Я бежал по улице, ловя на себе недоумевающие взгляды прохожих. Почему, спросите вы? Ответа таить не буду: я был практически голый, лишь только бирюзовый сюртук прикрывал мое вновь оскверненное тело. Вся остальная одежда была у меня в руках. По щекам текли слезы. Наверное, за три года я уже должен был привыкнуть, что после того, как я выполню свою работу, меня просто напросто выгоняли, не давая одеться, лишь сунув в карман пару зеленых купюр.
Я не мог сказать, когда именно моя жизнь пошла под откос: когда умерли мои родители, когда последний оставшийся в живых дорогой мне человек отказался от меня, или когда меня забрали в приют, или же все-таки в тот день, когда меня забрали из приюта. Я помню свою радость в тот момент, но после для меня настала черная полоса: мое детское сознание уже через час познало всю грязь и похоть этого мира. А потом меня передали в другие руки, но надежды на лучшее будущее у меня уже не было. Да и черная полоса не кончилась, поскольку снова я был лишь только "мальчиком по вызову". Не было никакой любви ко мне, лишь любовь к моему телу привлекала их, словно пауков к невинной бабочке. Черная полоса продлилась практически три года и никак не хотела сменяться на белую. Ну, хотя бы на серую, даже на это я был согласен. Хотя, наверное, кому-то живется хуже, чем мне, но они это не я, в том-то все и дело.
Через пару минут я вбежал в какой-то закоулок, где совершенно никого не было, и только тогда я вздохнул с облегчением, ведь скоро этот ночной кошмар окончится, я оденусь, вытру слезы, и, как ни в чем не бывало, пойду по улицам, и никто не скажет, что я какой-то оборванец из подворотни, поскольку даже если одеть меня в те лохмотья, которые носят обычные дворовые мальчишки, то все равно то воспитание, что я получил, те правила этикета, манеры преподносить себя на людях дадут о себе знать.
Минут через десять я вынырнул из закоулка и, томно вздохнув, направился туда, куда несли меня ноги. Хватит с меня на сегодня ночных приключений. Заработанного сегодняшней ночью хватит на день или же два. А после снова придется ложиться под какого-нибудь богатенького ублюдка. От одной только мысли об этом становилось тошно.
Я спокойным шагом вышел из закоулка, попытавшись не выделяться из толпы, не привлекать к себе особого внимания. У меня не было совершенно никакой цели: дома меня никто не ждал – да и дома у меня не было. Наверное, какой-нибудь здравый человек уже давно бы прикупил себе маленький домик на те деньги, что я заработал, а не как я - спустил бы все на дорогостоящий костюм, чтобы выглядеть, как человек. Я шел туда, куда несли меня ноги: по многолюдным улицам города, по маленьким переулкам, и конечным пунктом моего импровизированного путешествия стал парк, где я сел на скамейку и начал осматривать проходящих мимо людей. Никто из них не обращал на меня внимания, и это меня бесило. Складывалось такое впечатление, словно я тут пустое место! Словно моя жизнь не стоит ни единого цента! Словно я умру, и на этот факт будет всем наплевать!
Эти рассуждения давали мне понять, насколько я все-таки ничтожен, наталкивали на осознание того, что я был бесполезен, что я только и мог, что извиваться под другими, удовлетворяя их извращенные желания. Слезы потекли по моим щекам, увлекая за собой остатки макияжа. Руками я обхватил колени и уткнулся в них лицом, чтобы никто не видел моих рыданий. Мне не хотелось, чтобы меня считали ребенком, из-за моих слез, не хотелось, чтобы меня кто-нибудь жалел потому, что я был младше этого человека. Он не знал в полной мере, что я пережил, он не осознавал тяжести всего гнета, что я несу на свои плечах. Он не мог мне сочувствовать, потому что не понимал меня! Тогда зачем все эти «розовые сопли»? Уж лучше пройдите мимо, подумав: «Очередной эгоист, недовольный своей жизнью».
- Что с Вами, молодой человек? – услышал я мелодичный голос и, подняв голову, увидел девушку, которая была одета, как обычная служанка: длинная черная юбка, которая скрывала под собой босые ноги, белая блуза, черные растрёпанные ветром волосы, однако в чертах ее лица чувствовалось что-то аристократичное. Но мне было все равно на то, кем же являлась эта девушка, я хотел оградиться от таких взоров и вопросов.
- Отстаньте от меня! – крикнул я, недолго думая, и замахнулся рукой, пытаясь ударить девушку, чтобы неповадно было, однако она стояла слишком далеко, чтобы я это смог сделать, поэтому я потерпел неудачу. После этого я вскочил на ноги и пошел дальше по аллее, пытаясь сохранять спокойствие и невозмутимый вид.
- Постойте! - крикнула она через пару минут, после того, как прошел шок и недоумение от моего поведения. Но я и не думал останавливаться по первому зову - ее компания была неинтересна мне, и этим объяснялось мое странное отношение к сей ситуации. Тогда уже она быстрым шагом поравнялась со мной.
- Не стоит извинений... - коротко бросил я, прибавив шагу, чтобы, наконец, окончательно избавиться от докучающего мне общества этой... служанки - по-другому охарактеризовать ее статус я просто не мог. Я уже не вслушивался в то, что она мне там кричала, поэтому вряд ли я попал по смыслу очередной репликой в этот бессмысленный диалог.
- Извинения? - удивленно переспросила девушка, а после улыбка появилась на ее устах, хотя она не разрядила этим ситуацию, лишь только усугубила ее, поскольку меня раздражала эта улыбка, хотелось ударить девушку, чтобы согнать эту фальшь с её лица. - Ну, что вы. Я догнала Вас совершенно не по этому поводу, - тихий смешок вырвался из ее губ. Наверное, она думала, что я не услышу этой насмешки, однако же слух у меня был тонкий, пусть на слова некоторых я просто не желал обращать внимания. - Я хотела задать Вам несколько вопросов, с Вашего позволения, - продолжала она невозмутимо, хотя, наверное, еще пару минут, и она готова была рассмеяться на весь парк, и виной тому мое поведение. Неужели я был так смешон?
- Вопросов... - повторил я, засмеявшись. Я был слеп, словно крот, и для меня эта девушка была очередной простушкой, попрошайкой с улицы - ничего возвышенного я в ней не видел. Пара секунд, и я уже обеими руками держал её под грудки, шипя ей на ушко: - Знай свое место, челядь, я, кажется, не разрешал говорить. И ты не моя служка, чтобы следовать за мной, словно хвостик, так почему же я наблюдаю твое бесстыжее лицо? - в конце своей речи я сорвался на крик и залепил пощечину девушке, а после, развернувшись и фыркнув, снова вернулся к лицезрению пейзажа, который открывался передо мной.
Мне не было интересно, как же отреагирует на этот выпад девушка, по крайней мере, она должна была отстать от меня со своими вопросами. Но не тут то было, через пару секунд я снова увидел ее силуэт перед своим носом. Все мои чувства выплеснулись в одном крике:
- Что вы хотите от меня?!
Но, кажется, меня уже не слышали, поскольку цепкие тоненькие пальчики вцепились в мое горло, держа его мертвой хваткой, а мое тело было приподнято над землей. Кажется, ее красные глаза сейчас смотрели мне прямо в душу, однако там ничего не было: ни страха, ни злобы, ни непонимания, совершенно никаких чувств. Убьет? Ну и ладно, на одного эгоиста в мире станет меньше. Оставит в живых? Продолжу свое жалкое существование на этой Земле.
- Да кто ты такой, смертный? Я выдавлю из тебя твою жалкую душонку в один миг,- шептала она мне, кровожадно улыбаясь. Кажется, она совершенно не слышала моего вопроса. Хотя, наверное, если бы и слышала, то мне от этого было бы совершенно не легче.
- Смертный? Кем же ты себя возомнила? Демоном, ангелом или папой Римским? - спросил я со звонким смехом, который я просто не мог сдержать в своей глотке, эта ситуация мне показалась настолько эпичной и смешной, а вот, видно, моей собеседнице было явно не до веселья, хотя я понимал, что где-то глубоко в душе я её смешил собственным поведением, и мне было не по себе от этого - я всегда хотел, чтобы меня воспринимали всерьез со всеми моими капризами и непостоянством характера, но всегда получалось наоборот, и даже в подобной ситуации было так. - Все мы в этом мире смертны! - воскликнул я сквозь смех. Я видел, что это злило девушку, но мне было все равно. Эта очередная моя прихоть: хочу смеяться - смеюсь, захочу покончить со своей жизнью - лезвие и ванна горячей воды в помощь!
- Ты известен в моих кругах, как Бабочка, мальчик, - сказала она, кажется, совершенно не замечая того, что я говорю. Наверное, она решила воспользоваться моей тактикой: "Ничего не слышу, но все равно что-то говорю в ответ". Черт, как же меня это все начинало бесить! - Я знаю, чем ты зарабатываешь на жизнь. Это понятно не только по слухам, но и по физиологическим данным. Я вижу всё сквозь твой костюм. На таких как ты он не смотрится, даже если идеален размером... Хочешь я немного уменьшу спрос на тебя, изувечив твоё милое личико?
Тонкие бледные пальцы прошлись по моему лицу, безразличную мину на котором сменил шок вперемешку со страхом. Лицо, тело - это были две вещи, которые я ценил в этом мире, потому что благодаря им я и выживал! Я понимал, что если останутся шрамы, то никто уже и не посмотрит на меня. В этом бизнесе нужно было быть или идеальным, без единой царапинки или же калекой без рук и ног, однако вторых уже просто брали на содержание, когда первые еще как-то пытались жить своей жизнью. Но уже через несколько минут на лице моем нельзя было прочитать ничего, кроме удавского спокойствия и беззаботной ухмылки, что еще больше вывело из себя мою собеседницу. Миг - и мое тело оказалось на асфальте. Оно буквально пробило его, и мне показалось, что что-то даже хрустнуло, но я тут же вздохнул с облегчением, поняв, что в данном случае дело ограничится всего лишь синяками.
- Ну так что, дорогуша? Ты согласен на подобную расплату за твои оскорбления? - ее лицо ничего не выражало кроме спокойствия и насмешки, а я молчал. Молчал с широкой улыбкой на лице, а из глотки так и рвался очередной звонкий смех. Пусть больно, пусть моя жизнь - это череда расстройств, но когда смеешься, все вокруг становится не таким уж и мрачным. - Или мы найдем компромисс? - ее губы растянулись в наглой ухмылке.
- И каковы условия данного компромисса? - спросил я, зная, что вариантов у меня немного, точнее он был один. Это согласиться со всеми условиями данного договора. Она осознавала это не хуже меня, поэтому ухмылка на лице девушки становилась все шире и шире.
- Я знаю... Чего ты так жадно желаешь. Это видно по твоим глазам, - продолжила она, не удивившись такому ходу развития событий. - Признания в кругах аристократов. Деньги... Шик. Я могла бы дать тебе это... - она замолкла, наверное, обдумывая, как бы сформулировать дальнейшее продолжение фразы.
- Взамен... - говорю я, чтобы прервать эту затянувшуюся паузу, поскольку понимаю, что это не все, и должно быть еще какое-то условие, при котором эта "золотая клетка" достанется мне. Ведь за три года я смог усвоить урок - бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и ничто не достается просто так: не бывает "крестных фей", которые выполнят все ваши сокровенные желания, а после исчезнут, не потребовав ничего взамен за свою доброту.
- Взамен ты станешь моим слугой: будешь выполнять мелкие поручения, - незамедлительно ответила девушка, поднявшись и подав мне руку, чтобы я смог последовать ее примеру. Однако этот жест я просто напросто проигнорировал, самостоятельно поднявшись с асфальта, на котором после моего вынужденного падения осталась пара трещин. - И даже не пытайся сбежать, - добавила она, развернувшись и направившись к выходу из парка.
- А разве может быть иначе, - тихо сказал я, направившись вслед за девушкой. Я понимал, что теперь безволен, как птица в золотой клетке. А если сбегу, то смерть будет ходить за мной по пятам, пока мое искореженное, бездыханное тело не найдут в какой-нибудь канаве недалеко от города.
"А если я и вправду умру, то кого это заденет? Кто будет плакать на моих похоронах? Или же мне просто дано сгнить в земле, не оставив после себя никакой памяти в людских сердцах? Неужели я настолько ничтожен?" - спрашивал я сам себя, плетясь за девушкой. Снова в моем сердце не было никаких чувств: ни сожаления, ни радости, ни боли... Словно все они покинули меня в тот момент, когда я стал зависеть от кого-то, словно я стал всего лишь тряпичной куклой в чьих-то руках. Неужели безвольные слуги чувствуют то же самое, что и я сейчас, или же они просто свыклись с тем, что с их мнением не считаются? Неужели никому из них не хочется "расправить крылья", заявить о себе, пусть и не миру, но хоть какой-то маленькой части населения Земли показать, что ты чего-то стоишь, что у тебя тоже много идей в голове, что ты тоже на что-то способен...
За своими рассуждениями я не заметил, как мы минули пару переулков, маленьких улочек и вышли на главную улицу города. Вот тут меня охватил страх, который заставил пройти мелкую дрожь по всему моему телу. С этой улицей у меня было связано мало хороших воспоминаний, хоть и знакомых я тут мог встретить хоть отбавляй, но часто с этими людьми были связаны не самые радужные моменты моей жизни.
И вот, когда мы проходили мимо одного из многочисленных пабов, которыми тут и там была усеяна эта улица, меня кто-то схватил за руку и потянул на себя. Я даже не успел сообразить, что именно произошло, как сильные руки прижимали меня к телу, а над моим ухом раздался шепот: "Не залетит ли Бабочка сегодня в мои сети?" В этот момент зрачки мои расширились, выдавая мой шок, но уже через мгновение этот шок перерос в злость, которая проявилась на моем лице, я начал вырываться, крича что-то невнятное. Но этот крик, этот порыв чувств вызвал на лице мужчины только улыбку: ему было все равно на мое мнение, он желал, а в представление этих личностей было, что желание клиента - это всегда закон.
- Бабочка сегодня в моих сетях, - раздался тихий голос девушки, в котором чувствовалась нотка усталости. Но я видел, что если она получит отрицательный ответ, то велика вероятность того, что сегодня на одного жителя этой планеты станет меньше. Наверное, мужчина прочел в ее взгляде и голосе то же, что и я, поскольку он опустил меня, фыркнув и отправившись дальше, выискивать парнишку с подобным мне средством зарабатывать на жизнь.
Девушка посмотрела на меня с укором, словно я в чем-то да был виноват в этой ситуации. Так и хотелось крикнуть в ответ на этот пронзительный взор: "Простите, что родился на этот свет!" Но я сдержал этот порыв чувств, так как сейчас он мог обернуться мне новыми проблемами. Я всегда думал о том, что люди много держат в себе, хотят сказать, но почему-то не говорят... Не говорят по разным причинам: кто-то не хочет выделяться, кто-то не хочет, чтобы его засмеяли, а некоторые молчат просто потому, что знают, что их мнение никому не интересно... А почему молчу я, когда хочется кричать на всю улицу? Почему я молчу в этот момент? Наверное, ответы на все вопросы мне не дано получить...
Улица, переулок, снова маленькая улочка... Когда же закончится этот лабиринт? Шаг, второй... Практически нет уже больше сил идти, но надо! И вот снова большая улица, но тут уже тихо: нет пьяных воплей и оглушающей музыки, которая давит на тебя со всех сторон. А вместо баров и пабов вдоль улиц возвышаются неимоверной красоты особняки, каждый из которых, как произведение искусства, до которого боишься дотронуться, на которое ты в силах только смотреть... Поворот, еще пару шагов, скрип открывшейся двери - и вот мы уже... дома? Нет, я не могу назвать это место домом! Оно чуждо для меня... Может быть, со временем я свыкнусь и с этим, но сейчас... Для меня это совершенно иная вселенная, в которой мне нет места.
Нас встречает служанка, лучезарно улыбаясь. Но эта улыбка лишь фальшь, за которой скрываются истинные чувства... Почему люди всегда скрывают все свои отрицательные чувства именно за улыбкой? Ненавидишь - улыбаешься, вызывает отвращение - улыбаешься, страх - улыбка становится еще шире... Неужели вся наша жизнь - это репетиция к спектаклю, который никогда не состоится, или же будет когда-нибудь дан второй шанс?
Они о чем-то говорят, я не вслушиваюсь в этот разговор, а после служанка подходит ко мне и протягивает руку, все так же улыбаясь и что-то говоря, но я уже не слышу ее слов: я слишком измотан, чтобы воспринимать хоть что-нибудь... Не дождавшись моей реакции, она берет меня за руку и ведет... Куда? Уже не важно: все равно в какой части этой клетки находиться, выхода из нее для меня уже нет. Гардеробная: множество полок с одеждой любого размера и на любой вкус... Она решила менять мне наряды, словно кукле? Пускай потешит себя надеждами, я не стану куклой в ее руках! Я буду вырываться из этих пут, как... бабочка... Но сегодня уже просто нет сил бороться - все тело начинает ломить, в глазах темнеет, перед ними мелькает силуэт служанки, которая снимает с меня мерки. Улыбка на ее лице, фальшь в душе - все это уже не имеет для меня смысла...
Минута, две... Она отлаживает мерную ленту и снова берет меня за руку, и ведет. Куда на этот раз? Ответ на этот вопрос не имеет для меня смысла. Скрип открывшейся двери, вид спальни перед моими глазами, голос служанки - она опять что-то говорит мне, но я не вникаю в смысл ее слов.
Еще пара мгновений, и я уже лежу в кровати, видя сон, который не вспомню, когда открою глаза с первыми лучами солнца.
***
Пару минут я просто лежу с закрытыми глазами, имитируя сон. Нет, нельзя так просто переступить сквозь собственную гордость и открыть глаза, встать, позвать служанку... Она должна сама заявиться, отдернуть шторы, а после заявить: "Просыпайтесь юный господин". Хотя, наверное, все это было очередной прихотью, которой не должно было сбыться, поскольку все в этом доме благополучно забыли о моем присутствии, как мне казалось...
Но, на этот раз, мои поспешные выводы были ошибочны, поскольку уже буквально через пару секунд послышался скрип открывшейся двери, медленные шаги, которые отчетливо слышится в тишине, звук открывшихся занавесок. Сразу же комнату наполняют лучи утреннего солнца, которые режут глаза и заставляют открыть их. И тут же приглушенный голос слуги достигает моих ушей: "Доброе утро, молодой господин". Но я не говорю ничего в ответ - нечего просто сказать. Я принимаю сидячее положение и потираю глаза, чтобы восстановить картинку, а после устремляю свой взгляд на слугу, пару минут рассматривания его, однако его вид не производит на меня никакого впечатления - таких оборванцев много на улице: подбери, приодень - и вот тебе преданный слуга, который повсюду будет следовать за тобой, словно собачка.
Он помогает мне одеться, после чего я занимаю свое место перед туалетным столиком - даже тут я не изменяю своим привычкам. Пару секунд я изучаю содержимое ящичков, в то время, как он берется за мои длинные волосы золотистого цвета, аккуратно заплетая их в косу. Но я не чувствую его манипуляций, его присутствия, словно я тут один. У меня всегда было такое ощущение, когда я раскладывал на столике те атрибуты косметики, которые мне приглянулись - быть красивым еще никто не запрещал. Нет, для меня никогда не было стыдно то, что я крашусь, как девчонка. Для меня это стало обыденностью, словно все так и должно было быть, хоть со стороны других я и слышал постоянные насмешки. Крем ровным слоем ложится на кожу, легким движением вырисовываются стрелки на глазах, так же легко ложится бальзам на губы - все должно быть идеально.
"Завтрак уже готов", - оповещает меня слуга, нанося последние штрихи, а после отступает на шаг, говоря тем самым о том, что его работа завершена... Я нехотя встаю со стульчика, но мое поведении настолько наигранно, что на губах слуги виднеется еле заметная улыбка. Так и хочется спросить его, нет, просто крикнуть: "Неужели мое поведение настолько смешит Вас!!!", - но снова я лишь молча прохожу мимо, отправляясь на поиски столовой: спросить гордость не позволяет. Но, на удивление своего сопровождающего, пункт назначения я нахожу довольно быстро. Но почему же кроме слуг тут никого нет? Неужели хозяйке этого дома настолько противно мое общество, что и завтраки нам будут подавать по отдельности?
- Госпожа Грей уехала рано утром по важным делам, поэтому она не сможет разделить с Вами завтрак. Она просила передать Вам свои извинения, - сразу же сказал парень, увидев мое недоумение, наверное, просто оправдывая свою "госпожу". Наверное, эти "важные дела" будут каждый день моего пребывания тут...
Завтрак прошел в молчании, да и собеседника не было... Что же теперь делать дальше? Метаться, как птица по огромной клетке в поисках уголка, где ты бы мог остаться наедине со своими мыслями? Наверное, только это и оставалось...
***
Обед прошел в таком же гробовом молчании, как и завтрак. Наверное, за первую часть этого дня я не сказал ни единого слова, даже слуга, которого приставила ко мне госпожа Грей, смотрелся на моем фоне сущим болтуном, озвучивая те или иные факты, которые мне бы могли пригодиться во время проживания в этом особняке. Хотя с каждой секундой я больше и больше задумывался о побеге отсюда: что мне стоит сказать, что я просто пошел прогуляться в парк, а самому залечь на дно в каком-нибудь подвале, а через день или два, наверное, она бы забыла про мое существование, как и все...
После обеда я решил наведаться туда, куда еще не ступила пока моя нога: в сад, который напоминал мне больше лабиринт с множеством путей, но только одним выходом. Как и наша жизнь: есть множество вариантов, как поступить, но мы должны выбрать только один, и порой времени на рассуждения просто нет, принять нужное решение нужно за пару секунд...
Красные розы - как они благородны и неприступны, но, наверное, той простоты, которая есть в васильках и ромашках им и не хватает... Я не мог понять, почему же всегда в таких особняк в садах растут кусты роз, неужели в этом мире мало других цветов? Неужели люди всю свою жизнь просто следуют стереотипам?
Я остановился на пару минут, всматриваясь в цветок, словно желая что-то найти в причудливом сочетании лепестков... Все-таки, не смотря на их банальность, цветы, наверное, можно было считать самым совершенным творением, которое только можно найти на планете: тонкость и изящество линий, причудливость узоров, которые составляют лепестки, и каждый узор оригинален и никогда не повторяется по два раза. Как часто мы замечаем подобные мелочи? Наверное, было бы у меня куча дел, я бы прошел мимо, не заметив всего этого великолепия... Но неужели их короткая жизнь не стоит никакого внимания со стороны других?!
Снова тишина, я ничего не говорю, а мой сопровождающий все так же молчит - ему уже больше нечего добавить к рассказу об этом особняке. Лишь шорох листьев и пение птиц разрушает тишину, которая царит тут... Поднимаю голову, смотрю в голубое небо сквозь листву деревьев... "Как же все-таки интересна моя жизнь! - снова прихожу я к необоснованному выводу с долей сарказма. - Хотя почему сразу жизнь? Этот день весьма интересен!" Пусть раньше я и жаловался на жизнь, на то, как мне приходится выживать, однако я понимаю, что тогда я даже и не задумывался о том, что же мне сделать в следующий момент - все шло своим чередом, а сейчас... А сейчас я думаю, как же скоротать это время, после дойти до постели и уснуть, а завтра прожить еще один день... Как же скучна жизнь без цели. А жизнь ли это вовсе?
И тут в глаза мне бросается паутинка, которая закреплена между двумя маленькими сучками, но не сам причудливый узор привлек мое внимание, а бабочка, которая не хотела мириться со своей судьбой, а продолжала биться крылышками, все больше и больше увлекая себя в эти сети, из которых ей уже не было дано выбраться. Я встал на носочки, чтобы дотянуться до нее, и аккуратно вызволил ее из пут.
- Ты хочешь улететь даже после того, как я тебя спас? - вслух спрашиваю я, наконец подав голос, чем, наверное, вызываю удивление у своего проводника или же личного слуги, как удобно, так его и называйте, а мне все равно: я даже за день не удосужился спросить его имени, хотя я не уверен в том, что госпожа Грей знает своих слуг поименно.
- Отпустите ее, пожалуйста, пусть летит... - слышу я неуверенный шепот у себя за спиной, который заставляет меня обернуться, а спокойное выражение моего лица смениться на недоумение, шок... Как он может просить у меня о чем-то? Я не давал ему слова! Только я теперь буду распоряжаться судьбой этого создания! Я спас ее! Ее жизнь зависела и теперь зависит только от меня! Я стал ее миром, ее богом, который возглавляет суд!
- Отпустить? С чего бы это? - спросил я, улыбаясь. Нет, у меня и в мыслях не было отпускать это дивное, но совершенно неблагодарное создание. А чтобы она не улетела, я взял и надорвал ей крылышко, уже не наблюдая за реакцией на это парня, лишь только его крик отпечатался у меня в сознании: "Что же вы делаете? Она же умрет в неволе!", на что я быстро даю ответ: "Умрет она от моих рук или от клешней паука, какая в этом разница?" А бабочка во время этого спора сложила свои голубые крылышки и уже больше не двигалась, однако складывалось такое чувство, что как только я отпущу ее, то она сразу же воспарит, улетев куда-то вглубь сада.
- Умерла... - тихо сказал я, однако не было в моем голосе никакого сожаления насчет содеянного, хотя если бы не моя прихоть, то она была бы еще жива, ее жизнь бы не оборвалась, может быть, она бы порадовала еще кого-нибудь своей красотой, но, увы - в этом мире кто сильнее, тот и прав...
***
Ужин прошел так же, как и завтрак с обедом - в кромешном молчании, а после я оккупировал гостиную. Нет, у меня не было никаких гениальных планов на этот вечер - я его проведу так же бесцельно, как и весь день. Одиночество... Даже окруженный сотней слуг я чувствовал себя неимоверно одиноким... Никто тут не понимал меня, а если я и заговорю с кем-нибудь, то вряд ли я оставлю в сердце этого человека какое-то воспоминание, которое останется с ним на всю жизнь: пустая болтовня, не более того.
Госпожа Грей так и не решилась почтить меня своим присутствием: ну и хорошо, и так за этот день уж слишком много холодных взглядов я на себе ощущал, станет мне легче, если я словлю еще один? Наверное, нет... Хотя, тогда у меня появится хоть какой-то собеседник: ей, наверняка, захочется узнать, как же я провел свой день. Хотя она, скорее всего, спросит об этом у своего слуги, который целый день сопровождал меня, в какие бы дебри этого особняка я не полез...
- Желаете принять ванну перед сном? - спросил меня слуга, которому вероятно уже надоело следовать за мной по пятам, и сейчас у него была только одна мысль в голове: как бы побыстрей отправить меня в постель, а после пойти пожаловаться на этот бесцельно проведенный день одной из своих подружек, которая лишь издаст язвительный смешок, а после выскажет все свое мнение обо мне, которое явно не будет таким уж радужным, как оно представляется мне.
- Да, желаю, - через пару минут дал я свой ответ. Наверное, парень уже и не надеялся получить его, поскольку его удивление я мог почувствовать даже спиной, уж слишком оно было очевидно, но у меня этот факт не вызвал никаких чувств. "Да, желаю, перед вечным сном", - уже проговорил я полностью свой ответ про себя. Смерть, вечный сон - очередная прихоть и не более того. А зачем мне жить? Ради очередного бесцельно проведенного дня? Раньше у меня была хоть одна цель: выжить на улице - а теперь я лишился и ее, новых приоритетов не появилось, а просто радоваться этой жизни я уже не мог, значит выход один, какими долгими не были мои бы рассуждения - смерть! Как же прекрасно это слово, звучит, как приговор, который незамедлительно будет приведен в исполнение, а методы его воплощения в жизнь всегда разные, и в каждом можно найти что-то прекрасное, что захватывает дух, заставляя смотреть широко распахнув глаза. Лужи крови или бечевка вокруг шеи, которая оставляет на нежной коже свой след - разве это не прекрасно?
За этими мыслями я и не замечаю, как в гостиной снова появляется мой сопровождающий, оповещая своим присутствием, что сцена готова. Пора. Вот она, моя последняя репетиция перед спектаклем в аду, или этот спектакль никогда не состоится? Не важно, если мне не будет предоставлена сцена, то я буду играть на помостах. Просто, из-за собственной прихоти. Пока я буду выполнять их - я буду жить, пусть для всех остальных я и буду лежать в могиле.
Я подымаюсь и иду, ничего не говоря, лишь, когда захожу в ванну, то прошу оставить меня наедине, со своими мыслями. Сначала я замечаю на его лице недоверие и недопонимание, ведь ни один дворянин никогда бы не сказал такого, но все же он покидает комнату, оставляя меня одного. Он совершенно не догадался о моих намерениях: как же слепы иногда люди.
Пару мгновений - и вот я уже сижу в ванной, наполненной горячей водой, а в руках моих поблескивает металлическая поверхность лезвия. Но почему я не решаюсь сделать шаг и выполнить очередную свою прихоть? Неужели я боюсь неизвестности? Ведь никто пока не возвращался с того света, не рассказывал какого там? Может быть, смерть похожа на простой сон, путы которого уже не скинуть? Или существует жизнь и после смерти? Почему дрожит рука, как только я подношу к ней лезвие? Разве я не решил для себя судьбу? Страх овладевает мной, и я готов уже выбросить это лезвие куда подальше... Но рука лишь сильнее сжимает его, словно наперекор моим желаниям...
- Это же просто... Секунда, и все решится... - подталкивал я себя уже вслух, не боясь, что кто-нибудь меня услышит. Наверное, они будут рады избавиться от такой занозы, как я. Даже спасибо скажут и цветы на могилку принесут именно по этому поводу. Хотя мне уже даже о месте на кладбище мечтать не приходится - похоронят где-нибудь за оградкой, через год все зарастет травой, и люди будут ходить по моим костям, не подозревая, что под их ногами кто-то погребен.
И вот тот чудесный миг: лезвие проходится по запястью, увлекая за собой брызги ярко-красной крови. Первый шаг сделан - отступать уже просто некуда. Но мне мало этого: чего уж останавливаться на полпути? Снова брызги, и лезвие уже падает из моих рук на пол, оставляя и там пару капелек крови, но я еще жив... Я и не надеялся на быструю смерть, уж слишком много грехов висит за моей душей, чтобы так просто распрощаться с этим жалким миром. Только и остается, что смотреть, как вода в ванной принимает багряный оттенок, и думать насколько же я ничтожен, обижен этой жизнью... Или же я упорно не хотел замечать в ней что-то хорошее, зациклившись на неудачах? Может быть, я был слеп и, как многие, не замечал мелочей? Может быть, однако все это уже не важно...
Я смотрю на ярко-красные дорожки, стекающие по моим рукам... Уже нет боли: ни душевной, ни физической. "Так вот ты какая, смерть: ходишь вокруг да около, а после забираешь: резко, неожиданно набрасываешься на свою жертву, предавая ее суду Божьему, а когда тебя ждешь, то ты медлишь, пытаешь свою жертву, но все равно после приходишь за её душой... - тихо шепчу я, словно она стоит на моей спиной и все слышит, словно заведет со мной разговор. - Молчишь... Все равно мы скоро встретимся", - добавляю я, опуская руки в воду и закрывая глаза, ожидая, пока эта распутная леди все-таки соизволит завести со мной разговор - последний в моей жизни...
