Мэлло, я тебя...

Когда ты сказал, что уходишь, во мне словно все оборвалось. Медленно разъедающая черная дыра внутри меня, как вакуум поглощает эмоции, которые я и так не показываю. Как ни в чем не бывало, словно это не уход навсегда, а так, мелочь, ты закрыл дверь в кабинет Роджера и по коридору приюта послышались твои шаги. Удаляющиеся, медленно пропадая в тишине. Как и ты. Может ты и не знал, может догадывался… ты мне очень важен. Соперничество, которое я никогда не принимал как серьезное, оказывается, так давило на тебя. Я закрылся в своей комнате и понял, что по-настоящему остался один. Твой дружок Мэтт мне никогда не внушал ни доверия, ни поддержки. Твой голос, неважно какой, я рад слушать вечно. Твои оскорбления, недовольства, нервы, мне все равно. Лишь бы ты. Все окружающие меня игрушки и пустая вторая кровать в комнате, на которой никогда никого не было, шелест листьев за окном. Это все, что осталось. Сколько времени я простоял, оперевшись спиной на дверь? Мой тихий шепот, как мольба «нет, нет, нет, нет…» и ком слез, которые я держал в себе. Я не был против, я хотел вести с тобой дело о поимке Киры. Хотел, но ты… не предоставил мне этого. Все всегда сам, в этом весь ты. Я не заплачу, пусть даже никто и не увидит. И эта слеза, которая пробежала по щеке, это все ничего не значит. Я сожмусь в комок, и каждый день буду вспоминать тебя. Я знаю, мы еще встретимся, я просто знаю. Мне все равно, что ты испытываешь ко мне. Ненавидь меня, презирай, обзывай. Просто будь рядом. А ты и не догадывался, что во мне такой ураган чувств. Я холоден снаружи, я ледышка, безэмоционален, молчалив и всегда в себе. А ты напротив вспыльчив, разговорчив и никогда не держишь эмоций. Меня всегда к тебе тянуло, всегда. Ты был словно батарейка, находясь с тобой, я питался исходящей от тебя энергией, словно энергетический вампир, а сейчас, когда ты наверняка уже собираешь вещи в свой рюкзак, я уже опустошен. Снова слеза, скатившаяся по другой щеке, замерла на подбородке. Тихий всхлип, тяжелое оседание на пол. Один. Совсем. А в голове пульсом продолжает биться мысль «Мэлло, я тебя…»