Утонувшие в мирах

Железная дверь за моей спиной закрылась со звонким хлопком, и я побрел вдоль серой улицы. Кругом сыро, мусор и грязь; иногда слышатся грубые отрывки фраз проходящих мимо людей или сигналы машин, проезжающих рядом. Никогда не любил эти узкие улицы. Постоянно приходилось прижиматься к сырым стенам зданий, что бы пропустить очередную иномарку. Так я и сделал в очередной раз, но движение отдало сильным дискомфортом. Мышцы ног слегка подрагивали, а обычно легкая сумка, казалась неподъемной от усталости после длительной тренировки. Все это могло значить лишь то, что утром будет тяжело встать с кровати. И дело не в почти обыденной боли, а в выговоре за очередной пропуск занятий или подработки. Небрежно запихнув в уши наушники, из которых грохотала тяжёлая музыка, я побрел дальше, хоть этого мне совсем не хотелось. Уже виднелось серое девятиэтажное здание, такое же блеклое и невзрачное, как и другие. У подъезда в горах мусорных мешков и пыли копался потрепанный судьбой человек. Нет, он не был пьяницей или инвалидом. Просто не повезло. И это знал не только я. Это не справедливо? Да, не справедливо. Но как бы жалко людям не было других, сколько добра бы не таили их сердца, они никогда не помогут. В этом мире правит равнодушие и страх. Снова тот же вопрос, который делает этот мрачный вечер еще безрадостней и печальней… Почему так? Миллионы ученых заниматься всякой ерундой, вроде нового планшета для богатых детишек, неужели о нашем мире все забыли? Я же не один такой… Надеюсь. Лифт ехал только до седьмого этажа, еще два приходилось идти пешком. Еле перетаскивая ноги по ступенькам, почувствовал вкусный запах жареной курицы. Хоть бы это Лила нашла денег и купила еды! Слишком уж хотелось есть. И все же меланхолия поглотила меня полностью: есть ли лучший мир? Ну тот, о котором говорят сказки, где планетой правит любовь и доброта, где нет войны и безразличия. Стягивая с головы черную шапку, я посмотрел на обшарпанный потолок. Кривая трещина от старой краски всегда напоминала мне об уплате налогов, как бы это тоскливо и не казалось, но она вызывала улыбку. Ноги ноют, но надо преодолеть всего три ступеньки. Обреченно выдохнув и прикрыв глаза, я собирался поставить ногу последнюю ступеньку, но видимо так сильно устал, что не смог даже этого. Чувствовал, как медленно падаю вниз, глаза широко распахнулись и я ощутил, как качусь кубарем. Внутри все сжалось, а следующий удар сильно отличался от предыдущих. Вся спина ударилась об какую-то из стен, раздался мощный звук разбивающегося стекла и падение продолжилось уже в полной тишине. Я не понял, что произошло, вернее, понял не сразу. Думал, что мое тело размажет по асфальту, но сознание еще было, а боли, как не странно, я не чувствовал вообще. Видел разных суетящихся людей, колеса машин, осколки стекол. Один из них был совсем близко и светился так ярко, что казалось, будто это большой брильянт на витрине ювелирного магазина... Но вроде только один глаз был закрыт, а может его и не было уже. И мысли прерывались, будто уходили в сон. И все же есть ли лучший мир? *** Я испытал сильное удивление, а может быть и шок, даже испуг. Нет, это не потому, что меня кололи вилами демоны, и я варился в адском котле. Я был жив и не понимал, где я, боялся чего-то. Радоваться за свое сознание или плакать?.. Прислушавшись к ощущениям, я мысленно расслабился: ноги и руки чувствовал, спина немного ныла, так же клонило в сон. Может, все это мышечная память? А на самом деле – я лишь четвертованное мясо? Такое мысли и не позволяли моим векам подняться, а глазам увидеть место моего пребывания. Для себя точно определил, что это не больница, уж мне были знакомы торчащие из матраца пружины бесплатного отделения. А тут в разы жестче и нет даже подобия подушки. Может, меня положили на пол в коридор?.. Началась легкая тряска и со всех сторон слышались какие-то звуки, не успев обдумать происходящие, я ударился левым боком обо что-то жесткое и полетел вниз, переворачиваясь, вновь стукнулся. И все-таки наличие конечностей не могло не радовать. Тут уже не приходилось особо остерегаться. Открыв глаза, я вскочил на ноги. Ударился головой об потолок, со мной явно происходило что-то не ладное. Черт подери, где я?! Местом моего пребывания, видимо, был кузов грузовика, только большие щели между досок вводили в заблуждение. Темно, но все же была возможность увидеть очертания места. Лавка, так же криво сколоченная, как и все стены, похоже, именно с нее я упал. Еще заметил ржавые кандалы и цепь на запястьях, которые, как оказалось, не приносили таких неприятных ощущений как представлялось. Тут уже стало совсем тревожно. Звуков было много: голоса, незнакомые слова, хлюпанье воды, цокот и ржание лошадей. О да! Вот он рай! В вонючей конуре неизвестного происхождения, с кандалами на руках! Черт… Я абсолютно не понимал, что дальше делать, только еще больше входил в ступор и жесткую форму непонимания. Начав долбить по доскам, закричал: – Эй! Что происходит?! Куда вы едите?! – голос из-за сонного состояния получился хриплым и не очень громким, видимо, источники доносящихся до меня фраз так и не узнали о моем присутствии. Откашлялся и повторил попытку: – Остановитесь! Эй!!! И средство передвижения, к моему удивлению, остановилось. А я потерял равновесие, но, благо, вновь не упал и не ударился. Зато здорово запаниковал, как оказалось, не зря. Самая большая доска непонятным образом сдвинулась и по моим, привыкшим к полумраку, глазам резанул ослепительно белый свет. Прищуриться я не успел, раздался хриплый грубый голос, в так называемом проеме возник массивный силуэт. Он с силой захватил меня за предплечье и небрежно потянул на себя, бросил лицом во что-то вязкое. Хлюпающая дорожная грязь, как после сильного ливня, заляпала лицо и одежду, стало очень холодно и мерзко, но это явно не все. Двое мужчин, стоявшие совсем рядом перекрикивались, спорили. Один схватил меня за волосы и завертел во все стороны, что-то доказывая, часто тыкал толстым пальцем в щеки. Мне удалось его разглядеть, даже удалось немного разглядеть местность, пока тот вертел мою голову. Сопротивляться я просто боялся, хотя мог вырваться и убежать, может, даже избить этого грязного толстяка в потрёпанных одеждах. Держало меня лишь отсутствие дальнейшего плана действий и малейшего намека на успех. Второй, более худощавый и с торчащим носом, тоже начал кричать и ударил толстяка по плечу. Схватил меня под руки и, кряхтя, поставил на землю. Начал спокойным тоном повторять одну фразу: – Tu quis es? – Его лицо казалось более дружелюбным, и он не переставал повторять эти слова. Мое лицо было далеко от выражения дружелюбия, его наполняло непонимание. – Что? Я не понимаю… – он тоже не понимал, но мои жесты и мимика выдавали незнание чужого языка. – Et milites Voor, qui estis? – он тыкал то в свою грудь, то в мою, повторял несколько раз свое имя. Меня оно не волновало, сейчас меня захлестывали чувства страха, непонимания и шока. – Эраэст, меня зовут Эраэст Уайт! – я начал повышать свой голос, и активнее указывая на себя, доносил до него простейшую информацию. Их уродливые лица вытянулись в безмолвном замешательстве. Еще раз, внимательно оглядев меня, толстяк недовольно хмыкнул и наклонил голову. Не уж-то преклоняется? Хотя, это лучше, чем окунать в грязь лицом. Второй, более умный мужчина, вновь отодвинул доску от повозки и жестом указал, что я должен следовать внутрь. Он выглядел удовлетворено, будто выиграл важный спор. Я грозно уставился на обоих, но забрался в повозку. Кандалы – не махровые перчатки, делали движения неуклюжими и болезненными. Путь продолжился, а я мог спокойно обдумать происходящее. Либо это страна, до которой прогресс не может дойти уже тысячу лет, либо я сошел с ума на почве долговременной комы. Повозки, одежды, кандалы, дома… Переизбыток морфия в крови гораздо реальней, чем путешествие в прошлое. О чем спорили эти двое? Почему так резко поменяли настрой? И куда они везут меня? Эти вопросы создавали огромный ком хаоса в моей голове, мысли сплетались в кучу и не позволяли трезво мыслить. Еще и язык незнакомый! Из ближайшей щелки можно было видеть, как заканчивалось поселение и начинались поля, этот пейзаж немного отвлекал, делал мое душевное состояние чуть спокойнее. Как только по губам начала проскальзывать улыбка, я заметил вдалеке поезд. Нет, это был скорее паровоз, из огромной трубы исходил шлейф черного дыма, а колеса громко стучали по рельсам, делая его еще менее лаконичным. Так где же я?.. *** Путь был долгим и нудным, когда мне надоело разглядывать однообразные пейзажи, я безумно захотел спать. Скорее проснулся. Прежде небывалое волнение заполонило меня, не получалось даже адекватно мыслить. С наступлением темноты мы проехали через охраняемые ворота. Остановив повозку, эти двое что-то рассказали смотрителю, нас поспешно пропустили. За воротами был шумный город, бумажные фонарики, песни, пляски… Это было завораживающее зрелище. По левую сторону, за столами, стоящими вдоль низких домов, сидели крупные мужчины в латах, камзолах, шинелях. Они громко смеялись, пили, чокаясь, разливали пиво из больших кружек. Между столами петляли пышные барышни в длинных юбках и корсетах. Уже изрядно веселые хлопали их по задницам. Более молодые жители танцевали прямо на дороге, из-за них повозка ехала очень медленно. По правую сторону стояли прилавки, у которых тоже толпились люди. Все до единого были счастливы, довольны, такого искреннего веселья я не встречал еще никогда. Несмотря ни на что, хотелось выбраться и погрузиться в эту реку удовольствия и смеха. Но повозка ехала, не останавливалась. Печально выдохнув, я отодвинулся от щели, сел на лавку. Цвета менялись, голоса тоже, но когда повозка медленно повернула, все стихло. В тишине лошади стали бежать быстрее, что значительно ускорило путь. *** Дверь снова открылась и тот длинный, крикнув, махнул рукой, мол, выходи. Я осторожно вышел. На самом деле страх и негодование уходило, я сосредоточился и был готов даже к чему-то ужасному. Толстяк недовольно хмыкнул и отвернулся, а другой взял меня за предплечье и повел по дороге. Здесь дорога была выложена камнем, а дома… скорее, небольшие замки, стояли плотной стеной. Ночью они казались жуткими, но днем наверняка были красивы. Мне указали на один из таких домов, высокий носатый охранник начал что-то рассказывать, то радостно, то грустно. Мы поднялись по каменным ступеням и вошли внутрь. Тут мой сопровождающий просто убежал. Что за идиот? Холл, где меня оставили, был похож на зал английских дворцов. Большая лестница, устланная красной ковровой дорожкой, раздваивалась вверху. На стенах были картины, подсвечники с пятью-шестью свечами. Прямо над моей головой висела огромная стеклянная люстра со свечками. Я бы и дальше пялился на нее как полный дурак, но, услышав быстрые шаги и встревоженные голоса, я схватил трость из подставки и приготовился атаковать. Из правой арки со второго этажа вышли трое мужчин. Одного я уже знаю. Второй был громилой в доспехах, даже забрало на шлеме было опущено. Как же не жарко этим консервам? А третий был низенький седой старичок с моноклем на глазу. На его черном мундире было много наград, на руках белые перчатки, а весь вид говорил о важности и деловитости. Увидев меня, он отвлекся от беседы, минуту оглядывал, а потом рассмеялся. Почему-то он казался мне добрым, вернее тем, кто может все объяснить. – Эй, может я и выгляжу смешно, но кто-нибудь должен мне все объяснить? Если это так сложно, то сойдет еда и горячая ванна, – громко говорил я. Реакция «толпы» была ошеломительна. Статный мужичок мгновенно перестал смеяться, растопырил глаза так, что монокль выпал и стал болтаться на цепочке. – Figuris vivis tollere conpedibus! – крикнул он носатому. Тот подлетел с ключом и судорожно открыл замок на кандалах, они с громким стуком упали на пол. Я не заметил, как ко мне подбежали горничные, стали щебетать и уводить куда-то. *** Больше я не видел того мужичка. Однако все было хорошо, меня одели, накормили, выделили комнату. Правда, заперли и не отвечали на вопросы. Через пару дней за мной вновь пришел этот носатый и с довольной улыбкой отвел к повозке, но на этот раз она была как карета. Я не сильно разбираюсь в истории, но все же понимаю, как странно устроен этот город. Рыцари и паровозы… Смешно. Ехал я по той же дороге, но гораздо дальше: мимо рельсов, гор, лесов. Мне было значительно спокойнее. Может, они приняли меня за принца, а может просто пожалели, кто знает…