Чудесные глаза.

Завешанные окна. Тусклый свет. Запах чего-то металлического и протухшего. Над столом склонился мужчина средних лет, кропотливо над чем-то работая. Он был настолько увлечен своим занятием, что не замечал даже капелек пота, что уже минули его лоб и продвигались все ниже. Миг. На сосредоточенном лице появилась улыбка. Улыбка человека, который сделал что-то поистине важное. Может, изобрел лекарство от чумы? Или, быть может, от самого рака? Если бы только. - Папочка? - Детский высокий голосок прервал тишину и восторг "папочки", он поднял на нее взгляд и лицо его тут же почерствело. Я бы даже сказала, оно наполнилось гневном. - Лизель! Сколько раз можно повторять тебе, что сюда нельзя ходить, дряная девчонка? - Мне приснился кошмар.. - Это все, что она смогла выдавить из себя, чувствуя, как страх шевелится внутри нее, не давая боле сказать ни слова. Он быстро снял с себя фартук и перчатки, в которых буквально несколько минут назад усердно работал над чем-то, и прошел к девочке лет восьми, приобнимая ее за плечи и выводя из комнаты.

***

Она спала в своей кровати, вновь терзаемая кошмарами. В них ее мать снова и снова умирала. Самыми различными способами. В действительности же ее мать скончалась два года назад от какой-то болезни, название которой шестилетняя тогда Лизель не запомнила, она знала только то, что эта болезнь лишила мать зрения, а в последствии и жизни. Отец с тех пор изменился, часто уходил из дома, часами просиживал в той комнате, в которую Лизель вход был запрещен, он стал нервным и злым и почти никогда не разговаривал с ней. Она очнулась на этот раз не от ужасающей концовки своего сна, нет, на этот раз она проснулась от того, что почувствовала, как кто-то трясет ее за плечо и произносит ее имя. Она сглотнула тугой ком и открыла глаза, которые были еще застланы пеленой. Девочка привстала на локтях, пытаясь рассмотреть человека, стоящего рядом с ее постелью. - Папа? - произнесла она тихим, хриплым голоском. - Нам пора, вставай. - Он схватил ее за руку, стаскивая тем самым с кровати, не давая даже обуть что-нибудь на ноги или оклематься ото сна. В доме было до невозможности холодно. Ветер гудел в коридорах, окутывая босые ноги Лизель и ее худенькое тельце в ночной рубашке. Она поежилась от пробирающего холода, следуя за отцом и чувствуя, как его грубые пальцы сжимают ее тонкую ручку, причиняя ей тем самым боль. Они остановились возле той самой комнаты, к которой Лизель нельзя было даже подходить. Достав из кармана металлический ключ, отец отпер замок и запустил внутрь дочь, заходя следом и закрывая дверь. - Ты же говорил, что мне сюда нельзя, - В ее детском тоненьком голоске отчетливо слышалось изумление. - Пришло время.. Пришло время, Лизель.. - Он бурчал это себе под нос, пока надевал фартук и зажигал сразу несколько свечей. Как только монотонный свет озарил помещение, предоставляя Лизель возможность увидеть все в полной мере, она ахнула. Нет, не от восторга, не от радости. Совсем нет. Она ахнула от ужаса, что моментально окутал ее, не давая возможности вскрикнуть, невидимые руки ужаса схватили ее за горло, не давая произнести ни писка. - Это то, над чем я работал все это время.. - Отец восхищенно произнес это, не беря во внимание реакцию дочери. Ему было плевать, ведь совсем скоро девочке предстоит проститься с жизнью. А пока он начал свою тираду, глядя на испуганную до смерти малышку, - Лизель. Ты же знаешь, как я любил твою маму? О, ты себе даже не представляешь. Твоя мама была красавица, каких свет не видывал. А ее душа была самой доброй. Но знаешь, что больше всего привлекало меня в маме? Ее глаза. Ее голубые глаза с серыми вкраплениями, они переливались на солнце и сияли даже в темноте. Но ты знаешь, что мама лишилась зрения, лишилась своих прекрасных глаз.. И жизни, - Эти слова давались ему тяжело. Кажется, в его глазах даже чуть виднелись наступавшие слезы, - Но ты. Тебе достались эти чудесные глаза. То, чего мне не хватает для завершения. Ты даже не представляешь, как я скучаю по маме, Лизель. Мне безумно не хватает ее, - Он шмыгнул носом, проводя ладонями по лицу, дабы взбодриться, - Но! У меня появилась идея. Я решил, что у меня получится воскресить твою мать. Это было тяжело, но я долго над этим трудился и все, чего мне не достает для завершения - это глаза. Такие, как у мамы. Все, что сейчас испытывала Лизель это страх, дикий ужас, это было даже страшнее ее кошмаров. На столе лежало тело ее матери. Точнее, нет, это едва ли было можно назвать телом ее матери. Ее кожа имела странный оттенок, волосы были примяты и запутаны, губы искривились, а вместо глаз были пустые глазницы. Нет-нет, это просто не могло быть ее матерью! Но ведь черты лица похожи и на ней была та ночная сорочка, в которой ее мать и скончалась, лежа в кровати. От этого вида и запаха, Лизель почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу, а слабость окутывает ее тело. - Не беспокойся, дитя мое. Все будет хорошо, - Он подошел к дочери, обнимая ее за плечи и ведя к странному столу. Он показался Лизель странным, потому что не был похож на обычный стол, какой был у них в столовой. Этот был металлический, холодный и с какими-то закрепками. Мужчина уложил ее на стол, закрепляя этими самыми закрепками ноги и руки, чтобы она не могла вырваться. - Нет, папочка! Пожалуйста.. Мне холодно.. Страшно.. - Ее золотистые кудряшки рассыпались по столу, из ее прекрасных голубых глаз текли слезы, а голос срывался. Отец пребывал в полном спокойствии и никак не реагировал на мольбы дочери. Он надел перчатки и подошел к столу, где лежала его дочь. Мужчина посмотрел на нее, проведя рукой по щечке, которая уже не была розовой как обычно, стирая капли слез. - Тебе достались эти чудесные глаза.. С этими словами он взял с близ стоящего подноса марлю, затем маленький бутылек, с переливающейся в нем янтарной жидкостью и вылил на марлю чуть больше половины. Отставив пузырек, он склонился над дочерью. - Тебе не будет больно. Мужчина плотно прижал пропитанную марлю к ее носу. Девочка несколько секунд билась корпусом об стол, пытаясь ворочаться и в панике шевелить конечностями, но туго затянутые ремешки не давали ей этого делать. Она закричала. Мгновение. И тишина застлала комнату.