***
Люк не был хорош в выражении своих чувств. Он уже успел выучить Эштона довольно хорошо и отлично понимал, что это его очень расстраивает. Хеммингс знал, что Ирвину нравится слышать от него то, как много он значит для него, и особенно то, когда он убеждал его в том, что никуда не уйдет и не бросит его. Но Люк был действительно плох в этом, что заставляло его чувствовать себя еще более неуверенно. Он предпочитал выражать свои чувства через физический контакт, и Эштон прекрасно знал это. Эш знал, что, когда Люк утыкается носом в изгиб его шеи, он чувствует сильную страсть, и именно в такие моменты Ирвин хотел обнимать и целовать парня, которого он любил до потери пульса, и никогда не отпускать его. Эштон так же знал, что когда Люк обнимал его за талию и целовал за ухом, то намекал на то, что он хотел отдаться ему.***
Это произошло. И это заставило Эштона чувствовать себя очень возбужденным, но сейчас было совсем неподходящее время для этого. Он ждал столика в переполненном ресторане, чтобы пообедать с друзьями и семьей. Здесь были все: его родители, братья, сестры, друзья. Люк знал, что именно это и произойдет с Ирвином, и он так же знал, что Эштону это очень не понравится, но в то же время, он будет обожать это чувство. Люку, в свою очередь, это тоже очень нравилось, потому что он знал, что по возвращению обратно в номер отеля, он будет наказан. Весь вечер Эштон старался избегать пристально уставившегося и следящего за ним взгляда Люк; он смеялся со своими друзьями, проводил время с семьей и делал вид, что все в порядке, и ничего не происходит. Одно Хеммингс мог сказать со стопроцентной уверенностью, и это именно то, что Ирвин с нетерпением ждал конца этого вечера. Его поведение его выдавало: он стучал пальцами по столу, резко отдергивая их. Его левая коленка тряслась с быстрой скоростью, каждый раз ударяясь о нижнюю поверхность стола. Люк замечал все эти вещи, насчет своего парня, однако Эштон не думал, что тот выучил его уже настолько хорошо.***
Калум и Майкл почувствовали это как только зашли в салон автомобиля, но старались оставаться спокойными. Они прижались как можно сильнее друг к другу, уставившись на экран телефона Калума, пытаясь хоть как-то разрядить напряжение, которое витало в воздухе. Люк и Эштон, наоборот, совсем не разговаривали по дороге, но Хеммингс снова пристально смотрел на своего парня, и Ирвин чувствовал это. Но несмотря на это, он всю дорогу глядел в окно, не обращая ни на кого внимания. Они прибыли в отель, толпа фанаток стояла снаружи. Эштон делал вид, что ничего не происходит, он смеялся с фанатками, делал фотки и раздавал автографы. Люк делал тоже самое, но все еще не спускал своего взгляда с Ирвина. Эштон чувствовал это, и ему хотелось подойти к Люку и ударить его по лицу за это. Но они оба знали, кто кем командовал, когда дело доходило до подобного. Неважно, насколько возбужденным Люк мог сделать Эштона, Хеммингс всегда оставался тем, кто делал все, что скажет ему Эштон, и он был единственным, кто умолял его позволить ему кончить и прикоснуться к нему. И они никогда не пытались это изменить. Неважно, насколько разочарованным в Люке был Эштон, когда тот заставлял его чувствовать себя возбужденным на публике, он всё равно был счастлив. Они с Люком не делали чего-то подобного уже в течение долгого времени. Вернее сказать, они вообще ничего не делали. Иногда Эштону казалось, что они даже не были вместе, но потом он успокаивал себя, внушая себе, что все в порядке, потому что он просто знал это. Эштон знал, что Люк не любит разговаривать.***
Калум и Майкл попрощались с ними простым "пока", избегая того, что им придется стоять с ними вместе в лифте, потому что для них даже тридцати секунд было более, чем достаточно. Для них в первый раз все произошло в автобусе, когда они стали свидетелями того, что Эштон просто прижал Люка к стене, и со всей силы вжался своими бедрами в его. Ирвин прикасался своими губами к его шее, закусывал оголенную кожу и затем нежно целовал ее. Майкл и Калум почувствовали себя слишком неудобно, их взгляды беспорядочно начали бегать по комнате, постоянно сталкиваясь друг с другом. Калум наблюдал за двоими другими участниками группы: на их руки, запущенные в волосы друг друга; на стоны, вылетающие из их приоткрытых губ. И затем он просто перевел свой взгляд на губы Майкла, даже не задумываясь над тем, как может отреагировать его лучший друг, если он случайно сомкнет их вместе со своими губами. Поначалу Майкл не понял, что произошло, и почувствовал это довольно странным, поэтому и оттолкнул Калума от себя, после первых нескольких секунд. Но после того, как он услышал, как глухой крик сорвался с губ Люка в другой стороне комнаты, он сам припал к губам Калума, затягивая его в долгий поцелуй. Люк и Эштон заметили, что только что сделали двое их друзей, и если быть честными, они оба считали, что это было слишком горячо. Они наблюдали за их поцелуем, удивленные тем, как сильно эти двое наслаждаются тем, что делают. Калум заметил, что в комнате стало тихо, не было больше стонов и повизгиваний Люка. Он быстро открыл глаза и отстранился от Майкла, как только заметил, что Люк и Эштон уставились на них. Майкл кинул Калуму смущенный взгляд, так же заметив взгляды тех двоих на себе. Клиффорд взял Кэла за руку и резко потянул на себя, поднимая его с дивана и вставая с ним в одну линию. Люк и Эштон еще пару секунд простояли, смотря в никуда до тех пор, пока Эштон не почувствовал через джинсы руку Люка на своем члене. Он издал громкий стон, разнесшийся мурашками по телу Люка.***
Когда все четверо сидели за завтраком следующим утром, никто ни о чём не вспоминал. Каждый пытался вести себя так, словно ничего не произошло, но все они знали, что ЭТО БЫЛО. С того момента Калум и Майкл были вынуждены держаться от тех двоих подальше, потому что Люк с Эштоном сказали, что не хотели бы, чтобы то, что произошло в автобусе в ту ночь, еще когда-нибудь повторилось. Но они знали, что это всё равно еще случится. Возможно сегодня.***
Люк и Эш шли к своему номеру в тишине, и Люку нравилось это. Он знал, что его парню придется сильно наказать его. Люк улыбнулся на мысли о том, что Эштон его парень. Люк вошел в лифт первым, держа свои руки за спиной. Он знал, что Ирвину нравилось, когда он так делал. Эш однажды сказал ему, что так его плечи выглядят еще шире, и это сильно льстило Хеммингсу. Ему нравилось то, что он полностью удовлетворял Эштона. Ирвин открыл дверь в комнату, снял свою обувь и кинул входную карточку на стол. Люк повторил все действия своего парня, помещая свою обувь рядом. - Какого хрена ты все это устроил!? - наконец-то сказал Эштон. - Прости меня, - прошептал Люк. Но он на самом деле не чувствовал себя виноватым, он просто с нетерпением ждал последующих действий Ирвина. - Твою мать Хеммингс, ты должен не просто извиняться после такого! После того, что ты заставил меня чувствовать себя так перед всей моей семьей. Они приехали навестить меня здесь, и я даже не смог спокойно провести с ними время, не думая о том, как бы не трахнуть своего маленького милого бойфренда! - Эштон подошел ближе к нему так, что Люк почувствовал его дыхание на своем лице. Сейчас он хотел поцеловать Эштона, но знал, что он ему не позволит. - Прости, папочка... - пробормотал Люк еще раз, стараясь не ухмыльнуться в тот момент, как горячее дыхание Эштона проникло в его горло. - Громче. - Прости, папочка, - сказал Люк на этот раз громче. Парни посмотрели в глаза друг другу, взгляд Эштона был полон любви и Люк чувствовал это. Он был счастлив, потому что знал, что Эш больше не злится на него насчет всего, что произошло. - То, что ты сделал, котенок, было плохо. Ты должен быть наказан. Люк просто кивнул и начал снимать с себя одежду: он медленно спустил вниз свои черные скинни джинсы, выкинув их куда-то вглубь комнаты и оголил свои длинные ноги. Эштон уже сидел на кровати и ждал, пока Люк растянется на его коленях. Хеммингс смотрел на него в течении долгого периода времени, раздумывая, готов ли он сам к боли, которую его папочка причинит ему. Однако, откинув эти мысли в сторону, он в конце концов подумал о наслаждении. Эштон заметил небольшую нерешительность в его глазах и встал прямо перед своим парнем. - Если ты не хочешь... Я имею в виду... Я не буду возражать. Мы можем просто- - Нет, папочка, я в порядке, - заверил его Люк. Люк подошел к Эштону, оставляя поцелуй на его губах, перед тем, как толкнуть его на кровать и лечь сверху на него. - Я готов, - чуть слышно прошептал Люк. Эштон начал. Он поднял свою руку вверх, и положил ее на левую щеку Люка. Люк взвизгнул, толкаясь своими бедрами в сторону Эштона. Ему нравилась та боль, которую он сейчас испытывал. - Тсс котенок, мы же не хотим привлечь чужого внимания, не так ли? - произнес Эштон. Люк кивнул головой, закрыв глаза и стараясь сдерживать в себе какие-либо звуки. Он не хотел разочаровывать своего папочку. Эштон ударил Люка по заднице; второй раз, третий, четвертый, пятый, шестой, седьмой, восьмой, девятый. И на десятый раз он уловил еле слышные всхлипывания Люка, старающегося быть тихим для него. Боль была невыносимой, но Люк не хотел это прекращать. Эштон еще раз положил руку на его щеку, чувствуя разгоряченную кожу под своей ладонью. - Тсс, котенок, не плачь. Все кончилось, тише... - прошептал Эштон, пропуская свою руку сквозь волосы Хеммингса. - Нет, пожалуйста, не останавливайся... пожалуйста, - из последнего дыхания, чуть не плача прошептал Люк. Он выглядел жалко. Его ноги онемели, задница покраснела и болела, а его лицо было мокрым от слез. Но ему было всё равно. Он знал, что Ирвину это нравится, и Люку было приятно от этого. Он любил быть близким к пределу, когда, казалось бы, ничто больше не могло бы сделать его еще более счастливым, но именно тогда Эштон делал это с ним, и Люк чертовски любил это. Люк поднялся с колен Эштона, ожидая его последующих указаний. - Опустись на колени, малыш, - мягко скомандовал Ирвин. Он не хотел причинить младшему парню боль, так чтобы тот не смог выступать на завтрашнем концерте. - Да, папочка, - кивнул Хеммингс. Он быстро опустился на колени перед Эштоном, выравниваю свою голову так, чтобы она оказалась на одном уровне с ширинкой на джинсах Ирвина. Эштон стоял перед Люком; бугорок на его джинсах был в паре сантиметрах от лица Хеммингса. Ирвин быстро спустил джинсы вниз, стаскивая их с ног. Его член был возбужден и пульсировал, стоя высоко перпендикулярно его животу. Люк чувствовал себя чертовски взволнованным. Они с Эштоном не делали ничего подобного уже в течение нескольких недель, и Люк уже начал забывать о чувстве "бабочек внизу живота", которые появлялись, когда он ублажал своего парня. Он почувствовал, как тугой узел завязался внизу его живота, и из члена вытекла капля предэякулята. Он все еще был возбужден, а его лицо не просохло от слез. Ирвин сел, раздвинув свои ноги в сторону, давая Люку больший доступ к нему. Он чувствовал небольшое покалывание на внутренней стороне его бедра. Он сейчас нуждался в Люке; он должен был видеть как его котенок отсасывает ему. - Давай, Люк, соси, - прошептал Эш, и Люк быстро взял член своего парня в рот, слегка его посасывая Люк облизал кончик, собирая капельки предэякулята на своем языке и сглатывая их. Он обхватил губами головку, слегка облизывая ее. Он начал двигать головой вверх и вниз, с каждым разом захватывая немного больше. Втянув щеки, Люк убрал руку с члена Эштона и взял его в рот, пока тот не коснулся его горла. Ирвин громко застонал, когда Люк заглотил его член. - Ммм, соси Люк, котенок, - простонал Эштон, проводя пальцами по волосам Люка и слегка их оттягивая. Эштон был близок к тому, чтобы кончить, и Люк чувствовал это. Люк простонал в его член, посылая вибрацию по телу Эштона. Ирвин почувствовал, как узел в его животе завязался сильнее, и сразу после этого он излился прямо в горло Хеммингсу. Люк уже привык к этому. К этому теплому горько-соленому вкусу. Он проглотил все до последней капли, глубоко выдыхая. Поначалу он ненавидел это, особенно когда в первый раз делал Эштону минет. Он просто выплевывал сперму повсюду. Ему было шестнадцать, и это вызывало у него сильное отвращение; настолько сильное, что они больше не пробовали этого в течение нескольких месяцев. Но постепенно Люк привык к сперме своего парня, и теперь он чертовски любил это. Хеммингс любил это чувство, когда конча Эштона касалась его языка, задней стенки горла и заполняла весь его рот. - Папочка, ты прекрасен на вкус, - простонал Люк, облизывая губы и опуская голову немного вниз. Его собственный член слишком сильно пульсировал в данный момент, так, что это приносило ему боль. Ему надо было кончить, и Эш так же видел это. После того, как Ирвин закончил, он припал к губам Люка, оставляя на них поцелуй; он положил свои руки на шею парня, слегка закусывая его губы, и этот поцелуй был пылким, сладким и полным страсти. Эштон оставлял поцелуй за поцелуем на открытых губах Хеммингса, спускаясь немного ниже к его подбородку. Люк издал слишком высокий и протяжный стон, и Эш понял, что нашел ту самую точку, заставляющую Люка возбуждаться еще сильнее. Он начал слегка покусывать и посасывать кожу в этом месте и зализывать свои укусы, что заставляло Люка стонать и хныкать. Люк провел руками по волосам Эштона, потянув их на себя. - Пожалуйста, папочка, мне нужно кончить... Чеерт, - прокричал Люк, громко и глухо застонав после этого. Эштон укусил его кожу еще несколько раз, и оставив на шее засос, откинулся назад, наслаждаясь красно-фиолетовым следом. - Теперь каждый будет знать, что ты - мой, малыш, - прорычал Эштон на ухо Хеммингсу, заставляя его сделать быстрый и резкий вдох. Люк нуждался в Эштоне сейчас, и все это ожидание было пыткой для него. - Эш... Папочка... Трахни меня... Пожалуйста... Просто выеби меня, - выпалил Люк; он уже не мог сдерживать себя. Ирвин посмотрел на Люка: на его раскрасневшееся лицо и взъерошенный волосы. Он тоже нуждался в Люке сейчас. Ему было всё равно на людей в соседних комнатах, они должны смириться со стонами двух трахающихся парней в этом номере. Он начал стаскивать с себя футболку, и Люк сделал то же самое, выбрасывая ее куда-то вглубь комнаты. Эштону было тяжело сдерживать себя, он хотел поиметь Люка прямо здесь и сейчас, но он знал, что его нужно подготовить, поэтому он не мог рисковать. Люк лег на кровать, зарыв свое лицо в подушку и положив руки рядом с ним. Его колени были широко разведены, а задница поднята в воздух. Он ожидал того, что его папочка сделает что-нибудь. Все что угодно. Эш быстро сунул пальцы в рот, обводя своим языком вокруг них, делая их настолько влажными, чтобы он смог без труда войти в Люка. Он начал с одного пальца, медленно проникая внутрь парня. Хеммингс испустил громкий всхлип, который скоро превратился в слегка сдавленный стон. Ирвин воспринял это как намек, и добавил второй палец, двигая ими внутри Люка в медленном темпе. - О, папочка, твои пальцы чертовски восхитительны, - протянул Люк, насаживаясь на его пальцы еще сильнее. Эштон вытащил пальцы из Люка, слегка обтирая их о простынь, убирая с них лишнюю влагу. Ирвин смазал свой член прежде тем, как поднести его к дырочке Люка. Он хотел, помучать его еще немного, заставить его умолять. Но он больше не мог держаться, и Люк в свою очередь выглядел измученным. Эштон начал входить в Люка. Сначала медленно, пока он не заполнил его полностью. Сперва Люк молчал, и Эштону нужно было подтверждение, что все в порядке. - Ты готов, котенок? - Да, папочка, - Люк простонал через мгновение, и это было всем, что было необходимо услышать Эштону. Он начал выходить из Люка в медленном ритме, наслаждаясь тем, что он все еще находится внутри него. Эштону нравилось осознавать то, что он мог сделать Люка, самого большого парня в группе, маленьким и хнычущим, умоляющего его о чем-угодно. Он любил то, что Люк был его котенком, а он был его папочкой. Он любил держать все под контролем. Люк захныкал, его дыхание начало сбиваться, и он сжал простыни под собой, пытаясь сдерживаться для своего папочки. Люк нуждался в этом очень сильно, настолько, что всего несколько толчков в его простату - было необходимы для того, чтобы он выпусти все это наружу, но он этого не сделал. Эштон положил руки на плечи Хеммингса, и начал делать еще более глубокие и сильные толчки в своего парня. - Хватит держать это в себе, малыш, выпусти все наружу, - прошептал Эштон Люку. Люк хотел угодить своему папочке и просто кивнул головой, пытаясь продержаться еще немного дольше. Эштон ослабил хватку на плечах Люка, царапая спину своего мальчика все ниже и ниже до тех пор, пока не достиг его задницы. Вскоре его толчки стали слабее, и он начал играть с щеками Хеммингса. Ирвин испустил громкий, сдавленный стон, и Люк не смог сдерживаться больше. Горячая сперма брызнула струей на его живот и запачкала простыни, Люк сжал кулаки испустил протяжный стон. - Продолжай Эш... Папочка, - сказал Люк, пытаясь отдышаться. Ирвин толкнулся в Люка еще несколько раз, пока снова не вошел в него. Короткий и громкий стон сорвался с губ Эштона. Он чувствовал себя чертовски великолепно, и одновременно слишком уставшим. Сейчас он просто хотел обнимать своего парня вечно.***
Люк встал с кровати и пошел в ванную. Он вернулся с полотенцем в руке и вытер сперму со своего живота. Эштон наблюдал за тем, как его голый парень, вероятно чувствующий сильную боль, подошел к нему. Он все еще выглядел жалко. Люк остановился и посмотрел на Эштона. Он нерешительно бросил полотенце своему парню, который начал вытирать простыни, убеждаясь в том, что все везде остается чистым. Люк наблюдал за тем, как его голый парень, лежа на кровати, тщательно убирал с простыней остатки кончи от их предыдущего занятия. Хеммингс думал, насколько привлекательным Эш был в этот момент. Люк выкинул полотенце в сторону и лег на кровать. Эштон присоединился к своему парню, прижимаясь к нему как можно сильнее. Эштон чувствовал себя немного лучше сейчас, потому что он знал, что Люк не уйдет от него сегодня. И Люк, в свою очередь, тоже чувствовал себя немного лучше, потому что он отдал свою любовь человеку, которого он любит. - Я никогда не брошу тебя, Эш, - прошептал Люк в волосы Ирвину. Эштон просто выдохнул, потому что он не верил Люку, несмотря на то, как бы сильно он сам этого не хотел. Пара была тайной, и они даже не называли себя парой на публике, как Эштон мог ему поверить после этого? - Ты не веришь мне, не так ли? - спросил Люк. Эштон всегда хотел поговорить с Люком, как сейчас. Но теперь, когда это наконец-то произошло, он просто хотел, чтобы это как можно скорее закончилось. Эштон не ответил, он просто зарылся головой в шею Люка. - Эш, ответь мне. - Я знаю, что ты собираешься бросить меня однажды, Люк; тебе ведь даже не нравятся парни, - прошептал Эштон, пытаясь звучать так, как будто все было в порядке. - Нет, Эштон, я не люблю парней. Я люблю ТЕБЯ. И ты не просто парень для меня. Именно поэтому, когда люди спрашивают, нравятся ли мне парни, я отвечаю им: "нет", - потому что я люблю только тебя, - объяснил Люк. Люк знал, что он не был хорош в объяснениях своих чувств, но он старался. Эштон захихикал. - Я думаю, в этом есть смысл. Ты обещаешь мне это, Люк? - Да. Я обещаю. Это было все, что они сказали друг другу. Это был первый раз, когда они говорили о чем-то, как это, и Эштон был уверен, что этот первый раз, вероятно, будет и последним. Хеммингс чувствовал себя неловко. Ему казалось, что Эштон не понял того, что он сказал. Люк знал, что Ирвин лишь частично поверил этим словам, но он также знал, что Эш сильно волнуется об этом и о том, что он может быть небезопасен для кого-то, как Люк. Кого-то, кто не может открыто говорить о своих чувствах, и из-за этого заставляет своего возлюбленного чувствовать себя дерьмово, но ничего не может с этим сделать. Люк знал для себя, что он никогда не бросит Эштона - и это все, что он мог сделать. Он уже пообещал это Эштону, и теперь задачей Ирвина - было поверить ему. Люк не любил разговаривать, и Эштон знал это.