Грехи отцов

В храме Хорра, расположенном всего в паре часов езды верхом от столицы, было довольно пустынно. Не то, чтобы жрецы решили оставить свое божество, или прихожане передумали молиться - просто сегодня, впрочем, как и во все дни, кроме соответствующих праздников, монахи были заняты своими делами: тренировками, охотой на нечисть, поисками новых знаний и созданием зелий и ядов. Здание храма было довольно большим. Стрельчатые башни, расположенные по всем пяти углам строения, поднимались высоко в небо, словно пронзая его своими резными шпилями, по которым, подобно серпантину, спускались огненные драконы – одно из величайших произведений магического искусства. Сотканные из тысячи тысяч заклинаний, их тела змеями обвивали строгие темные стены, полыхая негасимым огнем и бросая его отблески на все окружающее пространство. А оно, как и полагалось центральной части империи Шарр, было действительно потрясающим. Храм просто утопал в зелени и делился надвое неширокой, но довольно глубокой быстроводной речкой, вода в которой была настолько прозрачной, что в лучах солнца и отблесках огня, отбрасываемых драконами, каждый, даже самый маленький камушек на ее дне, сиял. Высокие вековые деревья, тенистые тропы и поляны, заросли цветущих растений, в листве которых прятались стайки ярких птичек – все это было тем, что книги называют красотами природы, художники – удачными видами, крестьяне – «красотищей», а… Гордон нахмурился, угрюмо рассматривая силуэт копошащегося во всяком тряпье учителя. Бенедикт, или, как юноша предпочитал его называть про себя, «озабоченный старый козел», был определенно в ударе. Мотаясь по комнате и перебирая разнообразные платья, он то и дело ехидно хихикал, вспоминая о чем-то, а иногда – даже мечтательно причмокивал, словно пытаясь распробовать очередную извращенную мысль на вкус. Дело приняло крайне неприятный оборот. Недавно в их филиал пришел довольно денежный заказ, от которого верховный жрец (читай старый жмот) просто не мог отказаться: один из шести Великих Герцогов Шарра пожелал, чтобы телохранителем для его младшей дочери стала одна из мечниц Хорра, желательно носящая звание эльзерра, судьи. Однако, учитывая тот факт, что в своем корне «мечница», «женщина» и мужской монастырь - не слишком уживались, несмотря на то, что жрецы Бога Смерти и впрямь тренировали настоящих мастеров меча, было принято решение отправить на это дело выдающуюся «спутницу клинка» - тридцатипятилетнюю Норис Альдари, женщину-воительницу, рожденную далеко на севере и стяжавшую себе немалую славу в роли наемницы, работающей при храме и выполняющей текущие заказы – более чем надежную кандидатуру для роли телохранительницы-гувернантки. Однако надеждам аббатства не суждено было исполниться: как часто случается у женщин, которым уже за тридцать (а они еще не замужем), Норис воспылала страстью к одному из своих подопечных и благополучно скрылась в неизвестном направлении, соблаговолив лишь отправить верховному «письмо счастья» - свою часть контракта, заключенного с храмом много лет назад. Почувствовав, что в воздухе начинает распространяться довольно скверный запах «жаренного» - согласие на запрос герцога было отправлено еще до выяснения прискорбного побега незадачливой северянки – собором было принято решение «устранить» эту проблему посредством подручной наличности. Как именно его угораздило стать этой самой «наличностью» и попасться под горячую руку слегка агонизирующего Верховного жреца, Гордон не знал. Однако, его, как самого молодого из монахов храма, несмотря на его звание, решили отправить вместо Норис. Играть роль гувернантки-телохранителя, мечтая о куда более высоких подвигах и будучи занятым делами подчиненной ему части, юноша, конечно, не хотел. Однако на все его отказы старшие только развели плечами, предложив ему смирить гордыню и наслаждаться «не пыльной работой, которая окупит содержание и воспитание найденыша более чем пятнадцатилетней давности». Крыть было нечем, и хотя юноша и не находил ничего забавного в том, чтобы рядиться в платье и прикидываться представительницей прекрасного пола - с решением собора пришлось просто согласиться, поборов в себе желание рассказать им всю правду о нафталине и атрофированном мозге, коих, по мнению Гордона, у всех членов совета, кроме, разумеется, него самого, было свыше крыши. Откинув феррайоло за плечи и поправив высокий хвост иссиня-черных волос, доходящий до ягодиц, Гордон недовольно насупился, сверля учителя своими огненно-красными, похожими на кошачьи, глазами. «Старый козел» был настолько воодушевлен, что даже не замечал своего ученика, который, несмотря на свой не слишком выдающийся возраст, был довольно высоким и более чем хорошо сложенным, в результате чего – просто нависал над ним. Под феррайоло – длинным черным плащом из плотного двухслойного атласа - на юноше была одета облегающая туника из вареного шелка, оканчивающаяся на верхней трети бедра и перехваченная низко идущим пластинчатым поясом, с выгравированными на нем «слогами песни творения». Узкие, но вполне удобные бриджи были вправлены в доходящие до колен легкие остроносые сапоги из тонкой кожи, которые так же, как и плотные перчатки, обычно используемые только опытными мечниками, были украшены такими же серебристыми пластинами, как и пояс. Решив, наконец, что стоит привлечь внимание учителя, выложившего на кровать перед ним несколько длинных пышных платьев, которые, по мнению юноши, смотрелись бы лучше на невысоком и пухловатом Бенедикте, нежели на нем самом, Гордон скривился, обращаясь к своему явно пребывающему в наилучшем расположении духа учителю: - Это уже совсем никуда не годится, господин хороший… - мальчик, которому на вид можно было дать лет пятнадцать, вяло посмотрел на своего учителя. – Как вы себе это вообще представляете? Я что, светская дама? Я далеко не «светская» и уж точно не «дама», как бы! - Заметно. Но и это, если постараться, можно полностью скрыть, - воодушевленно напевал Бенедикт Оэл, перебирая висящую в шкафу одежду и выискивая нужный размер. – Лучше просто смирись – заказ у нас на кругленькую сумму, так что никто не позволит тебе отказаться. Работа, кстати, пустяковая, много времени не отнимет – через пару лет малышку выдадут замуж… - Я мужчина. - Скажешь мне это лет через десять, тогда, может быть, и поверю, - хмыкнул мастер, вытягивая строгое черное платье. – Так-с, волосы у тебя и без того длинные, так что парик искать не надо… а как ты относишься к очкам, Гордения? Юноша скривился, искренне пытаясь не обругать учителя последними словами. - Это унизительно! Давайте я пойду истреблять орков и гоблинов, валить драконов и надирать уши бандюгам! Картошку копать крестьянам помогать стану! Бабушек через дорогу переносить! Сортиры драить! – он затравленно посмотрел на скромное черное платье. - Ну не поступайте так со мной… Бенедикт отвесил ученику подзатыльник. - А говоришь – мужчина. Если мужчина – поступай, как мужчина, и смотри в лицо трудностям! Ты выполнишь этот заказ, Гордон. И точка, - безаппеляционно заявил он, возвращаясь к прерванному занятию. – К тому же, ты и представить себе не можешь, какие возможности тебе откроются при выполнении задания. Вокруг тебя, - он пошло улыбнулся, - будет куча первоклассных цыпочек в костюмах горничных! С учетом твоей маскировки, втереться к ним в доверие не составит труда… ты сможешь безнаказанно тискать их круглые сутки!!! - … - тот лишь вздохнул. Учитель был просто непоправим. *** Стоящее на дворе начало лета было самой любимой порой для всех обитателей поместья Айзенстоун. Почему? По той простой причине, что именно в это время года дом пестрил всеми возможными красками природы, делая его невероятно привлекательным для глаза. Огромный сад, лежащий от самых главных ворот и до входа в обитель, которую смело можно было назвать небольшим дворцом, содержал в себе огромное количество всевозможных деревьев со всех уголков Шарра, посаженных и выращенных лучшими садоводами Энии. Каменный, некогда угрюмый забор, окружающий всю территорию земель герцогской семьи, давно зарос цветущими кустами, превращающими его в живую изгородь. У каштанов, высаженных вдоль главной дороги, начался сезон цветения, превращая тропу в белое царство лепестков. Небольшой пруд позади дома покрылся лилиями, манящими лишний раз посидеть в жаркий день у воды, отдыхая и любуясь красотой природы. Сам же богатый дом, украшенный колоннами, многочисленными витражами и спускающимся с крыши плющом, красиво обвивающим светлые стены, с вечера и до самого утра горел разноцветными фонарями, висящими тут и там по всем многочисленным балкончикам. Герцог Чарльз Альберт Айзенстоун был далеко не мелкой пешкой. Высокого рода, занимающим престижную должность, одним из самых богатых людей в этой стране. Однако сейчас, когда ожидалось буйство маленького белобрысого ураганчика в виде его младшей дочери, он чувствовал себя ничтожеством, каких свет не видывал. Потерев переносицу, мужчина удрученно уставился в окно. Сегодня был точно не его день. Как минимум потому, что к этому самому «ураганчику» надлежало приставить наставницу, которая бы могла проследить за тем, чтобы вылазки девочки в город и за его черту проходили безболезненно и безопасно. А так как избежать их не удалось бы ни под каким предлогом (о количестве попыток герцог старался даже не вспоминать), им было принято решение приставить к неугомонной малышке не просто учительницу и наставницу в женских штучках, а мастера меча. Оставалось только порадоваться, что таковая нашлась довольно быстро и, как и было оговорено, именно женского пола, что было редкостью в эти почти спокойные времена. Боги не тревожили людей и, хотя Орб продолжал доставать всех своими извращенными чадами, было довольно-таки тихо. Армия вполне справлялась с тем, чтобы не пропускать к людям различных монстров, Совет Шести - мирно правил, а простой люд – жил, вполне себе довольный своим бытием. В дверь постучали. Герцог оторвался от созерцания окна и повернулся к одному из своих слуг. Тот учтиво поклонился и, откашлявшись, произнес привычно-почтительным тоном: - Прибыла леди Гордения, будущая наставница госпожи Лилит. Изволите принять ее сейчас? - Разумеется. Проводи госпожу ко мне в кабинет и позови мою малышку. Пора бы им познакомиться. *** - Я правильно понимаю, что за этой дверью меня ждет очередная бредовая идея отца? – обреченно поинтересовалась молоденькая девушка у идущего подле нее слуги. – После всех его закидонов, я уже ничему не удивлюсь… - Не стоит так говорить, миледи, - отозвался юноша, благодушно улыбаясь. – Господин очень о вас заботится. Может, иногда он и немного перегибает палку, но в этот раз… - Иногда? Немного? – синие глаза сощурились. – Да весь город помнит, как он пытался выдать себя за маленького мальчика и пройти на детский бал только из-за того, что кто-то на меня просто посмотрел… - Поверьте, в этот раз вас все должно устроить, - снова улыбнулся слуга. – Пришли, миледи. Девушка обреченно вздохнула, с тоской смотря на резную поверхность двери. Но тут же одернула себя, заставляя принять более или менее спокойный вид. Спина выпрямилась, подбородок взлетел вверх – все, как полагается у потомственной аристократки. Еще бы вздохнуть полной грудью, но, увы, корсетное платье нежно-голубого цвета такую роскошь не допускало. Как и высокие каблуки, скрывающие ее не по возрасту маленький рост, не позволяли сейчас же развернуться и шустро убежать в любом направлении, лишь бы подальше от новых неприятностей на ее беловолосую голову. Иногда ей казалось, что отец нарочно покупает ей именно подобного рода одежду, дабы избежать возможности свободного капитулирования куда-подальше. Девушка быстро помотала головой, отгоняя не нужные ей сейчас мысли и, поправив пышные, чуть волнистые локоны, водопадом струящиеся по спине и груди до самого копчика, кивнула юноше. Дверь перед Лилит распахнулась, и юная госпожа Айзенстоун вошла в просторный, выполненный в темных тонах кабинет. Даже несмотря на причины ее вызова в это помещение, эта комната ей очень нравилась. Всегда немного душная, она пропахла книгами, полностью покрывавшими установленные вдоль каждой стены стеллажи, пергаментом и чернилами, разбросанными по дубовому столу, с которыми постоянно работал ее отец. В камине каждый день весело потрескивал огонь, возле которого стояло ее любимое кресло – темное, мягкое и настолько глубокое, что в силу своего невысокого роста малышка могла уютно устроиться на нем с ногами, а стоящий рядом столик с фруктами и соком позволял провести так много часов с какой-нибудь интересной книгой. Но, увы, прямо сейчас насладиться таким спокойным времяпрепровождением ей, очевидно, давать никто не собирался. - Леди Блэкхарт, познакомьтесь, это моя младшая дочь и ваша будущая подопечная – Лилит! – Чарльз, раскуривающий трубку, кивнул на дочь. - Она немного беспардонна и своенравна, однако, Лили – добрая и отзывчивая девочка… непослушная, конечно, но все-таки добрая. - Приятно познакомиться, дорогая, - молодая девушка, стоящая ранее около окна, приветливо улыбнулась вошедшей. Голос был низкий и чуть хрипловатый, но приятный. Длинные волосы цвета воронова крыла были распущены и широкими локонами ниспадали на плечи и далее вниз, опускаясь ниже ягодиц. Черное строгое платье подчеркивало стройность и силу фигуры – не слишком красивой, как для девушки, но, в то же время, подтянутой и приятной глазу. Огненно-красные глаза выражали легкое удивление и хитрецу. – Мое имя – Гордения Блэкхарт. Я буду вашей наставницей с сегодняшнего дня. Лили пару раз моргнула, с удивлением смотря на новоиспеченную наставницу. - Очень приятно, госпожа. Прошу извинить мне следующие фразы – никакого личного характера они иметь не будут, а терпением на то, чтобы подождать, когда мы с моим глубокоуважаемым отцом останемся наедине, природа меня, увы, не наградила, - мило улыбнулась Айзенстоун. Однако, стоило ей повернуться к мужчине, улыбка моментально превратилась в оскал. – Значит, теперь гувернантка. Дальше что? Сошлешь меня в институт благородных девиц в Таморе? Вот матушка обрадуется избавлению бельма на глазу! «Наставница» коротко взглянул на мужчину, испрашивая его разрешения и, получив его, подошел к девочке, осторожно касаясь ее локтя и ласково улыбаясь. - Лили, прости. Можно украсть тебя на пару слов? Обещаю обойтись без нравоучений и прочего непотребства. - Буду только рада, - снова улыбнулась беловолосая и, бросив обреченный взгляд на отца, первая вышла из кабинета, попутно удивляясь быстрому переходу новоиспеченной наставницы на неофициальную речь. Впрочем, кто их, ашарийцев, знает? Как только они вышли из кабинета, Гордон взял ее за руку и, отведя к широкому стрельчатому окну, вздохнул: - Прошу прощения за мою простоту, но я полагаю, что, несмотря на оговоренности заказа, я должна быть с тобой более откровенна. Я не гувернантка, я воин. И, как ты понимаешь, я не собираюсь вмешиваться в твою жизнь. Однако мне хотелось бы, чтобы мы с тобой достигли взаимопонимания прямо сейчас. Мое дело – охранять тебя, а не промывать мозги. Твое дело - терпеть меня все это время. Повторюсь. Я никогда не была «учительницей» и не собираюсь таковой становиться. И был бы у меня выбор – я была бы на свободе: давила нечисть, распивала всякую дрянь и надеялась не быть загрызенной очередным огром в похмельное утро. Однако, у нас с тобой есть общая черта – отсутствие выбора. Поэтому, давай договоримся: делаем вид, что все так, как хочет заказчик и мое начальство, а в остальном – не ломаем комедию, если мы не на людях. Хочешь ходить за город? Пожалуйста. Мое дело сопровождать и следить за твоей безопасностью, а не рассказывать о неправильности происходящего. Такой расклад – устроит? Несколько секунд прошли в напряженной тишине. Наконец, синие глаза энийки загорелись восторженным огнем. Сорвавшись с места, девушка резко открыла дверь в кабинет, сбивая с ног откровенно подслушивающего и замершего там отца. - Мы ее нанимаем! И увеличь ей оплату раз в пять! Так же резко дверь захлопнув, оставив ошарашенного мужчину валяться на полу, беловласка схватила явно не ожидавшую такой прыти наставницу за руку, утягивая ее за собой на второй этаж в свою комнату: просторную, отделанную в серебристо-голубых тонах девичью спальню, с огромной кроватью с полупрозрачным голубым пологом, широким туалетным столиком, мягкими креслами-пуфиками, небольшим камином, огромными окнами и собственным округлым балконом. Оказавшись в нужном помещении, Айзенстоун заперла дверь на все семь неаккуратно вколоченных лично рукой леди замков и насильно усадила вконец изумленную спутницу в кресло, усаживаясь напротив. Восторг в синих омутах сменился какой-то фанатичностью. - Так ты, и правда, воин?! Как же круто!!! - Ну да, - ашариец моргнул, - только это не сильно круто, на самом деле… - Гордон удивленно посмотрел на нее. – А почему ты радуешься-то? Я, признаться, не слишком подходящая «спутница» для леди… - Издеваешься? Да это лучшее, что только может быть! – не усидев на месте, девушка подлетела к собеседнице, беря ее ладони в свои: – Я всегда мечтала о том, чтобы скинуть с себя статус и стать воином – искателем приключений! Путешествия по пещерам, гробницам, развалинам Шарры – что может быть интереснее! Я даже боевую магию тайком учила, пока отец не видел… а тяжело мечом орудовать? А луком? - Хочешь, я тебя научу? – «наставница» тоже определенно взбодрился, также беря девочку за руки: – Я имею в виду нормальные тренировки меча и магии. Что правда, я только атакующей владею и совсем немного – иллюзией. А ты что учила? - Правда, научишь? Спасибо!!! – Лили, в порыве чувств, крепко обняла только что приобретенную союзницу, грозившую в будущем занять место лучшей подруги. – Спасибочки!!! Ой… - осознав, что делает, она отстранилась, занимая место напротив. – Извини… ты не подумай, я не всегда такая – просто я всегда голову теряю, когда речь заходит о подобном… а в моем окружении это случается крайне редко. Не подумай обо мне плохо! В дверь комнаты раздался настойчивый стук. - Прости, что отвлекаю вас от разговора, доченька, но я хотел бы все-таки добавить… - раздался голос герцога из-за двери, - …леди Блэкхарт будет сопровождать тебя практически двадцать четыре часа в сутки, помогать тебе одеваться, купаться, составлять компанию во всех твоих «девичьих» походах и прочее… да, покажи своей учительнице восточную комнату, ту, вход в которую идет через твою. Это ее спальня… - мужчина вздохнул. – Ну, я пошел… «Наставница» определенно впал в ступор, уставляясь в пространство перед собой. - Попал… - Ты что-то сказала? – не расслышала девушка. Но, посчитав, что ей лишь показалась, продолжила, приветливо улыбаясь. – Еще раз извини. Наверное, тебя напугала такая моя прыть – такое случается, когда во мне энтузиазм через край бьет. Все так сумбурно вышло… - она поднялась, присев в церемониальном реверансе. – Позволь еще раз представиться: Лилит Мириэль Айзенстоун. С этого дня рассчитываю на тебя, Гордения! Ашариец встал и, подойдя к девочке, осторожно обнял ее, стараясь не краснеть: - Мне так больше понравилось, Лили. И не извиняйся – просто будь собой, хорошо? Я так понимаю, что тебе тоже не дают это делать – вести себя естественно. Поэтому, в моем обществе – не напрягайся. Идет? - Идет! – засмеялась беловласка. – Но тогда… - она моргнула, сосредоточенно что-то обдумывая, - не обижайся, но у тебя очень неудобное для произношения имя. Меня можешь называть Лили – буду очень этому рада! Меня так, кстати, только отец и старшая сестренка называют. А вот к твоему имени не подобрать никакого красивого сокращения… и что делать? - Ну, если ты не против, то я тоже буду называть тебя Лили, - улыбнулся брюнет, - а насчет моего имени… ну да, ты, наверное, права. Я как-то никогда не задумывалась об этом – какое дали, такое и было… учитель называл либо по полному имени, либо «Горд». Но оно как-то не сильно приятно на слух звучит… - Горд? – удивилась девушка, но снова улыбнулась, - как-то по-мальчишечьи звучит… Глаз «ашарийки» дернулся: - Ну да… просто я росла, как мальчишка… у нас женщина была только одна – наша целительница, Нориа… вот… - Вот оно как, - задумчиво протянула Лили, разглядывая собеседницу. – Ты же совсем не похожа на мальчишку – у тебя лицо очень милое… милое… точно! – губы девушки снова растянулись в широченной улыбке. – Я буду звать тебя Мими! А что? Легко запоминается и неплохо звучит! Так что, Мими, пойдем – покажу тебе твою комнату, - она резво поднялась, снова хватая наставницу за руку и буквально вытягивая из кресла. – Как отметил отец, твоя комната соседняя, и для удобства они соединены дверью, ключ от которой в целях безопасности будет только у тебя. - Мими? Мими?!! – «наставница» обреченно закрыл глаза, пытаясь успокоиться. - И я НЕ похожа на девочку! - Ну да, не похожа – ты похожа на девушку, - засмеялась Айзенстоун. – Пусть и довольно высокую девушку. И крепкую, но это не удивительно, раз ты мастер меча. Я бы тоже хотела быть такой! Чтобы и мужикам иметь возможность в рукопашку накостылять, как следует! Брюнет вздохнул. - Вот те раз… - вспомнив о своих обязательствах, Блэкхарт поправился: - в смысле, я просто привыкла к тому, чтобы жить, как парень, понимаешь? Ну, жрецы Хорра, с которыми я жила, воспитали меня так. Так что, если что – не пугайся, ладно? И, кстати… - ашариец коротко посмотрел на свою новоиспеченную подругу, - тебе не надо хотеть быть другой. Ты очень красивая. Была бы я мужчиной – мимо бы не смогла пройти… - Брось, - улыбнулась девушка, доставая из прикроватной тумбочки нужный ключ. – Мне пятнадцать лет, а я выгляжу совсем ребенком. Особенно в таких вот случаях. Кстати, вот, - она протянула находку, - теперь он твой. Не потеряй – другого такого нет. Отец очень трепетно относится к моей безопасности. В детстве произошел один неприятный инцидент… ну, после этого он и помешался. Так что если что – голову открутит, и даже я не смогу его остановить. Брюнет вопросительно посмотрел на ключ и пожал плечами: - Ну, раз ключ этот такой важный и единственный в своем роде – разве не проще положить его куда-то, откуда он не пропадет? В тумбочку, например… - он с интересом посмотрел на девочку. – Так тебе тоже пятнадцать? – «наставница» осекся: - В смысле, это хорошо, что тебе пятнадцать. И… я тут заприметила то, что ты несколько негативно относишься к мужчинам. Есть причины? - Это ключ от этой двери, вообще-то, - беловласка кивком головы указала на резную дверь, ведущую в соседнюю комнату. – Его не уберешь. А к мужчинам я нормально отношусь, с чего ты вдруг взяла? По отцу не суди – у него на меня пунктик, вот и бесит иногда. Но я все равно его очень люблю, дурака этого. Кстати, - девушка улыбнулась, переводя тему, - ты есть хочешь? У нас тут очень уютная и дружелюбная атмосфера и среди слуг, так что можно спокойно спуститься и попросить повара что-нибудь приготовить даже не в обеденное время. И не только сегодня – вообще всегда… - Я просто тебя немного неправильно поняла, насчет «чтобы и мужикам иметь возможность в рукопашку накостылять, как следует», Лили, - чуть улыбнулся Блэкхарт, - а дверь что, защелкивается? Ты просто так сказала про ключ и все такое. Как-то это нечестно будет, если я смогу беспрепятственно входить в твою комнату, а ты в мою – нет… - ашариец осекся, - ой, прости. Наверно, мне не следовало так говорить. - Почему же? Все в порядке! Ты же моя наставница – тебе положено иметь доступ в мою комнату двадцать четыре часа в сутки. Но и личное пространство у тебя быть должно! Так что я не против такого расклада, - улыбнулась девушка. – А та фраза… ну, просто мужчины сильнее. А мне безумно не нравится чувствовать себя слабой и беспомощной. В общем, не бери в голову, ладно? Ерунда это все – мысли вслух. - «Мысли вслух» - это разве не нормально? – улыбнулся Гордон. - Мне кажется, что не так уж часто выпадает случай быть откровенным… - Блэкхарт вздохнул, - а ключ – это далеко не путь к доверию, верно? Если говорить о «личном пространстве», то куда удобнее будет сделать так, чтобы оно было данностью, а не «волей замка». А так как мне нужно охранять тебя – я бы предпочла, чтобы эта дверь была не замкнута. Я не думаю, что будут проблемы. - В общем, ты вольна поступать с ним, как пожелаешь, - улыбнулась девушка, открывая дверь и пропуская собеседницу в достаточно просторную комнату, пусть и более скромную, чем у молодой миледи. – Добро пожаловать, Мими! Надеюсь, тебе тут понравится! Постельное белье стелили этим утром, насколько мне известно. Если захочешь сделать какие-то изменения в интерьере – переговори с управляющим и экономкой. О, и, судя по всему, - она кивком головы указала на сложенные у шкафа сумки, - твои вещи уже доставили. И когда успели только? - Быстро, - хмыкнул брюнет, - ты, кстати, как отнесешься к тому, чтобы сходить после обеда в город? Я хотела бы зайти в парочку магазинов. Но, если не хочешь – так и говори. - С радостью! – тут же загорелась Лили. – Только ничему не удивляйся, ладно? Тебя, должно быть, уже предупредили, конечно, но… - Я тоже вынуждена буду переодеться, не волнуйся, - «наставница» улыбнулся, - только лучше это нам будет делать так, чтобы никто не видел этих «переодевалок». Не думаю, что твои родители оценят… - На этот счет не волнуйся – запасных выходов у меня хватает, - хихикнула девушка. – Я так рада, что ты у меня появилась, Мими! Спасибо, что согласилась работать здесь! – и прежде, чем ашарийка успела что-либо ответить, энийка вылетела из комнаты. – Буду у себя! *** Эледор – столица империи Шарр - полностью соответствовала своему названию. «Звездный край» был действительно похож на ночное небо. Ночью над ним особо ярко сияли звезды, утром – подобно им сверкала роса на многочисленных редких растениях, превращающих центр империи в богатейший ботанический сад, днем с ледовых деревьев – представителей той части флоры, которую мир перенял от богов – поднимались в небо тончайшие паутинки хрусталя, а вечером – огромное количество окон и фонарей, освещающих улицу, опять-таки создавали иллюзию галактик для тех странников, что ехали одной из десяти главных дорог, спускающихся в каньон, где и был расположен город, по праву считающийся красивейшим из городов среди всех Обитаемых земель мира материи. Многочисленные прохожие вели себя приветливо и дружелюбно, вне зависимости от того, кто был перед ними: друг, сосед или же просто странник. Стража и караул степенно прогуливались по улицам, следя за порядком. Детвора, бегающая следом за ними, восхищенно разглядывала сверкающие доспехи из темного ардалита – материала, которому по крепости уступал даже алмаз. Девушки и женщины, занимающие, по большинству, лавки и пагоды, расположенные в пышных цветущих сквериках по внутренним краям широких тротуаров, весело судачили о чем-то своем. По обе стороны от дорог – располагались чистые каналы, через которые было перекинуто множество гармоничных воздушных мостиков, увитых зеленью. Дороги, мощенные разноцветными отшлифованными миллионами ног камнями, расходились в разные стороны от центральной аллеи, ведущей от врат в Эледор и до самого порога императорского дворца, в котором проходили съезды Шести Великих Герцогов и решались судьбы Шарра. Приблизительно около середины отходила чуть менее узкая, но от того ничуть не уступающая центральной Торговая аллея, по обе стороны которой располагались ряды лавок и магазинов с самыми разнообразными товарами, привозимыми со всех уголков империи. Однако у района торговли была и отличительная особенность – витиеватые кованые арки, соединяющие пространство над домами, которые своим остекленным куполом, увитым разными цветами и растениями, покрывали все просторы улиц, что было особенно полезно для рыночного дела, которое могло не останавливаться ни при каких погодных условиях. Именно сюда и направлялись новоиспеченные друзья. Переодевшись в свою привычную одежду и «закомуфлировавшись под мальчика», Гордон почувствовал себя куда увереннее. Сейчас, когда они шли по одной из широких мостовых, ему даже казалось, что весь этот «кошмар с переодеваниями» закончился. Привычная черная безрукавная туника с глубоким конусовидным вырезом, перечеркнутым лентами шнуровки, была приталена набедренным поясом; черные штаны вправлены в легкие летние сапоги до колен, волосы убраны в высокий хвост – традиционную прическу ашарийских мужчин, а на руки одеты высокие перчатки. Но, увы, идущий рядом с ним улыбающийся факт напоминал, что он все еще должен притворяться девочкой, притворяющейся мальчиком. Сверкая своими синими глазищами, Лилит, в силу своего невысокого роста и не слишком выдающейся комплекции, вполне удачно выдавала себя за мальчишку. Свободная белая рубашка с по-мальчишечьи закатанными рукавами с легкостью скрывала половую принадлежность, как, впрочем, и темные, мешковатые и явно мужские штаны, затянутые поясом. Длинные белые волосы были надежно спрятаны под выцветшим картузом, благодаря чему не только пол, но и принадлежность к знатному роду с первого взгляда выявить возможности не было. И в довершении всего, девушка чувствовала себя в таком амплуа настолько естественно, что у окружающих и не возникало сомнения - впереди идет малолетний хулиган. - Итак, куда мы идем? – весело поинтересовалась она, явно пребывая в наилучшем расположении духа. - Я хочу поговорить с местным кузнецом, - улыбнулся Гордон и, достав из-за пазухи небольшой кинжал ручной работы, протянул его девочке: - тут гравировка «Черная сталь», а это, насколько мне удалось выяснить – название магазина оружия тут, в столице. Знаю, что глупо, но мне хотелось бы узнать, для кого тут была создана эта безделушка. - Ого, красивый, - восхитилась Лили, принимая оружие и поднимая его повыше, любуясь переливами на резном, покрытом затейливыми гравировками стальном клинке. – И вовсе не глупо – такие истории всегда интересны! Это что-то личное? Я, кстати, знаю, где этот магазин… у него еще и кузница собственная. - Да не то, что интересны, собственно, - улыбнулся Блэкхарт, - просто этот кинжал – единственное, что осталось мне от родных. Я просто хочу узнать, кто это – мои родители. Монахи нашли меня совсем младенцем – говорили, что даже по пуповине можно было сказать, что я появился на свет в тот же день, как меня скинули в реку. Вопрос в другом… я просто хочу найти их – родителей. Хочу посмотреть им в глаза, понимаешь? - О… - беловласка немного поникла, возвращая кинжал. – Сложно сказать, понимаю ли… извини, что заставила вспоминать, Мими. Юноша удивленно на нее посмотрел и, рассмеявшись, приобнял девочку, продолжая шагать вместе с ней: - Да ладно тебе! Я все равно их не знал, просто обидно как-то, что ли. Да и, признаться, я бывал тут, в Эледоре, только один раз, да и то со стариком Бенедиктом – бабником и разгильдяем, каких свет не видывал, а тут – такая великолепная возможность: пройтись, узнать что по чем, да еще и с красивой девушкой погулять, которую разные буки держат в заточении, прямо как принцессу! «Принцесса» засмеялась, ткнув его локтем в бок. - Извини, дорогая, но одной принцессе не положено спасать другую, - она еще раз хихикнула. – У тебя так естественно выходит изображать парня! Мне бы так… - Ну, это, наверное, многолетний опыт сказывается, - хмыкнул Гордон, - а насчет «спасения принцесс» - так тут дело такое… не всегда ведь стоит дожидаться принца, верно? Я имею в виду, что в сказках все очень мило, конечно: тусуется красавица в башне, охраняемой драконом, никого не видит. Потом приезжает туда какой-то нудный хмырь и, провозгласив пафосное «Ща я!!!», рубит дракона, спасает принцессу, которая в него мигом влюбляется, и они живут вместе до конца своих дней. Красиво. Но, с другой стороны – по жизни ведь и ожидание может затянуться до самой старости, и принц явиться такой, что захочется его коня в филейную часть поцеловать, лишь бы рожи поганой не видеть… да многое. Поэтому – зачем ждать-то? Спасение принцесс – дело рук самих принцесс, если они, конечно, боятся возможных последствий. - Ты меня рассекретила, - улыбнулась Лили. – Ну, в моем случае, увы, отец все предусмотрел. Я бы и слиняла как-нибудь… а теперь не выйдет – тебе попадет конкретно. Так что придется сбегать уже от мужа, если папенька и тут подсуетится… - обреченно вздохнув, девушка снова улыбнулась. – Но да ладно, разницы, в принципе, никакой, так что все пучком. - Ну, чтобы «линять» - подготовка нужна, - улыбнулся юноша, довольно разглядывая спутницу. «А она ведь очень красивая. Я думал, девчонки – противные все, капризные и все такое… - он осекся, - так. Фиговые мысли. Я ее ставница, типа… да… вот все-таки прав я был, когда считал, что прикидываться бабой – это ужас просто…» - тебе еще повезло, что до сих пор родители твои с женихом не определились. Может, у тебя на примете уже есть подходящая кандидатура, и они просто дают тебе возможность быть с тем, с кем хочешь ты, а не с тем, кого выберут они? Я имею в виду – есть ведь среди твоих знакомых тот, кто тебе небезразличен в этом плане. В следующую секунду лицо беловласки исказила такая гримаса, что невольные свидетели синхронно шарахнулись подальше, сетуя на «малолетнего убийцу». - О да… много кого у меня на примете есть… - сжав кулак, загробным голосом сообщила она, скалясь не хуже бойцовского пса. – Много кого, кого бы я с удовольствием воткнула носом в землю… - опомнившись, она чуть расслабилась. – Среди знакомых круга моей семьи – одни напыщенные индюки. Сейчас, когда чистокровных энийцев не так много осталось, да и те, в большинстве своем, – боевые маги, выбор у меня будет довольно невелик, поскольку за представителя другой расы меня не отдадут в целях сохранения чистоты. Хотя, как я уже сказала, лично меня это мало волнует – я хочу от жизни совершенно другого, - окончательно успокоившись, девушка хихикнула. – А вот теперь у тебя чисто девичье поведение – спрашиваешь меня о подобном в первый же день знакомства. А ты? Какие парни тебе нравятся? - Ээээ… - Гордон «завис», - ну, я как-то об этом не задумывалась, если честно. Мне вообще пока что никто не нравился… - юноша моргнул, - и это не «чисто женский вопрос», это чисто стратегический вопрос, Лили. Поверь – шкатулка с сюрпризами, это такая штука… да и, я просто еще не общалась с однолетками, а общих тем у нас пока что не слишком много, вот и подумалось, что логично спросить что-то такое… - он неловко почесал макушку, - вот… - Да ладно тебе оправдываться, - хихикнула Айзенстоун, снова ощутимо ткнув его в бок. – Что я, не женщина, что ли? О! – она кивком указала на виднеющийся впереди магазин. – Вот и он! - А я и не оправдываюсь, - хмыкнул Блэкхарт, подходя к магазину, - просто я ведь твой защитник теперь – должен знать, от какой напасти тебя защищать придется и кому, в случае чего, бить лицо, - он открыл дверь, делая девочке пригласительный жест пройти вперед: - Прошу, моя милая принцесса. Лили на секунду удивленно застыла, но тут же ухмыльнулась, отгоняя непрошеные мысли. - Эй, я же сейчас тоже мальчиком притворяюсь, забыла? – хихикнув, девушка прошла внутрь. - Ну, тогда я буду притворяться парнем со странностями, но, прости уж… - он вошел вслед за ней, прикрывая дверь, - …вести себя как сельское быдло – не стану… - увидев мужчину средних лет, стоящего за прилавком, юноша улыбнулся и, взяв Лили за руку, подошел к нему вместе с ней: - Здравствуйте, господин, простите, что так сразу, но не могли бы вы помочь мне с одним делом? – он положил кинжал на прилавок. – Эта вещь была сделана в вашей кузне? Мужчина деловито осмотрел оружие и, подняв взгляд на посетителей, покачал головой: - Нет, увы, молодой человек. Этот сплав не местный. Не знаю, кто делает такие замечательные вещи, но это определенно происходит не в столице… - он взял в руки кинжал, укладывая его на один палец и проверяя балансировку: - великолепно. Центры тяжести просто идеальны! И, кажется, это ритуальный, верно? - Я думал об этом, но не уверен, - Гордон закусил губу. - Сколько вы за него хотите? - Я не продавать его пришел, - вздохнул юноша и, положив на прилавок кошель с золотыми, улыбнулся, - я просто хотел спросить о его происхождении и купить у вас очищенную известь и масло камелии. Продавец неохотно вернул кинжал и, хитро посмотрев на юношу, улыбнулся: - Кстати, для вашей катаны у меня найдется еще кое-что, - он достал из прилавка свернутые в несколько раз отрезки грубой шерстяной ткани и шелка: - ашарийский шелк и лучшая шерсть энийской долины. - Беру, - юноша добавил еще несколько золотых и, дождавшись, пока продавец уйдет за маслом, повернулся к Лили: - Жаль, конечно, что он не знал. Ну да ничего. Раз в столице искать бесполезно – пойдем с тобой гулять и дегустировать мороженное в Зеленых рядах. Согласна? Девушка, до этого сосредоточенно о чем-то раздумывавшая, вдруг резко обняла «наставницу» со спины, положив руки аккурат на чужую грудь. - Мими… - прискорбно начала она, ощупывая наличность. – Да ты совсем плоская… а я и не замечала, пока продавец к тебе «молодой человек» не обратился… ну совсем как мальчишка. Тебе больше кушать надо! Юноша чуть побледнел. - Это потому, что у меня сейчас мужское тело, - он скосил взгляд на обнимающие его руки, - ну, магия, деформация, типа того… - А? Так это иллюзия? – Лили недоверчиво снова облапала чужую грудь. – Ничего себе! Вообще не отличить! А меня научишь? А то меня свободные рубашки уже откровенно достали! Вот почему я не плоскогрудая, а? Перетягивать постоянно – больно. - А ты не перетягивай, - голос юноши заметно понизился. «Не думать. Не надо думать. Черт… это приятно…» - Я от природы бесформенная, мне и не жалко с таким добром расставаться, а у тебя – все, как надо, - он повернулся к девочке, примирительно улыбаясь, - к тому же, меняется ведь не только грудь, но и все остальное. Ну, понимаешь – полностью мужское тело со всем прилагающимся… Поняв, о чем речь, беловласка невольно покраснела. - Совсем все, значит… - девушка заговорщицки улыбнулась, подходя почти вплотную и шепча: - ну и как оно? Удобно, вообще, ходить, когда у тебя между ног что-то болтается? Гордон тоже покраснел, старательно отгоняя непрошенные мысли: - Пока болтается – вполне приемлемо. Хуже, когда уже не болтается… - он хитро посмотрел на нее, - к тому же, девчонкам ведь грудь не мешает, верно? А она ведь тоже – болтается в каком-то роде… - Но не между ног же, чтобы мешать ходить, - авторитетно заявила та, улыбаясь. – Дашь потом посмотреть? А то я мужского тела еще пока в жизни не видела, но любопытно же! Юноша покраснел еще гуще и, коротко кивнув, отвел взгляд: - Хорошо. Но имей в виду: сознание – тоже мужское, так что… - он покосился в сторону, куда ушел продавец, надеясь на его возвращение и, увидев лишь пустоту, сглотнул: - и… женское тело – красивее мужского. Наверное. - А то – наше же, - согласно кивнула девушка. – Хотя, как я уже сказала, мужское я еще не видела. Может, оно и получше будет, - кинув взгляд туда же, куда и наставница, она продолжила: - Хочешь, я вызовусь на ежегодный осмотр Эледорской провинции? Поищем другие кузни. Правда, тут повсюду До-Шаррийские развалины, а на них в последнее время стало модно грабителям ошиваться… - Посмотрим, - Гордон благодарно улыбнулся ей, - давай на сегодня завяжем с этим невыгоревшим делом и просто погуляем? Я, признаться, и сам еще не гулял так, чтобы не один и без наставника. Это, в смысле, если хочешь, конечно. Я, наверное, перегибаю палку. - Почему перегибаешь палку? – искренне не поняла Айзенстоун. – Это нормально. И от мороженного я не откажусь, кстати! – хитро улыбнувшись, она вытащила из кармана полный золота мешочек. – Угощаю в честь твоего первого рабочего дня и нашей дружбы! А потом, если хочешь, я покажу тебе мои самые любимые места в городе! Но учти, что ходить придется очень много – я любитель этого дела. Блэкхарт покачал головой: - Ходить я буду столько, сколько нужно, но угощение – за мной. Я еще не докатился до такой жизни, чтобы быть не в состоянии заплатить за себя и свою прекрасную спутницу. Так что, убери это, чтобы какой-то вор не заметил, и все. Но места ты мне все покажешь. Я хочу знать, что тебе нравится, Лили. Девушка снова на секунду застыла, слегка покраснев. - Мими, прекрати говорить подобным образом – даже я тебя с парнем путать начинаю, - беловласка быстро замотала головой, отгоняя лишние мысли. – Вот серьезно! Вылитый и классный парень! Каждый девушке бы такого, - она хихикнула, потерев затылок. – В общем, угощаю я, и это не обсуждается – тут все еще я начальник! Гордон подошел к ней и, уперев палец в плечо девушки, поднял брови: - Нет. Во-первых, я должен следить за тем, чтобы ты была в порядке, а во-вторых, можешь хоть бить меня, но – нет. За меня никогда не будет платить девушка. Да и я, следя за твоим «нормальным» состоянием, должен быть уверен в том, что ты чувствуешь себя хорошо как в физическом, так и в моральном плане. Поэтому, пожалуйста, не спорь. У меня нет проблем с деньгами, несмотря на то, что я устроился на такую работу – если хочешь знать, то та, кто должна была прибыть вместо меня, просто укатила куда-то со своим очередным хахалем, а заказ был дан на храм и подлежал исполнению. Я обязан храму своей жизнью, поэтому, несмотря на то, что сначала я был против такого – я взялся за эту работу. Это, между нами говоря. И кстати. Сейчас, когда я узнал тебя – я не жалею, что дал себя вытолкать «на дело». Поэтому и прошу не спорить и воспринимать все, как данность. - Ладно, - Лили прищурилась, ехидно улыбаясь. – Но и я не опущусь до такого, что за меня будет платить прислуга. Тем более – одного со мной пола. Так что либо каждая платит за себя, либо я отказываюсь куда-либо идти. Что на это скажешь? - Вот ваш заказ, - подошедший продавец протянул юноше сверток. - Спасибо, - Гордон взял покупку из рук мужчины и, откланявшись, повернулся к девочке. Подхватив ее на руки, он зашагал к двери: - это не обсуждается, Лили. - Эй! – тут же завозмущалась девушка, ерзая и пытаясь вырваться. – А ну, пусти! Ты совсем обалдела, Мими?! Я же тяжелая! Пусти, говорю! - Во-первых, ты не тяжелая, во-вторых, в данном случае было бы куда лучше, чтобы ты называла меня «Горд», а в-третьих, нет, я не обалдела. Я веду себя с тобой искренне. Ты же сама говорила, что это – хорошо, - он довольно посмотрел на Айзенстоун, - и… расслабься, что ли. А то, у меня такое впечатление, что я несу на руках маленького дикого котенка. - Ты кого дикой назвала? – надулась девушка. – И вообще, девушки девушек на руках не носят, даже если они иллюзорно – парни! - У меня есть весомый аргумент того, что я прав. Он как раз грозится помешать мне ходить, - хмыкнул юноша, - не дуйся. Нет, ну правда, Лили. Я тут за тобой поухаживать пытаюсь, а ты так сразу фыркаешь… даже обидно как-то… - С каких пор отросток между ног – аргумент в правоте? – подозрительно прищурилась беловласка. – И с чего тебе за мной ухаживать? Или, - она снова ехидно улыбнулась, - ты у нас по девочкам? - С тех самых пор, как появился мир. Мужчина должен заботиться о женщине, та – дарить ему тепло. Мужчина должен охранять ее, а та – быть рядом. И мужчина должен быть ведущим, в противном случае – он перестает быть мужчиной и становится просто мусором, которого и так много развелось. И, кстати, не ехидничай. Ухаживают не только за теми, от кого хотят спаривания, но и за теми, кто просто нравится, даже, если нравится, как человек. И да, ты мне нравишься. Ну, когда не вредничаешь, - он улыбнулся, - я не имею в виду что-то, что носит сексуальный характер. Сейчас я говорю лишь о том, что я рад тому, что у меня появился человек, который никуда не уйдет, с которым я могу общаться на разные темы, который может стать для меня близким. Поэтому – да, я буду за тобой ухаживать. Несколько минут прошли в напряженной тишине, пока Айзенстоун обдумывала услышанное. Наконец, ее щеки несколько порозовели, но она упрямо отвернулась в сторону, надеясь, что так этого не заметят. - Рассуждаешь логично. Но это не отменяет того факта, что ты на самом деле - такая же девушка, как и я! И раз так, - она хихикнула, - я тоже буду за тобой ухаживать, ведь и ты мне нравишься! Так что в следующий раз угощать буду я! И это не обсуждается! - Тогда ты приготовишь мне чай, - улыбнулся юноша, - мне его еще никто не готовил, я всегда делал это сам, но я его люблю и хотел бы первым попробовать именно твой. Хорошо? - Эм… - беловласка еще больше смутилась, - меня к кухне не подпускают, - нехотя призналась она. – Ну, я же госпожа, все-таки. И, вроде как, это твоя обязанность… но! – девушка воодушевленно подняла руку. – Если проберемся тайком – отлично! Я это сделаю! - Можно, - улыбнулся юноша, - просто пойдем вместе туда, вот и все. Ты приготовишь нам чай, а я сделаю что-нибудь к нему. Мастер говорил, что у меня гренки неплохие получаются… - Мими! Ты где там застряла? Этот чертов корсет не хочет нормально развязываться! Помоги-и-и-и-и-и!!! – донесся крик из-за закрытой двери, ведущей в комнату юной госпожи. Юноша вздохнул и, накинув платье поверх брюк, вышел к Лилит: - Давай-ка посмотрим… - Блэкхарт, искренне стараясь смотреть только на корсет, подошел к девочке и, взглянув на шнуровку, скривился: - …блин, что за садист придумал такое? Постой, сейчас распутаю, - пальцы Гордона забегали по завязке, находя края шнурка и осторожно распутывая его. - Воздух!!! – обрадовано воскликнула беловласка, стоило только корсету перекочевать в руки наставницы. Ничуть не стесняясь своей практически полной наготы, девушка плюхнулась на широкую кровать с пологом, раскидывая руки в стороны. – Все, я с места до завтра не сдвинусь! Никогда больше не соглашусь ужинать с отцом при свечах – это просто пытка! «Наставница» густо покраснела, нервно откашливаясь и быстро вытаскивая ночную сорочку. - Верю, что ты устала, но, все-таки, надо надеть это. А то как-то… - юноша сглотнул и стыдливо отвел взгляд. - Ну уж нет! – капризно заявила Айзенстоун. – Если ее одевать – придется еще и идти мыться! Нет-нет-нет! Сегодня буду свинтусом и лягу спать так! – завозившись, девушка откинула край одеяла, намереваясь привести свои слова в исполнение. - Надо помыться и переодеться! - Гордон осторожно коснулся ее плеча, все так же стараясь смотреть себе под ноги, что, кстати, получалось довольно плохо, о чем свидетельствовал румянец. Даже на ушах. - Не дело так ложиться. Да и вода уже готова, как бы… - Но один день можно ведь, - заканючила Лили. – Мне так вло-о-о-о-о-ом… - Даже если я тебе помогу, и мы просто поболтаем, пока ты будешь в ванне? – Блэкхарт улыбнулся. - Тем более, что мы были в городе. Я же не предлагаю тебе устраивать побоище с мочалкой – просто ополоснуться перед сном. М? - Это же целый подвиг: встать, полностью раздеться, пойти в ванную, залезть в воду, ополоснуться, нацепить белье и ночнушку, вернуться в комнату, забраться в постель… - убито перечислила девушка. - Давай, - юноша потянул ее за руки, усаживая на кровати, - я тебе помогу. А потом, если захочешь – даже в постель отнесу. Зато – ты будешь сонная, чистая и довольная. Все ведь такие после ванны. - Первый и самый важный пункт и так уже исполнен, - пробурчала беловласка, все же поднимаясь и, на ходу стягивая с себя остатки одежды, бросая ее прямо на пол, направилась в ванную, примыкающую к ее комнате. – Нести меня не надо – ты же уже не используешь иллюзию. Тело у тебя снова женское. Кстати, я тут заметила: при временной смене пола магическим путем обычно изменяется и рост. А у тебя он одинаковый в любом виде. Зави-и-и-и-идую! Я тоже хочу быть высокой! - Зачем это девушке быть высокой? – Блэкхарт поднял с пола ее вещи и, аккуратно сложив, уложил на стул, идя за ней и концентрируя внимание на беловолосой макушке, дабы избежать казусов, - девушка должна быть маленькая, нежная, ласковая… а рост… ну, я просто не успела убрать иллюзию. Вот. Но я сниму потом, это не важно. - Не ври – ты с самого начала была выше меня. Причем, примерно на голову – у тебя подошва плоская, так как шаги совершенно бесшумные, а я ношу каблуки, так что это не так сильно заметно, - поделилась своими наблюдениями Айзенстоун, заходя в просторную ванную, тут же быстро, но аккуратно погружаюсь в теплую воду. – Даже самый продвинутый мастер не сможет поддерживать иллюзию больше нескольких часов. Делаем выводы… Юноша фыркнул и, расстегнув платье, обнажил торс: - Это считается доказательством того, что я не вру? - Я не говорила, что ты врешь о том, что ты сейчас под иллюзией, - засмеялась Лили. – Я о том, что утром ты точно должна была быть в истиной форме. Но рост был тот же. Так что ты высокая в любой форме, - подытожила она, опираясь о бортик и задумчиво разглядывая чужой живот. – Нэ, Мими… тебе так нравится мужская ипостась, да? Ты постоянно рассуждаешь как парень. Это из-за того, что выросла в окружении мужчин? - Наверное, - Гордон бегло застегнул платье на пару пуговиц и, присев на стоящий рядом пуф, улыбнулся, беря в руки ковш и разглядывая сад, виднеющийся за окном, чтобы только не смотреть на беловолосую, плещущуюся в кристально-чистой воде, - а еще – это просто привычка, наверное. Вот смотри. К примеру, ты привыкла жить жизнью, которой ты сейчас живешь – вне зависимости от того, нравится она тебе, или же ты хотела бы внести коррективы. И ты – такая, какая ты есть. У тебя есть свои привычки и интересы, есть своя история и мечты. Разве их изменил бы факт переезда, скажем, в другой город? - В зависимости от того, смогу ли я там скрыться, - синие глаза загорелись решительностью. – Но я поняла, что ты имеешь в виду. Так что я совсем не против, если ты будешь разгуливать в таком виде. Только отцу не попадайся – он у меня ревнивый очень. Ну, ты и сама уже видела… - Я поняла, - улыбнулся юноша, - хорошо, что тебя не смущает такой вид. Просто там, где я выросла, было действительно сплошное мужское общество, поэтому в женском виде там ходить не стоило – в целях самосохранения… - Наверное, - пожала плечами Лили, зевая и откидываясь на спину. – Ну, все. Я пригрелась и сейчас вырублюсь. До кровати просто не доползу… - Быстро ты, - хмыкнул Блэкхарт и, осторожно взяв ее рукой под затылок, чуть приподнял, поливая чистой водой, - может, тебя все-таки отнести спать, раз ты сонная уже? - Я сказала, что до кровати не доползу. Но я ничего не говорила о том, что не смогу до нее дойти, - хихикнула беловласка. – Буду я еще тебя заставлять. Пусть мне и приятно такое внимание, это не изменяет того факта, что ты – девушка. Так что я на своих двоих. Тем более что еще одеться надо, а я не настолько избалована, чтобы заставлять тебя и это за меня делать. - Ничего, я не против, - хмыкнул Гордон, - ведь приятно же заботиться о ком-то. Так что… - он взял полотенце и повернулся к ней, продолжая смотреть исключительно в окно, - …давай, отнесу тебя спать. Дело не в избалованности. Просто ходить на каблуках и носить корсет – это действительно утомительный процесс. Ты и так герой. - Я к этому делу привычная, - девушка поднялась, заматываясь в предложенное полотенце. – Для меня это нормально. А вымоталась я, потому что очень давно уже так не веселилась. Друзей у меня нет, как и нет возможности их завести, а старшей сестре не до меня с тех пор, как она вышла замуж. Так что я даже рада, что отцу снова бзик в голову пришел, и он нанял тебя. Правда, очень рада, - она улыбнулась, обнимая наставницу. – Ты для меня теперь первая, единственная и лучшая подруга! - Мне еще никто такого не говорил, - искренне улыбнулся Блэкхарт и, поправив ее полотенце, поднял Лилит на руки, неся к кровати, - и знаешь, ты ведь у меня тоже единственная подруга. И первая, к тому же. Вот. Будем почаще веселиться – оно хоть и выматывает, но все-таки стоит того! - Ну ты и вредина… я же сказала, что сама дойду, - буркнула покрасневшая Лили, впрочем, совсем не сопротивляюсь. – Хотя бы одеться мне самостоятельно дашь? - Нет, конечно. Это же моя святая обязанность, начиная с этого самого дня. Так что – просто отдыхай. - Ты же не меньше меня носилась, плюс ко всему непрерывно используя магию, - напомнила Айзенстоун. – Так что и усталость у тебя должна быть соответствующая. Иди, отдыхай. Тебе же утром меня еще будить. Я сама улягусь. - Нет, я не устала совсем: после обычных тренировок – вообще бодрячок, - улыбнулся юноша, - так что, все-таки помогу. К тому же, я еще не сильно хочу спать, - он взял в руки сорочку и, удобно подкатав ее, накинул на плечи девочки, - вот. Давай поправим ее, и будешь спать. - Вот не надо со мной, как с ребенком, - засмеялась беловласка, одеваясь и залезая под теплое одеяло. – Все. Я в домике! - Спокойной ночи, - Гордон поправил ее одеяло и, задув свечи, пошел в направлении своей двери, - приятных снов, Лили. - И тебе, Мими… Улыбаясь, девушка поглубже зарылась в одеяло, сооружая вокруг себя уютное гнездышко – привычка, оставшаяся с далекого детства. «Она – прелесть, - тепло думала Айзенстоун, прислушиваясь к тишине и пытаясь угадать, что делает ее новоиспеченная подруга в своей комнате. – Так странно… она не похожа ни на кого из всех, кого я знаю. И это так здорово! Жаль только, что с сестренкой она вряд ли поладит… а ведь если подумать, я никогда еще ни с кем не проводила так время. Даже с сестрой у нас не такие отношения. Неужели мы, и правда, знакомы всего день? А ощущение, словно целую вечность…». Улыбнувшись шире своим мыслям, девушка с медленно разливающимся в сердце счастьем вспоминала прошедший день, прежде чем погрузиться в нежные объятия Морфея… Все-таки это был занимательный день.