* * *
Темари наконец вошла в свою комнату, в которой ничего не изменилось за прошедших полтора месяца. А вот её жизнь… Она была потомственной куноичи — принцессой правящего клана, пусть никогда к её имени по распоряжению отца не добавляли титул «химе», а сейчас ей хотелось рыдать, как какой-то крестьянке. Сердце грызли очень противоречивые чувства. Отложив тэссен, она вышла на балкон и села на парапет, любуясь ночной деревней, освещённой ущербным диском убывающей луны. Прохладный воздух заставлял чуть сильнее циркулировать чакру, чтобы не мёрзнуть. Темари никогда не думала о замужестве, ей только исполнилось шестнадцать, и она была одной из сильнейших куноичи Суны, дочерью Кадзекаге. Она была сильнее всех своих сверстников деревни, и это позволяло смотреть на них свысока. Темари гордилась, что в её голове только холодный расчёт без всяких девчачьих глупостей. Она раздражённо передёрнула плечами, ругая себя за эмоциональность и призывая к тому, чтобы сохранить остатки достоинства. Она дочь своего отца и должна думать о благе деревни, а не о том, как же это ужасно, когда ты и твоё тело принадлежит кому-то. Темари сквозь зубы втянула ночной воздух, успокаивая подскочивший пульс и набежавшую панику, совсем не приличествующую куноичи. Когда они пришли в деревню, то их сразу пригласили к Кадзекаге. Человек, которого они видели только издалека, закутанного в официальную хламиду и в каса, был без маски и головного убора. Новый Кадзекаге ожидал их в своём кабинете и поразил Темари своей молодостью. Сверстник! Или не более, чем на год старше. У него были средней длины алые волосы, золотисто-карие глаза и очень правильный овал лица. Вспомнилось, что представители клана Акасуна славились своей «кукольной» внешностью, взять тех же невозможных задавак — близняшек Сану и Саю, которые растили длиннющие волосы и подчёркнуто отдавали предпочтение красивым, а не удобным вещам, особенно Сая выделялась. — Рэймэй-сама, к вам Темари-сан и Канкуро-сан, — сказал дзёнин, который проводил их к Кадзекаге. — Дети Расы, — изучая их, и Темари — особенно, задумчиво потрогал подбородок Рэймэй. — Следуйте за мной. Они с Канкуро переглянулись, но не осмелились нарушить приказ. Они шли за Кадзекаге, и Темари бросала взгляды на брата, который наморщил лоб, как будто что-то вспоминая. Перед одной из дверей Рэймэй остановился и сложил печати, снимая защиту. В помещении без окон царил полумрак, пахло жуткой смесью лекарств и разлагающейся плоти. В глубине угадывалась кровать, вся в медицинских печатях, которые и давали рассеянный свет. Странные мерные звуки, наполняющие комнату, заставляли кожу покрываться мурашками. Кадзекаге приблизился к кровати и сделал им знак подойти. — Отоо-сама? — Темари была в шоке, увидев отца таким. Тело было деформировано и, кажется, обожжено. Множество спёкшихся шрамов и золотых вкраплений на коже, словно от золотого песка. Из груди торчали жуткие на вид тонкие щупальца. Совершенно чужеродные, и явно так не должно быть. На лице — кислородная маска. Руки опутывали провода от капельниц. — Я разбужу его, — сказал ирьёнин, которого Темари попросту не заметила, поглощённая разглядыванием тела отца. Она не проходила медицинского обучения, но все её чувства говорили, что этот человек уже не шиноби — кусок мяса, который держится за этот мир только усилием воли. И все эти аппараты и печати нужны лишь для того, чтобы поддерживать его жизнь и эту агонию, а не чтобы исцелить. Ирьёнин сложил несколько мудр и коснулся виска бывшего Кадзекаге. Тяжёлый стон пробуждения наполнил комнату, у Темари в горле образовался ком. — Раса-сама, — почти ласково сказал ирьёнин. — Они пришли. Темари-сан и Канкуро-сан… Темари сморгнула, всё же эти воспоминания заставили её пролить слёзы, которые она сдержала, пока отец довольно сухо и отстранённо говорил им с братом свою последнюю волю. Раса-отоо-сама оставлял Суну на своего родственника — Рэймэя — и повелел, чтобы Темари вышла за Рэймэя замуж и родила наследника новому Кадзекаге. Также Раса-отоо-сама оставлял своё тело Канкуро и попросил сделать из себя живую марионетку, чтобы всегда защищать свою любимую деревню, раз у его сына не было способностей к манипуляциям песком. Канкуро не сдержался и перебил, сказав, что такие марионетки умел делать только один человек за всю историю Сунагакуре — Акасуна Сасори, который погиб несколько лет назад. На это Рэймэй усмехнулся и сказал, что поможет Канкуро, так как тоже, как и легендарный Сасори, обладает этими знаниями и навыками. Темари поняла, что, скорее всего, новый Кадзекаге и её жених — сын того самого Сасори. Было только удивительно, что Рэймэй явно вернулся в деревню недавно, в течение того времени, которое они отсутствовали, но Раса-отоо-сама назначил его своим преемником. Отец мало кому доверял.* * *
Темари выдохнула и постучалась в кабинет Кадзекаге. Пусть отец распорядился её жизнью как посчитал нужным, но долг перед Суной важнее личных переживаний. — Темари-чан?.. — с интересом посмотрел на неё Пятый Кадзекаге, и она чуть смутилась. Те три дня, которые она была в родной деревне, обдумывая сложившуюся ситуацию, наедине они ещё не оставались. — Что привело тебя ко мне? — Я хотела поговорить насчёт своего брата, — Темари взяла себя в руки, чётко отвечая на вопрос. — Канкуро… — Нет, я о другом брате. Мой младший брат — Гаара. Джинчуурики Шукаку — однохвостого биджуу. Я думаю, что он не умер. Расследование его исчезновения практически не проводилось. Но… У меня есть серьёзные подозрения, что он в Конохе. Вы могли видеть его на экзаменах. Он выступал под именем «Агара», — Темари опустила взгляд в пол. — Вот как… — задумчиво протянул Рэймэй. — Это любопытно. На чём основаны твои подозрения? Насколько я понимаю, джинчуурики не так просто обнаружить, если они того не желают. Впрочем, меня самого во время экзаменов посетили некоторые мысли насчёт этого Агары. Твои подозрения необходимо тщательно проверить. Темари с удивлением посмотрела на Кадзекаге. — Правда?.. — Многие женщины чувствуют сердцем и поступают согласно его велению, — Рэймэй поднял руку, прерывая её возмущение, — я не говорю, что это плохо. Наоборот. Куноичи этим и ценны. Интуиция очень важна в нашем деле. Для начала мы отправим официальный запрос в Коноху. Наш джинчуурики пропал и трупа не нашли, верно? По возрасту Агара подходит. Техники применяет похожие. Какие у него ещё были приметы, кроме красных волос? — Знак «любовь» на лбу. Вот здесь, — показала Темари. — Его могли свести, — задумчиво заметил Кадзекаге, — но у Агары лоб закрывал хитай. Темари кивнула и чуть улыбнулась, выдохнув. Её предположение не отвергли и не посчитали дуростью, как она боялась. Всё же со сверстниками было тяжело. — Темари-чан, — прервал её мысли Рэймэй. — Я думаю, что церемонию бракосочетания следует провести через несколько месяцев, после моей официальной инаугурации. Для начала мне надо во всём разобраться, закончить… марионетку. И решить этот вопрос с нашим джинчуурики. — Как скажете, Кадзекаге-сама, — сухо ответила Темари. — Разрешите идти? Рэймэй кивнул и углубился в бумаги на столе. Темари вышла из кабинета главы деревни и несколько раз вдохнула, чтобы успокоиться, утешая себя мыслью, что «несколько месяцев» могут затянуться, особенно если окажется, что Агара и Гаара — это один и тот же человек. Ноги принесли на смотровую площадку, и Темари оглядела золочёные в свете палящего солнца аккуратные круглые здания. Как и её отец — Четвёртый Кадзекаге Раса-сама, — свою скрытую деревню Темари любила всем сердцем и пообещала себе, что сделает всё, что в её силах, чтобы Суна стала сильнее и смогла достойно представлять себя среди Великой Пятёрки. Невыплаканные слёзы высохли на солнце, сердце билось ровно и спокойно, Темари была настоящей куноичи своей суровой страны и не собиралась больше жалеть себя или отказываться от своего долга принцессы. — КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ — © Copyright: Кицунэ Миято, июль — декабрь, 2015