Дом его грез

POV Frank Календарь на небольшой кухне показывал конец мая. Пора цветения. Скоро кончится учеба и я, наверное, поселюсь в доме Уэев. С Джерардом у нас все хорошо, я бы даже сказал "очень". Он не отверг мои чувства, а что самое главное — принял их. И сейчас у нас даже вроде как отношения. По началу это было непривычно и странно даже для меня. Я никогда не думал, что смыслом моего каждого дня будет этот милый парень из дома напротив. Что говорят родители? По правде, они еще не в курсе всех наших обжиманий за закрытыми дверями. Да и нужно ли им сейчас это знать? Честно сказать, первое время Джи дико заливался краской когда я целовал его, да и меня, правда, это немного смущало. Но сейчас все немного иначе. Он стал более открыт в плане эмоций и даже несколько раз целовал меня сам. И я был этим приятно удивлен. — Фрэнк Айеро, вызывает Земля. Доедай уже свой обед. — Линда по-доброму улыбнулась. — Ты же так рвался куда-то, а теперь пялишься в календарь. И правда. Сегодня мы договорились с Джерардом посмотреть пару фильмов, да и просто поваляться вместе под пледом. Быстро доедаю, целую мать в щеку и, поблагодарив за вкусный обед, почти вылетаю из дома, по пути прихватив рюкзак. Вот она, знакомая дверь, крыльцо, на котором всего пару месяцев назад валялись мои бычки при первом визите дома Уэев. Только надавливаю на кнопку звонка, как дверь тут же открывается. — Я ждал тебя, — широко улыбается парень, жестом приглашая войти. — Я вижу, — невольно улыбаюсь и прохожу, прикрывая за собой дверь. Все же для него это нагрузка. — В зале или у тебя? — Никого нет, так что можем сесть в зале. А ты все такой же упрямый. Усадил меня на диван и пошагал в сторону кухни. Ну что за человек? Включаю диск и расправляю большой и мягкий плед. Не выдерживаю и иду помогать, на что ты лишь так мило ворчишь что справился бы и сам. А ну как же, банки газировки, тарелки с закусками и костыли. — Ты у меня самостоятельный мальчик, я знаю. — Целую в щеку и, пользуясь твоим замешательством, уношу все на журнальный столик. По правде, фильм идет уже минут двадцать, а я так и не знаю, о чем он. А все почему? Начнем с того, что Джи начал отбирать у меня плед, потом ворочался еще минут пять, а после принялся подбрасывать фисташки и пытаться поймать их ртом. Ну и что в итоге? Да, почти все они остались на полу. — Может, уже хватит? — Сейчас, у меня должно получиться. — Но фисташка решила иначе и направилась прямиком к своим собратьям на пол. — Черт. — Да ладно тебе, ты все-таки хотел его посмотреть. — Притягиваю к себе, и ты быстро устраиваешь голову у меня на плече. — Честно, я просто хотел, чтобы ты пришел, – довольно тихо, но этого хватило, чтобы я смог разобрать твои слова. Невольно улыбаюсь тому, насколько ты милый. — Мог просто позвать меня. — Целую в макушку. И я было подумал: вот она, идиллия. Но нет. Шило в одном месте не давало Джерарду право сидеть спокойно. Как итог он уронил банку газировки куда-то на диван, а может, и за диван, хорошо хоть закрытую. Ну и принялся ее искать соответственно. — Джи, милый, если ты продолжишь так ворочаться, мы точно ничего не досмотрим. — Этот умник, ухватившись за мое бедро, мягко сказать на опасном расстоянии, принялся искать банку под диваном, а я у него выступал в роли якоря, не давая ему упасть. — Но я почти достал. — Ну все, я-таки не железный. Рывком поднимаю парня, помогая нормально усесться у меня на коленях, сцепляя руки замком на пояснице парня. — Но я же почти... — Ну нет, черт с ней с банкой, тут есть кое что поинтереснее. Ты так по-детски невинно улыбаешься, обнимая меня за шею, и я забываю, как дышать. Такой красивый, что бы ты там себе не говорил, глупый. Придвигаю к себе, на что ты начинаешь смеяться, наклоняясь и касаясь своим лбом моего. Прикрываешь глаза и касаешься моих губ. Все такой же робкий, боязливый. Ну что с тобой делать? Придется все брать в свои руки. Мягко притягиваю за подбородок, проводя кончиком языка по твоим губам, и, как только ты их приоткрываешь, углубляю поцелуй. Все эти нежные штучки до жути милые, но прости, котенок, я могу и не сдержаться. Ухмыляюсь, когда ты, запуская свои пальцы ко мне в волосы, прикусываешь мою губу. Забираюсь пальцами под темную ткань, как же я обожаю твои огромные футболки. Скольжу подушечками вверх по твоей спине, чувствуя чуть выпирающие позвонки, от чего ты выгибаешься в пояснице, лишь сильнее прижимаясь и шумно выдыхаешь мне в губы. О, я знаю, тебе тоже чертовски нравится. Нехотя отстраняюсь от таких желанных губ, и ты тут же быстро их облизываешь. Провожу кончиком языка по бледной кожи шеи, вырывая из твоей груди шаткий выдох. Один-ноль, малыш, я нашел одно твое слабое место. Грубо стаскиваю край горловины, оголяя бледное плечо, пробегаюсь взглядом и, шумно выдыхая, прикасаясь губами к оголенной коже. Ты настолько близко, что твой запах дурманит, сводит с ума, лишает рассудка. Скольжу руками по твоим бедрам, знаю, ты можешь это почувствовать. Придвигаю ближе, целую тонкую, почти лебединую шею, я пытаюсь быть осторожным, правда, милый, но кажется цветы моей любви не сойдут с твоей шеи как минимум пару дней. — Ох, черт… Фрэнки, да… — срывается тихий стон с твоих губ, когда ты запрокидываешь голову и тонкие пальцы сжимают мое плечо, в то время как вторая пятерня оттягивает волосы на затылке. Прикусываю нежную кожу, устраиваю ладони на ягодицах, так собственнически сжимая, и ты двигаешь бедрами навстречу. И я почти снимаю с тебя футболку, но ты резко меня отстраняешь, и не сразу понимаю, в чем дело. — Джерард, милый, ты не видел бумаги с моего стола? — на пороге словно из воздуха материализуется Донна, а Джерард кажется забыл, как дышать и с каждой секундой старается отсесть подальше. — А что у вас тут, фильмы? — Нет, мам, я их не видел. А что у нас? Вот, попросил Фрэнка открыть мне банку колы — откуда он ее достал, я просто ума не приложу. Мне как придурку пришлось молча кивать, пока Донна все еще стояла в комнате, а после и вовсе не покинула дом. — Откуда ты ее достал? — Я не знаю, но это единственное что я мог придумать. — Джи пожимает плечами, ну а я все же открываю эту банку и, видимо, зря. Все ее содержимое с шипением, пожалуй, самой злой женщины, разбрызгивается прямо на нас, пуская в конце по моей руке пенные остатки. — Я не хотел, Джи, правда. — Я так и сижу с этой треклятой банкой в руке. Джерард молча ставит ее на журнальный столик и берет мою ладонь. Осматривает себя, видимо оценивая нанесенный ему ущерб. А после слишком хитро прищуривается. Я скоро и вовсе задохнусь сейчас с этим парнем, ибо Джерард чертов Артур соблазнитель Уэй сейчас слишком медленно облизывает губы, а после языком ведет по моей ладони. Так невинно заглядывает в глаза, а в следующую секунду берет в рот один палец, начиная посасывать, словно это гребаный — мать его! — леденец. Не знаю сколько ударов пропустило мое сердце, но когда Уэй с таким сладким причмокиванием наконец отстранился, я думал, что оно и вовсе остановится. — Ты сладкий, Фрэнки, как газировка — ты заливаешься смехом, будто ничего чрезмерно эротичного сейчас и не делал. — Наверно потому что мы в ней искупались сейчас? — как можно спокойнее отвечаю, но думаю выходит плохо, но ты лишь пожимаешь плечами в ответ. — Кстати, о душе. Я надеюсь ты мне поможешь? — прикусываешь нижнюю губу, заглядывая в глаза. — А разве у меня есть выбор, милый? Так неуверенно обхватываешь меня ногами, знаю, тебе наверняка неудобно и до жути больно, но ты молчишь, и я в сотый раз убеждаюсь, что встретил самого сильного человека. — Может, я все же просто посажу тебя на спину, как в тот раз? — но Уэй отрицательно качает головой и лишь сильнее обнимая за шею. — Тогда я не смогу дотянуться до этого, — не сразу понимаю, о чем ты говоришь, но в следующую секунду чувствую мягкие губы у себя на шее. Решил отыграться? Уже сидя с тобой в ванной, смеемся, вспоминая, как вошла Донна. Наверное, ей все стало ясно и смысла отнекиваться уже не будет. Как я и думал, багрово-алый бутон распустился у основания твоей шеи, отчетливо контрастируя со светлой кожей. И что ты будешь врать матери по этому поводу? Или может все расскажешь, как есть? Ну кто на таком свидании дарит один цветок? Может, одни скупердяи? Но уж поверь мне, я не такой. И моей задачей было окрасить твою кожу до целого букета. Ты все пытался вырваться или обрызгать меня, но, сдавшись, получил красивую красную метку под лопаткой и вторую — совсем рядом. Был ли я теперь доволен? Частично. Мне все же не понравилось, что нас с тобой прервали. Я почти лежу на кровати, наблюдая как ты сушишь волосы махровым белым полотенцем. — Ты не против, ну что я останусь? — Конечно нет. — ты пересаживаешься на койку и тут же забирается под одеяло. — Мне больше интересно, что мне делать с этим, — показывает на шею, немного хмурясь. Как по мне, так красиво. Нет, ну правда. Хотя ты во всем будешь выглядеть шикарно. Как прошел остаток вечера? Мы пролежали в объятьях друг друга, разговаривали о новых комиксах, пока ты не засопел устроив голову у меня на груди. Кажется, что ты такой хрупкий, нежный, но, похоже, с какими-то чертами твоей личности мне еще предстоит познакомиться, хотя то, что я видел сегодня, мне чертовски понравилось. Мирно посапываешь, обнимая меня поперек туловища. Зарываюсь носом в это темное воронье гнездо из твоих волос, что разбросано частично по подушке. Вдыхаю и прикрываю глаза. Надеюсь, хотя бы ночью нас не потревожат. Вижу, как ты улыбаешься во сне. — Добрых снов, милый.