***
Девушка в темной, удивительно легкой для подобной погоды куртке, прикрываясь невысоким воротником, быстро выскочила из черной машины, крепко сжимая левой рукой скрипичный кофр и, придерживая локтем тяжелую сумку с вещами через плечо, послала водителю воздушный поцелуй и нырнула под козырек одинокого пятиэтажного дома, исчезнув в подъезде под гул закрывшейся железной двери…***
Диана сидела на табуретке в своей крохотной кухне у самого окна и внимательно наблюдала, как осень своими прозрачными слезами избивает окна этого ни в чем неповинного дома, ставшего её очередным временным пристанищем. Она знала, что сейчас к ней придут. Она сама же просила о встрече. Потому как оставлять эти неясные моменты между ними дальше было просто невозможно. Она спокойно ждала, как ждут обычно друга, с которым ты не виделся неисчисляемое количество лет, и вдруг, случайно найдя его номер, просто решил позвонить, узнать, а жив ли он вообще? Она ждала. Спокойно, или даже смиренно, понимая, что хорошим этот вечер для неё не кончится. Тогда она думала о себе. Уже. Только о себе… Она прощала себе подобный эгоизм, прикрывая это тем, что она много работает. Делает что-то по равнению с… Возможно, она была права. Или ей так было проще. Вот, щелкнул замок входной двери. Тихий скрип и шаги в прихожей. Диана знала, что у неё есть ключи. Всегда были. В этот раз она вручила их ей сама. Света скинула намокшую до ниточки куртку, осторожно положила на стул в прихожей скрипку и тихонько сняв ботинки, медленно прошла в кухню, стараясь быть незаметной. Медленно опустила сумку с вещами и рюкзак на пол и села на стул напротив Дианы, подняв глаза. Несколько секунд они молчали, осознавая, что сегодняшний вечер уж слишком дождлив, чтобы он действительно закончился хорошо. — Привет, — спокойно сказала Света, силясь найти в лице Дианы намёк на раздражение. Арбенина выпрямила спину и медленно достав сигарету из помятой пачки в кармане, чиркнула зажигалкой. — Здравствуй. Диана нарочито-медленно выдохнула мутный сигаретный дым под потолок. Света встала, стараясь создать видимость того, что она что-то делает. — Потуши сигарету пожалуйста, ты знаешь, я этого терпеть не могу, — уверенно сказала Света, начав потихоньку убирать несколько пустых тарелок со стола, чисто ради того, чтобы хоть чем-то занять руки. — Лицемерно, Сурганова, — хмыкнула Диана, снова затянувшись, — сама сколько лет курила… — Да. А потом я бросила. А ты нет. Потуши сигарету, — второй раз попросила Сурганова. Диана уловила в её голосе явный намек на нетерпение. — Переживёшь… — Пожалуйста, Диана, — с нажимом произнесла Света, наконец-то поймав прищур Дианы. Та усмехнулась, — я же знаю, тебе нетрудно. Покуришь потом. Арбенина секунду изучала лицо Светы. А потом плавным, почти ленивым жестом потушила недокуренную сигарету в пепельнице на столе и снова отвернулась к окну. — Счастлива теперь? — Вполне, благодарю, — спокойно ответила Светлана, начав копаться в своей сумке. — Где ты была? — неожиданно-тихо, но железно спросила Арбенина и отвернулась от окна, изучая пол кухни у себя под ногами. — Только что — в прихожей, до того — на вокзале… — попыталась слабо отшутиться Света, хотя отлично понимала, о чем её спросила Арбенина. Сама Диана пропустила мимо ушей эту её реплику и уже громче повторила вопрос. — Концерт. Какого черта ты не явилась? Где ты была? Это была правда. На последнем концерте в Питере Светлана не присутствовала. Диана знала об этом. Была предупреждена, но не верила. Света пожала плечами. — Ты же знаешь, я болела. Не смогла приехать… — Ой, вот только давай без этого! — усмехнулась Диана, качнув головой. Света подметила, что будто бы разом все мышцы тела Арбениной пришли в движение, она явно выпала из этого мутного оцепенения, в котором пребывала до прибытия Светы сюда, — ты думаешь, я поверю? — А что тогда ты хочешь от меня услышать? — спокойно спросила Светлана. — Правду. — Я тебе её говорю. Я голос сорвала… — Да ты напилась просто, Сурганова! — уверенно прервала её Диана. Света пожала плечами. — Ну пусть, если тебе так больше нравится. Но я не могла придти. — С каких пор ты не являешься на концерт, когда захочешь? — резко спросила Арбенина, голос её приобрел опасные острые нотки. — Я не смогла бы петь… — неуверенно начала Света, но Диана резко прервала её. — Этого и не требовалось! — Она чуть приподнялась с места. — Пою я, а ты на скрипке играешь! Хотя, на последнем концерте эту функцию прекрасно выполнил наш гитарист. Я вот думаю, нафига тогда ты вообще?! Если ты не поешь, и на скрипке даже уже не играешь? Света опешила от таких слов, сглотнула, окончательно решила, что проскочить эту ситуацию не стоило даже пытаться. Если уж ломать кости, то все сразу. — То есть, мне даже рта раскрыть нельзя?! — довольно резко спросила Света, но Диана только неуверенно мотнула головой. — Я этого не говорила. Не передергивай… — Нет, ты сейчас очень ясно дала мне понять, что в этой группе я не нужна! — сказала Сурганова, окончательно потеряв терпение. Диана встала и подняла на неё взгляд, в котором усталость мешалась с явным раздражением и нежеланием говорить больше ни слова. Но она все же продолжила. — Так или иначе, ты всё ещё пока в ней числишься. Будь добра концерты посещать. — Позволь узнать, зачем? — Света всплеснула руками. — Если Ваня идеально заменяет тебе скрипку, роль которой я уже давным давно играю, найми себе другого скрипача, раз так нужно. Мало ли таких. Или вообще играйте без неё. Только претензии мне не выставляй. Ты говоришь, я должна быть на концертах, и тут же опровергаешь факт моей нужности там. Зачем тогда это всё? Диана вдруг опустила глаза, снова медленно опустилась на стул и хрипловато спросила: — Ты была с кем-то? Сурганова рухнула на табуретку, положив локти на стол, уверенно ответила: — Это тебя не касается. — То есть, ты там гуляешь с кем-то, прогуливаешь концерты, и это меня не касается?! А ничего, что ты мне не кто-то там с улицы? — уже на взводе почти прорычала Диана, но Света лишь усмехнулась, вскидывая брови. Это было лишним. — Да какого черта, Дин?! — Сурганова потеряла терпение. Они уже давно перестали слышать друг друга и редкие их разговоры в последнее время велись именно так. На сплошных претензиях, обвинениях и неясностях. — Мы уже давным давно не так близки, мы живем в разных городах и общаемся только на концертах, и то уже даже не всегда здороваемся! И теперь ты говоришь, что это тебя касается. Посмотри на нас! Ты всё ещё держишь меня в группе, не пойми на каких условиях, но при этом затыкаешь мне рот каждый раз, как я хочу что-то сказать, ты не подпускаешь меня к себе ближе, чем на полшага, и не даешь даже до тебя дотронуться, при этом, ты всё еще думаешь, что имеешь на меня какие-то права. И запрещаешь мне общаться с другими?! Может, мне вообще себя к тебе цепью приковать, чтоб никуда не убегала? — Что за ерунда?! — А что, это не так? — То есть ты хочешь, чтобы ты гуляла со всеми подряд, а потом я тебя с распростертыми объятиями встречала что ли? «Светуль, ты поздно не возвращайся, я буду ждать тебя, но ты пока иди, тебя же там ждут…» Ты этого хочешь? Света резко выдохнула, запуская пальцы в сырые от дождя светлые волосы и ровно произнесла: — Я хочу, чтобы ты уже определилась: либо мы с тобой вместе, либо нет. Ты не позволяешь мне ничего, но всё ещё считаешь меня своей. Так вот тебе новость. Я хочу быть с тобой. Но я не собираюсь быть твоей. Если тебе это не нужно, просто скажи, а не устраивай мне сцены пустой ревности, прикрывая это пропущенными концертами, на которых, к тому же, ты прекрасно справилась и без меня. Этот мир, поверь, не только вокруг тебя крутится. Диана снова усмехнулась. Они обе уже потеряли всякое терпение. И теперь говорили всё, лишь бы не утонуть в тишине. Возможно, зря. Но в такие моменты мысли слишком быстро мечутся в голове, чтобы что-то разобрать. — Основа группы — это мы с тобой, — ровно и четко произнесла Диана, упираясь локтями в колени и согнулась совсем, смотря перед собой, — я не хочу, чтобы это менялось. Мне будет трудно без тебя. — Это не так, — спокойно ответила Света, — ты видела себя со стороны? Ты абсолютно самодостаточна и без меня, да ты и одна бы прекрасно справилась! Я там не нужна. Эта реплика будто бы испугала Диану. Она подняла голову и сказала первое, что пришло на ум, чтобы уцепиться за причину не продолжать эту тему раскола сейчас. Тему, которая уже давно между ними витает. — Люди верят в нас. В нас с тобой. Света, услышав эти слова, только горько вздохнула. — Тогда мне жаль. Потому что нас уже давным давно нет. Теперь только ты, которая позволяет мне быть ещё рядом, требует чтобы я играла в группе, но при этом, такая игра не имеет никакого смысла. Ты вполне целостна сама по себе. — Свет… — И после этого ты смеешь требовать, чтобы я, сломя голову, неслась к тебе после своего дня рождения, с сорванным голосом, который мне даже не понадобится, потому что поёшь у нас ты?! Я порой сомневаюсь, а что я вообще делала последние восемь лет? Неужели я была с тобой?! Мне всё больше кажется, что я, по глупости своей, все это себе придумала, а ты оставляла меня в святом неведении, так как это было нужно тебе, чтобы я играла с тобой, пела… Эти слова, сказанные с такой уверенностью, вдруг привели Диану в чувство. Она посмотрела Свете в глаза и уверенно сказала: — Света, не надо так, это жестоко. Ты знаешь, что я любила тебя. Сурганова видела, что эти слова дались Диане нелегко, но она не собиралась сегодня её щадить. Она выдохнула и опустила голову. — Вот она. Проблема. Ты любила. А я люблю тебя. Понимаешь? Неважно, с кем я там гуляю, сплю… Я всё равно возвращаюсь к тебе. Я пока не могу по-другому. Хотя, я уже не понимаю, почему я всё ещё за что-то цепляюсь, ведь тебе это не нужно. И даже если ничего между нами не осталось… — Света на секунду остановилась, обдумывая свои дальнейшие слова. Диана не шевелилась, оцепенев, смотрела перед собой, ожидая, что скрипачка скажет дальше, — …Ты всё равно мне близкий человек, у меня роднее тебя никого не было долгое время, — тихо сказала Света. Это была правда. В этом она была уверена на сто процентов, в отличие от всего остального, — я не могу так быстро это забыть. А ты, очевидно, можешь. Я просто не знаю, чем я ещё могу тебе помочь. Я уже всё, что могла, тебе дала. От меня не осталось ничего, что ты могла бы взять. Так позволь мне хоть раз сделать что-то для себя. А не приносить бессмысленные ненужные жертвы во благо группы, в которой меня, как таковой, уже давным давно нет. Есть Диана Сергеевна Арбенина и скрипка при ней. — Ты знаешь, — вдруг прохрипела Диана. В голосе её Света уловила оттенки злости, — я была очень удивлена, когда после концерта, который ты пропустила, мне сообщили, что ты сейчас в Питере, пишешь свой альбом. Света выдохнула. — Это чушь. Правда тут есть, но относительно. И я даже знаю, кто тебе сообщил. Я не собиралась уходить, если ты об этом подумала… — Света выдохнула снова, – но, раз теперь мы выяснили, что в этой группе я не очень-то нужна, думаю, это будет уже чисто моё. — Мы будем играть вместе, — железно заявила Диана, встав у окна, спиной к скрипачке, — на этом стоит группа. Пора уже расти. Возможно нас уже нет, но есть Ночные Снайперы, а это мы все. Включая тебя. И что бы там ни было, мы будем играть вместе. И я, как участник группы, прошу тебя не предавать её. — В твоем понимании не предавать — значит делать всё для тебя и при тебе?! — резко переспросила Света. Диана мотнула головой. — Нет. Пока ты играешь с нами — не надо делать что-то на стороне. Это предательство. — Диана, — Света встала, — я не собираюсь дальше делать всё только ради тебя. Я долгое время так жила. Как видишь, устала. — Ты что-то там пишешь сама, это неправильно. — Так вот оно, предательство, да? — Света усмехнулась, шаркнув по полу ногой. Диана будто дернулась от этого звука. Она вся была сейчас как натянутая струна, и готова была в любой момент лопнуть. Света это видела, — я имею право делать что-то для себя. — Ты предаешь Снайперов, меня! — Диана повернула голову, встав вполоборота. — Да в чем предательство?! — Света всплеснула руками. — В том, что я в кои-то веки хочу что-то сделать для себя? Тебя это раздражает?! То, что Скрипка — Сурганова взбунтовалась против гения Дианы Сергеевны?! — Да делай ты, что хочешь, но не в ущерб концертам! — наконец, Арбенина резко крутанулась, повернувшись к Свете лицом, — ты должна там быть, ты просто не имеешь права плевать на нас! — Да я уже ни на что не имею права, — спокойно сказала Сурганова, опустившись обратно на стул, — я могу гораздо больше, чем просто пиликать у тебя за спиной. Это уже не нужно в твоей группе, значит я сделаю это сама. — Это наша группа, — ровно поправила Диана. Но Света лишь мотнула головой. — Она уже давно только твоя, хватит прикрываться большими множественными числами, это всегда была моя прерогатива. — А как же «Снайперов будет всегда только двое?!» — Если помнишь, это были твои слова. Не мои. И ты же, как видно, их сама опровергла. Зато научилась не бросаться громкими фразами на каждом углу. — Да. Пожалуй я смогла научиться у тебя кое-чему, — тихо сказала Диана, рухнув обратно на стул, — я никогда не думала, что смогу столько лет думать не о себе. Теперь я свободна в этом. И знаешь, другой свободы мне не надо. — Значит, всё? Вот просто так? — тихо спросила Света. На секунду в кухне воцарилась жуткая тишина. Казалось, даже дождь стал тише и часы на столе перестали тикать. — Ещё нет, — выдохнула Диана, - но, в следующий раз буду знать, что когда дело касается любви, лучше сразу тонуть, а не пытаться плыть в море. — Мы разные в этом, — вздохнула Света, опустив подбородок на руки на столе, — тебе всегда было проще не начинать. А я умираю достойно. И сколько бы раз не было, каждый — с мировым размахом. Один раз ты не позволила мне это сделать. Помнишь? Диана подняла голову. Конечно, она помнила, и как бы она не старалась, она не сможет забыть это. — Да. Я не жалею. Мы говорили про то, что жизнь потребует долги назад. Так вот они. Я теперь за это расплачиваюсь. — То есть, ты видишь всё, что было, просто, как очередной заём у этой жизни? — грустно спросила Сурганова. Диана вдруг напряглась и, заглянув в глаза Светке, медленно наклонила голову вправо. Свету буквально прошибло током от такой почти что волчьей тоски, горевшей в глазах Дианы. Они измотались. Обе. — Я любила тебя, — ровно сказала Диана, — очевидно, это дорогого стоит. Теперь расплачиваюсь. Но только за себя. Отдавать что-то за тебя я не намерена. Делай это сама. На этом, похоже, столь странный, рваный и беспричинно — натянутый диалог был окончен. Они обе сами покончили с ним. Каждая поставила по точке. И обе остались без ответа. — Дин… Сурганова сделала несколько шагов в сторону Арбениной. Диана стояла неподвижно и смотрела на скрипачку, будто оцепенев. — Что? Света не знала, что делать. Они ни к чему не пришли. Но сейчас, она вдруг вспомнила, что ехала сюда совсем не за этим. Она ехала к ней. Светлана медленно подняла руку и осторожно коснулась холодными пальцами щеки. Диана будто вздрогнула от этого прикосновения и медленно отклонилась назад. Света с шумным выдохом опустила руку. — Хмпф. Ясно. То есть, к тебе прикоснуться мне нельзя, и к другим тоже. Замечательно. Я теперь ничего не понимаю. — Я не знаю, что тебе сказать… — Зато я знаю, — Света медленно отошла от Дианы к стене, — тебе, Арбенина, пора бы уже определиться, чего ты там чувствуешь, чего ты хочешь вообще. От меня ли, от себя — не важно. Как надумаешь, не забудь сообщить, а то как бы ты не одна в этом состоянии находишься. Я ж тоже не знаю, что мне сделать… — Свет… — Слушай, давай без этого. Я просто не хочу ранить тебя, но и не хочу вечно таскаться за тобой. Я в свое время уже натаскалась, мне хватило. Либо мы с тобой вместе, либо никак. Если тебе это не нужно, я уйду. Но ты, будь добра, не чини мне препятствия. Если нет — только скажи. Диана так и осталась стоять посреди кухни. Света прислонилась спиной к стене и откинув голову назад, закрыла глаза. Минуту они молчали. Дождь за окном, кажется, прекратился. Всё стихло. Света вдруг, бросив пару коротких взглядов на свою сумку на полу, тихонько спросила: — Можно мне остаться? — Разве Она тебя не ждёт? — хрипло спросила Арбенина. Эти слова будто бы полоснули где-то внутри. Света поджала губы, сделав шаг вперед, тихо сказала: — Хватит о ней. Я приехала к тебе. Я стою здесь, меня никто нигде не ждет. — Как хочешь… — как-то неопределенно сказала Диана и отвернувшись сделала пару шагов к окну. Света кивнула сама себе, и снова прислонилась спиной к стене. — Ну тогда я лучше пойду, наверное… — Свет… — Диана резко обернулась на скрипачку. Света случайно уловила в её движениях некий срыв. Очевидно, струна порвалась. — Лучше — не уходи. Света сдвинула брови. — Ладно… Диана вдруг резко выдохнула, и, не успела Света ничего сообразить, как Арбенина несколькими резкими шагами пересекла кухню и пленила её поцелуем, сильной рукой притянув к себе за талию. Света чуть не упала спиной назад под напором Дианы, но Арбенина крепко держала её рядом с собой, близко, целовала неистово и жадно, отчаянно, заставляя отклоняться назад и почти терять равновесие. Света терялась, не знала, отвечать ли ей на столь резкий и пылкий поцелуй, но уже сдавшись, рефлекторно приоткрыла губы в ответ, и Диана позволила себе больше, проникая языком в рот, отчего сердце Светы пропустило пару ударов. Сама она чуть пошатнулась, а Диана шагнула вперед, прижимая её к стене, не переставая целовать. Сурганова потихоньку теряла суть происходящего, совершенно не понимая этой резкой перемены в Диане. Хотя её спонтанность и скорость всегда нравилась скрипачке больше всего… — Что ты творишь?… — шепнула Света, пропустив пару судорожных вздохов, когда Диана, явно не желая того, резко отстранилась от неё, обжигая жарким дыханием щеку. — Хочу тебя. — До сих пор? — сиплый выдох Светы утонул на шее Дианы, а сама Сурганова поняла, что она уже бессознательно цепляется за плечи Дианы руками, силясь не упасть от внезапно нахлынувшей волны. — Думаю, что всегда… Не прекращая пить друг друга через почти безумные отчаянные поцелуи, по стене, с помощью сильных рук Дианы, они преодолели коротенький коридорчик, и Арбенина спиной толкнула дверь в комнату. Прелюдия — непозволительная роскошь. В комнате мрак. Освещение явно не нужно. Еще пару неуверенных шагов и Света буквально рухнула спиной на старенькую кровать, отозвавшуюся неприятным коротким скрипом. Диана прижала её своим телом к матрацу, руками гуляла по плечам, ниже, к талии, заставляя терять голову. Света зарылась пальцами Диане в волосы и резко втянула воздух в себя, когда Арбенина ладонью прошлась по её бедру вверх, найдя потрескавшийся старый ремень джинсов. Света решила, что с пуговицами старой рубашки, пахнущей дешевым табаком, возиться она не будет, и сильные руки дёрнули ворот, пара пуговиц с противным пластиковым стуком упали на пол, а Диана вдруг приподнялась и потянув Свету на себя, скинула с себя рубаху. Света чувствовала, как жарко в комнате, как Диана уже почти кусает её шею, явно не контролируя себя сейчас, не зная, чего она хочет и зачем это делает. Просто хочет. Просто… И вот Светлана уже задыхается, когда Динка резко, даже грубовато стягивает с неё свитер, швыряя его куда-то в сторону зашторенного окна, и щекочет поцелуям шею, и ниже, к ключицам, и кажется, зубами тянет на себя лямку бюстгальтера, который — суть лишний… Она умела быть нежной, да, но не сегодня. Не с ней. Не сейчас… Света скидывает с себя ненужную деталь и Арбенина руками ласкает небольшую упругую грудь, заставляя Свету всхлипывать и запрокидывать голову назад. А Диана всё играет, опускает влажные поцелуи к груди, попутно рукой наконец расстегивает ремень джинсов… Боже… Диана опускает Сурганову спиной на кровать, нетерпеливо стягивая ещё мокрые после дождя джинсы, а Света гуляет руками по её плечам, уже стонет громко, в голос, умоляя о большем. Сдерживаться нет смысла. Уже поздно. Не сегодня… Диана горячим телом прижимает Свету к кровати, ловит губами её стоны, всхлипы, целует шею, выше, языком мимолетно скользит за ушком, кажется, чуть прикусывает мочку, и снова находит губы, а Света уже просто сходит с ума, царапая короткими ногтями обнаженную спину. Ещё… Диана, наконец, наигравшись, даёт Свете то, что она хочет, резко, быстро, без разгона, а скрипачка всхлипывает и стонет, и шепчет её имя, подаваясь навстречу… Она тосковала по этому. Как же давно Света не ощущала Диану так близко, её поцелуи, руки и губы, и жаркое дыхание где-то на шее, и неровное сердцебиение, как долго она не стонала в её руках и не тонула в объятиях… Воздух вокруг них горит, жарко и душно, вздохи получаются неглубокими и резкими, привычным ритмом, не грубо, но и без нежностей. Не тот повод. Просто очередная песня. В которой кто-то поёт, а кто-то играет на скрипке… Наконец, когда пожар внутри и снаружи достигает критической точки, Света резко всхлипывает, зажмурившись, и руки с силой сжимают плечи Дианы, а та с победоносной улыбкой продолжает целовать, не давая придти в себя, не оставляя даже шанса осознать, что происходит, и Света, не думая дальше, рвано выдохнув, ловит каждый поцелуй, как последний… Как тяжело, когда знаешь досконально, до каждой родинки, каждого старого шрама, для них — пережитка прошлого. Как трудно, когда знаешь все жесты, все движения, и будто бы всю жизнь слышал этот шепот в ночи, имя, так хрипло произнесенное стенам, странно-отросшие волосы, холодные и тяжелые серебряные кольца, прищур глаз, который моментально топит, как непросто, когда все вздохи и стоны слышал тысячу раз, как невыносимо больно знать друг друга настолько… И дальше очередная песня, с переменой ролей, и ночь, общая, но не на двоих, и всё так странно, будто бы это не они, или они, но как будто не видели друг друга вечность…***
Под оглушительную тишину неосязаемых и невидимых аплодисментов ночь уходит в прошлое, и уже потихоньку гаснут звезды, а над домами зарождается нежный свет солнца. Туман, будто ватным одеялом накрывает улицы. И потому так жарко и нечем дышать. Они не спят. Диана лежит на спине, закинув одну руку за голову, накрытая легкой белой простынкой до самой груди, немного мутным, потерянным взглядом изучает потолок. Света лежит рядом, на боку, спиной к ней, накрывшись одеялом до талии, положив ладонь под голову смотрит перед собой. И тишина прозрачным стеклом над ними. Невозможно. Невыносимо… — Ты спала с ней? Вопрос, заданный Дианой, без сомнения, был сейчас лишним. Стеклянная тишина со звоном упала им на головы прямо с потолка и разбилась на мириады осколков, царапающих самое сердце. Света хмурится. Она не хочет отвечать. — Дин… — Пожалуйста. Просто ответь. — Да, — ровно, уверено произносит Света. На лице её ни капли эмоций. Диана рукой проводит по волосам, глубоко вздыхая. Это ревность. Жжет внутри, лижет языками пламени жилы и хочется кричать. Света не видит этого, лежа спиной. Но чувствует. За столько лет, она научилась знать все жесты Дианы. Ощущать их. — Боже… — хрипло, почти шепотом роняет Диана в потолок и зажмуривает глаза. — Что дальше, Дин? — тихо спрашивает Света. Она действительно не знает, что дальше. Они больше не любят друг друга. Их ничто не связывает, кроме музыки и постели. Но так жить нельзя. Они обе понимают, что подобные ночи в их жизни не должны больше повториться. — Дальше… — Диана рукой ерошит волосы, чуть дернув головой, тихо говорит, — дальше ты вернешься к ней. А я останусь. — Как ты можешь так просто говорить такие странные вещи. После всего… — Света пытается что-то сказать, среди всех этих слов, она уже мало понимает, что между ними происходит. — А что я ещё должна говорить? — тихонько усмехается Диана, — я не знаю, что я чувствую к тебе теперь. Но это не любовь, — секунда тишины. Еще один глубокий вздох, — …Больше не любовь. Я не хочу врать тебе. Между нами вранья всегда хватало, я не хочу намешивать туда ещё и это… Света чувствует, ярко и остро, как невидимый острый охотничий нож только что был вогнан ей в сердце по самую холодную рукоять. И держит его рука с до боли знакомыми серебряными кольцами на пальцах. — Мне страшно, Дин, — вдруг тихонько шепчет Света. Диана жмурится снова. Слышать этот голос, такой слабый сейчас, когда в нем столько боли, столько страха, на самом деле, чистого, натурального страха… — Я не знаю, что происходит, не знаю, что между нами теперь, и есть ли что-то вообще. Я боюсь думать, что дальше будет. — Я тоже, — выдыхает Диана, — но я знаю, что так больше продолжаться не может. — Мы расстанемся? — спокойно спрашивает Сурганова. Это очевидно, вопрос не нужен был. — Мы знали, что к этому придем. С самого начала. — Сейчас? Диана ощущает нотки искреннего волнения в этом слабом вопросе. Она только вздыхает поглубже и закрывает глаза. — Нет. Ты нужна мне сейчас. Не уходи. Это была правда. Сейчас — нужна. Сейчас. Услышав эти слова, Света медленно развернулась, и осторожно притянувшись к Диане, уткнулась лбом ей в плечо. Диана опустила на неё глаза. Она знала, что Света боится сделать неверное движение, из-за которого всё может пойти прахом. Прямо сейчас. — Но что потом? — вдруг хрипло спрашивает Сурганова, её дыхание щекочет плечо Дианы, — сейчас я тебе нужна. А завтра ты не захочешь меня видеть? К чему это всё? — «Это всё», — очередной вздох. Она будто бы заново учится дышать, — …закончилось уже давно. Просто… Мне тоже страшно. Минута проходит в молчании. Осколки нарушенной общей тишины царапают внутренние органы. Молчать тяжело. Теперь тяжело. Диана хмурится. — Ты поэтому с ней. Света только сдвигает брови вместе. Она слишком измотана, чтоб рассуждать сейчас. — Потому что с ней не страшно, — продолжает свою мысль Арбенина, ей не хочется сейчас говорить о ком-то другом, но просто приходится. Такие вот утра опасны тем, что ты, как пьяный, болтаешь вслух всё, о чём думаешь, — с ней ты знаешь, что будет завтра. — Наверное да, — тихонько отвечает Света, чуть ближе придвигаясь к Диане, — я восемь лет жила с тобой как на вулкане. Может устала. Мне нужно хоть подобие постоянства… — Ты любишь её? Диана не хотела услышать ответ на этот вопрос. Но ведь они же решили быть честными. Света приподнялась на локтях, и подумав минуту, мотнула головой. — Я, скорее, влюблена в неё. Я этого не отрицаю. Но люблю я тебя. Диана отвернулась. Скоро рассвет. Когда-то они любили вставать с рассветом… Они вдвоём. Она рывком поднимается с кровати, накидывая себе на плечи рубаху с пола. Света смотрит ей в спину, не зная, молчать ли, или сказать что-нибудь. Смысл говорить? Все уже сказано и сделано тысячи раз. — Дин… — глубокий выдох, — просто, чтоб ты знала. Она — не ты. Несмотря на вашу почти поэтическую схожесть… — Ладно, — прерывает поток странных слов, не желая слушать дальше, — мне надо покурить. Она встала медленно, и спокойно поплелась на кухню, взъерошив волосы рукой. Света наблюдала её спину, опущенные плечи, и рухнув головой на подушку, закрыла глаза. Что они делают? Через несколько часов, когда день окончательно задавил ночной московский мрак в подворотнях улиц, Света ушла. Тихо, не говоря ничего на прощанье, забрала свои вещи, просто покинула эту квартиру. Села в первое попавшееся такси и попросила увезти её куда-нибудь подальше. Водитель сначала возмущался, но когда Света, не считая, вручила ему крупную сумму денег, он молча кивнул и вырулил куда-то в сторону шоссе…***
Через пару дней звонок. Ближе к ночи, но Диана по обыкновению, никогда не ложится рано. Она сняла трубку сразу. — Алло? — Дин… — хриплый тихий голос. — Привет. — Звонил Ванька. Спросил, приеду ли я на репетицию завтра. — И? — вздохнула Диана, потирая переносицу. Она устала, вымоталась за день и хотела спать. Удивительно. Она никогда не думала, что способна действительно хотеть того, чтобы Света поскорей прекратила с ней говорить. — …Я приеду, Дин, — тихо сказала Света, будто чувствуя, что Диана не хочет её слышать. — Хорошо, — выдохнула Диана и мотнула головой, — я жду. Спокойной ночи. — Да. И тебе. Диана опустила трубку телефона и рухнула спиной на кровать. Она вскинула руку и локтем закрыла глаза. Устала. Как устала она от всего. От таких вечеров, от таких разговоров, от таких ночей в никуда и ожиданий неизвестного. Может, Света права в том, что ищет постоянства. Единственного, чего Диана никак не могла ей дать. Вечно метаться тоже тяжело. Тяжело… Но возможно. — Спокойной ночи, — шумно выдохнула Диана и зажмурившись, повернулась на другой бок. Теперь можно спокойно заснуть. Одной — можно…