Сценарий моей жизни. Акт 2: Перезагрузка.(Параллельная Вселенная)

Затеял кашу, так не жалей масла.

Джирайя окинул меня заинтересованным взглядом и по-доброму усмехнулся: — Ты, кажется, похудел, — расхохотался санин. Я зло насупился и даже слегка покраснел: — Я тоже рад тебя видеть. Я даже не подумал перед тем, как буркнуть это. Осознание же пришло в следующий момент: я сейчас говорю с мертвецом. Не то, чтобы Джирайя был единственным человеком, которого я не должен был в своей жизни больше встретить живьем, но это был тот самый редкий случай, когда человек умер при мне. Раньше такое было только с Неджи, смертей мамы и отца я не знал, сестры у меня вообще не было. С Итачи тоже никаких особенных чувств не возникало: общался я с ним достаточно поверхностно. С холодным прежде со мной Неджи и то сейчас не хотелось встречаться, а Джирайя был мне как дед… Возникло какое-то странное чувство. Захотелось броситься развратному старикану на шею, что я, впрочем, тут же и сделал. В нос ударил запах перегара, к которому я давно привык, когда учился различать степень вменяемости моего учителя в зависимости от исходящей от него вони. Впрочем, меньше, чем «в дрова» учитель напивался крайне редко: когда в баре требовали денег за спиртное сразу же, как его принесут, а не общим счетом после большой попойки. — Ну-ну, чего ты, — похлопал меня по спине жабий отшельник и устроил у себя на плече поудобнее. По носу скользнуло несколько белых прядок, насквозь пропитанных запахом табака. Я поморщился и чихнул, отрываясь от учителя и пытаясь скрыть улыбку до ушей. Такой знакомый, но чужой. Опять я встречаю близкого человека, который ничего обо мне не помнит. То есть, он помнит. Но не того меня. — Рад тебя видеть, — повторил я, но уже всерьез понимая, что санин, скорее всего, заскочил в гости к давнему ученику. Джирайя по-дедовски схватил меня за плечи и потащил на кухню. В дверном проеме я увидел всю свою семью за столом и тут же попытался сбежать. Джирайя схватил меня за шкирку и повел дальше: — Куда это ты собрался? — Я не голоден! — бросил я, пробуя в тесном коридоре обойти огромного широкого дядьку справа. Не получилось. — Не рассказывай мне сказки, — фыркнул санин. — Я к вам приехал чуть позже полудня, ты не обедал и не ужинал. Попытка обхода извращенца слева закончилась тем, что меня легко, как пушинку, подхватили и мешком закинули на плечо. Легендарный ниндзя невозмутимо двинулся дальше. — Я обедал! — возмутился я. Ну да, почти правда. Я обедал, только не дома. — Но не ужинал, — парировал Джирайя. — Если не хочешь посидеть в семейном кругу, тебе хотя бы надо поесть. — Я не хочу! Отпусти меня! — завопил я, начиная от переизбытка чувств лупить ладонями по его спине. Санин со вздохом зашел на кухню и под всеобщее молчание усадил меня на свободный стул рядом с собой. — И когда ты стал таким буйным? — удивился он, на что я поспешил прикусить язык и для отвода глаз раздражительно закатить глаза. Тооочно, конспирация и прикрытие с закосом под нюню. Я и забыл… Ну-с, посидеть за одним столом с родителями не так уж и плохо, правда? Стерпим папочкины колкости, проигнорируем лошадиное фырканье сестрички и отведем глаза от тяжелых взглядов мамы. Все отлично! Приняв мое неопределенное молчание и странное выражение лица за бойкот, Джирайя хмыкнул и попросил маму «сварганить мне что-нибудь перекусить». Как будто он в доме хозяин. Впрочем, он здесь дорогой гость, так что все в порядке вещей. — Я слышал, ты стал ниндзя? — улыбнулся старик, щелкнув ногтем по моей повязке, которую я одел, когда мы пошли звать гулять Хинату. Надо было чем-то прикрыть набухающий синяк, а то челка не помогает, слишком сильно топорщится. — Поздравляю. — Спасибо, — отчего-то неуверенно сказал я и едва удержался, чтобы не поморщиться. Упомянутый синяк в ответ на прикосновение отозвался тупой болью. — Уже можешь похвастать какими-нибудь подвигами? — продолжил Джирайя. — Пока нет, — бросил я мимолетный взгляд на Минато. Джирайя проследил за моим взглядом и тоже уставился на действующего Хокаге. — Минато! — пожурил он. — Ты что, сыну серьезных миссий не выдаешь? Минато же, кажется, от такого упрека чуток обалдел. — Он еще не готов к серьезным миссиям, — все же ответил он. — Ну ладно… — притворно расстроился санин, впрочем, тут же оживившись. — Наруто, а девчонка-то у тебя есть? Я едва не смахнул со стола только что поставленную передо мной тарелку с раменом. Щеки обожгло жаром, лицу, ушам и шее стало жарко. А, впрочем, чего я так кипишую? Старик-извращенец он и в Суне извращенец. Этот вопрос находился в списке обязательных вопросов, которые Джирайя мог задать внезапно встретившемуся давнему знакомому наравне с «Ну как, наклюкался вчера?» или «Сколько денег спустил на прошлой неделе в карты?». Причем, совершенно неважно, был ли человек женат, имел ли аллергию на алкоголь или хоть пару монет в карманах. — Ты че, какие девчонки! В мои-то годы! — ответил я примерно то же самое, что отвечало лидирующее большинство опрашиваемых знакомых, правда для них, шестидесяти-семидесятилетних стариканов, поезд-бар-бардель-казино в одном флаконе был уже упущен, когда как ко мне он еще и не приезжал. Обычно старые знакомые прибавляли еще: «Жена узнает — зашибет», но я подумал, что это уже лишнее. Джирайя расхохотался, оценив мой ответ, а я, дабы избежать дальнейших вопросов, уткнулся в тарелку, но тут же чуть не поперхнулся: — Да где уж ему успех у девушек иметь! Олух такой, — фыркнула Цуей, картинно закатив глаза. Слишком картинно, как по мне. — Не отчаивайся, когда-нибудь он, возможно, обратит на тебя внимание, — перевел стрелки я. — Кто такой «он»? — заинтересовался Джирайя. — Никто, — быстро буркнула Цуей. — Гений один из ее команды, — сообщил я, поглощая лапшу. Я имел в виду Неджи. Санин задумался, нахмурился, припоминая: — О, точно! Ли, вот как его зовут! А то я подзабыл… Хороший мальчик, — одобрительно кивнул он. — Вот только стиль одежды ему пора бы сменить… Я прыснул в тарелку. Ли, конечно, по-своему был гением, учитывая, что с третьим в команде Гая, с Неджи, Джирайя вряд ли хорошо общался и уж точно не мог предположить, что дочь его ученика влюбится в него. Лицо Цуей пошло красными пятнами: — Неправда! Это не он! — сделала попытку оправдаться она, прожигая взглядом мою макушку, склонившуюся над тарелкой. — Тогда кто же? — удивился Джирайя. — Н, — запнулась Цуей. — Н-никто! — Хорошо-хорошо, — примирительно поднял ладони Джирайя, что, впрочем, не отменило его безбашенной улыбки на пол-лица. — Наруто вон вообще недавно жениться собирался! — в отместку пожаловалась сестра. — Что-о-о? — восторженно протянул Джирайя, тут же заблестевшими глазами уставившись на меня. — Мне никто не говорил! Наруто! Я злобно глянул на Цуей, обещая ей неминуемую смерть. Девчонка самодовольно фыркнула. — Ну не женился же, — устало пробурчал я, начиная поглощать свой ужин быстрее. — Да уж, чего у вас только не приключилось! — восторженно проговорил Джирайя, под возмущенный возглас Цуей этими словами явно закрывая тему моей женитьбы. — Прямо материал для моей книги! — Не-ет! — одновременно простонали вместе со мной и Цуей, и Кушина, и Минато, с лица которого на миг слетела ледяная маска. — Какие вы все злюки! — обиделся санин. — Ладно, уже поздно, как думаете? Сейчас пойдем отдохнем, а завтра вечером, Минато, мы с тобой отыщем какой-нибудь неплохой бар и… — Я вам дам бар! Ишь чего удумали! — прикрикнула Кушина. Моющая до этого посуду, с намыленной кастрюлей в руке, она выглядела особенно внушительно. — Хорошо-хорошо, я понял, никакого бара, — поспешил заверить ее Джирайя, с опасением поглядывая на развевающиеся волосы. — Просто обсудим положение дел в мире за чашечкой чая. — Вот и правильно, — одобрила мама, возвращаясь обратно к кастрюле и тарелке из-под моего рамена и чашкам из-под чая, который они все вместе допивали, когда я пришел домой. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по комнатам. Тихо поскрипывали в коридоре половицы под ногами мамы, пробиравшейся в спальню после душа. Я стянул через голову футболку и переоделся в белую пижаму. Несмотря на такой нейтрально-блеклый цвет, она мне нравилась. Сидела не как мешок и движений не стесняла. Я прикрыл распахнутое настежь окно и вдохнул свежий ночной воздух. Ухмыльнулся и с разбега плюхнулся на мягкую кровать. Кошмаров на эту ночь не было запланировано. — Наруто-о! Буду честен: я не сразу понял, что происходит. Может быть, Орочимару напал? Или Пейн? Мадара? Саске все-таки свихнулся? Сакура?.. Бабуля?! — Уже полдень! Вот ты спать горазд! — рявкнули прямо на ухо и басисто расхохотались. — Подъем, племянничек! Мутная дымка, остаток внезапно прерванного сна, развеялась и перед ясны голубы очи мои предстал Джирайя. Взъерошенный, как воробей, с улыбкой во всю ширь лица и озорным блеском в глазах, он, честно признать, напомнил мне серийного маньяка. Седые пряди свесились мне на лицо и защекотали нос. Я зажмурился и вне всяких приличий раззявил рот: — А-апчхи! Я окончательно проснулся и рефлекторно сел. Старый извращенец отпрянул, чисто на рефлексах, и поглядел на меня испуганно, точно на оживший и вдруг взбрыкнувший под его задом стул. — Я уж думал, ты помер, — озадаченно пробормотал он. Я пару раз нервно моргнул. Левая бровь поползла вверх. Уж чего-чего, а таких слов я не ожидал даже от этого изврата. — Ты че, не протрезвел еще с ночной пьянки с от… Чет… М-Минато? — ляпнул я совершенно случайно. Однако, судя по округлившимся глазам старика и вырвавшемуся внезапно из горла «ик», я угадал. Над ухом неожиданно хмыкнули. В дверях стояла мама. Ее волосы развевались. Думаю, не нужно объяснять, что именно это означает? — Как интересно, — сочащимся ядом голосом протянула она. Ее пылающие гневом глаза сошлись на Джирайе. — К-Кушина, ты все слышала… — снова икнув, затрясся тот. — Сын, — обратилась она сначала ко мне. — Я хотела поговорить с тобой, но, пожалуй, сначала прибью твоего чокнутого дядю… Откуда-то из-за спины (Не иначе, как из-за пояса сарафана!) вытянув скалку, облепленную мукой и свежим тестом, она стала надвигаться на Джирайю. Я неосознанно вытянул губы в удивленную трубочку. Должно быть, когда маме посреди выпекания пирожков внезапно вздумалось поговорить с дражайшим сыном о его взаимоотношениях с ее не менее дражайшим учеником, она брала с собой скалку, вовсе не думая, что в комнату дражайшего сына мог забраться пьяный дядя. Все-таки жить одному было безопаснее: к единственной опасности — прокисшему молоку и порошковому рамену — мой желудок все равно уже привык. По глазам дяди я определил, насколько быстро он протрезвел. С утробным визгом «Наруто, спасай!» он сдернул мою тушку с кровати и, нисколько не заботясь о последующих переломах, сиганул в окно. Я испуганно вскрикнул и, зажмурившись, кажется, неосознанно плесканул вокруг себя чакрой. Джирайя дернулся, но ничего не понял, а только куснул себя за палец. На подлете к земле пыхнуло белесым дымом и мы с размаху шлепнулись на спину средних размеров жабы. — Сматываемся отсюда! — взмолился санин. Жаба устало квакнула что-то весьма похожее на «Мда…» и гигантскими скачками понеслась прочь вниз с горы, прямо к деревне. Мама еще что-то угрожающе кричала Джирайе, высунувшись по пояс из окна моей комнаты и размахивая в воздухе скалкой, но тот уже облегченно вытирал со лба пот. Я замер, вспомнив забытое ощущение сухой шершавой кожи под руками. Совсем давным-давно я отбивал себе зад, сидя на широкой спине, подпрыгивая на каждом прыжке, оттого, что было банально не за что ухватиться. Спустя несколько минут ностальгии я рассеянно оглянулся на дом Хокаге и вспомнил, что сегодня снова видел кошмары. Сны казались мутными и расплывчатыми то ли потому что я вовсе не хотел их вспоминать, то ли оттого, что проснулся я на самом деле пять минут назад и мои мозги еще не встали на место. Опять кошмары. Как же достало! Я из-за них не могу не то, что спать, но даже нормально жить: будни шиноби показались мне серо-скучным, а временами накатывала депрессия. Нужно поскорее покончить со всеми сожалениями и наладить свою жизнь. В конце-концов, кто я, шиноби или нет? А для этого не помешало бы… — Дя-Дя! А! Ты! Мо-Жешь! На-У-Чить! Ме-Ня! При-Зы-Ву! — подпрыгивая на спине жабы настолько часто, насколько вообще возможно, вопросил я у санина. — Наруто, — нахмурился тот, вовсе, кажется, не страдая от жабьих прыжков, когда как я пока говорил успел прикусить язык в трех местах. — Мы же уже это сто раз обсуждали: у тебя маловато для этого чакры. От злорадного хмыка меня удержал только новый прыжок. Ох, дорогушшай дядюшка! Знал бы ты, сколько ее на самом деле — так бы не говорил. Вот, значит, как? Помощи от тебя ожидать не приходится. — Заскочим-ка лучше по-быстрому обратно домой, — уже намного увереннее и бодрее предложил Джирайя, и, прежде чем я успел переспросить, зачем, добавил: — Ты все-таки до сих пор в пижаме. Я заскрипел зубами от злости: — А ты все-таки только что из бара! Санин порозовел, но тут же громко смущенно рассмеялся, пытаясь замять разговор: — Мой мальчик! — Сочту за комплимент! За то, что разбудил меня и выдернул из дома, накормишь меня раменом! Возвращение домой, хм, было… эпичным. В целях гастрономических я не буду сейчас вспоминать, насколько жестоко выглядело то избиение младенцев… м-мм… Джирайцев, а также, куда конкретно мама засунула тому излюбленную скалку… Ну вот! Вспомнил. Рамен взметнулся брызгами из моего рта. Лапша свесилась с уха Извращенного Отшельника справа и с носа старика Теучи прямо передо мной. Глаз лапшичника нервно дернулся и поварешка взметнулась над моей головой. Продолжающего дергаться в истерических конвульсиях, Джирайя поднял меня за шкирку и, искренне распинавшись извинениями перед хозяевами лавочки, благополучно утащил на горячие источники. — Ты что, будешь пялиться на голых женщин? — раздраженно буркнул я, решив, что, очевидно, все извращенцы во всех мирах одинаковые. Санин аж отпрянул от заветной щелки от удивления. Интересно вот мне: почему в каждой женской бане есть хоть одна да дырочка? Неужели нельзя замазать? — Ну да, — озадаченно пробормотал он. — А что? — Сбор материала важнее, чем научить племянника крутой технике? — язвительно протянул я. Рано или поздно додолбим! — Да ты только погляди на этих красоток! Одна лучше другой! — захихикал старикан. Его скулы окрасил густой румянец, а изо рта вот-вот потекли бы слюни. Судя по его поведению, можно было понять, что сегодня густые непроглядные пары' на горячих источниках отчаянно сдувает ветер. Я подошел к пробегающей мимо реке и, предварительно убедившись в том, что вода — не такой уж и кипяток, ополоснул голову, стараясь не задевать свежевыбитую на ней шишку. Поварешка старика Теучи была тяжелой и весьма не пустой. За шиворотом, казалось, до сих пор хлюпал раменный бульон. — Ты так говоришь, будто, пока ты отсутствовал, в эту баню пришел кто-то новый, — фыркнул я, припоминая кое-что. — Все те же толстые старые тетки. И вообще, разве бабулька Цунаде тебя не побила однажды за подглядывание? — наугад ляпнул я. Пыл старика извращенца чуть заметно поубавился. Бабулька Цунаде во всех мирах бабулька Цунаде. — Не старые они, — обиженно буркнул тот, с опаской вновь прильнув к щели, будто опасаясь, что перед глазами у него вдруг возникнет легендарная Цунаде и ее не менее легендарный кулак. — Ого! — восхищенно рыкнули в голове. — Кто тут у нас? Это же мировой извращуга! Что этому дедану опять от нас надо? — По-моему ты вчера бросил меня одного разбираться с Итачи и со спокойной душой улегся спать! — язвительно-обиженно протянул я. — Так что будь добр… догадайся сам! — Нечего так орать. Между прочим, скрывать объемы твоей чакры тоже отнимает много сил! С каждым днем все больше, — фыркнул Курама, ковыряясь в ухе. — Лучше расскажи по порядку. Я сдался бархатистому усталому голосу лиса. В конце-концов, может быть он и прав. Если не научусь скрываться, раскроюсь и помру. Сперва надо научиться нормально контролировать чакру, однако, помнится, контроль больший, чем научил меня Какаши-сенсея, заставляя ходить по деревьям, преподал мне именно Джирайя. Ходить по воде — именно это я должен уметь, чтобы спокойно жить. Но сейчас просить в этом помощи у извращенца — не выход. Я могу случайно вскипятить воду от того, что пройдусь по ней. А может, и не только вскипятить. Кто знает, что еще с обновленной чакрой я теперь могу. Но хотя бы подписать контракт призыва надо сейчас, пока санин еще здесь: он вполне может отправиться в свои странствия уже завтра. — Извращенный Отшельник отказывается учить меня призыву, — немедленно наябедничал я. — Ему только голые старые тетки и интересны! — Никогда не понимал, зачем тебе вообще нужны эти жабы… — буркнул неожиданно лис. — Есть много достойных призывных животных. Собаки, кошки, хорьки, ласки, даже вроде как крокодилы — и все отличные ниндзя. Биджу согласно загалдели. Судя по тому, что, сосредоточившись на своей работе, они в последнее время вообще перестали разговаривать, я подумал, что вопрос о призывных животных достаточно важен. — Нет! Нет! И еще раз нет! — отбрил я. — Я с жабами всю свою жизнь прошел! Гамакичи с Гаматацу и Босом меня столько раз выручали! Жаба-старпер научил меня искусству Отшельника, а бабулька-жаба кормила от души! Хоть это было и мерзко до ужаса… Печеные личинки тлей в слизи саранчи… — Ладно-ладно, я понял, — отмахнулся Курама. — В конце-концов, твой призыв, тебе с ним возиться. Какие проблемы-то? — Извращенный Отшельник говорит, что у меня мало чакры для призыва и не дает свиток. Как и ожидалось, Лис громко заржал, когда услышал про чакру. Остальная моя внутричерепная компания затихла, занявшись каждый общим делом. Вышло так, что Девятихвостый, проживающий во мне в особых условиях, имел на мой очаг чакры наименьшее влияние, то есть и помочь с сокрытием мог меньше всех. Поэтому, как объяснили мне биджу уже достаточно давно, пока я не научусь контролю сам, помогать решать внешние проблемы, в основном, будет Кьюби. — Смешно, — отдышавшись, признал он. — Ну а, если честно, не вижу проблемы: почему бы просто не украсть свиток? — А где же я его достану? — удивился я. — Вспоминай, голова садовая! — я опасливо покосился на собственную мокрую шевелюру: вдруг в траву превратилась. — Старикан всегда на правах санина таскал его с собой. Найдешь его шмотки, отправишь куда подальше дедулю — и найдешь свиток. — А ты прав… — пробормотал я вслух. Забытый всеми извращенец, прильнувший к «окошку» с видом на бани, даже не обратил на это внимания. Он вытащил откуда-то из карманов блокнотик и принялся что-то не то зарисовывать, не то записывать. Я внимательно оглянул дядюшку на предмет свитка и… не нашел его. — Сдается мне, свиток тяжелый и Джирайя не стал таскать его с собой собирать материал. — словно бы прочитал мои мысли лис. — Ты прав, — снова согласился я. — Тогда где же он? Идея красть свиток призыва меня не прельщала. Когда я в прошлый раз попытался украсть свиток с техниками, меня искали всей деревней и с не самыми добрыми намерениями. Даже если все прокатит, когда-нибудь Извращенный Отшельник узнает, что я стащил у него свиток и тогда объяснений не избежишь. — Спроси, — лис затих, явно намекая, что это конец разговора. Я вздохнул и поперся к старику-извращенцу. — Э-эй, эро-санин, — позвал я. — Может тебе достаточно уже? — Да ты что, шутишь? — пыхоча ноздрями, тихонько завопил тот. — Тут же только самое интересное началось! Я прислушался. В купальнях ворковали женщины, хлюпала вода, раздавался разноголосый смех. Все, как и полчаса назад. — Ну хватит уже, д-дядя! — устало взмолился я. — Пошли домой. — Ты что! Ты что! — он отчаянно замахал ладонями, отгоняя меня, как назойливую муху. — Говорю ж: самое интересное! Ну раз так… Я знаю, как испортить тебе веселье, дедулька. Я набрал побольше воздуха в грудь и… — Извращенец! — со всей мочу завопил я. Санин в ужасе разинул рот и аж отпрянул от заветной щелки. — Где? Кто? Что это было? Откуда кричали? — закопошились женщины в купальнях. — Здесь! — так же громко орал я, пока Джирайя не сообразил залепить мне рот ладонью. — Наруто, ты что делаешь? — трясясь от ужаса вопросил Джирайя. — Ты что, предал меня? Хочешь, чтоб нас отсюда выгнали? — Именно, — пробубнил я сквозь залепленный рот и принялся столь же громко мычать, пока по звукам не понял, что тетки за стеной наконец-то сообразили убраться из купальни. — Ну во-от, — разочарованно протянул санин. — Ты все испортил. Он рассеянно пролистал свой блокнотик и вздохнул: — Ладно, будем работать с тем, что есть. Я лишь фыркнул. Работать он будет! Нашел бы работу понормальнее! Например, учил бы кого-нибудь… После возвращения домой я решил все-таки сменить одежду и нормально помыться. За шиворотом у меня и правда оказался застывший присохший бульон, а в волосах, сливаясь с ними цветом, вилась лапша. Я бы совершенно сейчас не удивился, если б обнаружил в носу менму*. Извращенный Отшельник развалился на диване и, попутно заглядывая в собственные заметки, сделанные сегодня у купален, пытался, кажется, что-то сочинить. Он поминутно грыз перо и задумчиво разглядывал потолок. Диван, собственно говоря, был расстелен и обложен парочкой подушек с одеялом. Кажется, санин именно здесь ночевал. Я внимательно оглядел комнату на наличие баулов и сумок, но ничего не наблюдалось. — Эй, Извращенный Отшельник, — позвал я. — О, Наруто! — обрадовался Джирайя и, подозвав меня к себе, протянул свои заметки. — На-ка прочти. Я осторожно принял исписанные корявым почерком бумажки и недоуменно воззрился на санина, пробежался глазами по листкам. Обыкновенные извращения, что тут еще говорить? Собственно, именно эти мысли я и высказал. У эро-санина глаза превратились в тарелочки. — Наруто! Да ты что? — Джирайя едва не зарыдал. Я ожидал, что он кинется на меня с кулаками. — Неужели все настолько плохо?! Раньше ты говорил, что все замечательно! Я вытянул губы трубочкой. Он что, серьезно? Мне же никогда его писанина не нравилась. Или?.. Да быть не может! Чтобы я! Наруто! Пускай другой, но Наруто Узумаки! Читал книжки Извращенного Отшельника! Нет! Бы-ыть не мо-ожет… И это поэтому он потащил меня сегодня с самого утра в бани?.. — Ну-у… — я, будучи все еще в ступоре, принялся торопливо листать извратские заметки. Пошлость на пошлости. Даже пафосные фразы главного героя, побеждающего врага, приправлены пошлыми шутками! — Ну-у… на самом деле неплохо, — поспешил успокоить я. Впрочем, этого ему хватило. Джирайя забрал листки обратно, перечитал, покивал что-то сам себе, взял перо и стал усердно что-то переправлять. — Э-э… Извращенный Отшельник, — снова позвал я, решив начать издалека. — Ты тут живешь, что ли? — Тот поднял голову, осмыслил мой вопрос и рассеянно кивнул. — А почему не в гостевой комнате? — Насколько я помню, она у нас есть… — Мне тут больше нравится, — буркнул санин, активно что-то черкая. — Ага, ну да, — я подумал, что, раз уж он так рассеян, стоит спросить в лоб. — Извращенный Отшельник, слушай, а вещи свои ты где оставил? — Да у Минато в кабинете они лежат, — любезно сообщил эро-санин. Он доработал все, что заметил, вдумчиво перечитал то, что в конечном итоге получилось, и, густо покраснев, самодовольно кивнул. — А что такое? Почему ты спросил? — резво вопросил Джирайя, но в гостинной племянника уже не нашел. Когда мы с Извращенным Отшельником вернулись (То есть когда я притащил его из купален), в доме уже никого не осталось. Местный Хокаге с самого утра уже был на работе, мама с Цуей тоже куда-то пропали. Поэтому никто не смог бы меня застукать. Кабинет Минато находился на втором этаже, рядом со спальней родителей. Неприметная дверца на самом деле никогда не была заперта. Не знаю даже, почему. Неужели никто ни разу не пробовал туда пробраться? Впрочем, зачем? В башню Хокаге не забраться нисколько не сложнее. Дверь тихо щелкнула и отворилась, не скрипнув ни одной петлей. Комната не была большой и торжественной, как я себе представлял. Средних размеров, она была погружена в полумрак из-за задернутых окон. На расстоянии метров трех от входящего в комнату стоял письменный стол, там же примостилось несколько тумбочек. Признаться честно, я даже не сразу заметил книжные шкафы, ютящиеся в тени у стен. На вешалке у входа белел плащ Хокаге. Видимо, запасной. На стене позади письменного стола висел фирменный кунай Минато. Такие же кунаи торчали из карманов плаща и кучкой лежали возле небольшой стопки документов на столе. На одной из тумбочек — несколько фотографий. Понадеявшись, что тут нет никакого подвоха и в комнату можно зайти просто так, я перешагнул порог и огляделся. У стены между книжным шкафом и дверным проемом так, что входящий их сразу бы не заметил, были небрежно сброшены привычные аляповатые баулы, сумки и свитки Извращенного Отшельника. Я моментально обрадовался долгожданной находке, но вдруг что-то потянуло меня подойти к столу и внимательно осмотреть один из трехлепестных кунаев. Железный, необыкновенной формы, обернутый желтоватой старой печатью. Я уже видел такой, когда Обито засосал меня в свою идеальную иллюзию**, да и на войне тоже… Поддавшись какому-то неведанному порыву, я сунул кунай в карман домашних шорт. Потом интуитивно взял еще один и бросился к свитку призыва. Подписать контракт с жабами не составило труда: я отлично помнил, что надо делать и вскоре кровавая пятерня отпечатков пальцев красовалась под таким же кровавым именем. Теперь главное — чтобы Джирайя не надумал никого учить этой технике и не открыл свиток года эдак три. А там я вырасту, видно будет, выкручусь. Я удовлетворенно улыбнулся самому себе и уже начал сворачивать обратно свиток, как в коридоре послышались шаги. — Наруто! — кричал Джирайя. — Ты куда подевался? Я вздрогнул и быстрее засучил руками, но это только помешало. Санин поднимался на второй этаж, а я не успеваю свернуть свиток! И даже дверь не закрыл! Вот болван! В коридоре послышался изумленный вздох: санин увидел открытую в кабинет ученика дверь. Я подумал, что мог бы спрятаться в единственном в комнате шкафу для одежды или на худой конец прикинуться, что хотел найти в сумке эро-санина его книжки да почитать. Если бы! Джирайя в мгновение ока пересек длинный коридор и уже ошарашенно пялился на меня из дверного проема. Сидящий на полу перед свитком я судорожно стал соображать, что делать. И, видимо, ничего дурнее, чтоб скрыть орудие преступления, мне в голову не пришло… — Техника призыва! — со всей мощи хлопая ладонью по свитку призыва, выкрикнул я. Понятия не имею, зачем я это сделал. Похвастаться? Без печатей, на простой чакре и желании, поверх контракта техника неожиданно сработала! По свитку контракта и дальше — по полу — поползли витиеватые надписи. Густо повалил дым. Белесый дым застлал глаза и закружил в голове. Внезапно все перед глазами прояснилось и я обнаружил вместо полутемного кабинета Минато вокруг себя… что-то другое. По глазам хлестнули яркие цвета. Небо! Я очутился в небе! И, естественно, стремительно падал. Мимо стремительно пролетали громадные ярко-салатовые листья, не то поля не то леса, состоящие из огромных, с башню Хокаге каждая, травинок, высокие скалы, завешенные легкой пеленой тумана, где-то на панораме, ненормального цвета, как, впрочем, и размера грибы, странные рогалики местных водопадов и мирно дремлющие то тут то там жабки. Умиротворенную тишину разрезал мой отчаянный вопль. С высоты, примерно так себе равной горе с лицами Хокаге, а то и двум, я стремительно падал в кристально-чистое озеро. — Не-ет! Черт! Я уже мылся сегодня! Всего-то час назад! Не хочу! — голосил я, покуда сонные жабы протирали глаза ото сна. Бултых! Не скажу, что поднял тучу брызг, но падать было больно. Я с размаху нырнул на приличную глубину и мгновенно захлопнул рот, едва не наглотавшись воды. С очумелыми глазами попытался всплыть. К счастью, успешно. Вынырнув, я обнаружил, что потревоженные мною жабы уже успели снова уснуть. Души у вас нет! Тут человек тонет, а вы!.. Отфыркиваясь, я подплыл к берегу и выбрался на сушу. Ядовито-зеленая трава тут же зашелестела под ногами. Я стащил с себя мокрую одежду, обессиленно плюхнулся на свободный лист у самой земли и принялся с остервенением выжимать мокрые волосы. Гора Мьебоку встречала своего бывалого гостя вполне приветливо. По ярко-голубому небу неторопливо плыли облака, солнце приятно и довольно мощно грело и норовило залезть в глаза. Домашняя футболка и шорты высохли быстро, я пока за это время успел хорошенько вздремнуть. Жабы на соседних лежанках все еще дремали. Я огляделся в поисках знакомой тропы к скале, в которой жили главные здесь жабы. По сути, я искал хоть кого-то, кого раньше знал или попросту хоть кого-то, кто мог бы мне помочь. Как я объясню этому кому-то свое здесь нахождение, я не думал. Что скажу Извращенному Отшельнику, когда вернусь, — тоже. Окружающий пейзаж не переставал меня поражать. Где еще можно увидеть лист, на котором с удобством размещается компания из пяти человек? А гриб размером с дом, а то и больше? Смущало лишь то, что все грибы были красными в желтое пятнышко, а так очень даже хотелось попробовать. Протоптанную дорогу сквозь чудаковатые заросли я, впрочем, нашел быстро. Быстро же дошел до нужной горы. — Наверное, прежде всего, стоит объяснить все жабе-старперу… — задумчиво проговорил я. — А вот что объяснять?.. — Эй! — неожиданно воинственно кто-то заорал. — Ты кто такой? Огромная тень закрыла солнце. Я поднял голову к небу и понял: жизнь меня не любит. На меня сверху приземлялся жабий Босс. Кое-как не превратившись в лепешку, я боязливо оглядел перед собой громадного Босса. Давно мы с ним не виделись, однако. Совсем давно. Я даже на войне призывал не его, а Гамакичи. Наверное, последний раз как раз был, когда Пейн на Коноху напал. Давно… — Меня зовут Узумаки Наруто! — громко, чтоб огромная нахальная жаба услышала, сказал я. — Я вот попал сюда…случайно. Хотел спросить, не мог бы кто отправить меня обратно? — Как это случайно? — не понял Гамабунта. — Случайно сюда не попадают! — Ну я просто подписал контракт и как-то неправильно применил технику, и теперь выходит, что я здесь, — путано попытался объяснить я. — Неправильно технику применил? — загрохотал в гневе Босс. — Маленький гаденыш! Как вас много на свете непутевых развелось! Сначала один, теперь и второй! Я рассеянно пожал плечами. Какой уж есть! И сколько уж есть. — Да вы меня просто отправьте домой и все. — Пацан, так нельзя, — осклабился Босс. — Если ты здесь, значит, должна быть этому причина! — он оглянулся на скалу, к которой меня сам же не пропустил и громко позвал: — Фукасаку-сама, подите сюда, тут человеческий ребенок пожаловал! — Человеческий ребенок? — недоуменно переспросил тот, и передо мной вдруг возник жаба-старпер. Должен сказать, ничуть не изменился. Я ожидал, что у него хоть брови не такие седые и кустистые будут, но нет. — Интересно, — с непонятной какой-то хитрецой в голосе оповестил он и пустился скакать небольшими прыжками вокруг меня, оглядывая со всех сторон. — Как ты попал сюда, парень? — Говорю ж, — едва заметно закатил глаза я. — Случайно, технику неправильно выполнил. — Чтоб такой сопляк, как ты, знал, как ее правильно выполнять! — все еще рассерженно буркнул Босс, но переговоры с нежданным гостем все-таки предоставил Фукасаку-сама. — Никто не попадает на гору Мьебоку просто так, — наставительно сообщил жаба-старпер. — Что конкретно ты сделал? — Подписал контракт, — принялся перечислять я. — Сделал технику, на чистом желании, без печатей, а потом с неба упал и тут оказался! — Понятно, — Фукасаку задумчиво потеребил себя за седую козлиную бородку и махнул рукой. — Идем. Ты наверняка голодный, а у Ма там обед стынет. После этого заскочим к великому Жабьему Мудрецу и отправим тебя домой. Услышав о жабьей стряпне, мне моментально сделалось дурно. Босс подозрительно глянул на мое позеленевшее лицо и я, стараясь вести себя более, чем естественно, направился вслед за учителем эро-санина. А, впрочем, оказавшаяся передо мной тарелка с личинковым супом устрашала получше любого жабьего Босса. — Спасибо, но я сегодня уже ел… — попытался вежливо отказаться я. Бабуля Шима, помешивающая фиолетовое ведьмино варево на чудно' сконструированной плите поправила кружевной воротник такого же чудно’го белого передника и, подозрительно косясь, подошла ко мне: — Не бойся, не отравлено. Кушай, мальчик. — Да нет же… — все отнекивался я, неловко почесывая затылок. — Я и правда не голоден… Однако экзотический повар Ма поняла мой отказ по-своему. Она задумчиво хмыкнула, сунула перепончатый палец в чашку, облизнула и лишь пожала плечами: — Да вроде и не пересолено ничего, ешь-ешь! Успокоенная хорошим качеством своей еды, бабуля жаба отошла обратно к плите. — Чего это ты? — удивленно воззрился на меня сидящий рядом рыжий лягушонок, в котором я без труда узнал еще мелкого Гамакичи. Гаматацу разместился рядом с братом и, как я успел отметить, ел уже где-то пятую добавку. — Суп сегодня хорош. И фаршированные гусеницы просто обалденные! — поделился впечатлениями он, откусывая от белого продолговатого комочка. — Советую. — Да не-е… у меня того, живот болит, — прибегнул к самой последней отговорке я и с радостью передал свою чашку потянувшемуся Гаматацу. Тот с благодарностью ее принял. — Поди съел чего не то в своем людском мире, — высказала свое мнение Шима. — Ну да… — сразу согласился я и, побоявшись, что добрые старые жабы сейчас начнут меня лечить, добавил: — Оно само скоро пройдет. — Как знаешь, — отозвался Гамакичи и куснул следующий пирожок — сине-зеленого цвета. — Люди у нас нечасто гостят, так что той роскоши, которую Шима-сама сейчас готовит на ужин, мы обязаны тебе. Я рассеянно кивнул. Сквозь небольшое по меркам людей сквозное окно в стене на меня все еще подозрительно глядел обедающий на улице Босс. — И то верно, — подал голос Фукасаку. — Можешь считать, что попасть сюда тебе повезло, Наруто Узумаки. Но как же ты все-таки подписал контракт призыва? Где взял свиток? А-а, вот, что ему на самом деле интересно. — Да я… — начал я, все еще раздумывая, стоит ли говорить правду. Ай! Ладно. Я и так в последнее время слишком много вру. — Я у Извращенного Отшельника его взял…без спросу. А… а Извращенный Отшельник возьми да зайди в комнату. Вот я и запаниковал… Жаба-старпер расхохотался, едва не подавившись гусеницей. Бабуля жаба у плиты захихикала. Жабий Босс во дворе звучно хмыкнул, Гамакичи и Гаматацу же не совсем поняли, в чем дело. — А Извращенный Отшельник это, стало быть, Джирайя-чан, да, Наруто-чан? — смеялся Фукасаку. Я широко улыбнулся. Вот, теперь жаба-старпер относится ко мне как раньше. — Да, он мой крестный и все такое, — пояснил я. — А технике призыва не хотел меня учить, говорил, чакры мало. Жаба-старпер вдруг кашлянул, хохотнул еще пару раз для вида и внимательно на меня посмотрел. Я поймал этот взгляд и ощутил, что меня сейчас будто рентгеном просветили. Наверняка учитель Извращенного Отшельника сейчас мог бы абсолютно точно сказать, где и какая кость у меня сломана, если б она была. — Не вижу причин для беспокойства с его стороны, — серьезно проговорил тем временем Фукасаку. — Чакры в тебе предостаточно. — и уже тихо, себе под нос пробормотал: — Может, когда-нибудь я научу и тебя искусству санина. Все-таки иногда надо бы и встряхивать стариной… Мне оставалось лишь мысленно ликовать. — Ладно, Наруто-чан, — объявил уже громко жаба-старпер. — Я хотел сводить тебя к Старейшине, дабы он помог нам решить немаловажный вопрос: что же с тобой делать? Люди не просто так появляются на горе Мьебоку. Жаба-старпер встал со своего места и прошествовал к выходу из «столовой»: — Следуй за мной. Бабуля жаба посмотрела ему вслед, но сама осталась у плиты, лишь ободряюще подмигнув мне. Я поднялся и, вежливо поблагодарив за еду, от одного взгляда на которую меня тянуло блевать неделями, поспешил за наставником Извращенного Отшельника. — Эй, парень! Наруто, — окликнул меня в дверях Гаматацу. — Меня Гаматацу звать, — представился он и кивнул на брата: — А эт Гамакичи. Будем знакомы. — Ага, — показал большой палец я. Старейшина жаб, как водится, млел в ванночке с водой в глухой темной пещере. Если честно, глядеть на него всегда было немного странно: жаба эта была старой, вероятно, старее Фукасаку и его жены, но, тем не менее, огромной, вся в морщинах и бородавках. В полумраке пещеры вроде бы кирпичный цвет его кожи отдавал нездоровой синевой. Венчали его странный образ бусы и чу’дной конструкции шляпка с кисточками. Глаза Старейшины были почти всегда прикрыты. Наверное, все свободное от изречения пророчеств время он спал. То есть НЕ спал он только тогда, когда около получаса говорил со мной перед отправкой в страну Молний, и еще когда изрекал свое пророчество Джирайе, тоже где-то полчаса, примерно пятьдесят лет тому назад. Здоровый сон у этой жабы, что еще сказать. — Я привел его, — объявил Фукасаку. — Вот тот самый мальчик, который пришел из мира людей и упал с неба. От такого описания я почувствовал себя чуточку оскорбленным и маленько преступником. Старейшина пошевелился в своем троне-ванне и, как мне показалось, с интересом на меня глянул. Я посмотрел на него в ответ и уже подумал, что неплохо было бы поздороваться, как вдруг откуда ни возьмись на меня налетела неясная тень и со всего маху припечатала к стене пещеры. Я от испуга рефлекторно прикрыл глаза. Голова больно ударилась затылком об камень, перед взором поплыли оранжевые круги, спина сквозь тонкую ткань футболки прочувствовала шершавую ледяную каменную кладку. Я услышал удивленный возглас Фукасаку и, крепко зажмурившись, чтобы прогнать наваждение, открыл глаза. Мне в шею упиралось лезвие куная. Руки, чего я прежде почему-то не ощутил, были заломлены за спину, а перед лицом жутковатой маской застыло искаженное злобой лицо Джирайи: — Выросший объем чакры я заметил еще вчера, — горячо проговорил он, сдвигая брови все ближе к переносице. — Сегодня обнаружил, что ты странно себя ведешь: не читал моих книг и зовешь меня тоже по-другому. Я давно подозревал, но кража свитка стала последней каплей, — яростно — нет! — даже бешено зашипел он. — Кто ты такой? * Насколько я понимаю, менма — это какая-то высушенная трава, приправа к рамену наравне с нарутомаки. Наруто, который не Узумаки, а беленькая такая штучка со спиралькой посередине, вроде бы из рыбы. ** Речь о девятом фильме. Обожаю его, по мне так самый лучший из всех.