История жизни Франчески Лучано.

Зима. В одной из больничных палат раздался крик ребенка – родилась я. Роды моей матери достались сложно, она, едва живая, брала меня на руки и уже не в силах плакать, тепло, нежно и трепетно произнесла: "Дочь". Отец безумно радовался. Конечно, ведь на свет появилась его дочурка, о которой он так мечтал. Мать с отцом были уже в возрасте. Семья наша занимала далеко не выгодную ячейку в социальном обществе. Среднестатистическая семья, каких свет видал сотнями, которым приходилось жить порой едва ли не на последнюю крошку хлеба, жить от зарплате к зарплате. Осознание взрослости ко мне пришло очень рано. Так заставляли складывающиеся вокруг обстоятельства. Изо всех сил, буквально лет с 8, я старалась чем только можно помогать родителям. Параллельно учась в школе.. Кстати говоря, отойдем от темы. Несмотря на шаткое материальное положение семьи, родители вкладывали достаточно большие суммы в мое обучение. Я понимала, что не могу их подвести, поэтому, даже если что-то не получалось я вытягивала себя "за уши". Только чтобы они гордились мной. Я знала, каким трудом добываются деньги, и всегда с пренебрежения относилась к своим сверстникам-одноклассникам, которые хвалились чем-то или небрежно относились к каким-то вещам. Вам покажется это странным, но я ни в жизни не просила чего-то у своих родителей, как обычно делают это дети – ходят, канючат. Все-таки я рано повзрослела. Не сказать, что с высока, как это делают школьные "звезды", но как-то по другому я смотрела на детей своего возраста. Я была морально и умственно более подкована, чем они. Нет, я не была ботаником, мои моральные устои и некоторые черты характера порой вводили учителей в шок и недоумение. Вернемся к теме. Параллельно учась в школе, будучи в возрасте 13-15 лет, я искала способы для хоть и скудного, но какого-то заработка. Это очень сильно спасало нас, я сама могла оплатить какие-то курсы и прочие вещи, важные для моего образования. Все мы – я и мои родители – прекрасно понимали, что так нужно и дело требует вложений. Я возлагала на себя огромные надежды на поступление в престижный ВУЗ. Вокруг все, разве что, крутили пальцем у головы, говоря, что-то вроде: "Хах, глупая провинциальная нищенка. Можешь хоронить свои мысли о прекрасном будущем. Ты никому не нужна в этом мире." До сих пор раной на сердце отложилось то, как мама плакала порой из-за таких слов закрываясь в ванной. Сквозь шум воды я слышала ее всхлипывания, которые она так тщательно пыталась скрыть от нас с отцом. Я все понимала. Черт. Я могла стерпеть все: оскорбления, ненависть, злых людей, тщеславие, хвастливость – что угодно. Но никогда, слышите, никогда я не могла вынести слез матери. Аккуратно сползая по стене у ванной, я сидела, слушая то, как ей плохо. Я как будто чувствовала все ее мысли. Хотелось сбежать. Но я знала, кто кроме меня моим немолодым родителям никто не поможет в этом мрачном обществе и грязном мире. Собирая всю волю в кулак, и не проронив ни слова, я просто уходила к себе в комнату и думала о бытие земном. Так и проходил чуть ли не каждый день моей жизни. Пока не произошло то, что до сих пор сниться мне в страшных снах. Утро субботнего вечера. Я и мои родители собирались навестить родственников в деревеньке, близ города. Я помню это утро, как вчера. Мы, веселые и довольно счастливые собрались, сели на автобус и отправились в путь, довольно неблизкий, кстати. Мест в автобусе не было. Папа, раздобыв одно, где-то в углу автобуса, усадил меня туда и впихнул сумки. Уткнувшись головой в стекло автобуса, я наблюдала за деревьями, быстро летящими друг за другом. И уснула…. Толчок. Нет, не толчок. Это был скорее невероятной силы удар. Последнее что я успела увидеть – это летящие мимо меня тела людей, разбивающие заднее стекло автобуса. Ужасная давка и много крови. Больше я не помню ничего. Я отключилась. Очнулась я в больнице. Моментально мое тело пронзило словно иголками. Я почувствовала резкую боль буквально в каждой клеточке своего тела. Было тяжело дышать, не знаю, что со мной происходило тогда. Капельница. Этот раздражающий звук больничных аппаратов. Фу. Я сразу вспомнила про родителей. Через некоторое время в палату вошел врач. На все мои вопросы о моих старичках он отнекивался и уводил от темы. Я знала, я готовила себя к плохому, но не к худшему. Я по-прежнему верила, что все обошлось, что все в порядке. Остановив врача одной фразой "Скажите правду." , по моей щеке прокатилась слеза. Замявшись и замешкавшись, он сам едва живой от такой неловкости и понимая весь мой страх произнес: "Их больше нет." Что? Я не помню. Я не могла поверить, что все, что было до этого момента, исчезло раз и навсегда. Будто и не было вовсе. Целая жизнь, которую я помню, мамины поцелуи, папины наставления, их любовь и трепет нежных родительских душ – все это стало одним пустым звуком. Я осталась одна. Кроме моего диагноза, врачи поставили мне страшнейший вердикт – одиночество. Сердце резало изнутри, буквально рвало на мелкие кусочки и отголоски прошлого разбивались о его стенки словно хрупкий лед. Еще вчера у меня была опора и поддержка, а сейчас - все сама, не имея права на ошибку. Я потеряла счет дней. Из целостности моей жизни не осталось ничего, даже ничего нельзя было вновь собрать по крупинкам. Не раз, стоя на краю пропасти, когда оставалось лишь сделать шаг в пустоту, меня что-то останавливало, будто кто-то легкими, как сон пальчиками держал меня за одежду, не давая сделать шаг туда, где я бы не могла уже об этом рассказать. Я, конечно, не хотела жить, но не хотела умирать.