«Сладкая горечь»

Я медленно бреду по парку. На душе так паршиво, возможно, даже больно. Хотя с болью, я, наверное, переборщил… сам не знаю, но глаза почему-то слезятся. Блин! А из-за чего мне плохо? Неужели из-за того, что Сакура мне отказала? Да, это в каком-то смысле является причиной, однако всё же?.. Разобрав сквозь уже припухшие глаза, - лавку, я устало присаживаюсь, и вздыхаю. «Кап, кап, кап-кап, кап-кап-кап» Прекрасно, дождь пошёл. Хм, кажись, раньше мне не нравилось, когда кто-нибудь говорил: «Люблю дождь – в нём можно спрятать свои слёзы…», так и хотелось ответить: «А я люблю гробы – в них можно спрятать тех, кто говорит про дождь и слёзы!». Хех, хоть и не хочется этого признавать, но, дождь сейчас, действительно не помешает. Я достаю из кармана штанов телефон, и, бросив взгляд на часы в углу дисплея, ещё раз вздыхаю: - Уже час прошёл, а тебя всё нет… Со стороны, наверное, кажется, что я разговариваю сам с собой. Стоп! А ведь так и есть – дожился. Убрав в карман телефон, я скрещиваю руки на груди, и, закрыв глаза, шепчу: - Чтож, если ты не поторопишься, я заболею. - Пф, а не слишком ли это?! – неожиданно раздаётся за спиной. Я запрокидываю голову, чтобы разглядеть того, кто сейчас нарушил мой покой, а ведь мог бы просто хмыкнуть что-нибудь эдакое, и не обращать на него внимания. Ведь так было всегда, где бы я не находился, какой бы пожар не горел в моей душе, Он всегда приходил, точно персональный пожарный, готовый в любой момент погасить этот огонь… утешить и поддержать. «Отстань! Мне не нужна чья-либо помощь!!!» - и вот так я каждый раз отвечал, но сегодня что-то не то. Что-то, чего я просто не могу объяснить, а нет, кажется, могу – я ждал Его! Он сделал меня слабым, нуждающимся в его поддержке… хех, вот же засранец. - Чего это ты свалил посреди урока? Да ладно, свалил ерунда, ты бы хоть сказал куда пойдёшь, я же пол города оббегал. Он произносит что-то нечленораздельное, и отворачивает голову в сторону. Его тело прошибла мелкая дрожь, это видно потому, как зубы отбивают чечётку. Естественно, прибежал в одной рубашке и брюках, тоже мне спаситель. - Ну, чтож, - он смиренно выдыхает и оборачивается ко мне. – Раз уж мы сбежали со школы, предлагаю пойти ко мне домой и переодеться! Вернув голову на место, я упираюсь руками о колени и, встав с лавки, киваю: - Ага, было бы неплохо. - Неплохо?! – он хмурит брови и немного рассерженно продолжает, - Было бы неплохо, если бы ты спокойно сидел в школе и никуда не убегал! Вот это - неплохо. - Да ладно тебе, Саске. Разве мы никогда раньше не сбегали?! Приняв мои слова, сопровождаемые лучезарной улыбкой, он снова отворачивается, что-то бубнит себе под нос и со словами: «Ладно, пошли», погружает руки в карманы мокрых, да к тому же прилично забрызганных грязью брюк, не спеша зашагав в сторону автобусной остановки. Через сорок мучительных минут проведённых в битком набитом общественном транспорте, я наконец-таки расслабился, принимая душ. Тёплая вода распространялась по всему телу, согревая каждый сантиметр кожи, которой довелось целый час проторчать на улице в одной лишь школьной рубашке, да и к тому же посреди осени. - Эй, Нару! – недовольный возглас за дверью вернул меня на землю в тот момент, когда я уже готов был воспарить в совершенно иное, полное наслаждения – пространство. – Ты чего там застрял? - Ааа, прости, сейчас выйду. Я поспешно смыл с кожи остатки пены и геля, и принялся вытираться белоснежным, байховым полотенцем. - Хм, эта одежда, - тихо шепчу я, бросая взгляд на вещи, что вежливо предоставил мне Саске. С виду обычная чёрная футболка, ну, немного растянутая и вполне простые шорты того же цвета, однако, именно в это он был одет тогда. Я аккуратно беру футболку, распрямляю перед собой, осматривая каждый миллиметр ткани, затем преподношу к лицу, и вдыхаю такой родной, немного резкий, но в тоже время - сладкий аромат. - Запах ничуть не изменился. Обонятельные рецепторы раз дразнились, кровь хлынула к мозгу, вызывая воспоминания недельной давности. Флэшбэк Я позвал Сакуру на крышу школы и признался в любви, на что она ответила: - Прости, ты мне не интересен. Хм, такая мысль, конечно, крутилась в моей голове, но разве можно вот так жестоко? - Ясно, - я стараюсь улыбаться, как можно естественнее, и продолжаю, - Прости, если потревожил… И именно в этот момент, откуда ни возьмись, появился Саске. Он в своей обычной, пофигистичной манере подошёл ближе к Сакуре, и грубо произнёс: - Значит, «не интересен», да?! Хех, скажи мне, пожалуйста, разве такая заурядная девчонка, как ты, может что-то знать об интересных парнях? От столь грубо заданного вопроса, Сакура проглотила воздух, вытаращилась на него, и промямлила что-то нечленораздельное. - Саске-кун… я… ну, не то чтобы… может… - Пфф, - он перевёл свой взгляд с неё на меня, и изогнул уголки губ лёгкой улыбкой. – Слушай, Нару, вот я не пойму, что она хотела сказать, а ты? Ладно, можешь не отвечать, я и так знаю, что у тебя на уме. - ЭЙ! – немного повысил я голос. – Что значит: «Знаю, что у тебя на уме»? И вообще, какого хрена ты вмешиваешься в подобные разговоры? - Не пойми меня не правильно, - спокойно отвечает он, вытаскивая руки из кармана брюк и разводя их в стороны. – Мои слова значат ровно то, что я знаю тебя, как облупленного. Я знаю, что ты не за что на свете не сказал бы, что-то типа такого: «Ага, Саске, я не фига её не понял!» или «Эй, дура страшная, говори нормально, ни хрена же не разобрать!»… - он продолжает мне улыбаться, а я поглядываю на него с вызовом. Сакура, так та вообще дар речи потеряла; стоит, шокировано хлопая губами, не в силах и пикнуть. – В общем, я, что хочу сказать, Нару, ты очень добрый парень, который, не смотря ни на что, будет защищать дорого человека, даже если этот самый человек ни в грош тебя не ставит, понимаешь? Прекрати это, не смей заступаться за неё. Ты достоин лучшего! Ааа, вот оно как?! Он только что показал Сакуре, что хоть она и не ответила мне взаимностью – я не перестану думать о ней. Это был наглядный пример из разряда: «Узри, и сожалей о том, что поступила иначе!», хех, ну и редкостный же ты гад, Саске. Вечером этого же дня, я уже сидел в квартире Саске. Хм, не знаю, можно ли это называть квартирой – всего одна комната, которая является и гостиной, и кухней, и спальней одновременно, а также ванная комната, совмещённая с туалетом. Чтож, интерьер жилища ничем не выделялся от домов людей со среднестатистическим доходом: простой, неброский диван, отлично трансформирующийся в постель, небольшой стеклянный столик, можно даже сказать – журнальный, стояли у западной стены. А остальное пространство, занимали два шкафа, один с одеждой, аккуратно разложенной по полкам, другой с посудой, и в дальнем углу восточной стены, красовался компьютерный стол. Мы сидели на диване, и, потягивая странный коктейль, который прикупили в магазинчике неподалёку, пялились на экран монитора, усердно пытаясь понять юмор, какой-то не смешной комедии. Я краем глаза замечаю, что он уже битых десять минут, сверлит меня пристальным взглядом, и спустя ещё несколько секунд, произносит: - Эй, Нару, ты чего плачешь? - А? Плачу? – я притрагиваюсь к правой щеке, и ощущаю влажность. Действительно плачу. Ну, вот, почему, всегда, когда Саске рядом, сентиментальность с меня так и прёт? – Хм, не знаю, возможно, глаза просто устали. - Ясненько. Саске с лёгкой улыбкой на лице придвигается ближе, и нежно касается моей щеки, - губами. Пусть я испытывал это чувство уже множество раз, но всё никак не могу привыкнуть. Его губы, такие мягкие, пухленькие, дорожкой поцелуев проходятся по каждой моей слезинке. От этих горячих прикосновений сердце в груди колотится быстрее, кровь прибивает к вискам, чувство реальности куда-то улетучивается, уступая место райскому блаженству. И так всегда, когда он подобным образом выпивает мои слёзы. Как-то раз, я спросил у него: «Саске, а какие они на вкус… мои слёзы?», он немного опешил от такого вопроса, но моментально вернув улыбку на лицо, ответил: «Они солоновато-горькие, но знаешь, мне это нравится!». Хех, тебе точно нравится, или это всё из-за обещания?! Я познакомился с Саске в возрасте восьми лет; тогда я сидел в парке и плакал, как вдруг подошёл он, и спросил: «Эй, ты чего плачешь?», отвечать мне не хотелось, поэтому я просто молчал, однако, этот маленький черноволосый мальчик, оказался очень уж упёртым и спросил снова: «Ты чего плачешь?». Ох и надоел он мне тогда, но как бы там ни было, уже через недельку мы с ним отлично сдружились. И вот в один из не очень хороших дней, ему довелось в очередной раз увидеть, как я плачу; тогда-то он сказал: «Больше ни одна твоя слезинка не коснётся земли. Это обещание!», и с этими словами, Саске впервые коснулся губами моих слёз. Он лёгкими прикосновениями проходится вокруг глаз, спускается ниже по щеке, и неожиданно для меня, впивается в мои губы. Я, честно говоря, такого, ну, никак не мог себе представить, чтобы целоваться с лучшим другом, почти что – братом. Его язык, словно в диком танце сплетается с моим, и я могу почувствовать этот солоновато-горький вкус слёз, что он только что выпил. Кровь снова бьёт по вискам, температура просто зашкаливает, такое странное ни с чем несравнимое чувство, кажись, ещё секунда, и я потеряю рассудок. «Нет! Это неправильно! Остановись!» Приложив недюжинное количество силы воли, я отталкиваю его от себя и кричу: - Ты что делаешь, Саске? Он недоумённо смотрит на меня, затем виновато отводит взгляд в сторону. - Прости, я просто не смог удержаться. - «Не смог удержаться»?! Да ты в своём уме? Мы же парни – это противоестественно! - Почему? – Саске строит непонимающую гримасу, и чуть покраснев, произносит, - Я ведь люблю тебя. - Чего? – я в шоке. – «Люблю», это в смысле… ну, это… эм… - Да! – уверенно отвечает он, прерывая мой глупый лепет. – Я люблю тебя по-настоящему. Дурак, ты уже должен был понять это! - Саске, ты чего? Я же считал тебя братом… как же… - я медленно встаю с дивана, иду к входной двери, и на выходе, оборачиваясь, произношу, - Прости, но я не могу этого понять, поэтому, я хочу попросить – больше никогда не прикасайся к моим слезам! Конец флэшбэка Переодевшись и выйдя из ванны, я поудобней устроился на диване рядом с Саске, который к слову, уже тоже сменил одежду, и, по всей видимости, принимать душ не собирался. На мониторе компьютера, какой-то парень признавался в любви девушке, та в ответ прослезилась и поцеловала его. Тьфу, мелодрамы, и Саске вот это смотрит? И его что, не тошнит? - Ага, мне нравятся такие фильмы, - произносит он, будто бы прочтя мои мысли. Диванчик, даже в разложенном виде, был не очень-то широким, поэтому, мы лежали совсем близко друг к другу; расстояние составляли какие-то вшивые десять сантиметров, я даже чувствую, как его горячее дыхание опаляет мне грудь. Всю последнюю неделю я думал о тех словах Саске: «Я по-настоящему люблю тебя!», и как бы ни старался, не мог найти ответ, какие же у меня чувства к нему. Вообще, в моём понимании, сложилось такое мнение: есть люди, как наркотик – знаешь, что нельзя, но всё равно тянет, а есть, как тортик – сладко, вкусно, но уже тошнит, и Саске не относится ни к тортикам, ни к наркотикам. Нет! Он словно платок, который готов в любой момент утереть мне слёзы, причём в прямом смысле. Он пожарный, летящий на вой сирены с одной единственной целью – потушить огонь в моей душе. Он… он… - Самое лучшее и прекрасное, что есть в моей жизни! - Э? – Саске недоумённо смотрит на меня, хлопая длинными ресницами. Твою ж мать, я что это вслух сказал? – Нару, чё ты там бормочешь? - А, не, я это… я… я… ..Попытался я как-то сгладить эту ситуацию, но вот только вопрос: зачем? Не будет ли лучше, если я прямо скажу, что тоже испытываю к нему симпатию? Что тогда я просто был шокирован? Что я сума схожу, когда он касается моего лица губами… а к чёрту всё! Я заглядываю прямо в глаза, до сих пор ничего не понимающему Саске и жадно впиваюсь в нежные, мягкие губы. И снова наши языки сплетаются в страстно-диком танце, извиваются, плетутся узлами, исследуют территорию: ряд ровных зубов, мягкое нёбо… мои руки попутно проскальзывают под точно такую же, как на мне – футболку, и ощупывают идеальный торс. Разорвав поцелуй, Саске ведёт языком от подбородка к шее, поднимается к уху не сильно покусывая мочку. Его сильные руки охватывают моё тело словно соломинку, подворачивают под себя, и вот он уже нависает прямо надо мной. Ещё один мокрый поцелуй… рассудок, поддерживаемый таким огромным трудом, окончательно затерялся в пучине соблазна. Я медленно схожу с ума. Больше нет сил вынести эти жаркие ласки. - А-а-а-х… - вырывается у меня стон. Горячо. Душно. Я стягиваю с Саске футболку, осыпая белоснежную кожу груди поцелуями, приподнимаюсь и валю его на спину, наваливаясь сверху, теперь я доминант. Манящие розовые соски, были искусаны до крови в ту же секунду. Ага, ему больно… больно, но, я чувствую, что эта боль лишь подогревает его. Не теряя ни секунды, я спускаюсь ниже, оставляя языком - мокрую дорожку. Такие не нужные сейчас шорты и трусы, были порваны мною без малейшего колебания, а вот и он. Честно признаюсь, его член довольно-таки большой, и абсолютно идеальной формы. Я крепко охватываю его одной рукой, и облизываю кончик головки, а второй - аккуратно ввожу указательный палец в его попку, разминая туговатое кольцо ануса. - О-о-о-м-м, - он закусывает нижнюю губу, и надрывисто дыша, говорит, - Смазка под матрасом. - Понял… Нашарив рукой, я достаю из под матраса небольшой синий флакон. Тихий хлопок открываемой крышки, пару скользящих движений по члену, и вот я уже готов войти в Саске. - Нару… я хочу… Можешь не повторять! Я раздвигаю его ноги по шире, скольжу членом между ягодиц, входя медленно. Саске жмуриться задерживая дыхание, его до непристойности красивое лицо, сейчас, казалось, каким-то произведением искусства великого художника. Я чуть двинулся, проникая глубже, и медленно, но верно, вошёл до конца. Я двигался медленно, рукой лаская тело Саске, мои пальцы пробежали по его ровному прессу, соскам, охватили сильные скулы, приподнимая вверх, чтобы слиться в страстном поцелуе. Темп постепенно наращивался, толчки становились в сильнее и быстрее, мне хотелось бы сделать ему, как можно меньше боли, но это просто невозможно… эта сжимающая член - тугость, готова была разорвать мой мозг на миллионы кусочков. Дыхание сорвалось, член сильно пульсирует, готовясь выстрелить в любой момент. - Всё нормально… Нару… - тяжело тянет Саске. – Кончи в меня… Я делаю последние толчки и срываюсь в блаженный стон, Саске ногами охватывает меня, и с силой прижимает к себе. Весь мой потенциал, что я копил на протяжении всей жизни, разом влился в него. *** Мы лежим на диване в обнимку, и смотрим друг другу в глаза. - Нару, - ласково произносит Саске моё имя. – Ты снова плачешь. Он тянется ко мне губами, чтобы выпить их, но вдруг резко останавливается, и я без слов могу понять, почему… «Больше никогда не прикасайся к моим слезам!» Я ведь сам так сказал. Ну, чтож, раз уж это моих рук дело, то и исправлять мне. Я лучезарно улыбаюсь, и шепчу: - Саске, не позволь моим слезам коснутся земли… - Конечно. Он с неописуемой нежностью прильнул к мои влажным щекам, и странно хмыкнул. - А, чего такое, Саске? - А, да нет, ничего, просто вкус какой-то другой, как будто… Ммм, я уже знаю! - …сладкая горечь.