Идеальная пара

Хозяину нравилось, когда Алла скакала на нем верхом, сама, добровольно насаживаясь на его член, к размерам которого ее тело уже привыкло, и который теперь доставлял удовольствие. Как прогибалась эротично в спине, услаждая его взгляд. Его руки скользили по ее напряженному телу, лаская, и девушка прикрыла глаза. Так что рокировка стала для нее неожиданностью. Подмяв под себя, мужчина стал вколачивать ее в постель сильными и быстрыми толчками, чтобы вдруг замереть, кончая внутрь. Снова. Не раз умолявшая хозяина не делать этого, Алла дернулась, упираясь ему в грудь, но он соединил ее запястья, поднимая руки над головой, прижимая к подушке. Не покидая тела, проложил дорожку из поцелуев от ключицы до ушка. — Пассия кузена носит ребенка, — прошептал он. — Я сказал дяде, что ты тоже забеременела, так что тебе следует сделать это, и чем скорее, тем лучше. Объяснил он, наконец, свое поведение, приводя девушку в состояние отчаяния. Если Виктор что-то решал, то непременно добивался своего, а значит… и она не имела права даже возразить, выражая нежелание вынашивать дитя для своего похитителя. — Хозяин, — негромко позвала Алла «супруга», уютно устроившегося у камина с ноутбуком на коленях, сперва привлекая внимание, чтобы не дай бог не сбить с мысли. А то ведь он этого не любил. — Чего тебе? — откликнулся тот, отрываясь от монитора и посмотрев на девушку, вытянувшись на теплом ковре у его ног, красившую ногти в кроваво-алый цвет. — Спросить хотела. Когда вы уезжаете по делам, мне скучно в четырех стенах. Можно мне выходить из дома в ваше отсутствие? Еще один быстрый, недоверчивый взгляд поверх крышки ноута: — Куда, например? — Ну не знаю… в парк, воздухом подышать, в музей, театр, клуб. А то притащили заграницу, а что я видела? Город из окна лимузина? — Мужчина прищурился, словно пытаясь прочитать мысли пленницы, которая обезоруживающе улыбнулась. — Ну, куда я денусь-то в чужой стране без документов, а, хозяин? — Хорошо, — позволил тот, наконец, усмехнувшись. — И зови меня по имени, когда не в Обители. Девушка снова широко улыбнулась, делая последний мазок и дуя на ногти, чтобы скорее подсохли. — Виктор, мне нужны деньги. — Зачем? — полюбопытствовал тот, что-то набирая на клавиатуре. — На билеты, глупый. Пальцы успели набрать несколько слов с ошибками, прежде чем Виктор осознал услышанное и, отрываясь от монитора, посмотрел на блондинку: — Как ты сказала? — переспросил он. Игривость девушки мгновенно улетучилась, а по лицу скользнула тень испуга. — Простите, хозяин, сорвалось… — повинилась она, тупя взгляд и машинально занимая колено преклонную позу, к которой успела привыкнуть за последние несколько недель. И не видела огорчения мужчины, вздохнувшего украдкой. — Просто следи за языком. — Да. Момент безвозвратно испорчен и в этом была его вина. — Буду уезжать, оставлю тебе наличных. — Спасибо. — Ты, кстати, права. Странно, что мою супругу нигде не видно отдельно от меня, может сложиться впечатление, будто я держу тебя взаперти. С этого дня, будешь мне отчитываться, где была, а я тебе набросаю план мероприятий. Только впечатление? Алла горько усмехнулась, даже отсутствуя, хозяин хотел контролировать каждый ее шаг… Хозяин сдержал слово, оставив достаточно денег и на культурную программу, и на перекус в городе, перед уходом сорвав с ее губ поцелуй. Кажется, он и сам начинал верить в их игру в супругов, хотя может Алле это только казалось временами, когда Виктор вел себя вот так. Честно засветив свое лицо в театре, не все правда поняв в пьесе, поставленной на не родном ей языке, Алла выпила чая в кафе. Сэкономив на плотном обеде, завернула на обратном пути в аптеку. Однако руку с деньгами неожиданно перехватили, клещами впившись в запястье. — Девушка передумала, простите, — улыбнулся аптекарю один из личных охранников хозяина, потащив ее прочь. Контрацептивы так и остались лежать на прилавке. Алла мысленно чертыхнулась. Как же наивно было думать, что Виктор оставит свою собственность без присмотра. Более того, не отправив с ней охранника в открытую, он, судя по всему, проверял ее на лояльность, и она не выдержала экзамен… Усадив в машину, мужчина сел за руль, но с места они не двинулись. Цепкие пальцы вдруг ухватили ее за подбородок, поворачивая к себе лицом: — Как глупо, — заметил он. — Знаешь, что сделает с тобой хозяин, если узнает, что ты нарушила приказ и поставила под угрозу его наследство? Аллу невольно передернуло от картинки, которую нарисовало ей воображение, но мозг ухватился за соломинку, которой стало слово. Не случайно же охранник сказал не «когда», а «если»?.. И она заставила себя обезоруживающе улыбнуться: — Но, может быть, мы могли бы на первый раз обойтись предупреждением? Сердце колотилось в груди, как сумасшедшее, но вот охранник улыбнулся в ответ, скользнув большим пальцем по губам нарушительницы. — Хм… возможно, — согласился он. — Если ты обслужишь меня своим сладким ротиком. Алла сглотнула, отчаянно не желая сосать чужой член, но взвесив перспективы, решила, что цена за молчание не так уж и высока. Облизав губы, она склонилась к паху мужчины, зубами расстегнув ширинку его брюк. Отодвинув крайнюю плоть, погладила член рукой, готовясь морально, а потом, облизав головку языком и подразнив маленькую дырочку, взяла в рот, посасывая, прикрыв глаза и чувствуя, как алеют скулы. Планомерно и медленно переходя от одной стадии минета к другой, как нравилось хозяину, но новый партнер оказался нетерпеливым, неожиданно надавив на затылок, и она едва не закашлялась, подавившись. И все же послушно расслабила горло, позволяя загнать в него стояк, напрягая стенки и создавая вибрацию, чтобы доставить больше удовольствия. Получив в награду довольный стон. — Сучка… — выдохнул мужчина, отпуская ее волосы и позволяя вновь действовать самостоятельно. — То-то босс от тебя без ума… Проглотив все, как тот велел, Алла отвернулась и откинулась на спинку кресла, тихонько дрожа. Было тошно. Однако, как оказалось, она рано расслабилась. Вдохновленный легкой победой, охранник положил ладонь ей на бедро, медленно скользя вверх, задирая подол юбки. — В четверг, хозяин уедет до конца выходных — покувыркаемся. Он нам с напарником велел тебя охранять, вот мы и... все время будем рядом. — Что? — переспросила она, пытаясь задержать ладонь, буквально обжигающую кожу. Разве они не договорились? Мужчина засмеялся: — Тише, чего ты испугалась. Мы ведь не обидим. Просто будь паинькой и обещаю, тебе понравится. Потрепав ее по щеке, охранник завел машину и выехал на проспект. Они больше не сказали друг другу ни слова, но Алла и не хотела иметь с этим человеком ничего общего. Не хотела становиться его игрушкой, достаточно с нее и одного хозяина. А нарушивший слово однажды, непременно нарушит его вновь. И Алла видела лишь один способ разорвать путы, которые накинул на нее охранник. Когда Виктор вернулся, девушка встретила его у дверей в колено преклонной позе, полной раскаяния и смирения. Черный кожаный костюм, подаренный хозяином на той неделе, выгодно оттенял ее белую кожу. — Алла… — на миг хозяин растерялся, удивленный ее поведением, однако быстро справившись с собой позволил. — Говори. — Накажите меня, хозяин, — твердо произнесла та, протягивая мужчине плеть, что до того лежала на коленях. — Я пыталась пойти против воли вашей и купить противозачаточные. Лучше повиниться сразу в малом грехе, чем потом расплачиваться за измену, если о той станет известно однажды. — И что же тебе помешало? — Охранник, которого вы послали присмотреть за мной, — все так же, не поднимая глаз и не глядя в сторону шантажиста, ответила Алла. Собственно, разыграна эта сцена прилюдно была именно для него, чтобы знал, что ее больше нечем шантажировать, и не питал иллюзий. — Вот как… — протянул Виктор, рукоятью свернутой плети приподнимая к себе ее лицо. — И ты решила, что самое подходящее наказание за столь тяжелый проступок — плеть? — Думаю, она подходит, чтобы с нее начать. Довольно хмыкнув, Виктор передал дипломат одному из телохранителей и, велев подняться, не оглядываясь, направился в Обитель. Алла послушно последовала за ним, отставая ровно на шаг. Вот и не верь после этого словам, что человек может ко всему привыкнуть, даже к тому, что ему претит. Помещение, в котором она теперь бывала регулярно четыре-пять раз в неделю, больше не пугало ее, а игрушки не вызывали оторопь. И пройдя внутрь комнаты, она опустилась на колени там, где ее оставили, ожидая приказаний. — Смотри на меня, — Алла повиновалась, пытаясь прочесть по выражению чужого лица свою участь, но так и не смогла понять, что за эмоции владеют хозяином. — Есть ли у тебя оправдания своему поступку? — Нет, господин. Желания рабыни не в счет. — Что двигало тобой? — Когда контракт закончится, господин заберет моего ребенка или привяжет им к себе. Врать было себе дороже, если хозяин почувствует фальшь — заставит пожалеть о ней. — А может, — усомнился тот, — дело в том, что я противен тебе? — Нет, господин. Глаза Виктора едва заметно сощурились. Отбросив плеть, он спустил штаны и, повернувшись спиной, велел: — Лижи. За то время, что прошло с первого раза, когда Алла узнала о пристрастиях хозяина, она взяла на себя труд немного познакомиться с так называемой Темой, правил которой, надо сказать, Виктор порой придерживался довольно таки вольно, и встречала упоминания о подобной практике. Конечно надеясь, что не придется познакомиться с ней лично. Не повезло… — Ну… Переборов саму себя, ибо отступать было поздно, Алла пересела ближе и, раздвинув руками полушария ягодиц, открывая доступ к упругому колечку мышц, осторожно лизнула. Потом еще, начиная вылизывать, но при этом стараясь не думать о том, что делает. Вероятно, хозяину было приятно, потому что дыхание его изменилось, а когда она проникла кончиком языка внутрь, и вовсе сорвалось. — Довольно, — Алла послушно отстранилась, и Виктор повернулся. — Ты все еще настаиваешь на последнем ответе? Как это по-мужски, унизить, чтобы убедиться, что тебя не презирают и не ненавидят… — Да, господин. Виктор склонился, жестко проведя большим пальцем по губам: — И чем же ты расплатилась за доброту охранника? Мужчина как всегда последовательно переходил от разрешенного вопроса к следующему. В глазах его тлело что-то темное и не доброе. Ревность? Или инстинкт собственника? Алла усмехнулась и немедленно получила по губам, вспоминая свое место. — Сделала минет… — …господин, — напомнил Виктор и снова ударил по губам. — Повтори. — Сделала минет, господин. Лицо Виктора закаменело, и Алла поняла: сейчас ударит, невольно сжимаясь, но мужчина сумел с собой совладать, только голос прозвучал непривычно глухо. — Если все было улажено, зачем ты созналась? Алла молчала, закусив губу. Нет, она не жалела охранника, уволят ублюдка, туда ему и дорога. И нажить врага не боялась, но почему-то признаться в явных, а тем более истинных мотивах, было не просто. — Или не улажено? — не дожидаясь ее ответа, продолжал анализировать хозяин. — Он захотел большего, да? Мужчина мужчину всегда поймет… — Да, господин. — И ты его кинула, — Алла могла поклясться, что в голосе Виктора прозвучало удовлетворение. — Он тебе не нравится или побоялась моего гнева? О, она могла бы много сказать по этому поводу, но выбрала одно, не безосновательно полагая его самым правильным в сложившейся ситуации: — Я не хочу принадлежать никому, кроме господина. И это не было ложью. — Встань. Алла послушно поднялась с колен и ее тут же подхватили на руки, вынося из Обители. — Куда мы? — ничего не понимая, спросила она, обвив руками шею Виктора. — Делать ребенка, — передернул тот плечами, занося в спальню и роняя на широкую кровать, накрывая своим телом. И ведь сделал-таки… На людях они были идеальной парой, счастливой парой, ожидающей своего первенца и вступления в наследство большой корпорацией. Справедливости ради, следовало отметить, что и вдали от посторонних любопытных глаз их отношения менялись с ужасающей Аллу быстротой. Они словно становились настоящей… семьей. Помимо жарких ночей и приемов, в их жизни появились и вечера у камина, в которые она забывала, кто они есть на самом деле, и совместные развлечения. Виктор стал чаще бывать дома, временами и вовсе предпочитая офису работу в домашнем кабинете, работу, которую можно было прервать в любой момент. И почти забросил Обитель. Вероятно, боялся навредить ребенку. Их малыш. Когда тест показал положительный результат, Алла была в панике и пол дня проплакала. Или так на нее влияла беременность? Зато Виктор, узнав, был счастлив. Еще бы, ведь он считал, что теперь корпорация у него в кармане. Закружил по комнате… — Виктор, ну хватит, — попросила Алла мужчину, который уже с полчаса гладил ее живот. — Еще слишком рано, чтобы почувствовать хоть что-то. Кроме токсикоза… — Ты стала такой строгой, — протянул тот, вздыхая и притягивая к себе, пальцы зарылись в светлые локоны. — Но я все равно тебя люблю. Признание, однажды в шутку слетевшее с губ, укоренилось, войдя у Виктора в привычку, и это напрягало Аллу. Но хозяин мог позволить себе все, а она не смела возразить, лишь молча улыбаясь в ответ или тихо смеясь, если позволяла ситуация. — И хочу. До ужаса. Горячие ладони, скользнув по спине, потянули с плеч шелковый халатик и отбросили в сторону. Подмяв ее под себя, Виктор скользнул пальцами по щеке и впился в губы, властно и чуточку жестко целуя, одновременно поймав ее ладошку и накрыв ею эрегированный член, напоминая о первой ночи. Судорожно выдохнув, она обхватила его, дразня и лаская, иногда отпуская, чтобы огладить потяжелевшие яички. Откинула назад голову, открывая нежным и жадным губам шею и беззащитное горло. Оставляя после себя влажную дорожку, те спускались все ниже, всосав немедленно затвердевший сосок, и к ним присоединился язык, дразня, сводя с ума. И она выгнулась навстречу, разводя ноги, чтобы «супруг» мог устроиться между ними. Теперь Виктор гладил и целовал ее плоский пока еще живот, член пришлось выпустить, и она зарылась пальцами в мягкие волосы. А потом он спустился еще ниже, начиная лизать от влажного вагинального отверстия и поднимаясь вверх до возбужденного клитора, и дыхание окончательно сбилось. С губ слетел тихий удивленный вскрик. — И как я раньше не подумал, что подобное у тебя тоже впервые… — усмехнулся мужчина, возвращаясь к прерванному занятию. А потом, в какой-то момент, неожиданно и резко вошел во влагалище языком, затем медленно покидая его, выполняя круговые нежные движения. Когда Алла вернулась в реальность, он просто лежал рядом, поглаживая ее по волосам, рассыпавшимся по подушке. Поцеловав, перекатился и усадил верхом на свои бедра. Все было понятно без слов. Приподнявшись, упираясь коленями в перину, девушка направила рукой член и опустилась на него, сразу и полностью, сорвав с уст любовника довольный стон. Начала двигаться, мягко скользя по нему и прогибаясь навстречу ладоням, скользнувшим по стройному телу вверх. Поза наездницы ей тоже нравилась, позволяя ей самой выбирать темп и глубину проникновений. Допускать иллюзию, что это она трахает хозяина, а не наоборот. Стоны, вздохи, горячие ладони на плавящейся коже. И больше нет ничего, пока пальцы мужчины не впиваются в бедра, насаживая ее до упора, и он кончает в нее. Ребенок уже был зачат, а привычка осталась… — Виктор, — окликнула она хозяина, когда тот почти уже заснул, сжимая ее в объятьях. — Можно я не поеду завтра на прием к твоему дяде? — Это почему? — откликнулся тот, не открывая глаз. — В прошлый раз, меня едва не вытошнило за столом, и я не могу гарантировать, что такого не случится. — Что естественно, то не безобразно, — холодный ответ жесток, и Виктор понимает это, целует в уголок губ, опаляя горячим дыханием. — Это очень важный прием, пойми. Мы не можем не пойти… мы столько старались ради этого дня. Это не приказ, а самая что ни на есть попытка объяснить, уговорить, точно у нее есть выбор. И это обращение «мы»… — Хорошо. В конце концов, кто для нее все эти люди?.. Еще один вечер, похожий на все остальные: те же лица, разговоры, сплетни. Хотя нашлись в этом террариуме и приличные люди, с которыми Алле всегда было приятно пообщаться. В их присутствии ее улыбки становились живее, смех естественнее, а слова проходили менее жесткий фильтр. И Виктор, как ни странно, совсем не сердился. Наверное, ему они тоже нравились. Пожалуй, единственным отличием сегодняшнего дня было почти осязаемое ожидание. Сегодня дядя Виктора собирался назвать имя своего преемника. Многочисленные родственники волновались и она, как ни странно тоже, хотя и не могла сказать, чем именно вызвано ее волнение. Ей-то какая разница? Совершенно никакой. Только услышав имя «супруга», она обняла его за шею и поцеловала у всех на глазах, забывая о приличиях. Шепнула на ухо: — Поздравляю. В конце концов, насколько она успела узнать обоих кузенов, Виктор из них двоих действительно был более достоин. Вот только, не все были с этим согласны. Почувствовав полный злобы взгляд, Алла обернулась, чтобы увидеть кузена Роберта и его матушку, совершенно очевидно не довольную решением супруга. Для выражений сочувствия они были далековато, и она лишь фальшиво печально улыбнулась им. От глотка шампанского затошнило и, вымучено улыбнувшись, теперь уже супругу, Алла поцеловала его в щеку: — Я отойду, дорогой. Носик попудрить… — Будет совсем плохо, скажи, я отвезу тебя домой, — пообещал Виктор, скользнув рукой по волосам. — Хорошо. Но до туалета она не дошла. Кто-то сильно толкнул ее в спину и она, не устояв на проклятых каблуках, покатилась по лестнице вниз… Когда она пришла в себя, было светло. Время, если верить настенным часам, перевалило за полдень. События минувшего вечера смазались в памяти, но главные факты она помнила: Виктора избрали наследником, а потом… ее столкнули с лестницы. Алла дернулась, пытаясь сесть, но вскрикнула от боли, падая обратно на подушки. То, что помешало ей сесть, оказалось Виктором, который уснул, обнимая ее, точно хотел защитить их не рожденного ребенка, закрывая от жестокого мира собственным телом. — Ребенок… Жив ли он, после такого падения?.. От ее шепота Виктор проснулся, судорожно скользнул ладонью по волосам девушки: — Лежи, лежи только, — попросил он. Таким Алла хозяина еще не видела: осунувшимся, потерянным. Эту ночь он не спал, просидев у ее кровати. — У тебя ребра сломаны и нога… — А ребенок? — горло перехватило. Тонких губ коснулась быстрая улыбка: — Ты спасла его, подтянув колени к груди. Врач сказал, смогут сберечь. Странно, надо радоваться, а у нее слезы текут. Только это слезы облегчения, а оно так близко к счастью. Счастью, которое собирали теплые губы Виктора, целуя ее лицо. — Я тебя люблю, знаешь? — Виктор, — спохватилась она, бросив еще один взгляд на часы. — Ты же должен бумаги подписывать. — К черту, — выдохнул мужчина. — Подождут. Для меня главное — вы, веришь? Рука гладит живот. — Верю. Раздался стук в дверь и в палату вошел личный охранник, протянув боссу коробочку, которую Виктор открыл, положив ей на грудь. Кольцо. Не веря своим глазам, Алла достала его, любуясь игрой света на гранях бриллиантов. — Алла будь моей женой. Настоящей женой, перед богом и людьми. И она надела кольцо, не сводя взгляда с лица человека, ставшего ей странно дорогим, учитывая их знакомство: — Да.