Семь секунд

Что вы можете успеть за семь секунд? Можете плеснуть водой в лицо, сгоняя утреннюю дрему. Счистить кожуру с мандаринки и случайно ткнуть пальцем в мякоть, чтобы сок в глаза брызнул. Можете осушить стакан оживляюще прохладной воды после бурных выходных. Можете набрать номер телефона матери, чтобы услышать ласковый родной голос. Даже можете дорогу перебежать в неположенном месте. Всего за семь секунд… И всего за семь секунд можете влюбиться… Он был слишком ярким и светлым для конца февраля. Да и в принципе для любого времени года. Его волосы казались легче облаков, пушистые, взлохмаченные и, наверно, дико приятные на ощупь. Мягкие как перышко. А еще улыбка… Такая заразительная и яркая, что поневоле хочется растянуть собственные губы в ответном жесте. Он ехал на переднем сидении семейного минивэна, оживленно взмахивая руками и что-то громко рассказывая. Окна такси были закрыты, и я не мог услышать, что он говорит, но очень хотелось. Хотя бы ради того, чтобы отпечатать в сердце еще и его голос. Наверно, он был бы тоже удивительно волшебным и красочным. Как и сам юноша. Всего семь секунд на светофоре. Всего две машины в два ряда и теплый, переливающийся разнообразными оттенками, взгляд, устремившийся на меня. Сердце болезненно сжалось, а я застыл. Мгновение, чтобы забыть собственное имя, чтобы забыть, как дышать, ловить лишь взмахи пушистых ресниц. Раз, два, три… Машина с противным скрежетом, словно повинуясь течению, двинулась вперед. Таксист сжал руль и врубил чуть громче радио, тихонько подпевая, видимо, любимой песне. А я все еще смотрел в окно. Так по-детски хотелось, чтобы их машина снова оказалась рядом. Чтобы на следующем светофоре у меня было бы еще несколько секунд, чуть больше чем семь, чтобы разглядеть маленький шрам на нижней губе… Глупо. Наивно. Всего за семь секунд. Тихо открываю ключом дверь и затаскиваю чемоданы. Я лет пять не был здесь, учился за границей. Мама с папой переехали за город, подальше от удушающих выхлопных газов мегаполиса, а квартиру оставили мне. Удивительно, но было чисто, даже редких пылинок на столешнице в прихожей не было. Видимо, мама перед моим приездом провела генеральную уборку. На носочках прохожу внутрь, боясь спугнуть приятную вечернюю тишину, и падаю на мягкий диван. Родной запах тут же просачивается в легкие, заполняет, заставляет расслабить напряженные мышцы и свободно выдохнуть. Дома. Наконец-то дома… Заботливо расставленные продукты в холодильнике – как роскошь. В Америке я едва успевал закинуть в себя пару бутербродов перед тренировкой, а тут даже любимые мной вишневые кексы. Хватаю парочку и с упоенным видом откусываю. Приятно и сладко. Интересно, а каким был бы на вкус тот парень? Может он тоже был бы сладковатым, словно вата на палочке в ближайшем парке развлечений. Или обжигающим, острым, так чтобы язык покалывало. Улыбаюсь и тыкаюсь носом в пахнущие ромашкой простыни. Завтра первый день на работе. Буду учить маленьких детей танцевать, хотя сам еще с трудом могу назвать себя взрослым. Двадцатилетняя детина с огромным рюкзаком одиночества за плечами. Жизнь в другой стране всегда такая, но ради чего-то важного можно потерпеть. Сжать зубы и вытерпеть пять лет, чтобы навсегда связать свою жизнь с мечтой. Закрываю глаза. Интересно, а сколько времени нужно, чтобы забыть те семь секунд, за которые влюбился? И только ослепляющая бездна карих глаз говорит, что «вечности не хватит»… *** Крохотные ручки, ножки, маленькие курносые носики и веснушки на румяных щеках. Если бы в моей жизни не было танцев, я бы стал учителем или воспитателем в детском саду. Удивительно наблюдать, как столь хрупкие создания растут, обретают силу, навыки, становятся на ноги, опираясь на твоё плечо. Это подстегивает быть сильнее, стараться больше, чтобы видеть в юных глазах искорки уважения и обожания. Моя первая группа маленьких дарований. Смущаются и жмутся друг к другу. Невольно улыбаюсь и присаживаюсь на корочки, чтобы смотреть на них прямо. – Привет, меня зовут Ким Чонин. Я ваш учитель по танцам, – настороженные глазки старательно скользят по моему лицу. – Хотите, я вам кое-что волшебное покажу? Самая решительная девочка кивает, а за ней и все остальные. Подхожу к центру и включаю первую попавшуюся песню. Семь секунд для того, чтобы прочувствовать мелодию, уловить ритм, пропустить в себя и стать одним целым. Чтобы танцевать – тоже нужно влюбиться. В музыку. Паркет мягко обволакивает ступни, скольжу, едва касаясь пятками пола, а руками вывожу тонкие линии по воздуху. Взмах – шаг, вдох – переход, вскидываю взгляд в зеркало и тихо выдыхаю. Мерещится? Чертовы семь секунд! Мелодия обрывается, а я все так же вижу свое наваждение и чувствую, как трепетно дрожит сердце, как замирает, когда за ярким юношей громко хлопает дверь. – Здравствуйте, мы чуть-чуть опоздали, ничего? – Бархатный. И такой же яркий голос, как я и думал. Опускаю взгляд ниже и вижу маленькую девочку, которая смущенно прячется за штанину молодого человека. – Мэйлин, не бойся. Твой учитель красиво танцевал, правда? Девочка переводит взгляд на говорящего и отпускает стиснутые пальчики. Она подходит ближе ко мне и, подняв голову с пышными хвостиками, улыбается. – Красиво. Я тоже так хочу. Как учитель, – следом за малышкой разносятся шепелявые и искренние «И я!.. Я тоже!.. Научите и меня!.. Эй, я первая сказала!». Говорю им стать в линию и включаю детскую песенку, чтобы они немножко попрыгали и размялись. А у входа все также мнется волшебный юноша. А потом подходит ближе – рукой дотянуться можно – и представляется. – Я Лу Хань. Старший брат этой непоседы, – косит взгляд на Мэйлин и протягивает руку. Прикасаюсь, стараясь унять дрожь в пальцах. Плохо, очень плохо стараюсь. – Вы не против, если я посижу здесь? Все равно мне же забирать сестренку. – Против, – складываю руки на груди, хмуря взгляд. Парень чуть напрягается, а потом удивленно выпучивает глаза. – Раз вы на танцах, сидеть я вам точно не позволю! – Хватаю за руку и тащу в гущу веселья к маленьким комочкам счастья. Перед первым занятием я боялся. Очень, так сильно, что ноги в коленках подгибались. Ведь одно дело нести ответственность за себя, а другое – за крохотых существ. Но мне повезло. У меня появился замечательный помощник, веселый, хохочущий и такой воздушный, как облако. А я улыбался, как придурок, все занятие. Все полтора часа. Девяносто минут. Пять тысяч четыреста секунд… И каждые семь из них я влюблялся в Лу Ханя все больше и больше. В конце занятия радостные хлопки ладошками, а кое-кто шустрый умудрился меня и в щеку чмокнуть! Стою около окна, сжимая в руках бутылку с водой, и глазами шарю по толпе родителей, что пришли забрать своих чад. Улавливаю копну светлых волос, которая через мгновение оказывается рядом со мной. – Спасибо! Давно так не веселился! – радостно щебечет парень и лыбится. Киваю и смущенно опускаю взгляд. Невозможно яркий. – Эмм, а ты сейчас занят? Изумленно поднимаю голову. Стоит и даже не краснея сверлит взглядом. Совсем близко. – Я? Н-нет, у меня пока только одна эта группа… – Отлично! Пойдем в кафе? Вот так просто. Едва не давлюсь воздухом, но покорно соглашаюсь. – Думаю, да, можно. Я давно не пил сеульского кофе… – Блин, только мне малышку нужно завезти! Бли-и-и-ин… Что же делать?.. Эм, черт! Просто жди здесь, ясно? Я быстро! – тараторит блондин и шустро срывается, напоследок оборачиваясь и сжимая кулак, типа «Смотри мне! Приду – проверю!». Когда за последним родителем захлопнулась дверь, медленно оседаю на пол. На кончиках пальцев все еще тепло от прикосновения, а перед глазами яркие краски, разбавленные бархатным смехом. Приятное чувство поднимается изнутри. Так было, когда я впервые посетил занятия по танцам. Второй раз – когда, через запотевшее стекло, увидел Лу Ханя. Какой же он красивый. Смутные прикосновения к волосам, едва заметные, но теплые. Тонкими пальчиками по лицу, скулам, обвести нос и ткнуть подушечкой в нижнюю губу. Разлепляю глаза и вижу улыбающуюся моську блондина. – Ты уснул. – Угу, – я все еще не проснулся, а ласковые ладошки и вовсе убаюкивают. Зеваю и опускаю тяжелую голову на его плечо, а затем резко отстраняюсь, приходя в себя. Сидит рядом, положив голову на коленки, и смотрит. Внимательно так, изучающе. – Ты очень красиво танцуешь, – выдыхает и прикусывает нижнюю губу. Шрамик так ярче видно. Изъян, который делает его настоящим. Иначе бы подумал, что это не человек. Слишком воздушный. – А сплю? – прыскает и подсаживается ближе, снова проводя рукой по моей щеке. – И спишь красиво. Водит руками, трогает, а у меня каждое прикосновение на сердце ярким всплеском отдает. Чувствую его дыхание совсем рядом. Горячее, частое. – Мы, вроде как, хотели в кафе, – слабо шепчу в самые губы Ханю. Наклоняется ближе и опускает взгляд, жадно наблюдая, как его палец очерчивает пухлые губы. – Да, хотели. – Тогда пойдем… – не могу перестать смотреть на него, даже моргнуть боюсь. Кончики пальцев покалывает от желания точно так же как он изучать прикосновениями. У него ведь очень мягкая кожа, верно? – Пойдем… – соглашается, ни на миллиметр не сдвинувшись. Обжигающее дыхание на щеке. Пытаюсь встать, но Хань шустро перекидывает ногу через меня и по-хозяйски усаживается на колени. Чуть стукаюсь затылком об зеркало, а ладони как на шарнирах сами ложатся на бедра блондина. – Мне так трудно будет идти, знаешь ли. – Поэтому и сел! – Лу ехидно сверкает глазами и улыбается. – А ты спи-спи! Хмыкаю и утыкаюсь лицом в его шею. Касаюсь нежной кожи губами, провожу кончиком языка… Дрожит, прижимается сильнее. Все внутри скручивается и пылает, тело двигается само по себе, потакая желаниям сердца. Вожу ладонями вниз по бедрам, поднимаюсь вверх, проскакивая мимо пряжки ремня, задираю футболку, касаюсь пылающей кожи на животе. – Чонин-аа… – шепчет так сладко на самое ухо, а я срываюсь. Скидываю его на темный паркет и наваливаюсь сверху. Впиваюсь в розовые губы, кусаю, зализываю языком, а он все так же ласково перебирает прядки волос на голове. Практически урчу от наслаждения. Не останавливайся, Хань… Такой податливый и чувствительный. Всхлипывает, когда я касаюсь влажным языком возбужденных сосков, прикусываю – стонет. Громче, Ханни… Самостоятельно снимает футболку и тянется к моей. Всего на секунду задержавшись на твердых мышцах пресса, стаскивает её и выкидывает. Кожа к коже. Сумасшествие вкупе с болезненным желанием трогать, отмечать, ласкать. В голове пульсирует, не могу сконцентрироваться, перед глазами только он. Яркий и обжигающий. Невероятный. Вжимается в меня, трется и скулит, а ухо обдается горячим шепотом, явно с китайским привкусом. Становится неуютно, когда на секунду отрываюсь от него, чтобы снять штаны. Ханю, видимо, тоже не нравится, поэтому он поднимается следом и толкает меня, наваливаясь сверху. Проталкиваю один палец – морщится, но покорно расслабляется. Острые зубки смыкаются на моей шее. Приятная боль. Второй – жалобно скулит и выгибает спину, а после резко вытаскивает мои пальцы и с рыком набрасывается на мои губы. Кусает, горячим языком обводит мой, посасывает его. – Хочу тебя… – выдыхает, и я рывком меняюсь с ним местами. Кажется, он довольно сильно ударился лопатками, но перед глазами все плывет. Покорно раздвигает ножки и обхватывает меня за талию, придвигая вплотную к себе. – Семь секунд… – Что? – удивленно смотрит в глаза. – Сможешь влюбиться за семь секунд? – трогаю влажный вход пальцем и медленно трусь твердой плотью между ягодиц. – Фигня. – Не понял... – Секунда. Мне хватило секунды, чтобы навсегда потеряться в твоих глазах, Ким Чонин. Парень из такси. Смотрит в глаза с таким искренним обожанием и честностью, что больно сжимается под ребрами. Не бывает так сильно. Не бывает так сладко. До дрожи. Нажимаю головкой на вход и медленно проскальзываю внутрь. – У…зкий… – сжимаю его бедра руками и с силой, не сдерживаясь, толкаюсь снова. Кричит, царапает мою спину и жмется так неистово. Мой мальчик. Яркий, воздушный. Мой. Перехватываю его ладошки и переплетаю его пальцы с моими. С каждым толчком сжимается все сильнее, стонет громче, а я умираю. Хочется его больше, чтобы прижимался так всегда, чтобы следы от его ногтей на моих плечах никогда не исчезали, хочется увидеть как он спит, дышать с ним одними глотками воздуха. Хочется, чтобы он раскрасил своими красками мой мир… Хочется, хочется, хочется! Прикасаюсь к его напряженному члену и быстро двигаю рукой. Семь секунд, чтобы увидеть как самое удивительное существо срывается в оргазме, как напрягается его шея, как припухшие губы раскрываются в немом крике. Утыкаюсь в его волосы, жадно втягиваю запах и кончаю, тихо рыча ему на ушко. Без сил валюсь на прохладный пол. По спине приятно ползут мурашки, а влажное тело под боком куксится и придвигается ближе, закидывая свою ногу на меня. – Нужно в душ. – Нужно, – покорно кивает. – Пойдем? – Пойдем… – улыбаюсь, когда слышу мерное сопение. Я увижу, как он спит, это греет. Кутаю его в объятьях, старательно ища в воспоминаниях, нет ли где здесь завалявшегося пледа. Хань причмокивает губами и сквозь сон улыбается. Близкий, родной, тёплый. И любимый… А вы, вы сможете влюбиться за семь секунд?