Точка невозврата

Только змеи сбрасывают кожи , Чтоб душа старела и росла. Мы, увы, со змеями не схожи, Мы меняем души, не тела. Память, ты рукою великанши Жизнь ведешь, как под уздцы коня, Ты расскажешь мне о тех, что раньше В этом теле жили до меня. © Н.Гумилев

Всё началось с солонки. Да, точно, именно с нее. Это было после очередного задания: мы, грязные, оборванные, добрались до придорожной деревушки и едва ли не с боем прорвались в трактир. Нас, видите ли, приняли за бродяг, не опознав даже орденского знака! Велика важность, стану я тут объяснять, кто мы и зачем сюда явились… Это заведеньице и само-то выглядело не лучше столовой какого-нибудь работного дома в Ист-Энде. Та еще дыра! Впрочем, когда я вынул деньги (настоящий акробатический трюк, учитывая, что при этом я еще прижимал спиной дверь, чтобы Канда не ворвался и сразу никого не убил), хозяин сделался куда любезнее. Дверь, правда, пришлось еще немного подержать, потому что я случайно заехал ей Канде по лбу, и теперь смерть грозила уже не хозяину, а мне самому. Ну ладно, не впервой… Выслушав все, что мне причиталось (по-моему, если бы немногие присутствующие умели писать, то непременно зафиксировали бы перлы моего напарника; вот хозяин – тот точно что-то корябал на обрывке серой бумаги), я смог, наконец, попросить чего-нибудь перекусить. А теперь имел удовольствие любоваться выражением искреннего отвращения на лице Канды. Согласен, подали нам далеко не фуа-гра, устриц или там седло серны с пюре из каштанов, но после недели на одних сухарях (которые, к тому же, подмокли и начали скверно попахивать) и подножном корму я лично привередничать не стал. Но то я, а то Канда, чьи кулинарные пристрастия – притча во языцех для всего Управления! С одной стороны, какая мне разница? Хочет ходить голодным – пусть ходит, он все равно двужильный. С другой… что-то не давало мне покоя. И вот тогда-то я и протянул Канде эту солонку. Как сейчас ее помню: старую-престарую, с отколотым краешком, захватанную до такой степени, что не разобрать, какого цвета она была изначально… Омерзение на лице Канды сменилось недоумением. -Ты чего? – спросил он. -Держи. Если подсолить, то это, - повозил я ложкой в миске, - будет не таким гадким. -Хм! – скептически ответил тот, но солонку взял. И даже – вот чтоб мне провалиться на этом самом месте! – одолел больше половины своей порции, а это для него абсолютный рекорд. Только поздним вечером, когда мы кое-как смыли дорожную грязь холодной колодезной водой (а что толку, если одежда все равно не стирана?) и отправились на сеновал (в комнаты для «чистой публики» хозяин нас пускать отказался наотрез, а я и не настаивал, денег оставалось не так много), я вдруг задумался – что же сегодня случилось? Что это было за странное ощущение, заставившее меня вдруг сунуть напарнику эту треклятую солонку? Я попытался сосредоточиться, глядя сквозь щелястую крышу на звезды. Канда ровно дышал рядом – уснул сразу же, как улегся. Умеет же… Я тоже умею, но сейчас хотелось поразмыслить. Так вот, вернемся к тому ощущению. Оно чем-то напоминало дежа вю, но все-таки не вполне. Дежа вю мне хорошо знакомо: кажется, будто что-то уже случалось, но когда, где, нипочем не вспомнишь. А тут все было настолько ярко и отчетливо… Точно! Я даже сел от неожиданного озарения. Покосился – не разбудил ли Канду, а то он мне задаст… Нет, вроде спит. Или очень хорошо притворяется. Ладно, это сейчас неважно. Важно - я откуда-то прекрасно знал, что должно было произойти, хоть сообразил только сейчас. Я даже картинку мог представить: Канда, скривив губы, отодвигает свою миску… Ну, как отодвигает – отшвыривает со всей своей дурной силушки, так что посудина летит на пол, с треском разлетается на осколки. Трактирщик выражается в том духе, что всякие оборванцы могли бы вести себя попристойнее в его заведении, и требует извинений и возмещения ущерба. Канда в долгу не остается, кратко и емко охарактеризовав это заведение, его посетителей, меню, а также самого трактирщика, его родню до двадцатого колена и их общие сексуальные предпочтения. В светскую беседу включаются остальные, ну а дальше понятно, что происходит: я привычно прячусь под столом, потому что там безопаснее всего, а надо мной что-то грохочет и трещит. А потом рядом, пополам развалив скамейку, падает какой-то небритый тип, и с первого взгляда становится понятно, что он мертвее мертвого: башка у него разбита, но это-то ерунда, главное – торчащий в груди нож. Видно, кто-то под шумок решил свести счеты, а обвинят кого? Правильно, неизвестных бродяг… И тут уже плевать на собственную безопасность, надо выбираться из укрытия, хватать Канду и делать ноги. Только как его схватишь, бешеного, он же сильнее меня в несколько раз, а если еще и разошелся не на шутку… И тут я проснулся. В смысле, это я тогда проснулся и не знаю, чем закончилось дело. Впрочем, мало ли дряни примерещится! К тому же, была моя очередь заступать на дежурство, и Канда разбудил меня излюбленным, не дававшим сбоев способом – хорошим пинком. Однако сон я, как выяснилось, не забыл. Трактирщик был точно тот самый. И небритый тип, что сидел в дальнем углу, – это его прирезали в драке. И выражение лица Канды трудно не узнать. Это я что, провидцем сделался? -Бред, - сказал я сам себе, зарылся в сено и уснул… …-Вставай, - ткнул меня под ребра Канда, хотя я, кажется, только-только веки сомкнул. -Вот что у тебя за манера? – пробурчал я, натягивая сапоги. – Тычком, пинком… Трудно за плечо потрясти хотя бы? -Ты еще попроси шептать тебе на ушко «Ла-ави, просыпа-айся!» - мерзким голосом протянул он. – Времени нет. Давай, двинули… Не заморачиваясь всякой ерундой, он попросту спрыгнул вниз. Мне мои ноги были дороги, так что я воспользовался шаткой лесенкой. Добрался почти до середины, как вдруг почувствовал – на следующую перекладину становиться нельзя, не выдержит. «Да что за глупости? – обозлился я сам на себя. – Поднялись же мы как-то наверх, значит, всё в порядке!» И шагнул. -Не наступа!.. – успел я расслышать и понял, что лечу. Лететь там было не очень высоко, вряд ли бы я сильно расшибся, даже если бы не успел сгруппироваться. Другое дело, что падать спиной вперед на твердую землю – приятного мало! Но на землю я не упал, угодил во что-то жесткое, теплое и определенно живое. -Дебил! – рявкнул мне прямо в ухо Канда, разжимая руки, так что я все-таки приложился пятой точкой. – Я же сказал, не наступай! -Я не успел среагировать… - пробормотал я, потирая задницу. – А откуда ты знал, что перекладина не выдержит? Ты ж по лестнице не спускался? -Вечером-то лазил, - ответил он и почему-то отвел глаза. -Мог бы заранее предупредить, - буркнул я, поднимаясь. Посмотрел на лестницу, на то место, с которого я загремел, прикинул примерную траекторию полета... Там, куда с наибольшей вероятностью угодила бы моя голова, красовался вросший в земляной пол булыжник. Я мог и не угодить на него, но… -Да что ты в меня вцепился! – вызверился Канда, когда я невольно ухватился за его плечо. А я просто вспомнил. Вспомнил треск дерева под ногой, ощущение полета… и всё. Это уже было. Сегодня ночью, во сне. Вот только откуда узнал Канда?.. Впрочем, некогда было рассуждать о всяких странностях. Может, он и впрямь еще вчера заметил, что перекладина гнилая, он же вторым поднимался. Расспрашивать его – себе дороже, да и времени у нас было в обрез. Утро началось неплохо: удалось выпросить у стряпухи по кружке молока и куску хлеба. Канда молоко на дух не переносит, кстати говоря, но где я ему здесь хотя бы приличного чаю раздобуду? -Зажми нос и выпей, - посоветовал я, глядя, как он страдальчески смотрит на свою кружку. – Неизвестно, когда еще перекусить сможем. -Сам и зажми, - буркнул он. -Тебе? Ни за что, - наотрез отказался я. – Ты мне руку оторвешь! -Себе, кретин! -А мне не надо, я уже… м-м-м… закончил, - фыркнул я. – Тем более, я не такой привередливый, как некоторые, и от парного молока меня не тошнит! -С чего ты взял… -У тебя выражение лица такое, будто тебя сейчас вывернет, - сообщил я, дожевывая горбушку. – Где твоя сила воли, Юу? Он только прорычал что-то неразборчиво и все-таки выхлебал кружку. Нос зажимать не стал, но дыхание точно задержал, я видел. -Пошли, - мрачно сказал Канда. – Время… Ну что ты ржешь?! -Б-б-б… белые усы тебе очень идут… - сумел я выговорить прежде, чем получил леща. – Дурак ты, Юу! Больно ведь… Он не ответил, как и всегда, впрочем, вытер физиономию, развернулся и зашагал прочь. Я только вздохнул - Канду не переделаешь! – и пошел следом. Прогулка наша не особенно затянулась: времени действительно было в обрез. Единственный раз я упросил Канду задержаться: это тоже было на постоялом дворе, и там я, потратив буквально четверть часа и толику своего обаяния, уговорил хорошенькую служаночку одолжить мне нитки и пару иголок – в такой рванине, как наша, дальше идти было невозможно, еще заберут, как бродяг, объясняйся потом! Девушка оказалась щедрой, нашла даже подходящих лоскутов на заплаты, а то у меня штаны на коленях были совсем уж откровенно прорваны. Канда шипел, но не признать моей правоты не мог, а потому тоже шил, по-солдатски размашисто и уверенно: у него плащ был распорот от бедра до самого низа, да еще на спине приличный клок выдран. Почистились мы еще раньше – по счастью, грязь уже высохла, и ее кое-как можно было выколотить из формы, - ну а после починки одежды мы стали выглядеть заметно лучше. Правда, остаться на ночлег здесь Канда мне не позволил, уволок чуть ли не силой и заставил идти полночи, наверстывая упущенное время. Ну да это не страшно, бывали переходы и похуже… Главное, уже к середине следующего дня мы добрались до цели путешествия – небольшого полустанка, где и должны были сесть на проходящий поезд. Деньги на билеты я предусмотрительно держал отдельно, на проезд в общем вагоне нам хватило с лихвой, и в ожидании поезда я исхитрился тайком от Канды купить у лоточницы рогалик с маком. За что, разумеется, снова огреб по шее – чего, мол, монетку истратил! -Я подавиться мог! Насмерть! – выговорил я, когда сумел откашляться. -Уж конечно, - мрачно ответил дорогой напарник, разглядывая подошедший поезд. – Это наш? -Наш, наш, - ответил я. – Пошли, места получше поищем. А то сейчас туда толпа местных вопрется со своими курами и козами, будем всю дорогу в тамбуре торчать! Юу? Э! Ты чего застыл?– Щелкать пальцами перед носом у Канды опасно, но иногда необходимо. Но больно, особенно когда он твою руку перехватывает. – Да пусти, сломаешь же! -Я тебе шею сломаю, - предсказуемо отозвался он, но из транса вышел. И на том спасибо! – На этом поезде мы не поедем. Сперва я даже не нашелся, что сказать. Потом сумел только тихо спросить: -Рехнулся?.. -Я сказал – не поедем! -Юу, не дури! – Я попытался вырваться, но куда там… - Юу, да что на тебя такое нашло? Пусти меня, ненормальный, люди смотрят! -Плевать. -Хочешь, иди пешком, только от меня отцепись! -Я сказал, - Канда поймал меня за вторую руку, и шансов освободиться у меня не осталось. Его даже пинать бесполезно, я-то уж знаю! – Никто… никуда… на этом поезде не едет. -Юу, психический, следующий будет только через неделю! – попытался в воззвать к его здравому смыслу… Гхм, да, хорошо сказал. – На что мы жить будем? Или правда прикажешь пешком идти? И билеты уже куплены! -Сдашь обратно. -Не примут! – прошипел я. По-моему, получилось не хуже, чем у самого Канды. – Поезд уже отправляется, видишь, локомотив под парами стоит!.. Давай живее, еще успеем запрыгнуть! Ага, конечно, так он меня и послушал! Наоборот, вцепился мертвой хваткой, у меня аж кости затрещали, и продержал так до тех пор, пока хвост поезда не исчез в голубой дали. Всё, теперь уж нет смысла дергаться… Это не скорый, конечно, но за паровозом бегом не очень-то угонишься. -Ну и что это было? – мрачно спросил я, растирая запястья. Синяки будут роскошные! – Какая муха тебя укусила, а? -А еще какой-нибудь поезд идет в нашем направлении? – спросил Канда как ни в чем не бывало и посмотрел по сторонам. Я лишился дара речи. -То есть ты… - осторожно начал я. – Вернее, в твоей дурацкой башке что-то перемкнуло, ты решил не садиться на наш поезд, а вместо этого добираться на перекладных?! -Угу, - лаконично ответил он, даже не отреагировав на «дурацкую башку», хотя в любое другое время мне непременно перепало бы именно по ней, родимой. -Точно свихнулся, - констатировал я и посмотрел на билеты. Хотел было выбросить бесполезные бумажки, потом решил, что они еще могут как-нибудь пригодиться и сунул в карман. – Ладно. То есть тот поезд тебя чем-то не устраивал, но против остальных ты ничего не имеешь? Канда молча помотал головой. -Замечательно. Что именно там было не так, не хочешь рассказать? Канда снова мотнул головой. -Ну и иди к черту, - сказал я устало и отправился искать хоть какой-нибудь транспорт. Как нарочно, попадались только дряхлые паровозики, таскавшиеся в ближайшие поселки по узкоколейкам. Ну как попадались… Их было ровно два. Один ушел вчера, другой стоял в депо. Собственно, это мне было без разницы, потому что в места их назначения нам совершенно не требовалось! -Вон там спроси, - махнул очередной служащий в сторону длинного товарняка. – Этот вроде в город идет, догружают что-то… Ладно, товарняк так товарняк, подумал я. Первый раз, что ли? Некомфортно, но терпимо, а может, даже и лучше, чем в общем вагоне, с теми самыми крестьянами и козами! По крайней мере, Канду не будет раздражать шум и гам, и, возможно, обойдется без драки. Кстати о Канде: он нагнал меня и следовал теперь молчаливой тенью. И жутко раздражал, кстати. -Плащ сними, - сказал я сквозь зубы. -На кой черт? -Чтобы эмблемой Ордена не светить, - ответил я. – И меч им прикроешь. Или вообще в сторонке постой, тебя до людей допускать нельзя! -Угу, жди, - был ответ, но плащ Канда все-таки снял. Теперь в руках у него был длинный сверток: не поймешь, что там, может, топор, а может, просто узел с барахлом. Я тоже скинул куртку, вывернул наизнанку и закинул на плечо. Хорошо хоть, тепло… По мере приближения к вагонам мне становилось ясно, что на этом поезде не хочу ехать уже я. Дело в том, что это оказался скотовоз, и ароматы он источал соответствующие. -Чего встал? – хмуро спросил Канда, а я вдруг решил, что все-таки обеспечу эту приятную поездку из одного лишь чувства мести. -Думаю, - ответил я. – Должен же кто-то из нас двоих этим заниматься! Впрочем, тратить время на препирательства не было ни смысла, ни желания, поэтому я быстро переговорил с парой рабочих, удостоверился, что поезд действительно идет в нужном нам направлении, правда, сворачивает раньше, но там уж можно и своим ходом добраться, недалеко. Оставалось придумать, к кому обратиться… Не к машинисту ведь! Кто отвечает за груз, хотел бы я знать? Не тайком же пробираться… Рядом раздалось гулкое мычание, и я вздрогнул. Оказывается, в теплушку заводили упирающегося быка, и зрелище… впечатляло. -Эй, Юу, - на меня вдруг напало веселье, - как тебе идея провести ночку с племенным быком? -Пошел к черту! – предсказуемо отреагировал он. – Ты намерен что-нибудь делать или нет? -Я?! – От такой наглости я опешил. То есть из-за него наш поезд ушел, а я теперь должен что-то там придумывать?.. От необходимости изобретать достойную отповедь меня избавил какой-то солидный, но очень нервный господин. Более всего он напоминал управляющего какого-нибудь зажиточного землевладельца, и, как позже выяснилось, я не ошибся. -Эй, молодые люди! – окликнул он. – Вам что здесь нужно? Вы же не рабочие? Так идите прочь! -О, простите, сударь! – заговорил я, стараясь загородить собой Канду, потому что его мрачная физиономия вряд ли могла внушить кому-нибудь хоть малую толику доверия. – Вы, должно быть, владелец этих замечательных животных? -Гм, - сказал он. – Не совсем. Так что вам здесь нужно? -Но вы ведь отвечаете за них, я прав? -Да, но… -Видите ли, сударь, мы отстали от поезда, - сказал я, стараясь взглядом выразить мировую скорбь. – Не успели… Не хватило буквально нескольких минут! -Но я-то здесь причем? -Я просто хотел поинтересоваться, не позволите ли вы нам отправиться с этим составом? – кротко произнес я. -Только всяких оборванцев и проходимцев здесь еще и не хватало! – всплеснул руками упитанный господин и явно собрался кликнуть кого-нибудь на подмогу. – Идите прочь! Откуда мне знать, что вы не воры? Отстали от поезда, надо же… -Но это чистая правда! – воскликнул я, чтобы заглушить мрачное сопение Канды, и полез в карман. – Вот, взгляните, наши билеты! Число сегодняшнее, время отправления – сами видите… Ну а что мы не слишком хорошо выглядим, - добавил я с достоинством, - это вина обстоятельств. И мы готовы заплатить… немного, правда, последние средства ушли на билеты. Помимо сэкономленного у меня была еще заначка, зашитая за подкладкой куртки, но об этом никому знать не полагалось. Даже Канде. -Хм… - господин явно начал колебаться. Билеты он внимательно рассмотрел и признал их подлинными. -Вот, - начал я выискивать в карманах последние монетки, - вот еще… Ох, боюсь, не хватит… Канда, у тебя ничего не осталось? -Нет, - мрачно буркнул он. Как-то так сложилось, что финансами в наших совместных походах ведал именно я. Подозреваю, что деньги у Канды при себе имелись, просто он крайне не любил договариваться, торговаться и заниматься прочей ерундой, а потому сваливал эту обязанность на меня или того, кто имел несчастье угодить ему в напарники. Но мог бы, кстати, и поддержать материально! Управляющий вдруг нахмурился: увидел-таки знак ордена на моей развернувшейся куртке. Надеюсь, наши ему ничем не насолили, а то прости-прощай, последний шанс добраться до места с относительным комфортом! -Ладно, ладно, - проговорил он вдруг. – Верю, что вы действительно отстали от поезда, и что ваш внешний вид… э-э-э… -Следствие обстоятельств непреодолимой силы, - подсказал я. -Видите ли, молодой человек, - продолжил он, взяв меня за плечо и отведя в сторонку, - мне показалось, будто я когда-то видел подобную эмблему… -Вполне вероятно, - не стал я спорить. -Вы, очевидно, принадлежите к той же организации? – это слово он произнес с особенным нажимом. -Именно! -Ну… - управляющий замялся. – Тогда, думаю, мы с вами можем пойти на сделку. Дело вот в чем: мой господин отправляет на ежегодную ярмарку лучших представителей своего племенного стада, поистине бесценных животных! К сожалению, сопровождающих не хватает, из-за последних событий, - он снова акцентировал слово, - многие работники уволились или просто разбежались. Ага, сообразил я, похоже, в этих краях случилась заварушка или с акума, или с Чистой силой, или и с тем и другим разом, тогда этот тип и мог видеть нашу форму. Следующие его слова подтвердили мои выводы: -Тогда люди из вашей организации буквально спасли дело жизни моего господина, и я помню, чего они стоят… Одним словом, если вы согласитесь охранять этот состав, можете поехать совершенно бесплатно! -Только не с быком, - быстро сказал я. -Нет, ну что вы, - засмеялся тот, но тут же посерьезнел. – Люди ночуют с наиболее ценными животными, с теми, кого могут попытаться украсть на какой-нибудь стоянке. Такое случалось, поверьте! А у нас три прекрасные телочки без присмотра… Они как раз в середине состава, наверно, это удобно? -Не то слово! – заверил я. – Наблюдение и всё в том же роде… А кормить нас будут? -Как всех остальных, - помешкав, согласился управляющий. -Тогда по рукам, - кивнул я. Мы еще немного поговорили, утрясая детали, а потом я вернулся к Канде и сказал, ухмыляясь во весь рот: -Пошли, Юу! -Куда? -Туда! И вообще, мог бы поблагодарить: благодаря мне мы поедем с полным пансионом, в отдельном вагоне с тремя шикарными телками!.. Увидев шикарных телок (а они правда были очень милыми… по сравнению с быком), Канда длинно выругался и зло уставился на меня. -Что? – изумился я. – Я ни словом не солгал. Да, пахнет не розами, но уж потерпим как-нибудь. Повезло, что этот дядька узнал форму… -А ты – сними плащ, сними плащ! – фыркнул Канда и больше не произнес ни слова до самого отправления поезда. Честно говоря, я ничего не опасался. Акума коровами не интересуются, а людей тут намного меньше, чем в ушедшем раньше пассажирском поезде. Но вот воровство – дело другое, стоит присмотреть, раз уж договорились! Поезд отправился только вечером, и когда он набрал ход, мы выбрались на крышу теплушки: внутри все-таки пованивало, а мне лично не улыбалось явиться в Управление, благоухая навозом. Канде выбраться через верхний люк ничего не стоило, да и мне, в общем, тоже. Теперь можно было лежать на жесткой, нагретой за день солнцем крыше вагона и смотреть по сторонам. Ничего интересного там не было, но все какое-то разнообразие: деревни мелькают, поля, рощицы… Спать, правда, было неудобно: того и гляди, загремишь вниз, так что пришлось дежурить по очереди, приглядывать, чтобы напарник не свалился. Ну, к ночным дежурствам нам не привыкать, а днем, кстати, тоже можно подремать. Вот кормили работников у господина скотовладельца скверно. По-моему, пойло у драгоценных буренок было и то лучше, чем та дрянь, которой довольствовались работники. Ладно, пару дней протянуть бы, и все. Хлеб есть, вода есть, живы будем, не помрем… Так я думал, развалившись на солнышке. Мерное покачивание теплушки и перестук колес убаюкивали и я, должно быть, задремал, потому что очнулся от жуткого скрежета, а от сильного толчка едва не скатился с крыши. Канда поймал меня за шиворот и вернул на место. -Что это было? – спросил я, проморгавшись. -Спроси что полегче, - мрачно ответил тот. Так… Поезд стоит. Чего стоит – непонятно. Хорошо еще, в рощице решил отдохнуть, не так жарко, зато не видно толком, что там впереди. -Эй! – окликнул я, свесившись с крыши, одного из обеспокоенных работников: те высыпали наружу. – Что там случилось? -Да кто его знает! – отозвался он. -Пойдем, посмотрим? – предложил я Канде. Тот только головой покачал, а через несколько минут по цепочке от головы поезда передали: впереди крушение, пути завалены. -Там поворот крутой, - говорил другой работник, ходивший посмотреть, что стряслось. – А насыпь ручьем подмыло. Ну и… Загремел локомотив со всем составом. Страх смотреть! Еще разбирать толком не начали, пытаются раненых достать… Я посмотрел на Канду. Канда посмотрел на меня. -Ты знал, скотина! – выпалил я и сгреб его за воротник. Мог бы и схлопотать в ответ, но он даже не дернулся. – Ты точно знал! Он неопределенно дернул плечом. -Юу, сейчас я скажу фразу из пошлого любовного романа, - предупредил я. – Нам надо серьезно поговорить! -Ну? -Что - ну? Что - ну?! – Я задохнулся, заставил себя успокоиться и продолжил уже тише: - Ты знал, что нам нельзя садиться на тот поезд. Ты знал о том, что перекладина на лестнице сломается. А теперь скажи мне, черт побери, откуда?! -А ты знал о драке в трактире, - выдал вдруг он. – Откуда? -Знал, - согласился я, вспомнив эту дурацкую солонку. – Я тогда и не сообразил, что делаю, до меня ночью дошло, что эта драка мне приснилась. -И в ней убили какого-то придурка. Только это не я его… А обвинили меня. -Я помню, его ножом пырнули и… - отмахнулся я и осекся. – То есть ты всё знал, но продолжал… -А до меня тоже не сразу дошло, - хмыкнул Канда. – Я потом сообразил. Когда ты мне солонку сунул. Не знаю… как щелкнуло: что раньше – я уже видел, а этого – нет. И лестница… Мне вообще редко что снится, а тогда… -Что – тогда? – Я был вовсе не уверен, что хочу это узнать, но… -Прямо увидел, как ты вниз летишь. А потом – хруст. Ну, ты знаешь, как это бывает. Я очень даже хорошо знал, а потому, наверно, позеленел. -Я аж проснулся, - добавил Канда. – А утром – ну один в один! -Только ты меня поймал… -Это было проще, чем потом твои мозги собирать. -Про лестницу я тоже знал, - сказал я медленно. – Только… ну, не так. Я почувствовал, что не надо вставать на ту перекладину, но решил, что это ерунда. Вот про трактир и драку сон был отчетливее некуда, а тут… И про поезд я ничегошеньки не видел! -А я видел. Все в точности было, - произнес Канда. – Рогалик этот твой маковый. Билеты. Потом ты меня затащил в вагон. Бабка какая-то с гусем в корзине ругалась с другой. Ехали сколько-то, не знаю точно. А потом что-то шарахнуло – и всё. Темнота. -Странно… - Я помотал головой. – В обоих случаях сны касались нас обоих. И мы оба видели одно и то же… ну, почти одно и то же. Почему тогда с поездом вышел прокол? -Может, потому, что в первые два раза у тебя был шанс остаться в живых? – негромко спросил Канда, а я поежился. Да уж, ему-то и железнодорожная катастрофа нипочем, а мне… -Не нравится мне это, - сказал он. -Мне тоже. Знаешь что… судя по всему, сидеть мы тут будем еще долго: пока пути освободят, пока то да сё… Короче, - оборвал я сам себя, - ну к черту этих коров, двинули в управление! Меня эти сны что-то совсем не радуют, а Комуи, думаю, сможет разобраться, что к чему! -Комуи разберется… - с непонятным выражением протянул Канда. Дошло до меня быстро. -Понял, - сказал я. – На опыты не хочу. Он только усмехнулся. -Ладно. – Я растянулся на жесткой крыше, подперев подбородок кулаками. Солнце приятно пригревало сквозь листву. – Тогда давай сами подумаем. Так в инструкциях к приборам пишут: режим Лави – «выкл.», режим Книжника – «вкл.». Канда не любит мои шуточки, мой бесконечный трёп ни о чем, ужимки и прыжки, как говорится. Но меня-Лави он согласен терпеть, чтобы не встречаться со мной-Книжником (ладно, ладно, будущим Книжником!). Честно говоря, не знаю, отчего вторая моя ипостась ему так не нравится, он не особенно-то откровенен, а расспрашивать бесполезно. Просто вижу – он старается держаться подальше от моего учителя, уж во всяком случае, не вступает с ним в разговоры, а меня, повторюсь, в натуральном, так сказать, виде не переносит. Я догадываюсь, в общем-то, в чем тут дело: мы можем подметить что-то, чего он показывать никому не желает, уж работа у нас такая… Сейчас, правда, выбора не было, и Канда это прекрасно понимал. -Ну, давай, - сказал он, усаживаясь поудобнее. С физиономии его пропала вечная недовольная гримаса, исчез недобрый прищур. У Канды, кстати, на самом деле очень спокойный и серьезный взгляд, просто он не любит это демонстрировать. Ну а раз сейчас он тоже вышел из образа тупого, злобного и раздражительного солдафона, значит, понимает: дело серьезное, не время прикидываться. (Нет, я не отрицаю, Канда далеко не добр, бывает агрессивен, но чтобы по-настоящему вывести его из себя, нужно очень постараться. Мне лично этого ни разу не удалось сделать. Эти его бешеные взгляды, тумаки и затрещины – чистой воды спектакль, захоти он – прикончил бы меня с одного удара, даже не сомневаюсь. И его боевое берсеркерское безумие – чаще всего не настоящее. Да, он прекрасно умеет себя накрутить, но контроля над ситуацией не теряет. А чего вы хотите от человека, способного чуть не сутки провести в медитации? Что он сорвется из-за одного неосторожного слова? Как же… Удивительно, что остальные не в состоянии сопоставить эти факты… ну, за редким исключением. А еще Канда вовсе не глуп, я много раз в этом убеждался.) -Сон про трактир был первым? – подумав, спросил я. Теперь задумался Канда. Сидел он, обхватив колено руками и положив на него подбородок. -До него ничего подобного припомнить не могу, - сказал он наконец. – А ты? -И я не могу. Хм… А кто-нибудь другой тебе снился? Из коллег, я имею в виду. -Я же говорил, мне редко что снится. А чтобы я это еще и запомнил – почти никогда. А почему ты спросил? -Да мелькнула мысль: вдруг ты заделался провидцем, а меня отдачей накрыло, - усмехнулся я. – Но раз, ты говоришь, никого другого не видел во сне, то дело явно в другом. -А сам-то ты других видел? – поинтересовался он. Все-таки непривычно было видеть Канду таким спокойным: образ он себе создал сильный, так просто не позабудешь! Так и казалось, что он сейчас взорвется, ан нет… -Я – да, - уверенно ответил я. – Но, видишь ли, мне чаще всего снится уже пережитое. Издержки профессии – информация… хм… укладывается, если можно так выразиться. Иногда просто какая-нибудь ерунда мерещится, но вот такого точно никогда не бывало, я бы запомнил. -Слушай, почему ты никогда не говоришь «я не забуду»? – спросил вдруг Канда. – Только «я запомню». Я давно подметил. -А? А-а! Это тоже издержки профессии, - улыбнулся я. – Считается, что отрицание оказывает негативное воздействие на процесс запоминания, примерно так. Вроде как сказал - «не забуду», а через минуту и позабыл. А сказал «запомню» - это уже позитивный фактор. Не знаю, сколько в этом правды, но вроде работает. -Понятно… -Так, о чем это мы? А! Как полагаешь, из-за чего могли начаться эти… - я пощелкал пальцами, - вещие сны? -Понятия не имею, - ожидаемо ответил Канда. -А если подумать? -Из-за какой-нибудь неведомой… - далее он высказался нецензурно, но ход его мыслей мне понравился. -Я тоже так решил. А теперь давай вспоминать, не происходило ли с нами чего-нибудь странного! -На этом задании – нет, - поразмыслив, сказал Канда. – Акума вроде к странностям не относятся, верно? -Не думаю… - Я вздохнул. – Мне тоже ничего подозрительного не вспоминается. Ладно, а на прошлом задании? -На прошлое я один ходил, - напомнил он. – А ты в управлении торчал. -Я имел в виду то последнее задание, на которое мы ходили с тобой, - поправился я. Канда иногда бывает зануднее моего учителя. -Вдвоем? – педантично уточнил он. -Без разницы. Если даже с нами был еще кто-то, мы же не знаем, снятся ему сейчас вещие сны или нет. Канда надолго задумался. Я тоже перебирал в памяти последние задания, но решительно ничего необычного не вспоминалось. -Ничего такого не было, - сказал он, наконец. – Или акума крошили, или Чистую силу искали. -Гений!.. – Я быстро сел. – Помнишь, четыре задания назад мы с тобой забирали Чистую силу из маленькой такой деревушки? -С нами еще трое искателей было. -А я уже говорил, что нам это сейчас без разницы, их не спросишь… Я вот что подумал: мы ведь ту частицу не донесли. -Если совсем точно, она нам не далась, - заметил Канда. -Но в контакт мы с ней вступили, причем оба, - парировал я. Да, было дело… Положим, разнести мельничный жернов Канде ничего не стоило, но то ли он промахнулся (он это яростно отрицал, и я, в общем, ему верил), то ли еще что, но зеленая искорка, померцав несколько секунд, рванула, что твоя граната. По счастью, вместо осколков нам досталось лишь немного светящейся пыли, быстро угасшей и растаявшей без следа. Над этим случаем потом долго ломали головы в управлении: вообще-то крупицу Чистой силы уничтожить совсем непросто, а что произошло на старой мельнице, логическому объяснению не поддавалось. Единственная версия, которую сумели выдвинуть на совещании, так это то, что Канда действительно зацепил мечом бесхозную частицу, и, возможно, это взаимодействие двух осколков Чистой силы стало для одного из них фатальным. Повторять эксперимент не тянуло, если честно… -Ну и что? – спросил Канда. -Погоди, я думаю… - Я распластался на животе, почти уткнувшись носом в облупленную поверхность крыши. – Жернов… почему у меня этот жернов не идет из головы? -Потому что в нем хранилась Чистая сила. -Спасибо, о любитель объяснять очевидное! Это был риторический вопрос, если что, а на них отвечать не нужно. -А ты предупреждай заранее, – хмыкнул Канда, – риторические у тебя вопросы или обыкновенные, я-то откуда знаю? -Ладно… Давай с другой стороны зайдем. Почему сны начались только теперь, хотя с того раза уже несколько заданий миновало? -Так мы с тобой с тех пор вместе не ходили, - напомнил он. -Хочешь сказать, что это работает, только когда оба… хм… попавших под воздействие оказываются рядом? А что, как рабочая гипотеза годится! Тогда пошли дальше: почему они вообще начались? -Все три раза они о чем-то предупреждали, - сказал Канда. – Причем вполне явно. -Да, проблема только в том, чтобы вовремя вспомнить этот сон и правильно истолковать это самое предупре… - Я замолк на полуслове. -Лави? Эй, ты что? – Он тронул меня за плечо. Невиданное дело, кстати, такие жесты у Канды не в чести. -Мельник, - проговорил я, подняв голову и встретившись с ним взглядом. – Помнишь его? Вообще все и всегда говорят, что мельники знаются с нечистой силой… -А этот, получается, знался с Чистой? – вполне удачно скаламбурил Канда. Если что, то и чувство юмора у него в наличии имеется, хотя он тщательно это скрывает. -Именно! – Я сел, чтобы не смотреть на него снизу вверх. – Я вспомнил: в деревушке говорили, будто к нему гадать ходят и спрашивать, к чему что приснилось! -Ага… - протянул он. – Вроде срастается. Мельник толковал сновидения и, наверно, удачно, раз люди продолжали к нему ходить. Способность эта у него появилась явно благодаря Чистой силе. А когда она погибла, то что-то, похоже, перепало нам с тобой… Я, кажется, уже говорил, что Канда совершенно не тупой? -У меня такие же выводы, - кивнул я. – С одной стороны, свойство удобное. По крайней мере, от одной средней и двух крупных неприятностей оно нас уберегло. -Да, смерть – это довольно-таки крупная неприятность, - серьезно сказал он. – Для тебя. -Ага… Так вот, с другой стороны, проку от такой способности нет, когда мы с тобой поодиночке. Ну, во всяком случае, как мы с тобой установили, прежде никаких предупреждений мы не получали. Хотя в неприятности вляпывались, верно ведь? -Бывало, - согласился Канда. -Либо же, - продолжал я рассуждать вслух, - сны начались по какой-то неизвестной нам причине. Потому что есть одна деталь, которая рушит всё наше с тобой логическое построение. -Какая? – нахмурился он. -Да такая, что мы с тобой третью неделю в пути, а сны начали видеть только-только! – выпалил я. -Тьфу ты, и точно… - Канда покосился на меня. – Слушай, а что если… -Ну? -Ты хорошо помнишь, чем кончился сон про трактир? – ответил он вопросом на вопрос. -М-м-м… Рядом со мной свалился тот убитый, я сообразил, что надо делать ноги, и стал думать, как тебя остановить и утащить подальше. И в этот момент проснулся. А что? – насторожился я. -Я тебе не рассказал, что было дальше, - негромко произнес Канда. -Ты говорил, что убийство повесили на тебя. Странно, что не на меня, я ближе был. -А на тебя уже нельзя было ничего повесить, - спокойно произнес он. – Ты таки кинулся меня удерживать, кто-то промахнулся по мне и заехал тебе по башке табуретом. -И… что? -И всё. Мы замолчали. -Кажется, мне надо беречь голову, - сказал я наконец. -Мне тоже так кажется. И, скорее всего, в том поезде ты бы тоже размозжил затылок. -Да уж, если это предупреждение, то яснее некуда, - пробормотал я. – Знаешь, теперь я уже готов сдаться на опыты! И ты на всякий случай меня по голове лучше не бей больше… -Это почему же? -А вдруг силу не рассчитаешь? – усмехнулся я, хотя весело мне вовсе не было. – Интересно, это что же получается: мне на роду написано умереть именно вот так? -Сам знаешь, как говорят: кому суждено быть повешенным, не утонет. -Спасибо, Юу, ты умеешь поднять боевой дух… - вздохнул я. – Может быть, назло судьбе попытаться отравиться? -А вдруг получится? – фыркнул он и сразу же посерьезнел. – Что делать будем? -Понятия не имею, - честно ответил я. – Думаю, стоит сразу же рассказывать о любой приснившейся чепухе и вообще быть повнимательнее. Мне моя голова дорога! -Мы так свихнемся, - сказал Канда. – Каждую ситуацию, каждый поступок отслеживать и проверять, оно или не оно? -Нет, - помотал я головой. – Я потому и говорю, что рассказывать о снах нужно немедленно. Помнишь, мы оба ведь не сразу могли сообразить, что произойдет? А тут, если не заметит один, может, увидит второй… -Что-то не нравится мне эта идея, - подумав, сказал он. – Все равно эти чертовы сны не сразу вспоминаются, а в последний момент. -Тот, про лестницу, ты запомнил хорошо, - ответил я. – Хм… В последний момент, говоришь? Нет, Юу! До меня только сейчас дошло: это не последний, это ключевой момент! Точка невозвращения. Пока она не пройдена, события можно изменить, потом будет поздно. -А что, похоже, - согласился Канда, подумав. – Ладно, раз так, будем внимательнее. К тебе это особенно относится! -Тебе тоже дорога моя голова? – невинно осведомился я. -Пошел к черту… - вяло огрызнулся он. – Лучше подумай о том, что делать дальше. Я ж не собираюсь таскаться с тобой всю оставшуюся жизнь! Твою, я имею в виду. Да, очень может быть, на следующее задание мы пойдем порознь. Если я вообще доживу до этого момента! -Надо побыстрее добраться до управления, - решил я. – Там все-таки безопаснее, а… -А если Миранда уронит тебе что-нибудь на голову? -Тьфу ты! Не сбивай с мысли! Короче, мне будет спокойнее, когда я смогу посоветоваться с Комуи и учителем… -У меня голем есть, - напомнил Канда. – Можно связаться. -Да так толком ничего не объяснишь, - поморщился я. – Решат еще, что мы с тобой нарезались и несем чушь! -Со мной такого не случается, - заметил он. -Всегда бывает первый раз, - парировал я. – Ладно, что сидим? Пойдем, может? -Пойдем, - кивнул Канда. Мы стащили у работников две ковриги плохого хлеба (его все равно отдали бы коровам, а для тех вокруг было полно зелени!) и за день отмахали добрых два десятка миль. Оба мы умеем ходить быстро, особенно если без поклажи. -Кто первый дежурить будет? – спросил Канда вечером, налаживая костер. -Кой черт дежурить, если мы в лесу, а ты белку за полмили слышишь? – мрачно буркнул я. Я, если честно, очень не хотел спать, потому что боялся увидеть очередную вариацию на тему моей разбитой башки. -Да, ты прав, - вдруг согласился он. – Чужого человека я точно услышу, а опасного зверья тут нет. Спим? -Угу… Я долго еще ворочался без сна. Если б Канда спросил – ответил бы: земля жесткая, а та рванина, что мы свистнули со скотовоза, ее мягче не делает. Кстати, мой напарник показал себя человеком насквозь практичным: пока я воровал хлеб, он не просто стоял на стреме, он срезал какой-то брезентовый полог – вроде под ним ночевали работники. Ну ладно, не сыро, и то хлеб... Уснуть мне не давала не твердь земная, а разные нехорошие мысли. Я не хотел умирать, совсем не хотел, я мечтал добраться до управления, и пусть меня там разберут на запчасти, но, может, выяснят, что не так? Уберут частицы чуждой Чистой силы… хотя какая она чуждая, если предупреждает об опасности? Не понимать, что происходит, я не мог, мне от этого делалось физически плохо. Умирать не хотелось. Даже так, как во сне – раз, и готово, и не помнишь ничего… Но если на роду написано, как говорит Канда, то нечего бегать от судьбы, не поможет! Помнил бы я еще тот род!.. …-Сгинь, придурок, урою! Так началось новое утро. Впрочем, это ерунда! Я был бы очень благодарен мирозданию, если бы не хватался за лацканы плаща Канды (сидя при этом практически верхом на напарнике) и не выл на одной ноте: -Юу, Юу, Юу-у-у!.. Омерзительное, должно быть, зрелище. Я бы на его месте давно меня прирезал, просто из милосердия, но это чувство Канде совершенно чуждо. А вот по роже он мне засветил, и не один раз, очнуться иначе я не мог. Хоть на том спасибо. -Блядь… - Других слов у меня не нашлось. Физиономия горела от пощечин (вполне милосердных!), стыдно было невыносимо, а еще я ничего не понимал. – Спасибо. -Блядей своих и благодари, - грубо ответил Канда, спихивая меня с себя и садясь прямо. – Что? Приснилось чего-нибудь? -Я не помню, - покачал я головой.– Я ничего не помню. -А чего за меня хватался? Ты учти, если на меня кто-то бросается, когда я сплю, я сперва бью, а потом разбираюсь! -Но в этот раз ты не сразу ударил, - включилось у меня соображение. – Значит, не спал? -Проснулся, - неохотно сказал он, но мне показалось, будто это неправда. – Ты своим воплем, поди, весь лес перебудил. Чего орал-то? -Да не помню… - начал было я, но осекся. – Нет. Помню. Всё пошло скверно, и ты тоже умер. Одним из последних, гордись! -Да чтоб тебе… - Я чувствовал, Канда удержал ладонь буквально в полудюйме от моей головы, не ударил, так, погладил. Правда, что ли, поверил? – Это ты над моим трупом такой кошачий концерт устроил? -Над живым не стал бы, - огрызнулся я и припомнил еще подробности. – Юу, там все очень странно было. Я помню, что выбрался из каких-то развалин и как-то сразу понял, что остался один. Меня тоже здорово отделало, но я совершенно точно был живой. А потом я наткнулся на тебя и обрадовался до чертиков… -И начал орать? -Да нет же! Я ведь знаю, что ты, как бы тебе ни досталось, рано или поздно оклемаешься. Надо было просто подождать… -И что? – заинтересовался Канда. -Я ждал, - пожал я плечами. – Ждал, уже рассвело… там ночь была, я не сказал? Ну вот, солнце встало, а ты так и не очнулся. Ну и… -Ну, договаривай! -Мухи, Юу, - тихо сказал я. – Зеленые такие, жирные мухи… При одном воспоминании о том, как они садились на лицо, на открытые глаза, горло у меня перехватило спазмом. Канда, к счастью, больше ни о чем не спросил. Помолчали. -Думал, хоть высплюсь сегодня, а тут ты… - буркнул, наконец, Канда. -Ну извини, я не нарочно, - мрачно сказал я. – И сон, кстати, был не такой, как прежде. -В смысле? -Те – очень яркие, подробные. А из этого я помню только несколько деталей, а все остальное – ощущениями, что ли, если понимаешь, о чем я. -Да понимаю, - к моему огромному удивлению, сказал он. – Лави, плохо дело. -Ты знаешь что… - проговорил я. – Если станет совсем паршиво, дай мне по башке и тащи до управления. С полудохлым проще, чем с умалишенным, а силы тебе не занимать! Про «бросить» я даже не заикнулся. Знал, как на это реагируют экзорцисты. -А мне кто по башке даст? – хмуро спросил Канда, и я лишился дара речи. -Так ты все-таки… -Ничего не видел, - предвосхитил он мой вопрос. – Ничего толкового, как в те разы, вот точно как ты говоришь. Просто вы все умерли, а я остался… И ты еще, только свихнулся вконец, и мне пришлось тебя прикончить, не то бы ты сам себя порешил. И мухи, да. Зеленые. -Юу, я ничего не понимаю… - я сжал руками виски, стараясь не думать о сказанном. – У нас была такая стройная теория, все в нее укладывалось, а теперь… -Чистая сила эволюционирует, - выдал вдруг Канда. – Ей-богу, я не хочу знать, во что вырастет эта! Пусть даже от нее осталась одна пыль! -Спасибо, что добил меня, - сказал я невпопад, - на тебя всегда можно рассчитывать в таком деле, не то, что на остальных… Юу, что мы будем делать? -Ты предлагал идти в управление. -Так мы не дойдем. Я лично рехнусь на полпути… и это в лучшем случае! -Или я тебя убью. -Вариант, - согласился я. – И тоже не самый худший. Юу, я не могу решать за нас обоих. Я вообще не понимаю, это все происходит во сне или наяву! Я… я… -Прекрати истерику! От резкой пощечины мотнулась голова. -Н-наяву… - пробормотал я, касаясь распухающей щеки. – Козел… Твою… блядь!.. Нет, называть Канду козлом определенно не стоило. Не любит он оскорблений. Рассвирепеть не рассвирепел, но я еще раз схлопотал по физиономии и по ребрам. Метил-то напарничек под дых, а я увернулся на свою беду... Ну, зато я понял, на каком свете нахожусь. -Скотина, я теперь рот раскрыть не могу, - шипел я. -Меньше сожрешь, - был ответ. -Да больно же, урод! -На себя в зеркало посмотри. -Я, в отличие от некоторых, зеркалец с собой не таскаю! -В лужу глянь, разница невелика… Мы тащились весь день, вяло переругиваясь, а к вечеру физиономию мне разнесло так, что есть я действительно не мог. Все, на что меня хватило, так это свернуться клубком, грязно выругаться про себя, пообещав припомнить мирозданию такие подлянки, да попытаться уснуть. Это, знаете ли, сложно сделать, когда болит челюсть с одной стороны, скула с другой и ребра заодно, а под вами только ветхий брезент, а не мягкая перина. Зато прохладно. Лучше было бы пострадавшими ребрами на холодненькое, да вот беда – на этом боку лежать было больно. Так что прохладу эту я ловил разбитой физиономией, когда вдруг почувствовал неладное. Да что там почувствовал! -Больно же!.. -Переломов нет, - Канда бесцеремонно ощупал мой бок. – Спи уже. -Совсем сдурел! Отвали от меня! Черта с два он отвалил: повернулся спиной, впритирку ко мне, хотя обычно строго выдерживал дистанцию, и моментально вырубился. Может, и притворялся, но даже я бы так прикинуться не сумел, а я умел многое. Зато у меня разом согрелась спина, по которой все бегали ледяные мурашки, потом отпустил озноб, и даже синяки перестали болеть. Я уснул, наконец, и ничего, вообще ничего не видел во сне той ночью! А утром проснулся вполне бодрым, пусть даже кое-что ныло, а расцветкой я, наверно, напоминал леопарда. -Ты извини меня за «козла», - сказал я, как только увидел Канду. – Я чего-то не в себе был. -Так я тебя не за то бил, - хмыкнул тот. -А зачем тогда?! -Чтобы в себя пришел, - был ответ, и он настолько совпадал с тем, что я почувствовал тогда… - Одной оплеухи тебе явно мало было. -Какая ты сволочь… - уныло протянул я. Так тихо, что отвернувшийся к костру Канда не услышал. Или сделал вид, что не услышал. А еще эта сволочь всю ночь грела мне спину, сторожила, и из-за нее – уверен! – мне не привиделось ничего дурного. -Снилось что-нибудь? – спросил вдруг Канда. -Нет, - буркнул я. – По нулям. А тебе? -А мне – да, - спокойно сказал он и сел рядом, отряхивая запачканные ладони. – Мне снился пожар. -Наверно, руки в золе были, вот и... -Этот запах я никогда не забуду, - проронил Канда, и я подавился очередным язвительным замечанием, потому что на пожарах мне бывать доводилось. А он вдруг огорошил: - Но меня там не было. Я будто со стороны смотрел. Он описал-таки это место, и я понял, почему оно мне знакомо, о чем и сказал Канде. -Поэтому и со стороны, - горячился я, - это я видел, я, а не ты! -Тогда почему мне это приснилось? -Ну… - тут я замялся. – Сам же вчера сказал про эволюцию Чистой силы. Плюс физический контакт. Пойдет? Он пожал плечами. -Похоже, - сказал Канда раздумчиво, - со снами наступает полная неразбериха. Я вижу то, что видел ты. Мы оба видим то, чего не было, причем в разных версиях. И сколько там вариантов, я не берусь подсчитать. -Куда тебе, - буркнул я, хотя он был прав. – Считать и гадать нет смысла. А прочее… давай действовать по плану! -Ну, давай попробуем, - усмехнулся он… Я сам знал, что сделался дерганым. Задергаешься тут, когда в любой момент можешь отбросить копыта… Поражаюсь терпению Канды, который изо дня в день сносил то мою нервную болтовню, то дурацкие шутки, то еще что-нибудь. По счастью, сны стали сниться реже. Вот разве что однажды я увидел что-то невообразимое, потом до меня дошло, что это бой, причем я нахожусь в самой гуще стаи акума, а вижу все это чужими глазами. Понятно, чьими: я еще удивился, насколько у нас различается восприятие окружающего! Мне даже страшно не было, помнится. Поутру, когда я рассказал этот сон в подробностях, Канда подумал и по каким-то одному ему ведомым приметам смог восстановить и место, и время действия. -Это было до того, как ты пришел в Орден, - сказал он уверенно. -Но… -Точно тебе говорю, - с нажимом произнес Канда, и я даже не потребовал аргументов, потому что вдруг сообразил кое-что. – Ты чего? -Юу, - сказал я неожиданно спокойно. – А ведь пожар-то тот я видел тоже до того, как к вам присоединился. Это давно было. В позапрошлой моей жизни. -Но ты же их все помнишь, - нахмурился он. – Разве нет? -Да, но я думал, что эта клятая Чистая сила заставляет нас видеть либо вероятное будущее, либо нечто такое, что имело отношение к нам обоим. Я имею в виду, с момента нашего знакомства. А выходит… -Выходит, ты ошибся, - заключил Канда. – Похоже, ей без разницы, когда мы с тобой встретились. А память есть память, от нее никуда не денешься. -Память, говоришь… - я почесал в затылке, мне от этого лучше думалось. – Интересно, почему именно эти эпизоды? Что в них особенного? Давай, вспоминай тот бой! Может, произошло что-то необычное? Конечно, я понимал, что с такой нерепрезентативной выборкой мы много не надумаем, но ждать еще одного кошмара у меня не было никакого желания. -Не было ничего, - помотал Канда головой. – Стычка как стычка, ну, акума многовато, и что с того? -Да ничего… - пробормотал я, припоминая подробности. -А вот в пожаре том мне что-то не понравилось, - добавил вдруг он. -Что именно? – насторожился я. -Спокойствие, - подумав, выдал Канда. – В смысле, тот, кем я был… ты, короче, наблюдал совершенно безразлично. Ну, горит там, ну, дом обрушился, люди мечутся, кричат чего-то, потушить пытаются… Насколько я тебя знаю, сейчас ты б точно помогать ломанулся. А там… Ну не знаю я, как объяснить! Ты как будто описание в книжке читал, причем в очень скучной книжке! -Я понял, - заверил я и прикусил губу. Так мне думалось еще лучше. – Та моя личность была о-очень хладнокровной и где-то даже сволочной. И шкуру свою ой как берегла. -Нынешняя тоже сволочная, - любезно сообщил тот, но я не отреагировал. Стало быть, Канда подметил мое тогдашнее личное отношение к происходящему. И он прав, сейчас такое зрелище вызвало бы у меня однозначное желание броситься на помощь… Что служба в Ордене с людьми-то делает, а! А я вот не обратил на это внимания, для меня тогда такое было в порядке вещей, а теперь – стало историей, не более того. Канда же посмотрел свежим взглядом и… А ведь я тоже смотрел именно так на его бой и подумал, помнится, насколько разнится у нас восприятие! Ну-ка, что я такого заметил?.. Чувства, сообразил я, чуть поразмыслив. Я упоминал, что довести Канду до безумия очень сложно. Он может мне наподдать за какую-нибудь шуточку, но она совершенно точно не заденет его до глубины души. И в бою он прекрасно ориентируется в обстановке, хотя со стороны это обычно выглядит жуткой свалкой. Да, он может и угробиться, если сочтет, что цель оправдывает средства, но никак иначе. А там, в этом сне, Канда шел напролом, по-моему, вообще не обращая внимания на то, что творится по сторонам. Я даже смог вспомнить переполнявшие его эмоции: это было какое-то злое, бешеное веселье, иначе и не скажешь, и лютая ненависть там тоже была, и радость, почти физическое наслаждение от уничтожения врагов, и всё это хлестало через край, начисто отшибая остатки здравого смысла… Вот там он точно стал берсерком. И это было довольно давно… примерно в то же время, когда я наблюдал тот пожар! -Смотри, куда идешь! – Канда поймал меня за куртку, а то я полетел бы носом вперед, запнувшись о корягу. – Ты уснул, что ли, на ходу? -Нет! Слушай, я кое-что сообразил! – выпалил я. – Сны-воспоминания… Мы ведь там совсем не такие, как теперь, ты же сам это подметил! -Это ты другой, - уточнил он. – А я-то что? По-моему, ничего не изменилось. -Так и я думал, что ничего не изменилось, пока ты меня в эту перемену носом не ткнул, - хмыкнул я и постарался описать ему, что чувствовал, глядя на бой его глазами. Теперь настала очередь Канды чесать в затылке. -Ну… да, - неохотно согласился он, наконец. – Было такое. Давно. Мне крышу сносило. Не было бы меча, голыми руками бы тварей давил… -Впечатление ты и сейчас такое же производишь, - усмехнулся я. – Но разница есть. Скажи, что изменилось, Юу? У меня – понятно, у меня другая личность, и характер отличается… только не говори, что в худшую сторону! А у тебя? -Не знаю, - дернул он плечом. – Я как-то не задумывался. Это Комуи мне на мозги капал, капал… ну, что я веду себя нерационально. И объяснял, почему именно. Я сперва отбрехивался, потом поразмыслил – вышло, он прав. Ну и как-то потихоньку… А он говорит, я просто повзрослел. -Повзрослел… - произнес я почему-то шепотом. – И при этом изменился в лучшую сторону. -Знаешь, я бы не сказал, что та твоя личность мне понравилась больше этой, - фыркнул Канда. – Если б тот ты продолжил взрослеть в таком же духе, сейчас был бы этаким хладнокровным ублюдком, которому на людей плевать с высокой колокольни! С таким я бы точно на одном акре не… -А так и должно было быть, Юу, - сказал я, чувствуя невыразимую усталость. – Я не про твои акры, а про взросление. Я же Книжник. Ладно, будущий. Я обязан быть именно хладнокровным ублюдком, которому плевать на людей. В том сне, что ты видел, я шел по верному пути. -Хочешь сказать, твой учитель – именно такой? – прищурился он. Я только криво усмехнулся в ответ. -Он умеет притворяться куда лучше моего. Но правды я не знаю. Я все-таки его ученик, и ко мне он относится… ну… иначе, чем к остальным. Но сколько я его помню, никто другой его сроду не волновал. -А теперь? -Теперь он мудрый старик, - пожал я плечами. – Благородный и все такое. Только что у него в душе на самом деле творится, я понятия не имею. Мне туда хода нет. Но мы не о нем сейчас говорим… -Да, мы о тебе толкуем. Так почему ты не стал таким вот… ну, ты понял? -Не знаю, - я снова прикусил губу. – То есть догадываюсь, конечно... С прошлой личностью все было нормально. Примерно такая же скотина, как предыдущая, разве что характером поживее. А потом мы явились в Орден, и старик сразу понял, что мне тут в лучшем случае устроят «темную», а в худшем – я вообще работать не смогу. Не того рода коллектив. И пришлось на скорую руку лепить эту вот личность, Лави. -Что на скорую руку, - это заметно, - хмыкнул Канда. -Не перебивай. Мне поначалу было ой как не по себе… Отвык я от такого общения, - пояснил я. – Потом… вспомнил детство, как старика изводил и всё в том же роде, и нормально пошло. -Да уж, доводить людей ты мастер! - проворчал он. – А, погоди, ты хочешь сказать, что… -Я к чертовой матери деградировал как Книжник, - устало сказал я. – В детство впал, если хочешь. Не полностью, конечно, я себя контролирую… а самое скверное в том, что мне нравится быть Лави. Старик мне давно талдычит: прекрати дурачиться, ты ведешь себя недостойно Книжника… ну и все в таком роде. Я это пропускал мимо ушей, думал, понадобится, придумаю новую личность, вроде предыдущих, дел-то на полдня… Но, кажется, он знал, о чем говорил. -Не сможешь? – напрямик спросил Канда. -Смогу, - ответил я честно. – Но это будет примерно как снять заживо шкуру и пересадить другую. И как новая приживаться будет, пока неизвестно. -Стой, - произнес вдруг он. – А ты сейчас кто? -В смысле? – опешил я. – Я – это я. -Я не об этом, - Канда нетерпеливо мотнул головой, будто комара отгонял. – Я тебя знаю в двух видах: Лави-экзорцист, «которого я сейчас убью, если не заткнется хотя бы на минуту», и Лави – ученик Книжника. -Которого ты не любишь намного сильнее первого, - уточнил я. -Заметил?.. -Работа такая… Ну а спрашиваешь зачем, если сам нас различаешь? -Затем, что сейчас ты – кто-то третий, - задумчиво сказал Канда, а я чуть не сел в мягкий мох. – Во-первых, ты хоть и тарахтишь непрерывно, но по делу. Во-вторых, я не хочу тебя прирезать. И это уже не первый день. А в-третьих, у тебя взгляд другой. -Э-э?.. – только и смог сказать я. -У экзорциста – обычно хитроватый и веселый, с придурью, - коротко пояснил он. – У ученика Книжника – неприятный. Не проси, не сумею описать. Ну… почти как у старика твоего. Как будто видит меня насквозь. -А теперь? -А теперь – нормальный, человеческий. В смысле, без дури, проницательный по-прежнему, но не давит. Примерно как у Комуи, когда тот идиотом не прикидывается. Я снова не нашелся, что сказать, и только выругался. -Но это ведь по-прежнему я! -Да, я вот только понять хочу, который ты, - фыркнул Канда. – Может, это у тебя какая-нибудь прежняя личность прорезалась? -Так не бывает, - помотал я головой, хотя наверняка не знал. – Не было у меня похожих. Может, это из-за снов? Погоди-погоди… -Подсказка, - опередил он меня. – Те, про прошлое. Да? -Похоже на то… - я уже обеими руками вцепился в волосы, пытаясь хоть что-нибудь понять. – А те, про будущее – это предупреждения. Причем их два вида – настоящие и, похоже, страшилки. Потому что обычно мы видим или одно и то же, или чужое прошлое в подробностях, а тут… чушь какая-то. Явно, чтобы напугать посильнее, чтобы отнеслись к этому внимательно! -Ты отнесся, - поправил Канда. – Я только в «страшилке» помер, не забывай. -Я помню, - отмахнулся я. – Значит, все-таки Чистая сила… О чем-то она предупреждает. Мельник ведь гадать умел, помнишь? То есть фактически будущее предсказывал… Но о чем это предупреждение, а? Тот только руками развел. Некоторое время шли молча, пока не добрались до симпатичной на вид прогалины. Поднялся ветер, в кронах шумело, но здесь, внизу, ветерок ощущался едва заметным дуновением. Канда шел первым, а я, задумавшись, поотстал. Потом вообще остановился. Потом окликнул: -Юу! -Чего? – обернулся он. – Догоняй давай! Похоже, гроза собирается, надо открытое место проскочить! В кронах уже не шумело, а гудело и завывало, и видно было, как угрожающе раскачиваются высоченные сосны. -Я туда не пойду, - сказал я каким-то чужим голосом и попятился. Подозреваю, сейчас Юу даже силой не заставил бы меня выйти на это самое открытое место, но он, судя по всему, собирался проделать именно такой фокус. -Что тебе в голову взбрело? – сердито спросил он, возвращаясь. Я продолжал отступать. – Совсем сдурел, что ли? -Пойдем в обход, - сказал я. – Ну какая разница, а? -Такая, что мне надоело по бурелому лазать! – обозлился Канда. – Или ты идешь, или я тебя за шкирку поволоку! -Лучше иди один, я тебя нагоню… - Еще несколько шагов назад. -Я тебя полдня ждать не собираюсь! – Конечно, он намного быстрее меня, разделяющее нас расстояние он покрыл одним шагом и ловко (сказывалась привычка) сгреб меня за воротник. – Ну, пошли! Очередной порыв ветра рванул кроны деревьев, старая сосна застонала, в высоте затрещало, а я, не успев понять, что делаю, схватил Канду за руки и изо всех сил дернул на себя. Каблук поехал по траве, и мы грянулись оземь. Я треснулся головой (спасибо, никакого камня в траве не оказалось), а Канда, придавивший меня всей своей тяжестью, вдруг взвыл и так выматерился прямо мне в ухо, что я дар речи потерял. То есть, конечно, я знал о его талантах, но такой загиб слышал впервые. -Ты чего? – ошарашенно спросил я, потирая затылок и пытаясь столкнуть с себя напарника. Тощий с виду, а весит, полное впечатление, больше меня! В ответ Канда еще раз выругался и все-таки сполз на траву. И тогда я понял, наконец, причину его возмущения… гм… это еще мягко сказано. Ветром, похоже, сломало здоровенный сук, и сук этот угодил аккурат Канде по спине. -Больно? – глупо спросил я и получил в ответ еще порцию матов, из которых следовало, что ничего напарнику не сделается, конечно, но я скотина и мог бы предупредить! – Юу, я не мог предупредить! Я даже не зна… Я умолк. Если бы мы остались стоять там, где стояли, или, того хуже, Канда потащил меня за собой, эта здоровенная дубина, как пить дать, свалилась бы точнехонько мне на голову. Судя по очередному длиннейшему ругательству, напарник тоже это понял. -Сразу нельзя было сказать? – прошипел он, пытаясь разогнуться. – Кретин! -Юу, я не знал, что случится, - твердо сказал я. – Я только чувствовал, что не должен туда идти. -Да прошел бы три шага, и он бы мимо рухнул! -Не уверен… Мог и другой сучок свалиться, - покачал я головой. – Но, Юу, мне ничегошеньки сегодня не снилось! Тебе… -И мне ничего, - Канда, наконец, сел ровно и потянулся. Да уж, получить таким дрыном по хребту – приятного мало. – Это что же, теперь без предупреждения будет? -Отчего же без… - Я потрогал шишку на затылке. – Ведь было предчувствие. -А у меня – по нулям. -Так тебе ничего и не угрожало. Это, получается, я тобой прикрылся. А если б мне такой дурой прилетело даже не по голове, а по ребрам, мало бы не показалось! -Да уж… - Канда завел руку за спину и почесал между лопатками. – Ничего. Я уже как новенький. Но вообще-то, выходит, я сам виноват. Не подошел бы, так и не огреб бы. А ты б отступил спокойно с опасного места. Не надо было мне вмешиваться… но и ты хорош! Мог сразу сказать, что неладное чувствуешь… Эй! Очнись! -А? Да, всё нормально, - помотал я головой. Посыпались сухие иголки и травинки. – Я, кажется, кое-что понял. Только еще подумать надо. -Ну, думай на ходу, - решил он и поднялся. Глянул на небо и добавил: - Точно сейчас ливанет. Давай обратно в лес, что ли… У тебя там никаких предчувствий насчет молний, лесного пожара или чего похуже не прорезалось? Я покачал головой. -Тогда идем. Молчал я до самого вечера, пытаясь сложить головоломку. Получалось что-то странное. К ночи дождь перестал (обошлось без грозы, но лило знатно), мы нашли более-менее сухое местечко, Канда развел костерок (он, по-моему, сумел бы сделать это даже под Ниагарским водопадом). Припасов у нас оставалось… Не оставалось у нас припасов. Одна горбушка на двоих. Для грибов еще рано, ягоды зеленые, хоть траву жуй! Только тут даже щавеля не было… Придется или силки ставить, чтобы изловить какую-нибудь тощую дичину, или выходить к людям. Второе более вероятно, потому что сделать силки мне не из чего, а Канда вряд ли отнесется с пониманием к идее обрезать его роскошный хвост и сплести шнурки из волос… -Что ты на меня косишься? – не выдержал он. Я хмыкнул и посвятил его в свой план. Против ожидания, не схлопотал по загривку: Канда только вздохнул и головой покачал. -И об этом ты полдня думал? -Нет, это я, чтобы отвлечься, - сознался я. – А то мысли скверные. -Выкладывай, - велел он, усаживаясь поудобнее. -Мы с тобой говорили о предупреждениях, - начал я, помолчав. – Только неясно было, о чем они говорят. Тьфу, нет, не так! О чем – ясно, о моей бесславной кончине. Вопросы – почему именно я и почему именно так? Допустим, я, в отличие от тебя, вполне смертен, так что первый ответ есть. Второй… тут неясно. Почему я не могу отравиться грибами или свалиться в яму и сломать себе шею? Утонуть, наконец? -Ну и почему? – Канда чуть склонил голову к плечу. -Потому что, кажется, речь идет не обязательно о моей физической смерти, - ляпнул я. -Здравствуйте, приехали! – фыркнул он. – Все четыре раза ты рисковал остаться с разбитой башкой! -Юу, так ведь не обязательно же насмерть, - негромко сказал я. – Если ударить достаточно сильно и в нужное место, человек станет овощем. Может быть, с функционирующим организмом, но с полной потерей личности. Или памяти. Или всего сразу. -Стой… То есть в любом случае тебе конец как Книжнику? – нахмурился Канда. Я ведь говорил, он очень хорошо соображает, хотя прикидывается тугодумом. Тугодум бы не сумел так сражаться! -Да и как обычному человеку, скорее всего, тоже. Выживу я, нет, роли уже не играет, тело будет просто пустой оболочкой. -Но почему вдруг? – задал он вопрос, который волновал и меня. – И почему вот именно сейчас, а не месяцем раньше? -Так, может, предупреждения и были, да я их не замечал, - усмехнулся я. – И про Чистую силу не забывай. -Ты сам говорил, что в пути мы давно, а сны начались вот только что, - напомнил он. -Да, тут не сходится… -Давай, как ты говоришь, с другой стороны зайдем, - велел он. – Что я такого сказал сегодня? После чего ты задумался? -Ты сказал, что не нужно было вмешиваться, - машинально ответил я, и недостающая деталь головоломки легла на место. – Да. Всё правильно, Юу. Не нужно было. -Лави, ты точно огребешь, - спокойно сказал Канда. – Ты можешь выражаться понятнее? -Угу. Помнишь, о чем всегда твердит мой учитель? -Что вы Книжники, а Книжники не должны… - он осекся. – Вмешиваться в естественный ход событий? Так? -Именно. -Тогда почему вы оба участвуете в сражениях? Это же прямое влияние, разве нет? Смотрели бы со стороны! Я только плечами пожал. -Подозреваю, это для меня экзамен, - сказал я. – Старик-то не лезет никуда без большой нужды. А я вот… увлекся. Личность эта, опять же… накладывает отпечаток. -Ну и? – требовательно спросил Канда. -Думаю, есть некоторая дозволенная степень вмешательства, - ответил я медленно. – И я этот лимит превысил. И продолжаю превышать, невзирая на советы учителя. -И… что дальше? -А дальше без вариантов, Юу, - я заставил себя усмехнуться. – Или я живо возвращаюсь к нормальному для Книжника поведению и образу жизни, или… получаю по голове, уж не знаю, в прямом или переносном смысле слова. -Чертовщина какая-то… - пробормотал он. – Не знаю, кому такое под силу, но зачем так? Ну, не можешь быть Книжником, вали в экзорцисты! -Память, Юу, - сказал я. – Я знаю слишком много такого, о чем остальным даже слышать не стоит. Такое не оставят без присмотра. Секретные документы, бывает, уничтожают, чтобы не попались на глаза чужаку. Я не успел порадоваться удачному сравнению, как получил по уже пострадавшему затылку. -Документ нашелся! – рявкнул Канда. – Хватит ныть, думай, что делать! -Так я сказал: варианта два! Тут не вывернешься! А я еще старику не верил, думал, так, пугает для порядка… -А чем он пугал? – насторожился тот. -Да ничем конкретным, в том-то и дело, - задумчиво сказал я. – То ли не хотел говорить прямо, то ли не мог. Просто было что-то такое в интонациях, когда он мне твердил «ты никогда не станешь Книжником, если продолжишь вмешиваться во всё!». -А что, если в его системе координат не сделаться Книжником – значит вообще перестать существовать? – выдал Канда, а я потерял дар речи. -Ты откуда такие слова знаешь? -Лави, ты не поверишь, я еще и не такие знаю, - вздохнул он. – Я ж с детства среди научников… Не сбивай с мысли! Может быть так, как я сказал? -Может, - решил я, подумав. – Вполне. Только какая разница? Выхода я по-прежнему не вижу. -Ты определись, сам-то чего хочешь? – Канда внимательно посмотрел на меня из-под густой челки. -Жить хочу, - буркнул я. -А конкретнее? Хочешь стать таким, как в позапрошлой жизни? -Не особенно, - вздохнул я. – Правда, Лави-экзорцистом я, похоже, уже тоже быть не смогу. Как-то на веселье не тянет. -Прикинешься, - фыркнул Канда и вгляделся в меня еще пристальнее. «Интересно, что он там видит, за моей клоунской внешностью?» - подумал я, а он и выдал, будто слышал: - По-моему, у тебя эти личности срастаются. Может, это Чистая сила поработала? -Ты как сказанешь… - вздрогнул я. – Ну ладно, даже пусть так… дальше-то что? -Дальше надо придумать что-нибудь, чтобы сберечь твою дурную башку, - серьезно сказал он. – Но это – завтра. Спать давай! …Проснулся я от собственного чиха, подумал сперва, что простыл-таки по такой сырости, но нет – это я просто случайно уткнулся носом в растрепанный хвост Канды. Разложил, понимаешь! -Юу, - позвал я, зевая. – Вставай давай. -Угу, - отозвался он и сел, будто и не спал вовсе. Скорее всего, проснулся, когда я расчихался. -Жрать нечего, - озвучил я очевидный факт, - но хочется. Если я карту правильно помню, то вот в той стороне должна быть деревня, купим там чего-нибудь! -Нет, - отрезал Канда. -Что значит – нет? Деньги остались, так что… -Никуда мы не пойдем. -Что, вообще никуда? – опешил я. – Будем сидеть под деревом и подвывать с голодухи? -В деревню я тебя не пущу, - заявил он. -Приснилось что? -Нет, просто чувство такое… вроде как у тебя вчера, - усмехнулся Канда. – Тебе туда идти нельзя. -Так давай я за околицей обожду, - предложил я, - а ты по-быстрому сходишь… -Тебя одного оставлять… - начал он, но умолк. – Ладно. Так, может, и ничего. Пошли. -Интересно, у них там пожарники есть? – размышлял я на ходу. -А что? Ты вроде не пироман, чего тебе их бояться? Я аж споткнулся. -А я предупреждал, что много разных слов знаю, - усмехнулся Канда. – Так на кой они тебе? -Я бы каску у них сторговал, - ответил я. – Всё защита! Он сквозь зубы сказал, какого мнения о моих идеях, я фыркнул. Настроение вроде бы улучшилось. К жилью мы вышли к полудню – память не подвела, карту я помнил хорошо, а заблудиться, если идешь с Кандой, вовсе нереально. Я тоже не плутаю, но у него какое-то сверхъестественное чувство направления. Деревня оказалась немаленькой и вполне могла претендовать на звание поселка. Ну, раз так, то добыть тут чего-нибудь съестного труда не составит, решил я. Канда же идти вперед явно не собирался, остановился на пригорке и что-то обдумывал. -Вот что, - выдал он, наконец. – Давай деньги. -Все-таки один пойдешь? -Я не пойду, - ответил Канда. – Они пойдут. Он указал на стайку ребятишек, возившихся у крайнего дома. -Эй, стой, тебя к детям подпускать нельзя! – дернулся я за ним. – И вообще, если они деньги возьмут и смоются, тогда что? -Тогда я их из-под земли достану, - спокойно сказал Канда, и мальчишки это явно расслышали. – Эй, пацаны! -Чего вам, дяденьки? – поинтересовался один, видимо, заводила. -Сгоняй-ка в лавку или что у вас тут, - велел напарник тем тоном, который не подразумевал даже возможности ослушания. – Купишь вот чего… - Он перечислил немудреные припасы. – А сдачу себе оставь. -А сами-то что? – спросил второй мальчишка. -Ты видишь, в каком мы рванье? – вступил я, видя, что Канда начал злиться. – Еще за бродяг примут и за порог выкинут. Валяйте, пацаны, мы передохнем пока… На лице мальчишки читалось «бродяги и есть», но вид блестящих монет его явно переубедил. Ватага унеслась. -Сидим, ждем, - ответил Канда на мой невысказанный вопрос. – Нет, ничего не говори. Лучше потерять немного денег, чем… Он не закончил, но я и так понял. Правда, сам я тревоги отчего-то не ощущал, и это было странно: она сделалась верной моей спутницей за последние несколько дней. Канда вдруг напрягся. Я взглянул в сторону деревни – что, мальчишки так быстро обернулись? Впрочем, если бегом… Но нет, это были не мальчишки, вернее, не только они. С ними шло около десятка крепких мужчин, и вот тот, что впереди, очень походил на облеченное властью лицо. А еще парочка – на местных стражей порядка, и всё это мне очень не понравилось. Канде тоже, потому что он вскочил (я последовал его примеру) и положил ладонь на рукоять меча. -Стой сзади, - бросил он мне. – И по сторонам посматривай. -Вот, это они самые! – выпалил мальчишка, которому Канда дал поручение. Плакали наши денежки, похоже… -Эй, вы двое! – пророкотал предводитель. – Вы кто такие и что вам тут нужно? -Отдыхаем на природе, - ответил Канда. – Это вроде бы не запрещено. А вы кто? -Не твое дело, сопляк! – фыркнул тот. Зря он так с моим напарничком, ой, зря… – Ты мальчишкам деньги дал? -Ну, я. Пока Канда был подозрительно спокоен. -А откуда их взял? -Из кармана. Положим, карман был мой, но сути дела это не меняло. – В чем дело? -А в том, что намедни в соседней деревне вдову ограбили! – рявкнул другой, тот, что смахивал на полицейского или как уж они тут именуются. – Тоже двое парней, подчистую всё вынесли! А ну, выворачивайте карманы, оба! Совсем обнаглели, среди бела дня шастают! -Постойте, это какое-то недоразумение! – решил я вмешаться, проигнорировав злое шипение Канды. – Мы последние трое суток лесами пробирались, вот сегодня только решили провианта прикупить, у нас не осталось ничего. Почему же вы сразу решили, что мы – воры? Мы ведь собирались честно расплатиться… -Крадеными деньгами! – Н-да, слушать меня явно не собирались. -Но погодите же… -Гаси их, мужики, после разберемся!.. – раздался еще чей-то крик, тут же Канда отшвырнул бросившегося на него дядьку с какой-то мотыгой и рявкнул мне: -Назад! Ну ясно, в такой махаловке лучше держаться спиной к спине, пусть даже Канда в одиночку способен отметелить эту компанию. Я и развернулся, только недостаточно проворно, как оказалось. Последнее, что я запомнил – это летящая мне в лицо мокрая трава. А потом – темнота… …Лодка мягко покачивалась, вверх-вниз, вверх-вниз, и я раскачивался вместе с ней. Потом, правда, начало штормить, на лицо падали холодные капли, качка сделалась сильнее, и меня замутило. Как бы не пришлось за борт травить… Странно, я сроду от морской болезни не страдал! Стоп. Какая еще лодка?.. Я с усилием разлепил ресницы и тут же порадовался тому, что один глаз у меня закрыт повязкой, иначе бы предметы вокруг не двоились, а четверились… или шестерились… и матерились… Впрочем, они и сейчас матерились, да так замысловато и экспрессивно, что я аж заслушался. -Ну господин, ну откуда же мы знали, что вы люди служивые… - бубнил кто-то рядом. -А у вас местный обычай такой – сперва бить, потом выяснять, кто пожаловал?! – рявкнули в ответ. – Этот ваш лекарь, долбить его конем, на что-нибудь годен, кроме как тряпки в тазу полоскать? -А что я еще могу сделать? – прозвучал третий голос, и на лоб мне легло что-то холодное, мокрое. Так. Голова раскалывается. Предметы двоятся. Тошнит. Похоже на сотрясение. Немудрено, если так огреть… -Ну господин, - снова занудил первый голос. – Ведь правда грабежи были, и тоже двое орудовали, молодых да здоровых! «Интересно, они когда-нибудь о презумпции невиновности слыхали?» - подумал я и попытался покоситься в сторону. Зря: мир сделал полный оборот, и я поспешил зажмуриться. -А тут вы – из леса, оборванные, уж простите, да при оружии… Ну что мы могли подумать?! -Что ни один нормальный бандит так не поступит! И если из-за твоей дури, жирный боров, с моим напарником что-то случится, я вашу деревню с четырех концов запалю, а того кретина на его собственных кишках повешу! -Вы ему и так обе руки сломали, - пробормотал другой, наверно, лекарь. -А надо было - шею! Я снова мужественно попытался посмотреть по сторонам. На этот раз удалось: какая-то хибара, у окна - дородный дядька, тот, что шел первым, с великолепным фингалом на пол-лица, немного шепелявый (видимо, зубов недосчитался) и какой-то скособоченный (по ребрам, значит, тоже прилетело). Лекаря я не видел, а вот напарника, пылающего пламенным гневом – преотлично. -Ну вот, он уже очнулся, а вы беспокоились, - проговорили у меня над головой. Канда стремительно развернулся и наклонился ко мне, пытливо вглядываясь в мое лицо. -Юу, ты никого не убил?.. – сумел выговорить я. Вот ничего более умного не придумал! -Ты как? – проигнорировал он мой вопрос. – Лави! Ты меня узнаешь? -Юу, ты дурак? – поинтересовался я. – Узнаю, конечно. Только не нагибайся ближе, меня может стошнить… -Лави, ты всё помнишь? – снова не обратил он внимания на мои слова. – Ну же, отвечай! Тут только я сообразил, о чем он, и меня прошиб холодный пот. Забыв про головную боль, я зарылся в воспоминания. Это на месте… и это. И об этом я не забыл. Все до последней мелочи на месте. -Всё… - выдохнул я, и увидел в глазах Канды такое несказанное облегчение, что даже удивился. – Обошлось… Судя по тому, как судорожно выдохнул староста или кто он был, напарник мой не шутил насчет поджога деревни. И кто из нас пироман? -Лежи, не шевелись, - приказал Канда (будто я сейчас мог ослушаться) и отошел. – Так, ты… Что еще ты можешь сделать? -Ничего, - ответил лекарь. – Ссадина сама заживет, а так – ему придется отлежаться какое-то время. Я ведь говорил, ничего фата… -Мне лучше знать, - отрезал тот. -А раз лучше, то занимайтесь вашим напарником сами, а меня там еще шестеро покалеченных дожидаются! – неожиданно вспылил лекарь. Ишь ты, смелый. -Ну и вали отсюда, - фыркнул Канда. – Медицина… И ты проваливай! И пришли чего-нибудь пожрать! -Юу, - шепотом окликнул я. -Чего? -Не ори так, у меня башка раскалывается… И возьми деньги, у меня в куртке за подкладкой… -Я уже, - огорошил Канда. – Потом отдам. -Как ты догадался? -Я же видел, как на тебе куртка сидит. Правая пола была явно тяжелее левой. -Тьфу ты… В другой раз равномерно зашью. Или в пояс спрячу. Или… -Или сам заткнись, или я тебе кляп в пасть засуну, - пообещал Канда серьезно. – Придурок! Я же сказал, смотри по сторонам! Я только вздохнул покаянно. Действительно, сам виноват. Но кто ж знал, что кто-то окажется настолько шустрым? -А все-таки моя голова тебе явно дорога, - сказал я, опустив ресницы. – Столько заботы… Канда рыкнул что-то неразборчивое и вышел, хлопнув дверью так, что с подоконника, по-моему, что-то упало. …Отлеживался я дней пять, и то лишь потому, что Канда заставил, пригрозив привязать меня к койке и так оставить на недельку-другую, чтоб впредь был умнее. Окружающее постепенно перестало двоиться, отступила противная тошнота, шишка на затылке перестала напоминать рог, только иногда донимало легкое головокружение, но и оно вскоре ушло. Канда, по-моему, запугавший местных до полусмерти, оказался омерзительной сиделкой. Хуже даже тех, что в лазарете управления, а это показатель. Слова не скажи, лишний раз не шевельнись, жри, что дают, а не хочешь, силой заставлю, как-то так. Я уж старался особенно его не злить, понимал, что вынужденная остановка очень некстати, что я сам виноват, что Канда еще и психанул здорово (по какой причине, это вопрос), а потому настроение у него очень скверное, и нынешнее безделье его не улучшает. Только раз я спросил, не снилось ли ему еще чего-нибудь. Он рыкнул «нет!» и велел заткнуться. Я и замолчал. Сам я снов тоже больше не видел, чему был очень рад. Вернее, видел, но нормальные, никаких там страшилок-предупреждений. Первым не выдержал молчания, как ни странно, сам Канда. -Лави, - позвал он. Было это поздним вечером, и я мстительно сделал вид, что уже сплю. – Не прикидывайся, ресницы дрожат, я же вижу. -Ну что? -Знаешь, мне тут на ум пришло… - произнес Канда негромко. – Вернее, я вспомнил кое-что и подумал: вдруг тебе пригодится. Это давно было, я случайно услышал, как научники спорили. Почти ничего не понял, половины не запомнил, но вот сейчас всплыло: один утверждал, что наблюдение за событием уже изменяет само событие, и поэтому ни в чем нельзя быть уверенным, а второй возражал. -Похоже на апорию Зенона, но… - пробормотал я и вдруг дернулся. -Лави? -Все в порядке, - заверил я, хотя меня бросило в жар. – Юу, все действительно в порядке. Просто ты натолкнул меня на мысль… -Про эту, как ее? Апорию? -Да нет, старик Зенон тут ни при чем… - протянул я. – Просто я кретин. -Я тебе сто раз это говорил, - фыркнул Канда, но явно заинтересовался. – Что ты надумал? -Я не надумал, я вспомнил, - усмехнулся я. – Вернее, я всегда это знал, вот сколько себя помню, старик в меня это вдалбливал. Я и заучил, принял как данность, а труда вникнуть себе не дал… -Ты можешь говорить толком? – он пересел ко мне на койку. -Конечно, Юу, - я повернулся к нему, подпер подбородок рукой. – Я – кто? -Ученик Книжника, - удивленно ответил Канда. -А конкретнее? Что я делаю? -Мозги мне выносишь! – хмыкнул он, но все же подумал и ответил: - Наблюдаешь и собираешь информацию. Во всяком случае, вы со стариком всегда так говорите. -Точно. Так всё и есть, только я увлекся внешней стороной дела и махнул рукой на какие-то там древние правила, предупреждения… А они, Юу, очень простые. -Ну? Я помолчал, собираясь с мыслями. -Для начала, - сказал я, - у нашей работы есть определенные особенности. Первое – мы связаны с объектом наблюдения. А вторая логически вытекает из первой: наблюдатель не может быть лишен эмоциональности восприятия. Там еще кое-что есть, но пока речь только об этом. И… -Погоди-ка, - остановил меня Канда. – Ты же говорил, что Книжнику и полагается быть таким… безэмоциональным уродом? -Я так полагал, - пояснил я. – Но ошибался. Мы же не машины. Всё, что происходит, мы воспринимаем и истолковываем через свою систему ценностей, свой опыт… Я уверен, одно и то же событие мы со стариком описали бы совершенно по-разному. А еще, - я вздохнул и откинулся на спину, закинув руки за голову, - еще присутствие наблюдателя так или иначе влияет на ход наблюдаемого процесса. Особенно если мы исследуем небольшую по составу группу. А сейчас так оно и есть… -Ты меня запутал! – помотал он головой. – Сперва ты страдал из-за того, что эта твоя личность слишком эмоциональна, ты в каждой бочке затычка, и старик постоянно пеняет на это. Теперь ты говоришь, будто так и должно быть! -Всё правильно. -И то, и другое? -Ну да! -Я ни хрена не понял, - сообщил Канда и перебрался на свою койку. – Ты мне потом как-нибудь попроще объясни, а теперь - спи! Да если б я мог выразить словами то, что дошло до меня вот только что (а должно было – еще сколько лет назад)! Да, Книжник должен быть по возможности беспристрастен, но, находясь вне системы, он никогда не уловит тонких внутренних взаимосвязей, которые снаружи, может, и вовсе не заметны. А будучи внутри, он так или иначе вступает в контакт с объектами наблюдения. И тут хоть застрелись – влияние присутствует. Одного случайного слова достаточно, чтобы всё пошло совершенно иначе, нежели предполагалось! (Может, старик именно поэтому так немногословен?) Любая ерунда способна изменить ход событий, а живой человек, находящийся в их гуще, как ни крути, не такая уж мелкая фигура. Вот и приходится нам балансировать на острие ножа… Это меня бросало в крайности: если уж беспристрастность, то до полной бесчувственности, а если участие – то на полную катушку, где уж там объективность! Старик, похоже, давно достиг равновесия, прекрасно видел, что я того и гляди сорвусь, но напрямую почему-то ничего не сказал. Может, и впрямь не мог. Учитывая те странности, что со мной творились в последнее время, я готов был в это поверить. И ведь он, кажется, пытался как-то скорректировать ситуацию: я сам ведь говорил Канде, что Дик был не такой отмороженный, как предыдущая моя личность. Но вот со мной-Лави старик дал маху, чересчур уж живым я получился… Ладно, об этом мы с ним потолкуем, когда я вернусь. Да уж, усмехнулся я про себя, наверно, мне действительно следовало схлопотать по голове чтобы до меня, наконец, дошло, что именно я делаю не так. Осталось решить, как это исправить… К сожалению, именно на этой мысли я заснул, и мне приснился сон, первый за несколько дней. Я его до сих пор помню. Виделось мне, будто иду я по какому-то коридору, иду, и вдруг вижу – мне кто-то навстречу, знакомый донельзя. «А, - подумал я, - да это же зеркало там, в конце коридора! И я сам в зеркале отражаюсь». Точно: походка моя, старый плащ, лохмы, которые никакими силами не пригладить, видавшая виды дорожная сумка… вот только повязка почему-то не с той стороны. Тут я взглянул на себя – орденский мундир, оружие на поясе… Но там, впереди, тоже был я! Я подошел вплотную, а дальше меня что-то не пускало, на ощупь – действительно как стекло, холодное и гладкое, только оно немного пружинило под ладонями. И тому, другому мне оно тоже не давало пройти. Мы так и остановились лицом к лицу, ладонь напротив ладони. Я, кажется, его узнал - это был Дик. Или не Дик, а кто-то из предыдущих, на лицо-то мы одинаковы, а пока он хоть слово не скажет, я не пойму, кто именно передо мной. Хотя какая разница? Я и так прекрасно видел, что ему плохо за этой прозрачной стеной, которая не пускает его в нормальный живой мир. И сам почувствовал, что мне не хватает… ну да, самого себя, а как тут иначе скажешь? Трезвости суждений, холодности иногда, тщательно дозированной злости… А он тоскует по человеческому теплу, по возможности поговорить с кем-нибудь не как с подопытным, много по чему еще… Я попробовал разбить стекло, но оно пружинило и не поддавалось. И тогда я снова приложил к нему ладонь, как будто надеялся растопить его, словно лёд, и тот, второй, повторил мое движение. Я с изумлением смотрел, как пальцы уходят в прозрачную поверхность, тонут в ней… а стена, сволочь, была такой толстой, что вот уже вся рука по плечо ушла в нее, а я так и не мог дотянуться до другого себя, хотя видел – он тоже пытается пробиться ко мне. А дальше я впечатался в преграду всем телом, словно меня с силой столкнули в воду, едва успел дыхание задержать, погрузился целиком в стеклянную толщу: там, внутри, действительно было, как под водой, - зеленоватые отблески, словно рябь на волнах, если смотреть со дна… И я все-таки дотянулся до него! Или он до меня, неважно. Пальцы переплелись так, что не расцепишь уже… И еще один рывок – оказаться нос к носу, схватиться друг за друга, пристально посмотреть в лицо самому себе и обнять очень крепко, так, чтобы никогда больше не расставаться, почувствовать, как зеленоватое сияние окутывает нас обоих, и понять, что отныне мы - едины… -Лави, мать твою! – разбудил меня ласковый напарник. – Просыпайся, мы же сегодня выйти хотели! -Так сейчас и выйдем, - я подскочил, помотал головой, убеждаясь, что она больше не болит и не кружится. – Юу, еще даже не рассвело! Кто нам пожрать даст? -На ходу перекусишь, и так времени сколько потеряли, - буркнул он и вдруг внимательно взглянул на меня. – Ты в норме? -Ага, - фыркнул я, умываясь над тазиком. – Целенький! -Ну-ну, - буркнул он, а я поспешил уточнить: -Только по затылку пока все равно не бей! -Не буду, - хмыкнул он. – Потом разом за всё получишь! Ну что, пошли? -Да, - кивнул я, застегивая куртку. Здорово она полегчала! Ну да, наверно, пришлось покалеченным Кандой заплатить сколько-то… Утро занималось чудное, ясное, и шагать по прохладе после того, как несколько дней провалялся в душной комнате, было сущим наслаждением. -Юу, - позвал я, когда мне надоело молчать. – Так что, объяснить тебе… хм… попроще? Ну, про вчерашнее? -Не надо, - ответил он. – Я сам понял. -Да? И что ты понял? – Я догнал напарника и зашагал в ногу, заглядывая ему в лицо. – И, главное, как? -Сон видел интересный, - фыркнул он, и я лишился дара речи. -Видел, значит, - уточнил я, наконец. И тут до меня дошло… - Юу… -Ну что? -Если бы мне кто-нибудь когда-нибудь сказал, что я поблагодарю тебя за своевременно отвешенный пендель, я бы ни за что не поверил, - медленно выговорил я. - В общем… спасибо. Тут я сделал то, чего в здраво уме точно бы не сотворил: поймал его руку и крепко пожал твердую мозолистую ладонь. Против ожидания, Канда не залепил мне свободной рукой по уху (ну не любит он, когда к нему притрагиваются без спросу), а только пожал плечами. Я видел – он сдерживает усмешку. -Я же видел, что тебе сил не хватает, - сказал он. – И время выходило. -К-какое время? – опешил я. -Ты не слышал? – вот теперь уже удивился Канда. – Где-то били часы. Ну знаешь, как в этих дурацких сказках… Только они очень медленно отбивали удары, а я знал откуда-то, что если ты не успеешь до того, как они замолкнут, то… Всё, в общем. -Я ничего не слышал, - невольно поежился я. -Чистая сила, - вздохнул он, и это действительно всё объясняло. И наши общие сны, и догадки, и вот теперь… -Что б я без тебя делал, Юу! -Помер бы, - уверенно сказал он. – Но ты, чучело, все еще мой напарник, так что будь уверен: надо будет – я тебе еще наподдам! -Даже не сомневаюсь… - пробормотал я, и в этот момент первые солнечные лучи окрасили макушки деревьев. – Стой! -Что? – сразу насторожился Канда. -Смотри… - Кончики пальцев у меня покалывало, а когда я вытянул перед собой руку, с них будто полупрозрачная зеленоватая пыльца посыпалась, взвилась, подхваченная легким ветерком. -Вижу, - он тоже поднял руку, и такая же пыльца взвилась с его ладони. – Она своё дело сделала. -Ну, прощай, - сказал я вслед подсвеченной утренним солнцем искрящейся зелени. – И спасибо… На душе у меня было удивительно легко и спокойно. Но, конечно, Канда не был бы Кандой, если бы не испортил этот момент. -Какое счастье – я больше не буду видеть твоих кошмаров! -Юу, я который сейчас? – спросил я невпопад. -Третий, - ответил он, не задумываясь. – Но немного иной, чем прежде. Раньше ты был так, по кусочкам собранный. А теперь ничего, надежно склеен, крепко сшит. Даже швов не видно. Интересно, как твой старик отреагирует? -Юу… - простонал я, проигнорировав вопрос. – Я умоляю, пожалуйста, никогда – никогда! - не вздумай сделать кому-нибудь комплимент в таком вот роде! -Это почему же? -Потому что за такие изысканные образы обычно бьют по морде, - просветил я и ухмыльнулся. Канда был прав. И я мог повторить то же, что сказал ему утром: я теперь – целый.