свою цепкую головку вокруг его плеча, слегка массируя в качестве утешения. - Ох, а это приятно, - говорит он, осторожно придвигаясь. - Прости, - шепчет Блейн, а затем прочищает горло и произносит громче: - я полностью их контролирую, но… иногда их сложно сдерживать, и я… не задумываюсь об этом. Обычно я нахожусь один, когда выпускаю их. Первое, что Курту приходит на ум – самая извращенная мысль из всех, что были у него за последние месяцы, и он не может сдержать расплывающийся по лицу румянец от картинки, что возникла перед глазами, прежде чем суметь ее отогнать. - Ну, не стесняйся размассировать мне все косточки, если ты так хочешь, - говорит он, поворачиваясь и предлагая свои плечи. Блейн смеется, и Курт расслабляется, когда другое щупальце приземляется на втором плече, и оба начинают двигаться. Присоски цепляются за его рубашку, но осторожно, а сильные завивающиеся головки каждого щупальца то захватывают плоть, то вновь отпускают, ощущаясь лучше, чем любая пара рук на свете. Он сдерживает стоны, но слышит позади себя тяжело дышащего Блейна, и шорох одежды, а затем… кончик одного из щупалец мягко задевает местечко за ухом, после чего проходит по задней части шеи, и шатен легкомысленно подставляет ему челюсть. Оно приятное, теплое, мягкое и мускулистое. - К-Курт? – произносит Блейн. Но щупальце, похоже, имеет другие мысли на этот счет, осторожно продвигаясь к распахнутым губам, и Курт поворачивается, чтобы посмотреть на Блейна – красного как помидор и сжимающего подушку на коленях. Когда теплая плоть проходит по его лицу, он закрывает рот и прижимается губами к самому кончику и видит, как по всему телу брюнета проходит дрожь, чувствует трепет, который проходит по щупальцам от самого основания до конца. - Ох, - всхлипывает Блейн, и Курт ощущает, как второе щупальце исследует его грудь, руки, а затем, наконец, талию, скользя по спине, притягивая его, а первое, обернутое вокруг шеи и челюсти, застывает, в то время как второе оборачивается вокруг поясницы и притягивает еще ближе. - С тобой всё в порядке? – спрашивает шатен, видя приближающуюся панику в глазах Блейна. - Эм. Я, э… я… наверное, должен рассказать тебе о них прежде чем мы… ну… У Курта кружится голова. Ощущение, будто щупальца находятся повсюду, потираясь о талию и спину, шею и челюсть, губы, живот, бедро… они скользят и извиваются, при этом крепко удерживая его, а присоски втягивают в себя кожу сквозь одежду, оставляя небольшие влажные следы, которые, похоже, впитываются и через миг исчезают и… - Что рассказать? – спрашивает он, чувствуя на губах кончик того, что поглаживает его челюсть. И только тогда понимает, что Блейн очень старается не тереться о подушку, что сжимает на коленях. О, боже. Значит, не просто дополнительные руки. - Они вроде как… делают, что я хочу, а когда я очень хочу чего-то… - Блейн сглатывает слюну. Его глаза практически черные из-за расширенных зрачков. – Когда происходит такое, они выделяют специальную… жидкость… и она способствует… эм. Возбуждению. Что ж, это объясняет вышедшую из-под контроля эрекцию в джинсах Курта, и почему он чувствует себя так, будто готов кончить лишь от одних прикосновений щупалец, даже через одежду. - О, - произносит он, глядя на тело брюнета, такое маленькое на другой стороне дивана. А затем он берет в рот кончик щупальца и посасывает его. - Ох… о, боже… - Тебе приятно? – спрашивает он. - Пожалуйста, не делай этого, если не хочешь… большего. - Хочу, - признается он, проводя языком по плоти, что находится у него во рту. Она ничуть не похожа на член, он берет ее глубже, двигая челюстью вперед-назад, привыкая к толщине. Присоски начинаются примерно посередине головки, и он поддразнивает их, чувствуя, как они, не сдерживаясь, сжимаются на кончике языка. Второе щупальце вокруг его талии начинает извиваться, ища обнаженную кожу под каймой рубашки, оборачиваясь вокруг его торса. Курт чувствует затягивание присосок и влагу, и головокружение усиливается. - О боже, как изумительно, - стонет он, позволяя щупальцу с хлюпающим звуком выскочить изо рта. Блейн, задыхаясь, трется о подушку, рывком притягивая шатена на свои колени. Покрытый слюной кончик ползет к передней части рубашки, в быстром темпе расстегивая пуговицы, в то время как второй – тот, что на его талии, находит ширинку. Всё происходит одновременно, что сбивает с толку, особенно когда брюнет просто смотрит на него пораженным взглядом, не двигаясь, пока щупальца скользят вокруг и между ними. Курт хватает ладони Блейна и оборачивает их вокруг своего лица, оседлывая его колени, и выбрасывает подушку, проделывая всё несколькими плавными движениями. - Я хочу поцеловать тебя, - говорит он, мягко сталкиваясь лбами. Одно щупальце двигается под рубашкой, скользя по ребрам, а второе ритмично сжимает его попку сквозь нижнее белье, зарываясь в джинсы, которые свободно свисают с бедер. Блейн целует его, но такое чувство, будто он ни разу еще не целовался, так что Курт зарывается пальцами в его волосы и меняет угол. Трудно сосредоточиться, когда тело гудит так, словно телефон, поставленный на вибрацию, когда мускулистые длинные щупальца трогают его в столь чувствительных местах, когда столько всего происходит за раз. Он так близко. Он проталкивает руку между ними, чтобы погладить выпуклость в джинсах Блейна, и… спереди он полностью промок. Блейн застывает. - Прости. Я становлюсь очень-очень грязным, когда… такое случается. - Можно к тебе прикоснуться? – стонет он. - О, - Блейн в удивлении округляет губы. – Ты все еще хочешь? В полной независимости от его рук и рта, щупальца брюнета скользят по телу Курта, словно голодные змеи, поглаживая его кожу, соски, спину, позвоночник, попку… и он едва ли может сложить буквы в слова, сходя с ума. Он наощупь расстегивает ширинку Блейна, на секунду задаваясь определенным вопросом… и тут же получая на него ответ, когда видит, что выпирающий из боксеров пенис Блейна абсолютно такой же, как человеческий, темный и толстый. - Твои… твои щупальца кончают отдельно от…? Они сокращаются, будто слыша вопрос. - Да, - выдыхает он. - О боже, - стонет Курт, сталкиваясь телами и губами. – Засунь его обратно мне в рот. - Курт, - стонет брюнет и толкается обратно. – Пожалуйста, пожалуйста, да, просто… соси. Соси его, сильнее, - он извивает кончик в более вытянутую форму, трахая его рот быстрее, когда горло Курта внезапно сжимается. Он дышит носом, приглушенно постанывая из-за плоти, что заполняет его рот, чувствуя, как головка второго щупальца сквозь белье с силой надавливает на его сжатую дырочку. – Сейчас… сейчас… о, да, да, я… Очень странное ощущение – когда щупальце во рту пульсирует, отовсюду сочась жидкостью, словно пот из пор, только более вязкий, стекая по подбородку, зубам, языку и даже носу, а Блейн протяжно стонет – высоким, почти нечеловеческим голосом – и толкается глубже, перекрывая воздух. А затем вынимает, вздрагивая, и щупальце, что надавливало на дырочку Курта, подергивается, словно отрезанное. - Опять? Вот тут? – спрашивает Курт, пытаясь восстановить дыхание, и оборачивает ладонь вокруг члена Блейна. – И тут? - О, боже мой, Курт, - хнычет брюнет, опрокидываясь на раскиданные подушки, но щупальце, сквозь белье трахающее отверстие Курта сходит с ума, пропитывая ткань влагой, пытаясь войти в него, но не может. На этот раз Хаммел согласен подождать. Когда это случается, он чувствует стекающую по бедрам и ногам жидкость, всхлипы и взбрыкивание Блейна под ним. Осталось лишь покончить с его набухшим членом с темной головкой, и Курт сдвигается на коленях, сгибается и без предупреждения берет его в рот, не удивляясь, когда Блейн хватает его за шею, толкается глубже и практически тотчас же кончает, заполняя его той же субстанцией, что сочилась из пор его щупалец. Она водянистая, а на вкус земляная с островатыми нотками, и он сосет ее, словно материнское молоко, успокаиваясь и подрагивая с обмякающей плотью глубоко внутри. Когда он распрямляется, Блейн почти грубо хватает его, а его щупальца плавно скользят, стягивая одежду, пытаясь добраться до обнаженной кожи. Он выглядит одержимым, с глазами безумца. Диван и их вещи буквально пропитаны эякулятом, но Курту наплевать – его до боли твердый член стоит меж бедер, и ему до жути хочется кончить. Блейн вылизывает его рот, и в то же время Хаммел чувствует, как правое щупальце ползет, словно упитанная змея, сворачиваясь вокруг его члена. - Твое удовольствие очаровательно, - выдыхает он, и хватка на пульсирующем члене Курта усиливается. – Тебе хорошо? - Я сейчас кончу, - отвечает шатен, позволяя дрожи у основания позвоночника нарастать. Он наклоняется вперед, зарываясь лицом в шею Блейна, и изливается, а его бедра подрагивают, пока второе щупальце оглаживает его дырочку, заставляя тело дрожать и брыкаться, а змеевидная хватка на члене становится скользкой из-за собственной спермы, размазывая ее, а затем… вроде как впитывая в себя. Глаза брюнета полностью черные, до самых век, и на миг становится страшно, но его губы растянуты улыбке, и Курт падает назад, сжимая его в объятиях. Они оба все еще практически одеты, а диван и их вещи запачканы больше обычного. Хаммелу кажется, будто он ни разу не занимался сексом до этого – ему еще никогда не было так хорошо. А еще он чувствует себя немного выбитым из колеи. Всё произошло так быстро, а это не в его стиле. Но у него не возникало и мысли остановиться… или хотя бы притормозить. Что, если Блейн подумает, что он какая-то шлюха? Они не называли их встречи свиданиями, но в сущности, наверное, их можно так назвать. Блейн вновь его целует, на этот раз увереннее. - У меня получается лучше? – краснеет он. – Мой народ не делает этого, и… это было моим первым разом с человеком. Этого было… достаточно? Курт застывает. - О, милый. Тебе надо было сказать. Мы могли бы не торопиться. Брюнет наклоняет голову. - Так бы было лучше? - Я… ну, в смысле. Может быть. Иногда приятней, когда ты… делаешь это с расстановкой, но… - Тебе понравилось? – он выглядит обеспокоенным. - О, боже, конечно, очень, я… просто не… Ему нужно остановиться и подумать, что сейчас очень трудно, потому что он осознает, что у Блейна свой взгляд на вещи. Брюнет не понимает, что Курт сомневается в том, какой характер носят их отношения или что произошедшее между ними может означать разные вещи, в зависимости от того, как они условятся это рассматривать. - Мы друзья, - начинает он, поглаживая челюсть Блейна. – А друзья обычно не занимаются сексом друг с другом. Блейн призадумывается, а затем кивает. - Да, это я уже понял. - В вашем мире существуют отношения между двумя людьми… которые были бы сексуальными и романтическими? - О, - говорит брюнет. – В смысле, моногамные? - Да, - отвечает Курт. - Они похожи на людские браки, - говорит Блейн, краснея до кончиков ушей – даже щупальца заливаются румянцем. - Я имею в виду… больше, чем друзья, но не до такой степени, - смущенно объясняет шатен. - Я знаю, что ты имеешь в виду. Я… я думаю, мы больше, чем друзья, Курт, - с улыбкой произносит Блейн, обхватывая липкой ладонью щеку Курта. - Я тоже, - говорит Хаммел. – И как твой больше-чем-друг, я думаю, нам следует пойти в душ. И… еще мне стоит позаботиться об этих диванных подушках. Брюнет безнадежно улыбается ему. * Они становятся бойфрендами в несколько обратном порядке. Свидания, следующие после той ночи на диване, на которых они узнают друг друга лучше, иногда выходят робкими, а иногда бурными. Блейн не очень много говорит о том, откуда он, но рассказывает о своем исследовании и о том, чему он научился. Он признается, что молил об этом задании, потому что ему нравится человеческая музыка и постановки, и что он отчаянно хочет узнать о них побольше, также как и о людях, а Курт рассказывает ему все, о чем он хочет знать о его жизни. Замечательно иметь кого-то, с кем ты можешь быть самим собой, особенно если ты с ним вместе учишься, с кем-то, кто понимает твое расписание и то, через что ты проходишь, и чего так сильно хочешь добиться в жизни. И надо признать, секс с ним… изумителен. Блейн пытается поумерить его восторг, объясняя, что щупальца, когда он возбужден, выделяют вещество, делающее секс более пылким, а потребность кончить – острей. Курт уверен, что в этом есть свой смысл, но также уверен, что секс изумителен, потому что Блейн изумителен. Курт просто чуть-чуть влюблен в него. * Они проводят свободное время, вдвоем упиваясь тем, что их тела могут сотворить вместе. У Курта есть опыт в сексе, у Блейна он тоже есть с представителями своего вида, так что большую часть времени они говорят о различиях. Когда с разговорами покончено, они, не сдерживаясь, набрасываются друг на друга. Курт иногда начинает терять терпение, не зная к чему прикоснуться в первую очередь – тело Блейна восхитительно, но его щупальца всегда стремятся к жару и влаге, находясь неподалеку от самых чувствительных, нуждающихся местечек Курта, и бывают моменты, когда он просто заставляет Блейна убрать их до тех пор, пока он не насытится его телом. Бывают и другие моменты, когда он уделяет особое внимание щупальцам, сидя на бедрах брюнета или на коленях, вылизывая и посасывая и целуя каждый их дюйм. Ему нравится брать их глубоко, нравится то, как Блейн кончает, изливаясь отовсюду, нравится, что он может заставить их кончить вместе или отдельно, в зависимости распределения времени на удовлетворение каждого. Брюнет благодарит его, изучая каждый миллиметр его тела до тех пор, пока ему не кажется, будто тот знает его тело лучше его самого. Однажды вечером Блейн ставит его четвереньки, часами растягивая пальцами и языком – он настолько растянут, что почти не может терпеть легкие прикосновения, когда левое щупальце хватает его за ягодицы, он на грани от того, чтобы начать молить о члене внутри себя, в это время правое придерживает его раскрытым, а кончик левого трется о его зияющую влажную дырочку. Руки Блейна поглаживают его потную спину. - Блядь… пожалуйста, - шипит Курт с задом, задранным кверху. - Ты такой узкий, - задыхаясь, произносит брюнет. – Ты сможешь принять его в себя? - О боже, трахни меня, - рычит он, толкаясь назад, пытаясь насадиться на извивающееся щупальце, словно течная кошка. - Я серьезно. Я не хочу сделать тебе больно. В самом его узком месте щупальце Блейна размером с очень большой, очень возбужденный член. В самом широком – размером с хорошо накаченное предплечье. Курт использовал игрушки крупнее обычных, пытаясь разработать себя, но ни одна из них даже близко не стоит с этим. Несмотря на это, он до дрожи в коленках хочет принять его в себя. Он всегда был помешан на больших членах, ему всегда нравилось жжение при проникновении, и он всегда чувствовал небольшое разочарование, если у парня габариты были средними или меньше, так что это… это невероятно. Они часами терлись, целовались и исследовали друг друга, и его тело стало будто бы одной огромной нуждающейся щелью, которую надо заполнить. Пустота в нем зияла. - Ты сможешь так дотянуться? – спрашивает он. - Да, - произносит Блейн, сжимая его бедра, когда головка щупальца завивается и сгибается, стремясь в жар ануса Курта. Кончик может свернуться как язык, чтобы легче проскользнуть, что он и делает, втискиваясь труднее и труднее, и Хаммел помогает, насаживаясь. - О боже, оно огромное, - выдыхает Курт, покачивая бедрами вперед и назад, в то время как головка медленно входит в него, растягивая все шире и шире. - Мне остановиться? - Господи, нет. Ощущения поразительные – ничем не разбавленное давление. Оно непреодолимо, в самом лучшем смысле. А затем головка распрямляется в полную ширину, и Курт громко стонет, зарываясь лицом в матрас, сгибая свое потное обнаженное тело практически надвое. - К-Курт? Свободное щупальце скользит по его телу, поглаживая и успокаивая, оборачиваясь вокруг горла и шеи, ища губы, чтобы Курт смог целовать его, смог держаться за него. - Я в порядке. Не останавливайся. Он трясется как осиновый лист. Внутри всё горит. И это невероятно. Блейн на долгое время замирает, а затем Курт чувствует, как присоски на обратной стороне головки начинают нежно играть внутри него, раскрываясь и всасывая вновь и вновь, а затем несколько из них находят его простату. Кончик головки медленно продвигается то внутрь, то наружу, а присоски следуют за ним, начиная скручиваться, надавливая, словно пальцы. Он всхлипывает в матрас, а его член сочится смазкой, пачкая простыни вновь и вновь, пока цепкий кончик и хваткие присоски массируют его изнутри. К тому моменту, как Блейн останавливается, Курт уже измотан до предела с покрасневшими плечами, промокшим от пота телом и растянутой, целиком заполненной дырочкой. - О боже. - Всё в порядке? - О боже! - Кажется, в порядке. Курт слабо усмехается, ложась щекой на кровать, чтобы посмотреть на Блейна, обнаженного, твердого и идеального, сидящего на коленях. - Войдешь глубже? - Ты уверен? - Да. Дюйм за дюймом он проникает своим огромным щупальцем во влажный зияющий вход. Курт чувствует, как его тело жадно поглощает его – каждый миллиметр в нем заполнен, и это восхитительно. Он дышит, а затем начинает скулить, когда щупальце лишь волнообразно колеблется, не толкаясь. - Блейн, - стонет он, насаживаясь на него. – Трахни меня им, детка. - Я… ты… сможешь принять его всего? - Еще чуть-чуть, - отвечает он, глядя, как толстый отросток скручивается и извивается между ягодицами. – Просто вставь его весь, давай же, - игриво улыбается он. – А затем заткни меня вторым. Блейн наклоняется вперед, позволяя щупальцу делать то, чего оно хочет, позволяя ему найти самую отдаленную часть этого восхитительного жара. Ему становится больно, но лишь на миг, а когда внутри него оказывается столько, сколько вообще возможно, Курт пыхтит, как задыхающийся жеребец, позволяя своей попке расслабиться вокруг полученной награды. Он полон в пределах человеческих возможностей и он никогда в жизни не чувствовал такого наслаждения – он не может надеяться на что-то большее, разве что на то, чтобы Блейн начал двигаться. И в этот момент второе щупальце брюнета оборачивается вокруг его шеи, скользя по щеке и прижимаясь к теплому влажному рту, поглощая громкий стон, который срывается с губ, и толкается внутрь, в точности так, как нравится Курту. - О боже, я чувствую тебя везде, - стонет Блейн, а оба его щупальца дрожат и извиваются внутри отверстий шатена. – Так люблю то, как ты принимаешь меня, так тебя люблю. Подрагивая, Курт цепляется за простыни, удобнее устраивая колени, дыша носом сквозь пламя, сжигающее его изнутри, и толстое щупальце в его рту начинает трахать его губы и язык. Он в такой эйфории от вязких выделений, что даже теоретически не может цензурировать свои реакции. Огромная твердая плоть растягивая, врезается в его дырочку, заставляя простату набухать до предела. Он кончает почти сразу после начала движения, его член дергается, изливаясь под животом. Но остается твердым. Щупальце, что находилось у него во рту, выскакивает с хлюпающим звуком, чтобы позволить ему дышать, и он стонет, растягивая челюсть и втягивая в легкие воздух. - Блейн… господи, Блейн, мне так хорошо. Не… не сдерживайся, давай же. Трахай меня им. Трахай меня, сильнее, просто… трахай. Оно такое большое. Его словно растягивают огромной рукой, и он хочет его, хочет его всего. Оно двигается, сперва порывисто, после чего выравнивает ритм, находя лучший угол проникновения, выскальзывая до суженной головки, а затем грубо вгоняя до середины, может, на десять или двенадцать дюймов, не просто толкаясь, а еще и одновременно извиваясь, протискиваясь в Курта, как в игрушку для взрослых, сделанную для нечеловечески больших предметов. Это невероятно охуенно. Шатен громко стонет, матерясь, умоляя и требуя, в то время как второе щупальце шлепает его, его обнаженные плечи, его шею и лицо, оставляя липкие мазки семени по всему его телу. В какой-то момент оно ныряет меж его ног, небрежно оборачиваясь вокруг члена, цепляясь присоской к головке, и втягивает ее, пока он, безнадежно переутомленный, вновь не кончает, а влажная, налитая кровью головка почти до боли пульсирует от слишком большого трения. Он чувствует короткую вспышку боли, когда присоска с влажным звуком отцепляется, оставляя его лежать промокшим. Сколько бы раз он не кончал, его член остается твердым, как камень. Когда он чувствует, что больше не выдержит, он опирается на локти, свободной рукой накрывает шлепающее его щупальце и начинает дрочить. Блейн всхлипывает, но щупальце, что трахает Курта не останавливается. - О боже, твоя ладонь такая… Курт начинает двигаться быстрее и жестче, наблюдая за тем, как головка щупальца сочится и извивается, а присоски сжимаются в удовольствии. - Обкончай меня всего, - рычит он. Щупальце в его руке пульсирует, дрожит и выделает семя сквозь поры, изливаясь, словно протекающий кран по запястью Курта на поверхность кровати. А щупальце в его попке вбивается глубже. Всё, что он слышит сейчас – это грязные влажные шлепки, вколачивающиеся в него, и их с Блейном тяжелое дыхание и стоны. Он оборачивается через плечо, наблюдая за тем, как брюнет дрочит свой член отчаянно резкими движениями, уставившись на щупальце, что продолжает трахать его. - Да… давай, кончи на мою спину, кончи, пока твое щупальце растягивает меня изнутри, - вытянув губы в усмешке, говорит Курт. Блейн стонет, и сперма, струящаяся с его члена, расплескивается по позвоночнику и плечам Хаммела. После этого Курт теряет счет времени не уверенный в том, сколько раз он кончил или сколько щупалец сейчас в нем – ощущение, словно в нем находится рука, но он не может сказать наверняка, как не может точно сказать, насколько он растянут, потому что это длится так долго, и ему так хорошо. Мягкий член брюнета шлепается о его вздернутые ягодицы в то время как щупальце до сих пор извивается внутри, вколачиваясь в него. В утомленной влажной тишине Блейн стонет: - Я не могу… ты… заставляешь меня кончить, я не могу остановиться. Они трахались часами. Неужели он думает, что Курт ожидает от него большего? - Не важно. Всё нормально, милый. Я… ты можешь кончить. Курт никогда не ощущал того, чтобы в него так кончали – это нереально с другим человеком (даже не учитывая того, что он всегда занимался только защищенным сексом, что в случае с Блейном необязательно), но сейчас огромное щупальце Блейна дрожит и изливается вновь и вновь с каждого миллиметра, так долго и много, что он чувствует сырость и влажность, заполняющую его попку. Он замирает, потрясенный этим ощущением. Блейн выбирается из него так осторожно и медленно, что Курт успевает прервать его. - Стой. Давай… еще медленнее. Я хочу прочувствовать это. Так что он замедляется еще сильнее. Хаммел задерживает дыхание, чувствуя жжение в легких и тупую боль в ребрах, вынуждая себя смаковать то, как плоть дюйм за дюймом выходит из него до тех пор, пока его дырочка жадно не сжимается вокруг пустоты. Она сжимается лишь частично – он настолько растянут, что не может сжаться полностью, и когда из него полностью выскакивает продолговатая головка, семя Блейна начинает струйками стекать по его яичкам и бедрам. Он дрожит, когда влага просачивается к обратной стороне колен, капая на кровать. - О боже, - стонет он, его плечи сотрясаются, а тело подергивается, наполовину сгибаясь на матрасе. Он чувствует себя изумительно – сверхчувствительным, промокшим и обессиленным. Блейн падает на кровать позади него. - Ты точно не можешь быть обычным человеком, - задыхаясь, произносит он, растягиваясь, как морская звезда. Одно из его обмякших щупалец медленно ползет по ногам, бедрам и попке Курта, поглощая семя и гладя кожу, словно хочет убедиться, что Курт в порядке. Оно «целует» присоской его влажные розовые ягодицы и нежно прижимается к распухшей дырочке, заставляя его застонать и раздвинуть ноги. - Блейн, - всхлипывает он, когда кончик головки очерчивает его вход, едва проталкиваясь внутрь, чтобы собрать влагу, поглаживая, поглаживая и поглаживая. – О, боже, да, прикоснись ко мне… Столь нежные прикосновения так приятны сейчас, и он наслаждается ими, пока щупальца ползают по его телу, надавливая на его плоть, соски и суставы, размазывая пот и сперму, а затем Блейн встает позади него, запуская пальцы в его влажные волосы и убирая их с покрасневшего лба и щек. Он вспоминает сказанные слова и сонно отвечает на них: - Я тебя тоже люблю. Блейн целует его. - Я очень везучий исследователь. - Говорят, что исследования всегда надо брать в свои руки. - А считается, если из четырех конечностей рук всего две? Курт смеется в пропитанном потом воздухе и затыкает рот Блейна поцелуем.