Рейбалт

      Я шла по тихой узкой улице. Вечерело, опускающееся солнце окрасило дома золотистыми тонами. Двенадцатое октября, середина осени, но ещё довольно тепло — я даже не застегнула легкую светло-розовую кофту. Спешу домой, в свою маленькую двухкомнатную квартиру на последнем этаже десятиэтажного дома. Жить под крышей — это та ещё романтика: барабанящий стук дождевых капель, если погода не в духе, крики мартовских котов, доносящиеся с чердака по весне (голосят в порыве чувств эти милые животные, конечно, не только в марте, кажется, любовь посещает их куда как чаще). Воркование голубей и хлопанье крыльев тоже довольно часто слышны в моей квартире. Живу я в ней одна почти год: с тех самых пор, как мои родители решили, что я уже достаточно взрослая для этого, и на прошлый день рождения вручили ключи от этого «скромного гнездышка», как выразился мой папа. Ну да, гнездышко, недаром так хорошо слышно голубей и прочих птах, но это я повторяюсь… В общем, живётся в этом гнёздышке очень даже неплохо, особенно люблю ночью, стоя на балконе, любоваться улицами, освещёнными тусклыми фонарями.       Возвращалась я из гостей, моя подруга Эля позвала меня помочь установить антивирусник на её новом ноутбуке, заодно напоила чаем с пирожными. Плакала, как говорится, моя диета. Впрочем, на фигуру я не жалуюсь: брат говорит, мне бы мяса нарастить, слишком тощая. Но всё же я стараюсь питаться правильно и после шести вечера употреблять только кефир. Эх, в понедельник опять на работу. Нужно сказать, что работать секретарём в папиной фирме мне не очень нравится, но папа считает, что, несмотря на то, что благодаря его упорному и многолетнему труду семья наша материально более чем обеспечена, и я, и мой старший брат Илья должны сами уметь заработать на жизнь. Вот и трудимся мы в папиной строительной фирме: я — секретарём папиного зама, брат — помощником главного бухгалтера.        Так я и спешила домой, размышляя о своей короткой (двадцать один год будет через две недели) жизни, когда, проходя по очередной улице, неожиданно заметила нависшую надо мной большущую тень. Нет, надо мной, конечно, в этот момент был балкон второго этажа дома, возле которого я шла, но, знаете, такую тень он всё же отбросить никак не мог, даже на закате. Стараясь не паниковать раньше времени, я медленно обернулась. И знаете, паниковать-таки было от чего! Чёрт, неужели я умудрилась заснуть у Эльки, и мне снится кошмар? Разбудите меня кто-нибудь сейчас же! Но нет, судя по тому, как мне резко стало холодно, я вовсе не спала. Надо мной нависало непонятное железное чудовище. Вы смотрели Трансформеров? Помните страшенных Десептиконов? Тогда вы можете себе представить это существо (или что это такое?). Этот железный монстр был, конечно, не размером с башню, но вот головой до балкона доставал. Весь чёрный, металлический, широкоплечий, как шкаф. Он был так страшен в своей мощи, что кроме него я уже ничего не замечала! Он наклонился, его глаза, горящие синим светом, словно сверлили меня. Ужас, который закрался в каждую клетку тела и в сознание, трудно описать: он струился по моим венам как лёд. Этот ужас словно шептал, что сейчас это существо прихлопнет меня, как козявку, и день рождения свой я уже не отпраздную. Откуда он, мамочки мои, взялся? Что это такое происходит? И как он умудрился так неслышно подкрасться? Вся эта груда металла ведь должна издавать какие-то звуки, скрежетать, например?        — София Андреевна Стратокова? — пробасил вполне себе мужским голосом монстр.        — Мама зовёт меня Соней, — заикаясь, пробормотала я. Что такое я несу? Ничего умнее придумать не смогла? Впрочем, когда на тебя смотрит такая вот железяка, мысли разбегаются как мыши…  — Давно живёшь в этом мире? — снова спросила стальная машина. В этот момент синие огни глаз стали словно зеркала, и в их отражении я увидела себя: большие голубые глаза на круглом смуглом лице, пухлые губы, маленький нос испуганно сморщен. Длинные светло-русые волосы растрепались, и непослушные пряди обрамляли лицо в хаотичном беспорядке; несколько стразов, вплетённых в волосы, сверкнув, отразились в зеркалах его глаз, и они снова стали синими огнями. Паника, которую я успела рассмотреть в глазах своего отражения, была идентична той, что растекалась по венам…  — Да, собственно, я в нём и родилась, — пробормотала я, недоумевая. — А что?  — Пошли, — он одним прикосновением огромной железной лапы развернул меня и подтолкнул в ту сторону улицы, куда я и шла до встречи с ним. Плечо в том месте, где стальные пальцы прикоснулись к нему, словно льдом обожгло, и от него по телу разбежался вихрь перепуганных снежинок-мурашек.       Мало сказать, что я была в шоке — мой мозг отказывался осознавать происходящее. Что это за железная махина? Откуда взялась? Разве в нашем мире, кроме как в кино, такие бывают? Может, у меня галюцинации? Но ведь я не пью, не курю и наркотиков не употребляю…  — Кто вы? — пролепетала я, покорно делая несколько шагов, наблюдая, как робот, приноравливаясь к моему шагу, медленно идёт, почти соприкасаясь с моим плечом.  — Рейбалт, — последовал короткий ответ. Молодец, нечего сказать, прямо партизан. Я, может, не имя твоё спрашивала, а что ты такое и откуда взялся на улицах нашего тихого городка и вообще на Земле?        Возможно, кто-то из друзей меня разыгрывает? Но нет, уж слишком большой ужас он вселяет. Тут, судя по всему, всё по-настоящему. Мысли в смятении метались в голове: что ему нужно от меня?  — Кто вы и что хотите от меня? — решилась я на ещё один вопрос.  — Вопросы задавать буду я! — Ух ты! Похоже, он разозлился! Накройте меня белой простынкой и отнесите на кладбище, я его боюсь больше, чем покойников! — Ты должна рассказать мне некоторые вещи, которые меня интересуют. Сможешь?  — Смогу, — запинаясь, настороженно ответила я. Знать бы ещё, что интересует эту железную махину, и что такого я могу ему поведать, чего он сам не знает? И ещё, почему на улице никого нет? Ни прохожих, ни машин, ни кошек с собаками? Восемь вечера ведь, а не три часа ночи. Вымерли все что ли? И тут меня осенило: — Откуда вы знаете моё имя?  — Твой отец ввязался, куда не следует, — да, что не говори, а бас у него вполне человеческий, на механический голос не похож.  — Мой отец строит дома, куда он мог ввязаться?  — Твой отец много лет тайно связан с космическим управлением и межгалактической разведкой, — отчеканил Рейбалт.       Вот тут я остановилась, как вкопанная, развернулась к нему и, задрав голову (да, уж слишком велика эта махина для ста шестидесяти семи сантиметров моего роста), заглянула в синие огоньки-глаза механического лица.  — Ничем подобным мой папа не занимается!  — Занимается, и я должен попасть к нему в дом, пока он не натворил глупостей, — железные пальцы пребольно впились в плечи; приподняв над землёй, он сильно встряхнул меня и поставил на место. Надо же, какие мы нервные! У меня теперь все плечи в синяках будут. Да ему валерьянку пить нужно, даром, что машина… Кстати, о валерьянке: я бы сейчас тоже от неё не отказалась, сердце, кажется, готово остановиться от страха. — Отведи меня к нему сейчас же.  — Да вот как же! Спешу и спотыкаюсь! — выпалила я на одном дыхании.  — Что?! — Рейбалт наклонился так низко, что фактически упёрся мне в лицо своей стальной головой, от синего сверкания его глаз я почти ослепла.  — Говорю, пошли, пока не совсем стемнело… — кажется, скоро я стану заикой, и уже никакой логопед мне в жизни не поможет. Разумеется, вести к папе домой я его не собиралась, оставалось отправиться к себе, а там уже смотреть по обстоятельствам. Однако же, вряд ли получится такой мегадевайс сдать в полицию… В общем, отведу в своё гнездо, а там, может, мысль умная озарит. Однако, как можно ходить с такой махиной по улицам, да ещё и пытаться завести в квартиру? Он мне все косяки поломает. Кстати, о косяках… — Слушай, ты такой… крупный… и не человек… Как предлагаешь ходить с тобой по городу, да ещё в дом заводить?