Доза жизни

POV Майкл Он не может без меня. Я знаю это. Я говорю, что никогда не позволю ему уйти, но после того, что случилось, он не верит и уходит сам. Мучается, страдает, не спит ночами, но не выдерживает, срывается и приходит снова. Я – его доза жизни. Его душа истерзана. Истерзана мной. Он прекрасно понимает – я могу дать ему то, что так требуется. Я причинил ему много боли и продолжаю это делать, совершенно не понимая, зачем. Но в то же время я могу заглушить его боль. Я – словно наркотик для него. Он нуждается во мне, как наркоман в очередной дозе, без которой погибает, но эта доза, в свою очередь, убивает быстрее. Я давно не видел блеска в его голубых глазах. Они потускнели в тот момент, когда ровно год назад, в тот злополучный вечер, я сказал, что больше не люблю его. Он не поверил, думал, что это глупая шутка, пока не осознал всю суть сказанного. Я ушёл тогда, оставив его разбитым и подавленным, совершенно не заботясь о последствиях. Позже, от общих знакомых я случайно узнал, что он пытался покончить с собой, но его успели спасти. Я возненавидел себя. Он достоин лучшего. Я примчался в больницу, но не нашёл в себе смелости зайти в палату, потому около получаса через стекло смотрел на него спящего. Именно в тот отрезок времени я понял, какую совершил ошибку. Тогда мне казалось, что уже ничего нельзя исправить. Спустя какое-то время я решился и позвонил ему. Он надрывно кричал в трубку, чтобы я оставил его в покое, чтобы не попадался на глаза, но я слышал, с каким трудом давались все эти слова. Выслушав, я решил, что это будет самым правильным. Винить в случившемся стоило только себя. Своим единственным спасением я видел лишь алкоголь. Напивался до беспамятства практически каждый день. Так становилось немного легче. Но однажды он приехал сам. Сильно исхудавший и бледный, под глазами плотно залегли тёмные круги. Это всё моя вина. – Я не могу без тебя, – прошептал он тогда, будто оправдываясь, а моё сердце сжалось: я никогда не видел его таким. Разумеется, я довёл его до подобного состояния. Я молча обнял его, прижал к себе, а он, уткнувшись носом мне в плечо, не сдержался, сорвался. Горячие слёзы покатились из его глаз, он тихо всхлипывал и дрожал, как от холода, хотя в квартире было жарко, цеплялся пальцами за мою спину. Я не знал, что сказать, не знал, как его утешить, да и никогда не умел этого делать. Чувствовал же себя крайне паршиво. Немного успокоившись, он всё-таки дрожащим голосом рассказал, как долгое время пытался забыть меня, как искал утешения в объятиях других мужчин, но ничего не вышло: подсознательно он сравнивал всех со мной. Ему было больно. Я мог лишь притупить эту боль, но не избавить от неё полностью. Я не из тех людей, кто любит открыто и искренне. У меня свои, какие-то странные, извращённые способы. Я не приду по первому зову, могу пропадать неделями неизвестно где и не отвечать на звонки. От меня практически невозможно услышать нечто приятное, а взгляд чаще всего холодный, вызывающий исключительно отрицательные эмоции. Этот человек вдоволь натерпелся от меня, но продолжает терпеть, он готов на это, лишь бы я был рядом. Он знает, на что вновь добровольно соглашается. Я не бессердечный, как может показаться, я действительно люблю его, но по-своему. Да, я последняя сволочь, заставляющая любимого человека страдать. Он склонен к суициду, и я должен поддерживать в нём жизнь. Ради него самого. – Зачем, Джеймс? Зачем тебе я и все эти мучения? Ты ведь понимаешь, что ничего не будет, как прежде. – Я знаю, – тихо отвечает он. – Я люблю тебя больше жизни, ты в этом уже убедился. Медсестра сказала мне тогда, что приходил какой-то мужчина, но так и не решился зайти. Я сразу понял, что это был ты. Без тебя мне не будет смысла жить. Я болен. Я отравлен тобой. Каждый раз он ищет способ, чтобы прожить очередной день в одиночестве. Звонит, умоляет приехать, хотя знает, что этого не случится. Как ни странно, никогда не угрожает самоубийством. Он также знает, где меня можно найти, но не приходит, не устраивает истерик. Не напивается в хлам, а лишь терпеливо, насколько возможно, ждёт. Мучается, терзает себя. Не спит и практически ничего не ест. Его смысл жизни не в этом. Я стал смыслом его жизни. И он будет любить меня до тех пор, пока всё это не закончится. Единственное, что на самом деле потрясающее в наших, с позволения сказать, отношениях – это секс. Страстный, бурный. Он отдаётся мне полностью, будто в последний раз, хрипло стонет и отрывисто шепчет моё имя. Я никогда не тороплюсь, стараюсь доставить ему больше удовольствия, а он извивается в моих руках, забывается, прижимается ближе, просит ещё. Взмокший, тяжело дышащий, он сводит меня с ума. Его тело, как и истерзанная душа, принадлежит мне. Я уничтожу любого, кто посмеет хотя бы плохим словом отозваться о нём. Он мой. Только мой. Я тот, кто заглушает его боль. Я тот, кто и причиняет её. Я – его лекарство, его наркотик, сильная доза жизни.